Сквозь любое пламя

Глава двадцать вторая

Лорен

Мое сердце сжимается, но я вскакиваю на ноги, лишь слегка покачиваясь. Не давая ему возможности заговорить, я тыкаю пальцем в его грудь и толкаю его со всей силы. Он не шевелится. Из моей груди вырывается рык, звук, которого я никогда раньше не издавала, но я игнорирую эту новизну и вкладываю всю свою ярость в свои слова.

— Надо было знать, что ты не сможешь держать его в штанах. Ты никогда не мог. — Мои слова сливаются, но я игнорирую это, погружаясь в свой гнев. Ярость пробегает по моей спине, наполняя грудь жаром.

Глаза Кэла расширяются, и он вглядывается в мое лицо. Его взгляд скользит к наполовину полному стакану виски в моих руках, а затем снова возвращается к моему лицу. Он нахмуривает брови и спрашивает:

— Ты пьяна?

Я машу рукой.

— Я спросила первая. — Затем я вспоминаю о стакане в руке и допиваю его до дна. С сарказмом я выпаливаю: — Может быть. Но только потому, что ты показал мне свое истинное лицо. Снова.

Я не пытаюсь скрыть боль, исходящую из моей груди. Она жжет, и я ненавижу это чувство. Под влиянием слишком большого количества виски и злобной ревности я врываюсь в пространство Каллахана и бросаю стакан на ковер. Он падает с глухим стуком, но я игнорирую это.

Кэл задыхается, когда я обнимаю его за плечи и наклоняюсь к его лицу. Его сердце бешено бьется у меня на груди, и я наклоняюсь ближе, глазами скользя по его губам, а затем возвращаясь к его темнеющему взгляду. Все эти годы я бежала от него. Но теперь... теперь я покажу ему, чего он лишился.

— Что ты... — шепчет он.

Я заставляю его замолчать, прижимая свои губы к его. Кэл замирает, как вкопанный, на две секунды, затем его руки обхватывают мою талию и притягивают меня ближе. Я попадаю в его объятия, и из моих губ вырывается тихий стон, когда я наконец целую мужчину, которого последние одиннадцать лет притворялась, что ненавижу.

Губы Кэла такие же мягкие, как я помню, но воспоминание о том, как он приобрел свой опыт, заставляет мой затуманенный мозг вспыхнуть возмущением, и я целую его с еще большей страстью. Его язык скользит в мой рот, а я впиваюсь ногтями в волосы на его затылке, пытаясь слить наши рты воедино. Но этого недостаточно. Огонь разгорается, заставляя мою кожу краснеть и пульсировать между ног. Кэл кусает мою нижнюю губу и рычит, перемещая руки, чтобы обхватить мое лицо, пока он пожирает меня.

Этого недостаточно, этого недостаточно.

Я скольжу рукой по его груди, чувствуя его напряженные мышцы под ладонью. Кэл отрывается, чтобы вдохнуть воздух, его влажные губы опухшие, он смотрит на меня из-под полузакрытых век.

— Блять, Рен. Я не ожидал этого.

Улыбка играет на моих губах, и я хватаю его за пояс. Одной рукой я расстегиваю его ремень и снимаю его, прежде чем он успевает посмотреть вниз. В моей голове всплывают фотографии, присланные Леоном, и зеленоглазый демон снова берет верх, бросаясь вперед, чтобы снова поцеловать его. Если раньше я бежала от его предательства, то теперь я принимаю вызов, хотя бы для того, чтобы удовлетворить свои ночные желания.

Ты не поэтому его терзаешь, Лорен.

Я отгоняю эту мысль, счастливая жить в своем отрицании, то ли потому, что алкоголь заставляет это казаться сном, то ли потому, что я просто не в состоянии сейчас об этом заботиться. Мой язык переплетается с его, пока по коже пробегает дрожь, а руки неловко возится с пуговицами его брюк.

Внезапно крепкие руки ложатся мне на плечи и отталкивают меня.

— Подожди, Рен, просто подожди.

Я презрительно фыркаю, прижимаюсь губами к его губам и расстегиваю его молнию. Но в следующий миг его руки сжимают мои, не давая мне пойти дальше. Во мне вспыхивает возмущение, и я стону, как капризный ребенок. Несколько стаканов виски почти сбивают меня с ног, и я спотыкаюсь, уходя от его отказа.

— Я... я не могу. Я хочу тебя... Боже, я хочу тебя... но ты пьяна.

Кэл смотрит на меня, в его карих глазах светится необузданное желание, и это последней каплей.

— Хорошо, я сделаю это сама. — Я поворачиваюсь на пятках и иду к кровати, где с хихиканьем падаю на мягкий матрас. Просовывая руку под леггинсы, я нахожу это чувствительное место и начинаю быстро и плотно поглаживать его круговыми движениями. Я закрываю глаза, опускаю голову на подушку и выдыхаю вздох. Я слишком долго не испытывала облегчения. С каждым движением головокружительное сочетание постоянного пребывания рядом с моей величайшей любовью и ненормального количества виски поднимает меня все выше и выше к вершине.

Рядом с кроватью слышны шаги. Когда я открываю глаза, рядом со мной стоит Кэл. Тени затмевают его задумчивое лицо. Он смотрит на меня прищуренными глазами, его зрачки так расширились, что стали практически черными. Он тяжело дышит. Я открываю рот, чтобы издать тяжелый стон, и кружу все быстрее и быстрее. Мы заперты в битве, ни один из нас не смеет отвести взгляд. Это подпитывает меня, приближая к вершине с каждым кругом.

Как раз когда я собираюсь броситься в бездну, Кэл хватает меня за запястье. Затем, быстрый как молния, он вытаскивает мою руку из штанов, не сводя глаз с моих мокрых пальцев. Мои бедра поднимаются, жаждущие и все еще ищущие того освобождения, которое он только что у меня украл. Из моих губ вырывается стон. Кэл замирает, его ледяной взгляд приковывает меня к матрасу. Я задерживаю дыхание, когда он поднимает мои пальцы к своему лицу, но в последнюю секунду он снова замирает. Его выражение лица проясняется, и он отбрасывает мою руку. Он не смотрит на меня, когда выходит из комнаты, бормоча что-то себе под нос.

Его остаточный стыд окутывает меня, омрачая мой почти достигнутый оргазм унижением. Проведя пальцами по леггинсам, я выключаю прикроватную лампу и сворачиваюсь на боку.

Чтобы заснуть, требуются часы, алкоголь с каждой секундой выветривается, а на его место приходит стыд. К тому времени, когда солнце начинает заливать комнату своим золотым светом, я наконец погружаюсь в бессознательное состояние.

Каллахан так и не возвращается.

Я могла поспать всего несколько часов, прежде чем наконец сдалась. Не успела я опомниться, как солнце поднялось в зенит, и пришло время столкнуться с последствиями прошлой ночи. Но после нескольких минут раздумий я решила отложить это и пошла в спортзал. Проведя там почти час, я пожалела окружающих и пошла в душ.

Вспышки прошлой ночи наводняют меня, пока я мою голову. Жар, не от горячей воды, заливает мою грудь, пока я пытаюсь сбежать из своего разума. Стыд обрушивается на меня, как ливень, и я выхожу из душа, чтобы высушиться. За пятнадцать минут, которые уходят на то, чтобы высушить волосы и одеться, я прокручиваю в голове как минимум четыре контраргумента, которые могут спасти хоть каплю моего достоинства. Но когда я надеваю джинсы и мягкий кремовый свитер, стыд все еще остается, несмотря на все мои попытки его отогнать.

Вместо этого я спускаюсь вниз в поисках кофе и ответов — хотя и не обязательно в таком порядке.

Когда я спускаюсь вниз, в доме царит суета, которой я не чувствовала с тех пор, как переехала сюда. Это зловеще, как люди ходят на цыпочках вокруг внутреннего круга — хотя, возможно, это потому, что оскорбления летят как ножи. Столовая пуста, почти все собрались в коридоре, когда Маттиас врывается в пространство Кэла, яростно тыкая пальцем в грудь Кэла. Он шепчет слова слишком тихо, чтобы их услышать, но угроза очевидна.

Кэл выпрямляется, его глаза сужаются с каждым словом.

— Ты закончил? — спрашивает Кэл выверенным тоном. Его челюсть дергается, пока он ждет ответа Маттиаса.

Наконец, Маттиас разворачивается на пятках и быстро уходит. Он толкает меня плечом, проходя мимо. Я теряю равновесие, но только на мгновение, пока рука на моем локте не удерживает меня. Подняв глаза, я вижу яростный взгляд Кэла, устремленный на Маттиаса. Я вырываю руку из его захвата.

Это привлекает его внимание, и он переводит взгляд на меня. Но он не отпускает мою руку. Его карие глаза на мгновение смягчаются, но затем в них снова появляется горячий блеск. Его взгляд прикован к моим губам. Это все, что мне нужно, чтобы вспомнить прошлой ночью, и я краснею. На этот раз, когда я вырываю руку из его захвата, он отпускает ее.

— Мне нужно поговорить с тобой. О прошлой ночи, — говорит он.

Я презрительно фыркаю и закатываю глаза.

— Если ты думаешь, что мне нужны подробности, то тебя слишком часто били по голове. — Я обхожу его, но он делает шаг в сторону, преграждая мне путь.

Я пытаюсь снова, но Кэл парирует. Я выдыхаю и кладу руки на бедра. Кэл приподнимает бровь, засунув руки в карманы.

— О том, как прошла встреча, Лорен.

Его слова возвращают мне в память, почему я здесь и почему он мне нужен. Я сдаюсь с стоном.

— Мне нужен кофеин.

Кэл улыбается, и его губы изгибаются в дурацкой улыбке, от которой у меня в животе затрепетали бабочки. Он возвращается в столовую и возвращается с кофе в каждой руке. В левой руке у него черный кофе, а в правой — кофе со сладким карамельным вкусом, как я люблю. Я поднимаю бровь, но беру кофе и следую за ним в его офис.

Когда мы доходим до его кабинета, он сразу направляется к своему столу и опускается на него с видом поражения, который так не похож на него. Он глубоко выдыхает, а затем делает очень длинный глоток кофе. Я заворожена тем, как его горло поднимается при каждом глотке. Затем я замечаю свежие раны на его костяшках. На одной руке повязка, а другая лишь слегка поцарапана. Что произошло прошлой ночью? Когда он наконец заговаривает, я выхожу из транса, в который он меня ввел, и сразу же чувствую, как кровь приливает к щекам. Он заметил, что я смотрю на него.

В моей голове мелькают обрывки горьких — и смутных — событий прошлой ночи. Они смешиваются с давней болью одиннадцатилетней давности, пока не становятся практически неотличимыми. Кислота жжет мое горло, и я прогоняю ее несколькими глотками сливочного кофе.

Наконец, Кэл вздыхает и начинает:

— Это тот, кто подходил к тебе в доме Эдвардсов? — Он сдвигает фотографию по столу.

Я наклоняюсь, чтобы рассмотреть ее, но все и так ясно с самого начала. Я киваю, и между бровями появляется вопрос.

— Это Петр Агапов. Его отец владеет небольшой транспортной компанией. Петр пытается закрепиться в Розуэлле. Силой. Он стоит за пожарами на складе и исчезновением женщин. Они планируют вывезти их за границу. Элис должны отправить вместе с остальными.

Мое сердце замирает, и я задерживаю дыхание. Жар накрывает меня, и каждое слово Каллахана вызывает покалывание на коже. Несмотря на то, что образ Петра уже запечатлелся в моей памяти, я внимательно изучаю фотографию. Моя рука частично попала в кадр, и видно, как я крепко сжимаю стакан с виски. В тот момент я молилась о спасении, о том, чтобы Кэл ворвался и спас меня от человека, который так самонадеянно вторгся в мое личное пространство.

А теперь у него есть Элис.

Все мысли о поиске Мейсона отходят на второй план. Мейсон выбрал свой путь — глупый, если можно так сказать. Он решил обратиться к Элиасу и Леону. И, как и наш отец, он сам ответственен за свои решения. Хочу ли я спасти его? Конечно, хочу. Я никогда не перестану его искать.

Но Элис?

Элис невиновна. Она просто случайный свидетель, который оказался в плохой компании — со мной.

Решимость опускается на меня, как тяжелое одеяло. Я отталкиваю свой гнев — свою боль — и снова сосредотачиваюсь на Каллахане.

— Какой план?