Сердце степи. Полёт над степью

39. Руан.Мой день ещё не закончен

Заснеженные холмы были истоптаны ногами и копытами. Ров, что окружал курган, стал своеобразной границей, за которую пока не занесли грязи, и все поминальные костры горели снаружи, а кровь жертвенных баранов, чьё мясо варили и жарили на этих кострах, пропитала снег на его кромках. Руан оставил Ашну поодаль и шёл между сидящих на свёрнутых войлоках людей, поглощавших мясо, от которого шёл обильный пар, мимо горящих костров и вчерашних кострищ, пока холодных.

- Это великая потеря, - сказал Вайшо, завидев его. - Господин Свайр, наверное, скорбит, что не может попрощаться.

Руан покосился на этого прилизанного чёрта, напялившего траурную белую шапку, и промолчал. Свайр вполне неплохо себя чувствовал в том небольшом доме, и, судя по словам приставленных парней, даже примерно не понимал, в чём его тогда обвинил Аслэг. На всякий случай полулысый даже отправил десятку золотом девушке, работавшей в одном из питейных заведений, через охранника, и тот, посмеиваясь, сказал потом, что девушка вроде как действительно осталась не в обиде и даже спрашивала, где же тот обходительный посетитель, что обещал прийти снова, да так и не сдержал обещание. Интересно, к кому же наведывается этот длинноволосый Вайшо?

- Заводи, - кивнул Аслэг, который стоял рядом с белоснежной Кам у входа.

Слуги завели внутрь чалую кобылку Гатэ в праздничной упряжи, и начищенная позолоченная решма и бляшки на уздечке блеснули на солнце, когда старая лошадка повернула голову, косясь на толпу. За ней ввели серого высокого мерина Ул-хаса в ещё более роскошной сбруе, с сияющими золотыми стременами, покрытого расшитой золотом попоной. Аслэг последовал за ними вместе с братьями, а через какое-то время Камайя зашла внутрь, разминувшись со слугами, что вытирали длинные ножи тёмными тряпицами.

- И так всю неделю, - сказал Тагат, который наблюдал из-за рва за тем, как закалывают баранов у костров. - Когда поминали Ул-хаса Кабзуура, почти все отары окрестные извели, говорят. У меня новости. Пойдём. Они тут надолго.

- А где Йерин с сыновьями? - спросил Руан, когда они уже подъезжали к стойбищу.

- Йерин, скорее всего, придёт после сумерек. У неё вчера произошёл крайне неприятный разговор с Улхасум. Нет-нет, всё в порядке. - Тагат усмехнулся, заметив напряжённый взгляд Руана. - Тебе не о чем волноваться. Она в бешенстве ещё по одному поводу. Одна из наложниц гарема Бакана, которую Улхасум выдала замуж, носит дитя, и Йерин стало известно, что понесла девушка гораздо раньше, чем вступила в брак. С утра крики Йерин заглушили бы топот Отца Коней. Она пыталась прорваться к покоям Ул-хаса, и я задержал её. Вряд ли, правда, досточтимые услышали бы её, потому что всю ночь усердно трудились над продолжением рода, и к утру спали слишком крепко, но девушек она успела напугать своими воплями.

Руан изумлённо воззрился на Тагата, и он развёл руками.

- По дворцу прошёл слух, что Улхасум подарит Аслэгу наследника. К сожалению, выяснилось, что слух не имеет под собой оснований, и Ул-хас был расстроен вчера.

Руан недоуменно кивнул. Интересно, как сама Камайя отнеслась к этому слуху. Поговорить бы с ней…

- Когда я смогу встретиться с Улхасум?

- Думаю, не раньше, чем на пятый день. Пока не закончатся поминальные дни семьи, она старается быть рядом с мужем. Я не видел сегодня Харана. Как он?

Руан покачал головой. Харан замолчал накануне, после того, как отказался идти на казнь брата, и продолжал молчать. Он не выпускал руки такой же молчаливой Алай, и Руан, уходя из шатров в лечебницу, не стал их трогать.

- Горюет.

- Конец года выдался тяжёлым. Тан Дан и мне подкинул испытание. - Тагат прищурился. - Испытывал меня на выдержку. А ещё у меня интересная новость, союзник. Гаук передал одному из слуг питейного подвала письмо, и тот оставил его у камней пути на западе от города. Слуга - случайный человек, мы проверили. Считает, что это любовная записка. Содержание простое - Гаук предупреждает, что его поймали и допрашивали. Имён нет. Будем ловить.

Руан резко повернулся к нему, и Тагат кивнул.

- Да. Там караулят ребята. Надеюсь, этот подонок объявится в течении пары дней и подпишет смертный приговор Гауку. Парням холодно таскаться по степи ночами, а у нас с Тасыдом есть парочка вопросов к узкоглазому. - Тагат прислонил пальцы к уголкам глаз и потянул их к вискам, отчего они стали ещё уже, и Руан рассмеялся. - У меня есть подозрения, кто за ним стоит, но я пока не уверен.

- У меня тоже.

- Скажи это, союзник.

- Я подозреваю, что это Вайшо. - Руан натянул шапку поглубже. - Думаю, он подсаживает блох на собаку, чтобы скулила погромче и чесалась почаще, вынуждая хозяина действовать.

Тагат кивнул.

- А уж как он ратовал за восстановление порядка… Лысруух! Одной рукой вредил, другой - обережные знаки чертил… Но у нас нет доказательств. Мы не можем просто так лишить головы посланника Фадо, - сказал он, сжимая в руках поводья. - Даже посадить под замок якобы для безопасности, как Свайра, потому что Вайшо никто не угрожает. Он льстил буквально всем… И у него достаточно людей, чтобы донести искажённые сведения до Атэ, который может… Обидеться.

- Он и обидится. Вернее, не он, а сторонники Вайшо в Фадо. Орт не пойдёт на ссору, особенно, когда узнает причину, в этом ты можешь быть уверен.

- Сначала мы должны узнать точно. - Тагат сосредоточенно щурился. - Всегда остаётся небольшая вероятность ошибки. Аслэг приучил меня действовать согласно правилу - не отнимать жизнь, пока не убедишься, что перед тобой действительно преступник. Отнять голову - дело пары мгновений, а вот приставить обратно…

Руан покосился на него, потому что Тагат вдруг поджал губы и выпрямился в седле, и тот, заметив взгляд, кривовато улыбнулся и махнул рукой.

- Что будем делать с сопливым любителем дурмана? - спросил Руан, когда они подъехали к воротам города и спешились. - Аслэг отдал распоряжения на этот счёт?

- Ул-хасу сейчас не до этого. Он не отдал распоряжений даже насчёт Саурта, этого лекаря. Я сам приглядываю за ним. Ты понимаешь, сейчас досточтимый занят другим. Думаю, нужно дождаться, пока ушибы сопляка ещё немного заживут, и потом перевести в один из подвалов воинского двора. Он не преступник, чтобы судить его или казнить. Его нужно будет вернуть родным, когда они приедут весной. То, что он продал жену - отвратительный поступок, но это не преступление. Думаю, Ул-хас займётся и законами, когда приведёт в порядок дела.

- До знакомства с господином Аслэгом я считал его гораздо более воинственным и вздорным.

- О. Так можно сказать скорее о Наде и Бакане. Ул-хас склонен больше к размышлениям. Они с госпожой Камайей удивительная пара. Стоит им оказаться вместе, как… - Не находя слов, он помахал руками в воздухе, и Руан кивнул. - С ней он будто оживает. После потери Халар он закрыл комнату, в которой жил раньше, и мне иногда всерьёз казалось, будто он оставил там значительную часть себя. Я сильно удивился, когда вернулся в этот раз.

- Кам тоже была другой. - Руан вздохнул. - То, что ты показал руками… Они были на грани того, чтобы уничтожить друг друга. Тебе может казаться странным, что я скажу, но… Гатэ будто принесла себя в жертву.

Он закрыл глаза. Три эным-дада вокруг топчана, Аслэг за спиной, потемневшее золото во взгляде Аулун. «Господин Бутрым подавился куском баранины. Я не вижу признаков того, что его кончина была насильственной». Алое платье Гатэ, золотые серьги в её ушах, сияющие браслеты, роскошные чёрные косы с седыми прядями. Она нарядилась и распорядилась проводить её к мужу, и то, что произошло за закрытыми дверями, останется её тайной.

- Некоторым тайнам суждено остаться нераскрытыми, - сказал Тагат, будто прочитав его мысли. - Ладно. Благословит Отец Тан Дан твой день. Мой тоже ещё не закончен.