Сердце степи. Полёт над степью

5. Руан.Это дело такое

Камайя проснулась. Руан поправил ей подушку, усаживая повыше. Аслэг положил в очаг ещё одно полено, потом сел на постель, растирая ладони Кам.

- Аслэг, тот, кто стрелял в тебя...

- Мы пока не знаем, кто это. - Камайя сжала его пальцы, и он вздохнул. - Стражник на вышке получил камнем по голове, видимо, из пращи. Он жив, но ничего не видел. Когда тебя ранили, ты потеряла сознание. Я крикнул лекаря, а ты вдруг перестала дышать. Я вспомнил, как лекарь в Фадо рассказывал мне о мальчике, который полез за цветами чиарэ в водных садах и упал в воду. Боялся, что если я перестану дышать за тебя, ты умрёшь.

- Меня будто похоронили заживо. Я не могла пошевелить даже пальцем… Ничего не видела и не слышала, только чувствовала твои губы и то, как ты дышишь за меня. Но кто…

- Мы найдём его, Кам. - Руан наполнил стакан водой и жадно выпил её. - Вчера много чего произошло… Много. Господин Аслэг, человек в подвале воинского двора… О котором тебе, наверное, уже доложили.

- Да. - Аслэг покосился на Кам. - Тот су-туус. Мне сказали, отец отдал распоряжение запереть его. Я пока не могу ничего с этим сделать. Я приказал, чтобы его не трогали… Пока. Без моего разбирательства.

- Что за человек? - подняла глаза Камайя. - Что-то ещё произошло?

- Не тревожься. Ничего такого. - Аслэг гладил её руки, успокаивая. - Выпей ещё пару глотков. Свайр с товарищем и слугами тоже под присмотром.

- Ты думаешь, это Свайр?

- Я пока ничего не знаю. Мы выясним это.

- Мы?

Аслэг молча повернул к ней левую ладонь. Камайя повернула голову к Руану, и её глаза расширились.

- Вы…

- Союзники. - Аслэг усмехнулся, и уголки губ Камайи дрогнули. - Твой… наставник обскакал тех, кто прибыл сюда раньше него.

Камайя закрыла глаза, улыбаясь, и дыхание её было ровным.

- Мне нет смысла притворяться, что стрела попала в цель, - сказал Аслэг, когда Кам в очередной раз задремала. - Меня видели слуги во дворе. Я плохо соображал… В дыму мы могли бы поймать ту змею, которая так осмелела. Но я потерял разум, когда она… Под конец я уже не верил, и тут она начала дышать сама.

- Я сомневаюсь, что сам смог бы вообще что-то сделать при таких обстоятельствах, господин Аслэг. - Руан представил Кам, которая не может сделать вдох, и ему стало дурно. - Свайр действительно намекал, что твоё войско - угроза для Кутара, но я запретил ему действовать. Запугал.

- Этим твоим оружием? Неужели оно такое страшное?

- Присовокупил личные угрозы. Но что-то перевесило мои слова. Что?

- Может, он посчитал, что Камайя переметнулась на мою сторону? Она предлагала оскопить двух подонков, когда встречала меня вчера утром. Свайр чуть не свалился на ладонь Матери Даыл при этих словах.

Руан сидел, сосредоточенно покусывая щёку изнутри. Свайр мог испугаться этого. Он хотел устранить Аслэга, не дожидаясь, когда тот обретёт силу, но могли ли слова Кам так подействовать на кутарца? Хотя, если вспомнить, как он резво прискакал после её шутки про казнь Рика…

- Укана нет в шатрах Оладэ, - тихо доложил слуга. - Мы осторожно расспрашивали, хасум из Оладэ сказала, что его жена носит дитя… Мы не стали волновать её.

- Надо найти и выяснить, что случилось.

- Мы ищем. Ищем свидетелей. Господин Аслэг, это очень сложно. Все пьяные были.

Руан явственно услышал скрип зубов Аслэга. Слуга вышел. Аслэг сосредоточенно шагал по комнате, постукивая пальцем по большому камню в перстне.

- Господин Аслэг, слуги сказали мне, что у тебя с братом вышло недопонимание.

- Недопонимание? Мне поперёк горла его попытки поддеть Наду. Они с самого детства грызутся. Но когда он втянул в это мой гарем… Это переходит все границы. Я сказал, что лишу его доступа к делам войска, раз он предпочитает воевать в гареме, и буду внимательно следить за его действиями впредь. Твои слова о другом, я вижу. Нет. Он тяготится походной жизнью, ранними подъёмами, необходимостью терпеть тяготы пути… Мы оба числимся как эн-туусы, тысячники, но для него звание - лишь слова. Я оскорбил его, но не смертельно.

Руан вспомнил богатый халат и перстни Бакана и задумчиво прищурился. Любимчик Бутрыма получил красивый титул, который обязывал его жить так, как ему бы жить не хотелось.

- Это щелчок по носу?

- Для него - да. Он прекрасно знает, что воины не пойдут за ним, будь он хоть Ул-хасом, хоть Ул-туусом. Я собирался пойти к отцу и сказать, чтобы наши неполные тысячи объединили и передали мне. Это не вызовет возмущения людей. Вот лишение меня этого звания вызвало бы бунт. - Аслэг хмыкнул, задирая подбородок. - Это мои люди. К сожалению, я не могу навести порядок в воинском дворе, пока продолжаются эти попойки, но перечить отцу я не могу. В воинском дворе отсутствует всяческая дисциплина. Я хотел оставлять там своего человека, - ты знаешь, о ком я, - чтобы хоть как-то взять в руки сытых, обленившихся людей Бакана, что там сидят, но этот человек подвёл меня. И молодой туус Укан, что так хорошо показал себя в походе…

- Господин Аслэг, тот су-туус не мог сделать того, в чём его обвиняют.

- Да? А у меня другие сведения.

Встреча Харана со старшим братом всплыла в памяти. Да, пожалуй, не стоит торопиться с выводами. Не стоит.

- Нужно поговорить с людьми.

- Я не могу оставить её одну. Я побуду с ней, пока она не оправится. Пока мы не выясним, кто именно подослал убийцу, Свайр пока пусть лучше посидит… В безопасности. - Аслэг усмехнулся. - Тебе нужна охрана, Руан? Советую не гулять в толпе и ночами. У Свайра могли остаться люди. - Он нахмурился и сжал губы. - Скоро праздник Зимы… Снова будет попойка. Держи своих людей трезвыми. Мои пить в этот раз не будут. Ступай… союзник.

Холодный воздух резал слезящиеся глаза. Руан дошагал до воинского двора мимо встревоженных слуг. У ворот собралось не меньше дюжины туусов и усымов, которые громко переговаривались, требуя немедленного правосудия в отношении Свайра. Да уж, пожалуй, Аслэг был прав: в подвале кутарцу сейчас безопаснее.

- Господин Руан. - Голос Вайшо заставил обернуться. - Как самочувствие?

- Добрый день. - Руан прищурился: Вайшо, похоже, был встревожен. - Уже лучше. А твоё?

- Обеспокоен. Говорят, господин Аслэг заболел. Ты не от него?

- От него. Ему тоже уже лучше.

- Тут ходят слухи, что его львица стала жертвой чужого страха.

Руан вглядывался в лицо Вайшо, пытаясь определить, что на самом деле стоит за этими встревоженными словами, но, как и с многими другими чистокровными уроженцами Фадо, на чьих лицах было сложно различить проявления чувств, потерпел неудачу.

- Думаю, господин Аслэг сам расскажет тебе, если посчитает необходимым.

- Хорошо бы. Потеря наложницы, конечно, печальна, но, дрогни самострел, и воинство лишилось бы эн-тууса, а это уже трагедия для его людей.

- Стреляли из лука.

- Из лука? А откуда?

- Господин Вайшо, если ты хочешь найти преступника - ищи. Но во мне ты источник сведений не найдёшь. У меня есть другие дела, помимо болтовни, и знаю я ненамного больше, чем ты. Всего доброго.

Руан шёл мимо ограды, за которой Каваад продолжал охрипшим голосом бранить усымов и туусов, в дом, назначенный лечебницей. Чёртов Вайшо. И сюда лезет. Он считает, что стреляли в Кам?

Пригнувшись, он шагнул за порог темноватого небольшого помещения, снял халат и повесил на крюк, проходя дальше, в помещение с несколькими постелями. На одной из них, у стены, лежала куча каких-то грязных тряпок, и Руан недоуменно огляделся, ища глазами Тура, но тряпки вдруг пошевелились, и он отступил на шаг.

- Он поправится.

Голос Аулун пронзил его, как молния, пригвождая к полу. Она обошла Руана и накрыла Тура чистым одеялом. Руан сжал челюсти, потом подошёл поближе. Лицо поганца было похоже на кисель, а одеяло милосердно скрывало остальное от взгляда.

- Это выглядит страшно, но ему повезло. У него целы все кости. Я дала ему сонного зелья… Он спит. Ему сейчас не больно.

Аулун не смотрела на него.

- Когда он проснётся? Мне нужно поговорить с ним.

- Примерно через час. Его тело ослаблено. Он плохо питался.

Руан стоял и смотрел на тонкие пальцы Аулун, влажной тряпицей стиравшие остатки запёкшейся крови с кожи Тура.

- Аулун.

Она встала, не поднимая взгляд, и подошла к нему, глядя в сторону.

- Что господин Руан изволит?

- Прости меня. - Золото под ресницами дрожало в дневном свете из маленьких мутных окон. - Прости.

Голые холодные стены, глиняные шершавые колонны, деревянный стол и грубые стулья, восемь войлочных матрасов на полу, и она, светлая, нежная, будто светящаяся в перекрёстных лучах. Сердце разрывалось. Руан стоял, касаясь взглядом следов, что он оставил на её шее, и это было мучительно, а ещё хуже было то, что искушение снова подступало, окружая тьмой этот свет.

- Я пойду. Аулун, пошли за мной, когда он проснётся.

Голос Каваада всё ещё доносился из-за ограды. Руан вздохнул, сворачивая к небольшой торговой площади и подтягивая пояс халата. Свёртки и кульки ложились за пазуху, он снова подтянул пояс и зашагал к воинскому двору.

- Десятка. - Каваад охрип, и вид у него был крайне удручённый.

- Веди, - сказал Руан, звякая карманом.

Харан сидел почти в той же позе, отвернувшись к стене. Каваад поднялся наружу. Руан достал свёртки с едой и выложил их горкой у колонны, подальше от ведра.

- Алай…

- Я ещё не был у неё. Ешь. Вспомнил что-то?

Харан молчал, опустив глаза. Руан сидел, и нехорошее подозрение поднималось внутри.

- Я его бил, - сказал наконец Харан. - Тура. Помню, как ударил несколько раз. Больше ничего. Ничего. Я был в ярости. Меня казнят?

- Аслэг сказал тебя не трогать пока. Он занят сейчас. У нас тут много чего происходит. Ты Рикада не видел? Его видели вчера днём.

- Утром вчера видел. Я в мужском шатре был. Что происходит?

Вопрос был чертовски хорош. Восхитителен! Вот бы знать ответ, подумал Руан, пиная колонну и морщась от боли в ноге.

- Бандитов убили, которых вы привезли с юга. Укан пропал. Он стерёг.

Харан рыкнул, скалясь, отчаянно и хрипло.

- Чёрт знает что, - проговорил он сквозь стиснутые зубы. - Руан, поклянись, что не оставишь Алай. Она не должна…

- Заткни пасть, чёрт бородатый! - крикнул Руан, сжимая кулак, оббитый о стену покоев Аслэга. - Я тебя вытащу, ты понял? Ул-хас тебя сюда посадил - пойду к Ул-хасу! Выкуплю, выменяю, вымолю… Сиди и ешь! Тур жив, он в соседнем доме! Прочухается - лично допрошу!

Он развернулся и свирепо протопал по лестнице, морщась на каждой ступеньке.

- Каваад, одеяло ему и матрас толстый. Воду чистую.

- Это дело такое…

«Да подавись ты!», - чуть не крикнул Руан, но вовремя остановился. «Дыши», - говорила олем Самита. Ещё десять золотых звякнули в изрядно потяжелевшем кармане Каваада, и Руан стоял и дышал, глядя, как парни тащат вниз приличный войлочный матрас и шерстяное одеяло. Не хватало Харану ещё воспаление подхватить тут, в подвале! Чёртовы ослы… Что они натворили! А ещё и Рикад, онса влек, кетерма!

Мощёная улица вела его мимо знакомых зданий. В одном слышались голоса, и он приоткрыл дверь, заглядывая внутрь.

- Я дружка ищу. Рика. Коричневый такой… Был?

- Вчера видели. Днём. Потом ушёл, - сказал владелец питейного подвала. - Пьяный. С парнями.

- С какими парнями? - ужаснулся Руан. - С кем?

- С усымами. Кто ж их различает… Тут их несколько сотен. Ты к нам? Ежели нет, дверь закрой с той стороны. Не студи.

Из подвала доносились взрывы пьяного смеха. Руан закрыл дверь и немного постоял, вдыхая холодный воздух, потом отправился к своим шатрам, и Ичим ожившим белым сугробом прыгал у ног.