Сквозь любое пламя

Глава тридцать седьмая

Яркий солнечный свет проникает в спальню, и я стону, плотно закрывая глаза. Остатки старого воспоминания, которое я хранила в своем сердце, уплывают прочь, оставляя после себя знакомую боль. Затхлый запах проникает в мой нос, и я морщусь от отвращения. Взглянув, я понимаю, что не только лежу на полотенце, которое еще не высохло после прошлой ночи, но и что прошлая ночь действительно произошла. Воспоминания мелькают, но я сразу же отгоняю их, предпочитая на время игнорировать реальность.

Деревянный пол прохладный под ногами, и я направляюсь в ванную. Я вздрагиваю при виде своего отражения. Мои волосы похожи на крысиное гнездо, наполовину сухие, наполовину влажные, и отчаянно нуждаются в укладке. Но мне все равно, поэтому я рыщу в аптечке в поисках резинки для волос. Дженна никогда не оставила бы гостевую ванную пустой, поэтому я нахожу все необходимое, чтобы снова стать получеловеком.

Мой телефон разрядился, поэтому я не могу написать Дженне о своей одежде, но, как оказалось, в этом нет необходимости. Прямо за моей дверью лежит пара спортивных штанов и старая футболка. Возможно, мне придется обойтись без нижнего белья, но, по крайней мере, все будет прикрыто.

Я одеваюсь и выхожу из комнаты в поисках кофе. Мейсон все еще спит на диване. Стоит ли его будить? Нет, пусть спит. Ему это нужно.

Теплый аромат свежесваренного кофе распространяется по коридору, и я следую за ним в кухню. Утренний солнечный свет наполняет пространство, окрашивая мягкие цвета в яркие теплые тона. Джуд печатает на ноутбуке на кухонном островке, а Дженна наливает чашку кофе. Тихо, но это тишина, другая, чем вчера вечером. С моей груди как будто сняли груз, и я больше не боюсь, что потеряла Джуда.

Дженна первая замечает меня и предлагает мне пустую чашку. Я улыбаюсь в знак благодарности, наливаю кофе, а затем принимаю предложенный сливки.

— Эй, у тебя есть зарядное устройство для телефона?

Дженна кивает, указывая на ящик в дальнем углу кухни.

Боже, даже их ящик для хлама организован.

Я нахожу нужный шнур и подключаю телефон к розетке. Батарея уже была почти разряжена на складе, и к тому времени, как мы добрались до Джуда и Дженны, она полностью разрядилась.

Дженна достает фрукты и яйца, затем передает мне фрукты, чтобы я их помыла и порезала. Стоя у раковины, я замечаю, что все еще не сняла кольцо. Я откладываю это наблюдение в долгий ящик, не готовая думать о последствиях. Мы работаем в дружеском молчании, готовя завтрак. Я время от времени делаю паузу, чтобы отпить кофе. Джуд стучит по клавиатуре своего ноутбука, и я задаюсь вопросом, что может быть настолько важным в семь утра.

— Завершаю подготовку к следующему бою, — говорит он, не отрываясь от экрана.

Я сказала это вслух? Мое лицо заливает краска, и я возвращаюсь к своим делам, хотя мне как никогда интересно.

— Совершенно не по теме... когда будет следующий бой?

На этот раз он останавливается и смотрит на меня поверх экрана. На переносице у него сидят очки для чтения. Я никогда раньше не видела, чтобы он их носил, и мне приходится сдерживать смешок, который грозит вырваться. Я не хочу слишком давить на него.

Джуд вздыхает и возвращается к работе, быстро набирая текст на клавиатуре.

— Завтра вечером. Да, ты можешь прийти.

Улыбка расплывается по моему лицу, пока щеки не начинают болеть.

Джуд поднимает глаза, а затем смотрит на меня с удивлением.

— Успокойся. Можно подумать, я тебе ключи от королевства подарил.

Я пожимаю плечами, сжимая губы. Наконец-то я смогу понять, в чем же дело.

— Это кофе?

Мейсон спотыкается на кухне, протягивая руку за спину, чтобы почесать шею. Его веки тяжелые от сна, и он глубоко зевает.

Я задерживаю дыхание, бросаю ягоды, которые мыла, в дуршлаг и бросаюсь вокруг острова. Мейсон едва успевает поймать меня, и я с шумом ударяюсь о его грудь. Я обнимаю его за талию и не могу сдержать рыдания, которые вырываются из меня.

Он настоящий. Он настоящий, и он здесь.

Через мгновение Мейсон отвечает на объятие, сжимая меня в своих руках. Он может быть на шесть лет моложе меня, но он выше меня как минимум на полметра и весит на 25 килограммов больше. За последний год он действительно стал более мускулистым.

— Ты, черт возьми, — говорю я, прижавшись к его груди. — О чем ты, черт возьми, думал?

Мейсон отталкивает меня от своей груди, и я хорошо вижу синяк, распространяющийся по его челюсти. Может быть, это из-за нескольких недель разлуки, а может, я впервые вижу его взрослым мужчиной, но различия между нами стали более очевидными, чем когда-либо. У меня каштановые волосы, а у него — почти рыжеватые. У меня карие глаза миндалевидной формы, а у него — большие карие. Я всегда думала, что он больше похож на нашу мать, а я пошла в отца, но теперь я не так уверена.

Мейсон тоже изучает меня, и я не знаю, что он видит. Я улыбаюсь под его оценивающим взглядом, но улыбка получается неуверенной. Хотя прошло всего пару месяцев, я чувствую себя другим человеком. Думаю, я привыкла к шипу, торчащему в моем боку, обросла вокруг него и притворялась, что это корень. В течение многих лет я строила вокруг него фундамент, притворяясь, что он стабилен, хотя на самом деле понадобился всего один кареглазый монстр, чтобы все это рухнуло.

Я колеблюсь под его пристальным взглядом, но он, кажется, не смотрит на меня слишком долго. Вместо этого на его губах появляется легкая улыбка, и он повторяет:

— Кофе? — Затем он обходит меня.

Моя улыбка исчезает. Я смотрю на место, где он только что стоял, и в груди закручивается смутное разочарование. Покачав головой, я поворачиваюсь на пятках и присоединяюсь к группе у острова. За несколько минут нашего воссоединения Дженна закончила завтрак и подталкивает ко мне тарелку.

Ягоды, тост из кислого хлеба с маслом и яичница-болтунья. Поправка — яичница-болтунья с сыром.

Я слабо улыбаюсь, благодарю Дженну и отношу тарелку к круглому столу в углу. Мейсон присоединяется ко мне с тарелкой, а Дженна и Джуд едят на острове. Я откусываю тост и ем несколько ягод, а затем начинаю перемешивать яйца на тарелке.

Мейсон поглощает еду, как будто не ел неделями, и у меня сжимается желудок.

Чем они его там кормили? А кормили ли они его вообще?

— Вот, тебе это нужно больше, чем мне. — Я перекладываю яйца на его тарелку, надеясь, что Дженна не поймет моего скрытого мотива.

Мейсон просто сгорбился и лопает еду, едва замедляя темп, чтобы жевать.

— Помедленнее, ты подавишься.

Мейсон отмахивается от меня и бросает в рот еще один тревожно огромный кусок.

— Все в порядке. — Он бормочет, не вынимая еды изо рта. Это заставляет меня улыбнуться.

— Нам нужно поговорить о том, что произошло.

Это не вопрос. Мне нужны ответы, и Мейсон должен быть честен. Хотя я его сестра, он относится ко мне с уважением, как к родительнице. Мейсон с трудом глотает, избегая моего пронзительного взгляда. Он ерзает на стуле, как будто он не двухметровый мужчина, чьи руки больше моего лица.

— Ну? Я хочу услышать это от тебя.

Мейсон вздыхает, его вилка звякнет о керамическую тарелку. Дженна послушно игнорирует его грубость, но я поднимаю бровь, удивленная его небрежностью. Он краснеет, нервно теребя салфетку.

— С чего мне начать?

— Как насчет того момента, когда ты получил приказ войти на территорию Кин?

Мейсон опускает глаза на салфетку. Когда он говорит, он, кажется, не может отвести от нее взгляд.

— Всю свою жизнь я чувствовал себя как нечто второстепенное. Папа был занят делами, а мама всегда ускользала неизвестно куда. Ты не хотела иметь со мной ничего общего, поэтому я развлекал себя сам. Леон едва ли хотел быть моим другом, и мне было одиноко. Я был одинок.

От его признания у меня защемило в груди. Я не знала, что он так себя чувствовал.

— Мне кажется, что я сам себя воспитал, но почему-то все по-прежнему сравнивали меня с отцом. Ничто из того, что я делал, не было достаточно хорошим. Я никогда не мог сравниться с печально известным Фрэнсисом Катрон. — Он презрительно усмехается. — Элиас даже не воспринимал меня всерьез. И только Леон предложил сделать то, чего никто раньше не делал: отвоевать территорию у Кин.

— Подожди, это Леон предложил? Он сказал, что это Элиас придумал.

Мейсон морщит нос и хмурит брови.

— Нет, это был Леон. Он сказал, что Элиас хотел проверить меня, поскольку я был Катрон.

Почему Леон лгал об этом?

— Когда я добрался до склада, какой-то парень поймал меня. Он надел мне на голову мешок и затолкнул в фургон. Когда они наконец сняли мешок, я оказался в той бетонной комнате. Каллахан спустился вниз, и сначала я его не узнал. Но потом я понял, что он похож на твоего парня, который был у тебя, когда мы были детьми.

Он знал о нас?

— Он взглянул на меня, и вместо побоев и пыток я получила три полноценных приема пищи и кровать. В течение следующих нескольких недель они принесли мне развлечения, и я мог пользоваться ванной, когда хотел, так что все было не так уж и плохо. Если только ты не считаешь пыткой созерцание белых стен.

Я заметно вздрагиваю. Но ему не причинили вреда? Просто продержали внутри несколько недель?

Но потом...

— Почему у тебя синяк на лице?

Мейсон потирает подбородок рукой и морщится.

— Я злился на них. Они не говорили мне, почему меня держат. Вчера вечером какой-то парень несколько раз ударил меня, чтобы заставить замолчать. Сказал что-то о том, что нельзя мешать боссу во время допроса.

Так Кэл все это время не мучил его?

У меня пульсирует висок, и я потираю его, чтобы снять напряжение. Мейсон наблюдает за мной с едва скрываемой озабоченностью, его взгляд скользит к моей левой руке. Я привыкла к этому чрезмерно броскому кольцу, но его глаза расширяются от явного шока.

— Лорен... когда ты обручилась?

Дженна фыркает, и я понимаю, что наш разговор не был таким приватным, как я думала. Я сердито смотрю на нее, но она все равно рассказывает все моему младшему брату.

— Она вышла замуж за Кина в обмен на то, что он нашел тебя. Иронично, не правда ли? — Она смеется, и Джуд присоединяется к ней. Если бы я не была занята тем, что сгорала под взглядом Мейсона, я бы была шокирована редким смехом Джуда.

— По крайней мере, кому-то это кажется забавным, — ворчу я, не в силах встретить взгляд Мейсона. Мои пальцы играют с потертой кромкой моей футболки.

— Прости, — монотонно произносит Мейсон, — ты вышла замуж за кого в обмен на что? — В каждом слове слышится гнев, и я вздрагиваю.

Но затем перед моими глазами мелькает пухлое детское личико Мейсона. Образы нынешнего Мейсона смешиваются с образами младенца Мейсона, и меня наполняет уверенность. Я не буду стыдиться того, на что я готова пойти ради своей семьи. Вернее, ради своего брата.

Может, это жалко, что я люблю других сильнее, чем кто-либо когда-либо полюбит меня, но я такая. Я преданная до мозга костей. Подайте на меня в суд.

— Ты вышла замуж за этого козла ради меня? — Мейсон звучит так же встревоженно, как и удивленно. Разве он не знает, на что я готова ради него?

— Мейсон... — Я с трудом сглатываю. — Я сделаю для тебя все, что угодно.

Его лицо становится серьезным, услышав правду в моих словах. Затем он встает, падает на колени передо мной и обнимает меня. Его плечи дрожат от эмоций, и я сползаю со стула на колени, прижимая его лицо к своему плечу в крепких объятиях.

— Никогда больше не делай ничего подобного, — рыдаю я, уткнувшись в его волосы.

Мейсон только обнимает меня еще крепче.