Сердце степи. Полёт над степью

30. Кам.Подарок Улхасум

В окнах слева мелькал один из внутренних дворов. Камайя медленно шла, и стылая зыбь холодной солёной воды стояла в глазах. Вирсат кинулась к ней из закутка, где яростно перешёптывалась с другими служанками.

- Госпожа… Прости, я ушла подремать - думала, ты только с утра…

- Успокойся, Вирсат. Всё в порядке.

В очаге лежали остывшие угли и зола. Камайя положила в него растопку, вынула чудесное устройство с колёсиком, которое вызвало такой восторг у Алай, и чиркала им, высекая искру, пока не запылали комки мха, завитушки коры и тонкие ветки. Сыкваан, дух огня… Она подложила дров, переоделась в свою одежду, села у огня, вытянула к нему ладони и сидела, не позволяя алому встать перед ней, пытаясь отсрочить, отодвинуть горе.

- Госпожа… Подарок от Улхасум. - Пуулар, бледная, открыла дверь и вошла с резным ларцом в руках. - Прими, пожалуйста.

Крышка стукнула о поверхность столика. Камайя кончиками пальцев погладила изящный венец, свитый из тонких золотых и серебряных трав, и приподняла височные кольца, что тихо лежали на красной бархатной подушечке, от которой пахло айго и травами.

Пуулар стояла, опустив взгляд. Камайя вынула убор, подняла его к лицу и разглядывала искусную работу. Тонкие гранёные проволочки сплетались, искрясь, как лучи солнца и лун, и отражали свет из окна.

Она бросила быстрый взгляд на Пуулар. Та молча плакала, и слёзы падали на ковёр.

- Ты знала. - Слова тоже упали тяжёлыми горькими каплями. - Ты знала заранее.

- Нет, госпожа. - Пуулар всхлипнула. - Только когда она закрывала перед нами дверь и сказала, чтобы мы следовали зову сердца, а не зову золота, я подумала, что это похоже на прощание.

- Иди сюда. - Камайя осторожно положила венец на стол, и тонкие метёлки золотых и серебряных трав тихо колыхнулись. - Иди сюда, милая.

Она протянула руки. Пуулар шагнула к ней. Камайя обняла девушку и гладила её по голове, а та всхлипывала.

- Госпожа… Она сказала, что доверяет нас тебе.

Камайя нахмурилась и отвернулась. За дверью слышались голоса, это отвлекало от размышлений.

- Кто ещё знает?

- Мы не болтаем. - Пуулар распахнула глаза и помотала головой. - Госпожа Гатэ распорядилась молчать. Ох, если бы я заранее поняла… Глупая, глупая!!!

Она с размаху ударила себя ладонями по щекам. Камайя развернулась и схватила её запястья.

- Я тоже не понимала. Она говорила мне почти прямо, и теперь я понимаю каждое её слово. Но я была глуха и не слышала тогда. Пуулар, не вини себя. Она не вчера приняла это решение.

- Сначала Нуун, теперь и госпожа… - Пуулар снова плакала. - И Ул-хас… Столько потерь! Почему?

Камайя успокоила её, с тяжёлым сердцем отпустила и вернулась к столику. Она осторожно подняла венец, сплетённый из немыслимо похожих на настоящие золотых трав, и осторожно положила его в ларец, но в последний момент руки замерли: в уголке лежал туго свёрнутый алый рулончик. Лента… Лента, которую Улхасум просила завязать на камнях пути, их с Бутрымом свадебная лента.

Алое развернулось, будто высвобождая прикосновения красивых пальцев Гатэ, которыми она скатала слегка вытертую временем ткань. Красную ленту вешали над колыбелью после рождения ребёнка, неудивительно, что краска слегка поблекла по краям. Камайя провела пальцами по гладкой ткани, торопливо свернула её обратно и убрала в уголок рядом с бархатной подушкой.

- Госпожа, к тебе… - Вирсат сунула голову в дверь и тут же скрылась.

- Прочь. - Надменный голос Йерин приближался. - Исчезни. Смотрю, ты не уймёшься. - Она зашла в комнату и встала у порога. - Я думала, ты умнее.

Камайя вздохнула и вежливо поклонилась ей. Йерин была последней, кого хотелось сейчас видеть, и мысли были совсем о другом.

- Что госпожа имеет в виду?

- Мне доложили, что ты с Аслэгом сегодня ходила к Ул-хасу. - Йерин почти дрожала от злости. - Объяснись.

- О. Да. - Камайя ходила по комнате, сдерживая желание пинками выгнать эту невыносимую мерзавку вон. - Да. Я подзуживала его, можно сказать, поссориться с Ул-хасом, и у меня получилось. Меня выгнали, а он до сих пор страдает там.

Брови Йерин взлетели. Она едва слышно хмыкнула и одобрительно посмотрела на Камайю.

- Да. Мне так и доложили… Что он пока не выходил. Подзуживала? Не подсылала обелять вас обоих?

- Госпожа, тогда я осталась бы тут, в покоях, чтобы не раздражать Великого, - покачала головой Камайя. - После того, что он услышал обо мне… Я прекрасно поняла всё, что ты сказала вчера. Зачем бы мне пытаться…

Она замолчала, краем глаза наблюдая за Йерин. Вздыбленные колючки пригладились под её словами, и хасум выглядела почти удовлетворённой.

- Ладно. Больше ничего не предпринимай без моего ведома. Я слежу за каждым твоим шагом и вижу каждую твою мысль. - Холёный пальчик указывал, обличая, на Камайю. - Сиди тут. Я должна решить вопрос с твоей казнью.

Камайя хмуро проводила глазами её спину и села в кресло, поморщившись, потому что ткань платья потревожила ссадины на хребте. Удивительное самомнение! А как говорит-то… «Решить вопрос с твоей казнью». Нарочно же именно так сказала. «Я вижу каждую твою мысль».

Ох, высокие небеса! Камайя закрыла глаза. Хотела бы и она видеть каждую свою мысль. С тех пор, как она попала сюда, в это странное уменьшенное искажённое подобие дворца, а точнее, в комнату Аслэга, она уже не понимала, что происходит, и что, чёрт возьми, она творит. Она вела себя как пьяная или одурманенная, а короткие промежутки трезвости заполняла штрихами в тетради, пачкая пальцы и сердце въедающейся чернотой. Дом у стылого, бескрайнего, мятущегося моря всё ещё, наверное, ждал её, но окна были тёмными, а из открытой двери веяло холодом и пустотой. Камни осыпались, когда она шла по обрыву берега в тускнеющем свете двух лун, а внутри, в доме, всё было покрыто слоем пепла, и разбросанные пожелтевшие листки новостей были заполнены бессвязным набором букв на общем языке, которого она почему-то больше не понимала. Камайя стояла у камина, холодного, полного золы, в мутном пятнистом зеркале над ним из темноты выступало чужое лицо, незнакомое, белое, и дом был пуст, пуст и холоден.

- Госпожа!

Сон слетел. Камайя повернулась к двери, глядя на взволнованную Тулым, и махнула ей рукой. Тулым помялась, потом отступила в сторону, и в комнату метнулась Рисэл.

- Госпожа! Прошу, не гони…

Девушка тряслась. Она кинулась на пол у кресла Камайи и кланялась так, что, казалось, сейчас разобьёт лоб о ковры, жёсткость которых Камайя вполне оценила прошедшей ночью.

- Вставай. Тулым, давай ачте и завтрак. На двоих.

Рисэл была похожа на крольчонка, найденного в траве. Она дрожала всем телом и оглядывалась на дверь, пока Камайя не крикнула Дерре охранять комнату любой ценой. Похоже, это помогло Рисэл хотя бы немного вернуть самообладание: во всяком случае, зубы больше не стучали.

- Кого же ты испугалась больше меня? - спросила наконец Камайя, с болью в сердце глядя на розовые роскошные губы юной наложницы, касавшиеся тёмного настоя.

Рисэл дёрнулась было кинуться на пол бить поклоны, но Камайя слегка раздражённо остановила её взмахом руки.

- Госпожа, не гневайся… Я услышала кое-что, что напугало меня… Мне сказали, что это ты отравила Нуун, и я боялась тебя, а потом боялась, что Нуун ночью встанет и выпьет мою жизнь…

Камайя зажмурилась. Они оставили тело в шатре рядом с этой впечатлительной малышкой… Да что ты будешь делать!

- Я не спала всю ночь… Под утро мне стало совсем страшно. - Зубы опять стучали об край чашки. - Госпожа, пришла Йерин. Она подошла к Иймэт и шептала ей… Она сказала, что та пожалеет, если скажет хоть слово, потому что тогда все узнают, чем Иймэт вчера весь день поила подругу… Госпожу Нуун…

Камайя резко встала. Рисэл вскочила и замерла, склонив голову, и её косы, толщиной в полторы руки Камайи каждая, тяжело скользнули вперёд.

- Йерин подменила лекарства, которые Саурт и Аулун оставили?

- Аулун. Те, которые она оставила с утра. - Ну как есть дрожащий крольчонок! - Иймэт говорила, что Аулун хорошая лекарка и раньше жила в гареме, пока не попала к иноземцу, и поэтому от её трав точно не будет хуже. Йерин сказала, что Иймэт своими словами подставит и Аулун, и себя.

- Сядь. - Камайя тоже села в кресло и приняла из рук Тулым миску каши с сушёными ягодами. - Сядь и поешь. Не бойся.

- Госпожа, можно, я не буду возвращаться… Туда? - Ложка дрожала в нежных пальчиках. - Когда в ветви Эн-Лаг ушла моя дада, это было по-другому… Мне не было так страшно…

Рисэл заплакала. Камайя закатила глаза.

- Я знаю, кто может тебя отвлечь, - сказала она. - Тулым! Найди Чимре. Пусть приходит.

Терпкое красное золото в чашке и треск дров в очаге. Рисэл ёрзала в кресле, и от этого оно слегка поскрипывало, а потом робко замерла под косым взглядом Камайи, вгоняя ту в какое-то слепое отчаяние. Да, Йерин весьма чувствительно щёлкнула её по носу, прислав эту девушку Аслэгу. Рисэл была настолько красива, что даже чёрную, гадкую зависть внутри слегка теснило восхищение слепой волей природы, которая подарила этой дочери степей такое совершенство. Во всяком случае, внешнее. Камайя сидела, терзаясь невыносимо, и с каждой минутой едкая кислота выжигала её изнутри всё пуще.

- Госпожа Камайя! - Улыбка Чимре, обычно радостная, сейчас казалась будто застиранной и надетой впопыхах, как мятый рабочий халат.

- Проходи. - Подозрение было отчётливым. - Ты… Ты знаешь.

Чимре упал перед её креслом, не сдерживая слёз. Рисэл в ужасе смотрела то на него, то на Камайю.

- Я звала тебя, чтобы отвлечь девушку от страхов, а теперь она ещё больше боится, - с укором сказала Камайя. - Гатэ бы не обрадовало такое, Чимре.

- Ты не любила её! - вдруг горько крикнул Чимре. - Она была тебе никем! Она любила меня, а я - её! Она узнавала меня без слов! Она рассказывала мне сказки! Мне больно, что её больше нет!

- Мне тоже больно. - Подбитая птица металась внутри, и улыбка Гатэ стояла перед глазами. «Пусть любовь направляет твои шаги». - Я знала её не так долго, но она осветила мои дни тут, пока… Пока я была одна. Теперь всё изменится. Вам лучше дружить. - Сердце пропустило удар, когда Камайя показала глазами на Рисэл. - Слышишь, Чимре? Уйми своё юношеское буйство и послушай меня.

- Зачем мне с ней дружить? Ещё одна трусливая наложница, которая боится собственной тени, трясётся за свою шкуру! - Чимре кричал, Рисэл вжалась в спинку кресла, белея. - Не имеет собственного мнения, прячется за подолом того, кто повыше залез! Сколько их тут уже было, в каждом гареме! Их судьбы по щелчку пальцев ломают, а они блеют, как овцы! Смотри, Камайя! Смотри!

Он подошёл, весь красный, со сжатыми кулаками, к Рисэл, и оторвал её ладони от заплаканного личика.

- Ты же слышала, как твой Таатэм звал тебя у ограды! - крикнул он. - Почему ты не подошла к нему? Он звал тебя, стоя на морозе, два часа, и плакал, пока стража не прогнала его, а ты твердишь, что счастлива быть тут и стать наложницей господина Аслэга, который пугает тебя до обморока! Да что ты за овца такая?! Лучше быть в опале, чем жить так! Тебя привезли, чтобы бросить под ноги ей! - Чимре яростно тряс пальцем, показывая на Камайю. - Чтобы она споткнулась! Чёртова Йерин просчиталась в одном - господин Аслэг уже сделал свой выбор! И слава Отцу Тан Дан, госпожа Камайя смотрит под ноги достаточно внимательно, чтобы не спотыкаться об овец!

Рисэл с ужасом смотрела на красное лицо и дрожащие руки Чимре. Камайя нахмурилась.

- Сядь. Ты пугаешь девочку. Она ни в чём не виновата. Её прислал отец. Она же не может просто уйти.

- Отец, отец… Эти отцы! У неё не хватит смелости даже выйти к ограде и посмотреть на любимого, который плачет по ней! Какое «уйти»?! - Чимре яростно обернулся к Камайе. - Удивляюсь, как она вообще осмелилась прийти сюда, в твои покои! А теперь, когда Йерин стала Улхасум…

Чимре вдруг замолчал. Его взгляд был направлен на большой резной ларец на столике у стены, а брови свирепо нахмурились.

- Почему это у тебя?!

- Гатэ прислала. - Камайя сглотнула горький комок в горле. - Её подарок.

Чимре метнулся к столику и резко распахнул ларец. Его пальцы замерли над венцом, потом он осторожно коснулся серебряных и золотых трав, но почти сразу отдёрнул руку.

- Так она… Но почему тебе, а не Йерин… Значит, Бутрым тоже… Но…

Глаза Чимре распахнулись, с лица схлынули краски. Взгляд блуждал, а пальцы стиснули ткань халата.

- Это венец Улхасум… Так ты теперь…

Камайя недоуменно морщилась, пытаясь понять, потом перевела взгляд на Рисэл, которая замерла в кресле.

- Значит, Йерин не успела… - пробормотал Чимре. - Бакан не стал наследником… Бутрым… Камайя, скажи это… Скажи это! Скажи!!!

- Ул-хас - Аслэг. - Камайя встала, и почти сразу Рисэл слетела с кресла на пол, кланяясь ей. - Эй, Рисэл… Прекрати это, а то я действительно споткнусь. - Вышло не смешно, а напряжённо, и Камайя устало потёрла виски руками. - Эй! Вставайте! Что за цирк?

Она остановилась и смотрела на две спины на коврах перед собой, и брови медленно ползли вверх.

- Это что за представление? - спросила она, и дышать почему-то стало трудно. - Что это значит? Да что вы, чёрт возьми, тут устроили?