Сердце степи. Полёт над степью

93. Кам.Полёт над степью

Серая зыбь плавно покачивала на волнах забытья. «Бу-бу-бу», - говорил Тагат. - «Ба-ба-ба», - отвечал ему Руан. Голоса были встревоженными, но усталость одержала безоговорочную победу над сознанием.

- Мас май, - шептал Аслэг. - А ну-ка…

Под голову, шурша, легла подушка. Камайя сонно поёрзала, утыкаясь носом в запах шерсти и сена, и краем сознания отметила, что она вроде бы сидела, а сейчас уже лежит. Но ароматы мускуса и трав облаком окутали погружённый в дремоту рассудок, унесли в тёплый сон, в котором зелёный мятлик щекотал лодыжки, а где-то на соседнем холме косари пели песню о красавице. «Хэй, хэй, сой сум, нел сум», - звучало в такт взмахам кос. Золотые хэги ныряли в ковыли в низинке, степь звенела голосами птиц и стрекотала крыльями насекомых. Где-то наверху, на грани различимого и невидимого, парил тёмным штрихом ястреб, высматривая неосторожных зайцев.

Теплые, слегка шершавые пальцы скользнули по щеке и спустились на шею. Камайя повернулась: Аслэг сидел рядом и щурился от яркого солнца. Она прижала пальцем уголок его губ и потянулась поцеловать, он подался навстречу, и вдруг его волосы заслонили мир, погружая в темноту.

Она открыла глаза и тут же испугалась, что сон закончится, и Аслэг исчезнет. Но он не исчез. Он лежал рядом, в темноте, и молча смотрел на неё, приподнявшись на локте.

- Это не твои покои, - тихо сказала она, вдыхая незнакомый запах от подушки и простыней.

- И не твои. Я закрыл их. Не хочу открывать.

Его пальцы распутали завязки халата и нижнего платья, широкая ладонь легла на её живот. Камайя вывернулась из рукавов и нырнула под одеяло: хотелось тепла, а ещё больше - его прикосновений.

- Так это твоя комната или моя?

- Это наша кровать.

Аслэг слегка прищурился, она прильнула к нему под одеялом и закрыла глаза. Его ладонь скользила по телу, губы настойчиво искали её губы. Пламя разгоралось, она сжала пальцы на его бедре.

- А если нам захочется отдохнуть друг от друга? - спросила она, слегка задыхаясь.

- Тебе всего Халедана мало? - шёпотом удивился Аслэг.

Его руки остановились. Нет, нет. Не сейчас. Только не сейчас. Сердце сжалось. Мучительная судорога скрутила тело, она выдохнула со стоном и вонзила ногти в его спину.

- Не останавливайся, - прошептала она. - Прошу… Не останавливайся!

- Моя лисица желает меня, - прошептал Аслэг ей в ухо. - Ну же, скажи это.

Обнажённые тела близки, они согревают друг друга, но можно ли обнажить ещё и душу? В груди росло и билось что-то щемящее, Камайя прижалась к Аслэгу ещё теснее, уткнулась носом ему в ключицу, туда, где его хищный запах был сильнее всего и сводил с ума.

- Не бойся меня, - тихо сказал он, и кончики пальцев скользнули по её спине. - Ты делишь постель со мной уже полгода, ты стремишься ко мне телом и душой. Ты даже принесла клятву, но словно так и не открылась мне до конца. Не доверилась. Как эти твои записи. Я держу тебя в руках - и не понимаю. Ты ускользаешь, как дым.

Комната плыла, колебалась вокруг его лица. Тени на стенах и потолке, рваные, неверные, как её мысли, слегка колыхались. Его глаза отражали отсветы пламени, а ладонь на её щеке была тёплой и тяжёлой. Камайя потянулась к его губам, но Аслэг почти не ответил на поцелуй В его глазах было ожидание и странный голод, и от внезапно нахлынувшего отчаяния горло сковало. Неужели ты не видишь, глупый дикий степняк с душой шире Халедана и глазами чернее ночи? Неужели так и не понял?

- Я твоя, - еле слышно прошептала Камайя ему в губы, приоткрытые в ожидании этих слов. - Твоя без остатка. Ты заполнил мои мысли. Наши души переплелись.

Он шумно выдохнул и прижал её к кровати, мысли разлетелись вспугнутыми серыми птицами, и она открылась ему навстречу, зажмуриваясь, доверяясь.

Шаг вперёд, шаг назад. Не впервые, но так по-новому. Так ласково и медленно,осторожно и трепетно. Его руки нежно касались кожи, и танец двух теней на стенах тоже был плавным, медленным, но таким обжигающим, что дыхание перехватывало.

Принадлежать - не страшно? Пряди его волос щекотали лицо и плечи, каждый поцелуй накалял добела, до боли, гасил рассудок. Его бездонные зрачки в полумраке вспышками перед глазами... Неужели так бывает? Он заполнил её дни, её ночи запахом мускуса, полыни и медовых керме. Заполнил её душу и тело, без зазоров, как вода заполняет серебряный кувшин, тёмная, но чистая, свежая.

Ночь над степью несёт хоровод сияющих созвездий, они встают из травы и прячутся в траву, подними глаза - и затянет в этот вечный танец, что нестерпимо кружит голову бесконечностью. Не оторваться, не отвести глаз, не замедлить движения. Увидев раз - не забыть никогда. Протянуть руку, шагнуть вперёд, доверившись, не думая, не рассуждая. Сплетая пальцы, смешивая дыхание, пропуская вдохи и чувствуя толчки его сердца под ладонью, смазывая пальцами блестящие в отсветах огня бисерины пота на смугловатой коже, находя всё потаённое, забывая, теряя себя, чтобы обрести заново, вместе, в этом танце, который похож теперь не на борьбу, а на полёт, полёт над степью.

- Я твой... Ты моя. - На пределе слуха, на грани понимания, перед тем, как обжечь, рассыпаться мириадами искр, медленно гаснущих в воздухе, растечься по жилам острым, нестерпимым восторгом, затихая, успокаиваясь.

Алое, живое в груди, томительно-нежное, натянутое до слёз. Его поцелуи на шее.

- Ты сказала, что не будешь плакать со мной, Камайя, - тихо сказал он.

- Не буду больше. Только не разжимай рук.

Сердце успокаивалось. Влажные пряди волос липли к лицу, серые волны превратились в какой-то взъерошенный серый туман. Аслэг попытался разгладить его, но довольно скоро удручённо вздохнул и сгрёб Камайю в охапку.

- Там остался мой перстень. - Камайя подсунула ладонь под его колючую щёку. - Я заберу?

- Нет нужды. Он тут. - Аслэг сел и пошарил по карманам халата, висящего в изножье. - При мне. Меня обидело, как легко ты отказалась от него. Он был так дорог маме.

- Ты отдал мне его после первой же ночи, - подняла бровь Камайя. - Такое сокровище?

- После двух. - Аслэг надел перстень ей на палец, и странное ощущение пустоты наконец исчезло. - На самом деле - раньше. Я увидел тебя на первом пиру и сразу вспомнил, что у меня оно есть. Почему ты отвергла все остальные подарки?

- Мне больше ничего не нужно. А тебе?

- Просто не мучай меня больше, - сказал он, помолчав. - Это уничтожает меня и мою гордость. Я смешон сам себе - так зависеть от женщины. Это унизительно. И то, что я оказался слишком слаб, чтобы противостоять этому злому духу, - его указательный палец упёрся ей в лоб, - ещё более унизительно.

- Просто у тебя слишком большие глаза, - фыркнула Камайя, толкая его на постель. - Мы не могли устоять друг перед другом. Два злых духа попались в ловушки друг друга. Аслэг, а что теперь? - спросила она тихо, лёжа напротив него.

- Будем жить и опасаться. Надеяться, что Вайшо не найдёт способ добраться до тебя или Руана, и при этом не умрёт подозрительной смертью, пока его не заберут отсюда. Будем присматривать за Баканом. Опечатывать кладовые. Камайя, тебе лучше уе…

- Даже не думай, - прошипела она, резко закрывая его рот рукой. - Если ты ещё р… М-м-м-м…