Сквозь любое пламя

Глава двадцать восьмая

Лорен

С удивлением я понимаю, что с пистолетом стоит Кэл. Черный внедорожник подъезжает к моей машине, и он заглядывает внутрь, замечая, что Элис без сознания на пассажирском сиденье. Он убирает пистолет и, несмотря на дождь и ветер, Кэл жестикулирует, приказывая мне остановиться. Сжимавшая мою грудь тугая спираль ослабевает.

Остановись, снова показывает он губами.

Я оглядываюсь в поисках ближайшей остановки и замечаю парковку в конце улицы. Я еду к ней, моя нога дрожит на педали газа, а Кэл едет за мной.

Гараж темный, с мерцающими флуоресцентными лампами, которые только подчеркивают, насколько он нуждается в ремонте. Там стоит несколько разбросанных машин, но для двух часов ночи он довольно пустой.

Я паркуюсь, ставлю машину на стоянку и поворачиваюсь к Элис. Она дрожит во сне, бормоча что-то под нос. Я ласково кладу руку ей на плечо, но она не просыпается.

— Элис, все в порядке. Мы в безопасности. Видишь?

Элис не шевелится. Что-то ломается во мне, когда я смотрю, как она дрожит и трясется. Делая единственное, что приходит мне в голову, я включаю обогреватель, чтобы согреть ее. В номере мотеля было очень холодно, и я не знаю, как долго ее там держали.

Моя дверь резко открывается, и рядом со мной появляется разъяренное лицо Кэла. Его взгляд скользит по Элис, на мгновение смягчаясь. Когда он снова обращается ко мне, вся его злость вырывается наружу.

— Выходи, — шипит он. Пар практически валит из его ноздрей, когда я вылезаю из спорткара. Он закрывает дверь с большей силой, чем необходимо, и хлопок эхом разносится по тихому гаражу.

Я хватаю его за руку, чтобы оттащить от машины.

— Это было необходимо? Она прошла через ад и не нуждается в том, чтобы ты ее пугал.

На шее Кэла появляется пульсирующая вена, его лицо краснеет от гнева. Впервые с момента его появления я внимательно смотрю на него. Он промокший, его черная футболка грязная и в некоторых местах испачкана. Кровь. Его волосы развеваются на ветру, как будто он участвовал в погоне на скорости. Мой взгляд останавливается на окровавленном разрыве на его левом плече.

— Что случилось? — спрашиваю я, протягивая руку к его руке.

Он позволяет мне притянуть его ближе, его грудь тяжело поднимается от ярости, пока я осматриваю рану.

— Это всего лишь ссадина.

— Это всего лишь ссадина, — говорит он, пока кровь капает по его руке.

— Я снова спрашиваю. Что случилось?

— Я должен спросить тебя о том же. — Его большой палец вытирает засохшую кровь с моего виска, и я вздрагиваю. Чувствую слабое пульсирование, но игнорирую его.

Мы выглядим как мрачная картина: окровавленные и промокшие посреди пустой парковки.

Кэл поворачивает плечо, вырывая руку из моего захвата. Затем он приближается ко мне, его горячий взгляд скользит по моему лицу, затем по телу. Его глаза сужаются, когда он замечает разрыв на моем платье, где Петр почти осуществил свой гнусный план.

— Думаю, я должен спросить тебя об этом, — прорывает он сквозь стиснутые зубы.

Я заикаюсь, взгляд возвращается к машине, где лежит Элис.

— Она была у него. У Петра. Он сказал, чтобы я пришла одна.

Кэл откидывает мою голову назад, и его горячий взгляд скользит по мне. На моей шее, наверное, уже видны синяки, а висок пульсирует. Я с трудом глотаю, и он отпускает мое лицо. Последние несколько часов были как внетелесное переживание, и мой рот открывается, но слов не следует. Я снова смотрю на машину.

— Элис нужен врач. Сейчас же.

Кэл глубоко выдыхает, опуская подбородок на грудь. Затем он машет рукой в сторону внедорожника. Маттиас выскакивает из машины. Его опытный взгляд оглядывает гараж, и он быстро добирается до нас.

— Отвези Элис и нашего гостя в больницу.

Маттиас замирает.

— Ты останешься один, Кэл.

Каллахан просто машет ему рукой, не отрывая глаз от моих.

— Ты покончила с ним?

Я знаю, о чем он спрашивает. Убила ли я Петра? Я торжественно киваю, но чувства вины не возникает. Сегодня ночью я убила человека, и все же... я рада, что он мертв. Мои пальцы дергаются там, где они держали лампу, и Кэл не упускает этот момент. Он берет мою руку, переплетает наши пальцы и сжимает мою ладонь.

— Мотель «Парк-авеню». Номер 324.

Затем он смотрит на Маттиаса и кивает.

— Пока все в порядке. Отвези ее в Сент-Томас. По дороге позвони Эверетту и попроси его убрать место преступления в мотеле.

Маттиас смотрит на нас, нахмурив брови. Но он без возражений поворачивается на каблуках и тихо открывает дверь. Он осторожно поднимает дрожащее тело Элис. Ее голова откидывается назад; она полностью без сознания, когда он несет ее на заднее сиденье внедорожника. Женщина, которую я не знаю, выскакивает из машины, чтобы освободить место для Элис, а затем садится на пассажирское сиденье. Маттиас укладывает без сознания Элис на сиденье, ее голова мягко лежит на коленях Коэна. Он смотрит на нее с такой печалью, что у меня разрывается сердце.

У меня так много вопросов. Я не знаю половину людей в машине, но никто из них не выглядит так, будто ему нужна медицинская помощь. Так кто же гость Кэла?

Маттиас прыгает на водительское сиденье. Шины визжат, когда он выезжает с парковки.

Когда мы остаемся наедине, Кэл делает еще один шаг в мою сторону, заставляя меня отступить. Он преследует меня, как хищник, расчетливо, пока моя спина не упирается в холодную бетонную стену. Кэл поднимает окровавленную руку, чтобы откинуть прядь мокрых волос за мое ухо. Я задерживаю дыхание. Я знала, что он возненавидит меня за то, что я уехала, что я поехала одна на встречу с Петром, так же как я знаю, что он в любой момент может обрушить на меня свою ярость.

Кэл наклоняется вперед, и тепло его тела согревает мою обнаженную кожу. Мои соски твердеют под атласным платьем, тертясь о ткань, когда его грудь касается моей.

— Я даже не буду спрашивать, почему ты это сделала, — начинает он, голос его низкий и грубый, — потому что я знаю, почему. Немногие вещи могут помешать тебе защитить тех, кто тебе дорог.

Я киваю, не отрывая от него взгляда. Его рука ложится на стену рядом с моим лицом, заключая меня в клетку и не давая возможности уйти от его ярости.

— Но это не значит, что ты должна была идти одна. Ты должна была позвонить мне, Рен. Почему ты не позвонила? — Его глаза умоляют меня о ответе, но у меня его нет.

— Он дал мне двадцать минут, чтобы добраться до мотеля. Времени не было.

— Время всегда есть. Когда на кону твоя жизнь, я всегда найду время. Я бы позволил всей миссии провалиться, потерял бы всех своих людей и всех этих женщин, сжег бы все мосты, чтобы обеспечить твою безопасность.

Его дыхание тяжелое и горячее, как воздух между нами.

— Кэл, — шепчу я, слова дрожат у меня на губах. — Я в порядке. На секунду было не по себе, — его ноздри раздуваются, но я все равно продолжаю, — но я справилась. Я не та девушка, которую ты знал. Я могу позаботиться о себе.

Кэл насмешливо фыркает, но я вижу, как за его карими глазами борются гордость и беспокойство. Как бы ему ни хотелось это признать, я уже не та хрупкая девочка, которую он знал когда-то. Затем его взгляд опускается на мои губы и скользит по моему телу. Он цыкает, разглядывая мое атласное платье. Оно короткое, с разорванным подолом, который Петр чуть не сорвал. Каллахан сжимает челюсти, и его руки скользят по моему телу, опускаясь на бедра.

Воспоминание о хватке Петра жжет, но прикосновение Кэла уже прогоняет его. Моя нижняя губа дрожит, и Кэл замечает это движение. Он хмурится. Внезапное осознание того, как близко я была к тому, чтобы сдаться, поддаться...

Кэл, должно быть, чувствует, что я вот-вот сломаюсь — в мгновение ока он разворачивает меня. Я хватаюсь руками за бетонную стену, чтобы удержаться, и поворачиваю голову через плечо. Руки Кэла сжимают мои бедра, собирая ткань.

— И это платье ты надела? За те двадцать минут, что тебе понадобились, чтобы добраться до мотеля?

Это срабатывает. Его ревность по поводу платья, которое я выбрала для него, отвлекает меня от паники, и эта мысль пронзает меня электрическим разрядом. Я слегка выгибаю спину. Прилив адреналина в сочетании с поцелуем, который мы поделили ранее, превращается в опьяняющую смесь, и слабое тепло между моими ногами становится жгучим.

Кэл смеется, полностью осознавая свое влияние на меня. Крепкая рука рисует круги на внутренней стороне моих бедер, изгоняя воспоминания о прикосновениях Петра. Кэл прижимает меня к стене гаража. Его тело прижимается к моему, тепло его внимания опьяняет меня, и я склоняю голову на его плечо.

— Ты пытаешься меня убить? — Слова вырываются из уст в виде болезненного стона, когда его массивная рука обхватывает мою талию, прижимая мой зад к его твердому члену.

Это восхитительное издевательство, чувствовать обещание под его боевыми брюками. Я фыркаю от смеха.

— Если бы я хотела тебя убить, я бы уже задушила тебя во сне.

Он крепче сжимает мою талию и смеется. Греховный звук раздается по всему гаражу, пока снаружи стучит дождь.

— Лорен, ты искушаешь меня смертью с шестнадцати лет. И я устал притворяться, что это не так. — С каждым словом его руки скользят между моих ног, находя то болезненное место и кружась в ритме, который быстро наращивает удовольствие, закручивающееся внутри меня.

Я жажду его прикосновений, выгибая спину, молча умоляя его не останавливаться.

Он не останавливается. Вместо этого его губы находят мою шею, и он покрывает ее поцелуями, пока не доходит до уха. Нежные покусывания мочки уха сводят меня с ума, а его горячее дыхание, стонущее в моем ухе, когда я тихонько скулю, только усиливает мое возбуждение.

— Боже, ты сводишь меня с ума.

Я кусаю губу и пытаюсь сдержать стон, но он все равно угрожает вырваться наружу.

— Мы сейчас одни, Зайчик. Позволь мне услышать тебя. — Еще одно поцелуй в мягкую кожу за моим ухом, и я следую его приказу, грубый стон эхом раздается в гараже. Его пальцы кружат все быстрее, мой пульс учащается, когда я приближаюсь к грани.

Когда я собираюсь кончить, Кэл замирает. Жжение между ног угасает, и я открываю глаза. Я пытаюсь повернуться, но он прижимает меня к месту, задирая мое платье, так что оно сползает с бедер. Я слышу звон пряжки ремня и звук расстегивающейся молнии за мгновение до того, как он скользит своим членом по моим стрингам. Они промокли насквозь, и он размазывает мою влагу по своему члену, отодвигая ткань в сторону, он вонзается в меня до упора. Я стону, полнота растягивает меня так, как я не чувствовала уже очень давно — слишком давно.

— Боже, ты такая узкая, — стонет он. — Черт, я скучал по тебе. — Его слова произносятся с благоговением, как будто я единственное божество, которому он поклоняется.

Я теряю себя в его ритме, полностью забывая, что мы находимся в чертовом гараже, когда Кэл входит в меня. Рука спускает бретельку моего платья, обнажая мою левую грудь холодному воздуху. Он кружит вокруг моего возбужденного соска опытными движениями, потягивая его и щекоча, пока не берет всю мою грудь в руку, используя ее как опору, пока он трахает меня сзади.

— Кэл, — стону я, боль между ног поднимает меня все выше и выше.

Он слышит мою мольбу и просовывает руку через аккуратно подстриженные волосы на моей киске, чтобы погладить мой клитор. Ладони моих рук царапают бетонную стену при каждом толчке его бедер, когда он движется во мне, но я не могу заставить себя обратить на это внимание. Еще несколько толчков, и я дрожу, готовая взорваться на его члене.

— Рен. — Мое имя — молитва на его губах, и этого достаточно, чтобы я взорвалась, кончив на его члене с криком, когда его бедра начинают дрожать. Еще два толчка, и он взрывается внутри меня, падая на меня, когда мы вместе прижимаемся к стене. Его тяжелое дыхание ласкает мое разгоряченное лицо, и я не могу не улыбнуться.

Через мгновение он с шипением вытаскивает себя из меня. Я оглядываюсь на машину, которая стоит в нескольких метрах от нас, и стону.

— Не прошло и десяти секунд после того, как я кончил в тебя, а ты уже злишься на меня. Похоже, это рекорд.

Я поворачиваюсь и закатываю глаза, но Кэл не смотрит на мое лицо. Его хищный взгляд скользит по моей покрасневшей коже, блеску пота на моей ключице, моей обнаженной груди и розовой груди, и, наконец, по сперме, капающей между моих ног. Я указываю на след его оргазма.

— Вот почему. И мы даже не использовали презерватив. — Если бы не моя хирургически имплантированная внутриматочная спираль, я бы беспокоилась о риске беременности, но, зная его бурную историю, у меня скручивает живот — ЗППП еще не исключены. — Мне нужна салфетка, пожалуйста. Есть в машине?

В его карих глазах появляется блеск, и он делает еще один шаг в мою сторону, наклонив голову и улыбаясь коварно.

— Ты моя жена, Лорен. Если ты думаешь, что я позволю тебе вытереть мою сперму с кожи, ты ошибаешься. — Говоря это, он скользит рукой по моему бедру, втирая свою сперму в мою кожу, как лосьон. — И если ты думаешь, что я буду трахать эту киску в презервативе, ты сильно ошибаешься.

От этого властного движения внизу живота у меня вспыхивает волнение, и я задыхаюсь. Осторожными шагами он ведет меня обратно к Corvette. Он останавливается только для того, чтобы поднять меня на капот. Он теплый на моих бедрах, но я рада этому теплу.

Кэл прижимается губами к моим, поднимает руку к вершине моих бедер и снова начинает кружить по моему клитору. Остатки трепета от моего предыдущего оргазма делают меня особенно чувствительной, мое тело подчиняется его командам. Он доводит меня до еще более сильного и интенсивного оргазма, все время не отрываясь от моих губ. Когда я уже готова кончить во второй раз, он отрывается от моего лица, но продолжает кружить вокруг моего клитора. Я задыхаюсь на капоте Corvette, глаза закрываются от возбуждения, а Кэл облизывает губы.

Он снова целует меня.

— Скажи мне, — шепчет он мне на ухо, заталкивая свою сперму обратно в меня своими мускулистыми пальцами. — Скажи мне, кому принадлежит эта киска.

Я задыхаюсь, ощущения слишком сильны для меня. Я зажмуриваю глаза, когда мои бедра толкаются в его ладонь.

— Скажи мне, жена. — Его слова вырываются сквозь стиснутые зубы, и я открываю глаза, чтобы увидеть, как он полностью сосредоточен на каждом моем стоне.

— Тебе. Она принадлежит тебе, — стону я.

Кэл сгибает губы в чувственной улыбке.

— А кто я? — Его прикосновения не замедляются, не ослабевают.

Когда я достигаю пика, единственные слова, которые я кричу,

— Мой муж.