Сердце степи. Полёт над степью

34. Кам.Что такое свобода

Камайя сидела перед зеркалом, сосредоточенно глядя мимо гребня, который держала в руках. Вирсат тихонько кашлянула. Потом кашлянула чуть громче.

- Госпожа, я помогу.

- Не надо. Я просто задумалась.

Волосы пахли земляникой и мускусом. Запах отвлекал и тревожил. Камайя скрутила их в узел на затылке и заколола, села в кресло и застыла в привычной позе. Вирсат тихонько поставила на столик чашку с ачте, отошла в уголок и занялась пришиванием тесёмок к нижнему платью.

- Полнолуние пройдёт, и станет легче, - сказала она, поднимая голову от шитья. - Оно на всех так влияет… Говорят, иногда оба полнолуния совпадают, и тогда совсем худо. Госпожа, позвать эным?

- Нет. Пока не надо. Вирсат, пока я здесь, я хочу устроить твою судьбу. Я повышаю твоё жалованье. Чуть позже повышу и должность.

- Госпожа… - Вирсат встала и подошла к креслу. - Что значит - пока ты здесь?!

Камайя отвела взгляд от мощных, крепких рук девушки.

- Неважно. Просто будешь получать чуть больше.

- Госпожа, твои слова беспокоят меня.

- Это полнолуние. - Камайя улыбнулась. - Не обращай внимания.

- Улсум пришла, - сказал Дерре из-за двери.

Туруд стояла перед Камайей, опустив глаза.

- Госпожа Йерин заперлась в своих покоях. Господин Аслэг подписал всё, что ты передала ему, досточтимая. Аулун сказала, что Иймэт не поправится, если останется в шатре. Эным согласилась с ней.

- Рисэл отселили?

- Завтра она уходит к мужу. Госпожа Йерин разъярилась на это. Она плохо себя чувствует. Не встаёт с постели.

Камайя хмыкнула. Понятное дело. Крушение всех планов и надежд… За одну ночь всё рухнуло.

- Пусть лежит, набирается сил. Всех служанок Гатэ распределили? Тех двоих, что хотят замуж, отпустили?

- Госпожа, они уходят завтра. Они благодарили тебя. А Салах сказала, что хочет последовать за госпожой.

Камайя недоуменно вскинула брови.

- Что это значит?

- Хочет последовать за ней в ветви Эн-Лаг.

Ачте качнулся в чашке. Камайя встала и прошлась по комнате под тревожным взглядом Вирсат, потом остановилась и потёрла висок.

- Нет. Не разрешаю. Пусть сначала поговорит с эным. Будь с ней… помягче. У девушки горе. Ступай. И ты, Вирсат.

Темнота за окном вползала в комнату, поглощая пламя светильников. Камайя села к зеркалу и провела пальцами по щеке, потом нахмурилась. Лицо слегка осунулось. Да уж немудрено…

Дверь беззвучно открылась. Аслэг перешагнул порог и поставил светильник на столик у двери, прогоняя тьму обратно в окно. Камайя молча подошла к нему и уткнулась носом в его халат. Шпильки тихо звякнули о поверхность столика, узел волос рассыпался, и пальцы Аслэга скользнули в клубы дыма, взбивая их. Губы опять горели под его губами, и в тишине не было ничего, кроме его пальцев на коже и его дыхания на шее.

- Я выдала замуж Рисэл. - Камайя поправила подушку и осторожно коснулась раны на его плече. - Ты подписал. Я думала, ты будешь против.

- Кого? А… Да. Не до этого сейчас… Тагат вернулся. Скоро станет полегче. Я немного почистил подушки от кровососов, что в них пригрелись. - Аслэг сгрёб её в охапку и навалился сверху. - Тяжёлый день. Тяжёлый год. Не вырывайся, а то твоя рана откроется. Просто будь рядом. Я сейчас нуждаюсь в этом.

Камайя обняла его. Она лежала, слушая его спокойное дыхание, потом слегка поёрзала, высвобождаясь из-под тяжёлого сонного тела, так, чтобы можно было дышать полной грудью, поправила одеяло и закрыла глаза. Тяжёлый день, тяжёлый год. Видят высокие небеса, она сейчас тоже отчаянно нуждалась в этом.

Внезапно наступившее утро сменилось днём, светлым, морозным. Дамал резво рысила по снежному полю. Камайя разглядывала Тагата, который ехал рядом с Аслэгом. Служанки рассказывали о нём, как о самом близком и доверенном человеке Аслэга. Теперь, когда Тагату должна была достаться должность управляющего делами Ул-хаса, стоило внимательнее присмотреться к нему. На вид - хасэг как хасэг, по местным меркам, наверное, красавчик. Волосы цвета тёмных орехов кесты, коричневые раскосые глаза, бронзовое скуластое лицо, внимательный взгляд и широкая белозубая улыбка. Искренняя ли?

- А вот и они. - Аслэг осадил Кезер и поджал губы: навстречу скакал Нада со слугой. - Здравствуй, брат.

- Здравствуй, брат. Смотрю, твоя свита растёт. - Нада слегка презрительно посмотрел на Камайю. - То, что ты устроил вчера…

- Великий Ул-хас изъявил волю. - Вайшо поднялся на вершину холма на своём обросшем мерине и вежливо поклонился. - Не нам судить о причинах его поступков.

Камайя с любопытством приглядывалась к Вайшо. Кто же его возлюбленная? Неужели и правда из гарема?

Копыта разбрасывали снег, потом лошади вышли на утоптанную дорогу. Камайя оглядывала огромный котлован, в котором трудились мужчины, выдалбливая стылую землю, в то время как со стороны города на телегах подвозили глиняные пористые кирпичи и брёвна.

- Это будет… домовина? - тихо спросила она у Руана.

- Да. Кирпичи, потом сруб и крыша, - так же тихо отозвался он.

Бакан ходил вокруг котлована, что-то говорил работникам и придирчиво смотрел, как землю поднимают наверх в больших деревянных кадках и жестяных вёдрах. Камайя спешилась, увидев Харана среди работников, и подошла к нему.

- Сам пришёл?

- Угу, - кивнул он, мерно долбя мёрзлую землю узкой лопатой. - Дань уважения.

Камайя оглянулась на город, и в носу немного защипало. Она вспомнила улыбку Улхасум. Горький комок встал в горле. Она подошла к Аслэгу, который что-то говорил Тагату, и взяла его за руку. Тагат с любопытством взглянул на неё, потом на Аслэга, и отошёл в сторону, сделав вид, что заинтересовался работой.

- Ты замёрзла. Надень рукавицы и езжай домой, - сказал Аслэг, щупая её руку. - Ступай.

Его пальцы были тёплыми. Камайя вдохнула запах вывороченной земли и смолистых брёвен, уткнулась носом в мускус и постояла так немного, потом отпустила его руку.

Бодрая Дамал не спеша рысила по стойбищу. Камайе кланялись, и она едва заметно кивала в ответ. Она ехала к городу, но опять не знала, куда ведёт её путь.

- Госпожа, тебя ждёт Аулун, - сказала ей Тулым у дверей. - Она внутри.

Серый плащ мягко улёгся на сундук. Камайя прошла в комнату, шурша халатом, и присела у очага, грея ладони, потом разделась и стояла, пока Аулун осматривала заживающую рану на рёбрах.

- Госпожа, я советую отослать Иймэт к её родным, - сказала Аулун, накладывая тонкий слой мази. - Её рассудок может пострадать, если она останется здесь. Я осмотрела вдовствующую хасум Йерин. Она здорова, за исключением сильной тревоги.

- Насчёт Иймэт я распоряжусь. Аулун, как ты думаешь, я могу просто так смотреть, как Йерин гуляет по дворцу? После всего, что она сделала?

Аулун опустила глаза и прикусила губу.

- Госпожа не может настаивать на наказании. Йерин - мать двоих наследников. Пока у господина Аслэга нет сына, а лучше - двоих, эта часть рода неприкосновенна. За Йерин стоит ещё и Соот-хасэн, многолюдный, влиятельный, и он связан с северными и южными хасэнами. Её трогать нельзя…

- Так эта грязная скейла останется безнаказанной? - Камайя повернулась к Аулун, и та сморщила брови. - Я знаю, что ты служила ей… Ладно.

- Я служила ей, но это не значит, что я одобряла то, что она делает, - твёрдо сказала Аулун. - Это невольничья участь. Ты не можешь спорить. Ты не можешь иметь собственного мнения. У тебя нет свободы мысли и свободы воли.

- Аулун, почему ты не пробовала сбежать? Бороться за свою свободу? - Камайя затянула завязки нижнего платья и подошла к лекарке, заглядывая в её светло-коричневые глаза, в которых пылали отблески очага. - Ты же родилась свободной!

- Я была слишком слаба, чтобы бежать. Меня увезли далеко и заперли. Но я сменила одну несвободу на другую. - Аулун стояла, потирая мизинец левой руки. - Что такое свобода? Мне было шестнадцать. Меня собирались выдать замуж. Я была дочерью, и должна была стать женой, но вместо этого стала служанкой-невольницей. А потом - девушкой в доме радости в Орте. Это ничего не меняет, госпожа. Человек никогда не будет полностью свободен. На нём всегда долг - перед родителями или братьями, родственниками, подчинёнными… Или вообще перед всей страной. Ответственности и долга нет лишь у тех, кто одинок. У кого нет связей и друзей. Лишь они свободны. Но и тут кроется подвох. - Улыбка Аулун была почти неуловимой. - Они свободны до тех пор, пока не боятся потерять свою свободу. Иначе они попадают в плен своего страха. Госпожа Гатэ просила передать тебе её слова, чтобы развеять тьму, как она сказала. То, что можно отнять - не твоё. Это её слова. А Руан рассказал мне старую поговорку своей семьи. «Дорога не только ведёт тебя к цели. Она ещё и отдаляет тебя от чего-то». Приобретая вещь - ты лишаешься места, которое было пустым до её приобретения. Шагая к свободе - оставляешь позади что-то ещё. А может, это не поиски свободы, а просто побег от того, что тебе не по силам?

Камайя задержала дыхание. Этот насмешливый взгляд она видела, видела не раз: так смотрел на неё Руан, когда делал вид, что сомневается в её силах или способностях. Аулун была похожа сейчас одновременно и на него, и на хитрую лису, и Камайя потрясённо мотнула головой.

- Я знаю ещё одного человека, который так смотрел на меня, - сказала она, отворачиваясь. - Ступай. Спасибо, что передала мне слова Гатэ.

Вирсат зашла чуть позже с отчётом о Рисэл, которая отправилась из дворца прямиком на свой свадебный пир. Камайя выслушала её с довольной улыбкой и честно попыталась отыскать в себе хоть каплю раскаяния, но, подумав, усмехнулась. В конце концов, она подарила юной степной красавице возможность выйти замуж за любимого и любящего парня. Здесь, в степи, а тем более, в недодворце, это можно было считать даром Высоких небес или Матери Даыл. Что ж, приятно быть проводником такой благой воли.

Ещё спустя какое-то время пришли девушки с отчётами о запасах шерсти для мастерских и тканей для платьев служанок, и Камайя долго сидела над подсчётами необходимого для дворцовых нужд количества, потому что, как оказалось, управляющий мастерской слишком усердно горевал по Бутрыму и теперь лежал в стельку пьяным, а расплатиться с хасэнами нужно было как можно скорее: по традиции, дела нужно было завершить до полнолуния. Камайя вызвала подручного из ткацкой мастерской и долго отчитывала его за путаницу в книгах, потом выслушала жалобу Тисар, одной из наложниц Нады, на то, что другая девушка наводит на неё порчу, из-за чего кожа Тисар покрывается волдырями, - «Вот, госпожа, смотри, это порча!», - и посоветовала ей обратиться к Аулун, а затем потратила по меньшей мере полчаса, выслушивая жалобы двух служанок, которые теперь, после распределения, не могли определить, кто из них у кого в подчинении, - но заодно и услышала много нового о других слугах.

Когда голова окончательно распухла, пришла Туруд с отчётом о делах девушек. Камайя с облегчением вздохнула - в гаремах было мирно, не считая ссоры Тисар с соседкой, наложницы Бутрыма готовились стать невестами, а подготовка к погребению проходила без накладок. По непроницаемому лицу Туруд сложно было понять чувства, но, казалось, она тоже сожалеет об уходе Гатэ.

- Девушку из гарема Бакана переселили в отдельные покои? - спросила Камайя, выслушав улсум. - Кормите её с кухни Ул-хаса. Пока её муж по распоряжению господина Аслэга заперт в лечебнице, за ней нужно присматривать.

- Хорошо, досточтимая. Господин Бакан не очень заинтересовался этой новостью. Он горюет об отце.

Почему-то это не показалось удивительным. Камайя кивнула, отпустила Туруд и села к очагу, глядя в огонь.