Сквозь любое пламя

Глава сорок четвертая

— Готова? — Дженна входит в комнату, тихо закрывая за собой дверь.

В животе у меня порхают бабочки, но я никогда не была так уверена в своем решении. Я киваю, яркая улыбка заставляет мои щеки гореть.

В зеркале передо мной стоит новая женщина. Оставив несколько прядей, обрамляющих лицо, она собрала каштановые волосы на макушке. Ее кожа сияет, а карие глаза блестят невысказанными эмоциями.

Мне понадобилось около часа, чтобы уложить волосы и накрасить лицо, но результат того стоил. Я выбрала простой гламурный макияж, темные ресницы и лиловую помаду. Учитывая день, мои щеки и так покраснели, но я добавила нежно-розовые румяна и блестящий хайлайтер на самые высокие точки скул. В целом я выгляжу свежо, что много значит после событий последних нескольких месяцев.

Когда мы с Кэлом вернулись в резиденцию Кин после боя, он попросил Дока осмотреть мои руки. Оказалось, что у меня была микротрещина в запястье, и мне пришлось носить повязку в течение нескольких недель. На коже моих костяшек остались тонкие белые шрамы, но даже когда я чувствую жесткую ткань, это только наполняет меня чувством гордости. В течение многих лет я училась защищаться на ринге, но мне никогда не приходилось сражаться, чтобы выжить. Но теперь я дважды сражалась. И дважды я победила.

В течение следующих нескольких месяцев мы помогали наладить дела в доме Бьянки и укрепить власть Мейсона. Поскольку Элиас все еще находился в коме, Мейсон был следующим в очереди на роль главы семьи. Между Бьянки и Кинами было заключено предварительное перемирие, и Кэл помогал Мейсону освоить все тонкости дела. Пока что все идет удивительно хорошо, но, зная своего брата и мужа, я понимаю, что доброжелательность Кэла не бесконечна. В конце концов, Мейсон захочет броситься вперед на полной скорости без подпорки, и я нервничаю в ожидании этого дня. Не помогает и то, что две недели назад был подожжен еще один склад. Это произошло, когда Мейсон был у нас на ужине, и я знаю, что мой брат не стал бы делать такого.

Возникает вопрос: кто еще хочет уничтожить бизнес Кинов?

Дженна берет белую фату и вставляет гребень в основание моего пучка на макушке. Ее глаза блестят от эмоций, она всхлипывает и вытирает слезу из уголка глаза.

Я встаю, и платье ложится на место. Материал мягкий под ладонями, и я выдыхаю дрожащий вздох. Это самое красивое платье, которое только можно представить, и именно его я должна была надеть в первый раз.

Я ругаю себя. Нет, первый раз не считается. Это настоящая свадьба.

Его декольте в форме сердца оставляет открытыми мои плечи и ключицы, а косточки лифа создают иллюзию корсета. Цветочное кружево, покрывающее мою грудь и талию, переходит в вертикальные слои рюшевого тюля, почти напоминающие перья, которые спускаются до пола. Мои ноги босые, и единственные украшения, которые я добавила, — это пара свисающих бриллиантовых сережек и ожерелье Кэла. Теперь я знаю, что он встроил в него устройство слежения, но это меня не беспокоит. На самом деле, я чувствую себя в безопасности. Мой левый безымянный палец кажется пустым без кольца, но Кэл заставил меня вернуть его ему, чтобы символически надеть его обратно на мой палец.

Я закатила глаза, но это мило. Учитывая недавние события, это утешительно.

Дженна протягивает мне букет розовых пионов, и я в последний раз смотрю в зеркало. Меня переполняет непреодолимое желание пройти по проходу, чтобы поцеловать своего мужа. На этот раз по-настоящему.

Дженна берет меня под руку, и мы выходим из спальни. Дом на озере, в котором мы проводили половину лета, остался таким, каким я его запомнила, с бревенчатыми стенами и деревенской мебелью. Когда мы обсуждали, где обновим наши клятвы, мы решили поехать на север, в эту хижину. На этот раз присутствуют только наши ближайшие друзья и родственники. В груди у меня защемило. Я хотела бы, чтобы Элис была здесь, но она уехала несколько недель назад, и с тех пор о ней никто не слышал. Кэл говорит, что они будут искать ее, но, скорее всего, она сбежала из Розуэлла, и если ей нужно время, чтобы прийти в себя, то, наверное, лучше дать ей его. Если повезет, она скоро вернется к прежней Элис.

Она не единственная, кто пропал. Тинли тоже исчезла. Никто, даже Мейсон, не слышал о ней с той ночи, когда все изменилось. Если бы не письмо об увольнении на столе Кэла, я бы подумала, что она испарилась в воздухе. Я стараюсь не беспокоиться о всех постоянно, но это сложно после стольких тяжелых потерь.

Земля под ногами теплая, солнце светит сквозь платаны. Легкий ветерок играет с моей фатой, и наши близкие поворачиваются, когда я поворачиваю за угол. Мейсон стоит в стороне, его улыбка со слезами на глазах похожа на мою. Я обнимаю его, стараясь не испортить прическу.

Он целует мои волосы и шепчет:

— Я счастлив за тебя, сестренка.

Слезы жгут мне глаза, но я не даю им упасть. Мейсон протягивает руку, и я просовываю свою в его. На этот раз он будет здесь, чтобы проводить меня к алтарю. Тепло распространяется от моей груди, сердце колотится, когда Дженна делает первый шаг по проходу. Мы планировали, что церемония будет короткой, поэтому все стоят, когда она бросает на землю лепестки пионов.

В конце аллеи, где лес переходит в песчаный берег, стоит Кэл в теплом коричневом смокинге и белоснежной рубашке. Его глаза прикованы ко мне, и я подчиняюсь их притяжению. Не задумываясь, я иду к нему, заставая Мейсона врасплох. Он спешит догнать меня, и вместе мы проделываем двадцать футов до моего сердца.

Когда мы доходим до конца, Мейсон сжимает мою руку и нежно целует меня в щеку. Затем он занимает место в первом ряду. Маттиас стоит за Кэлом; поскольку у меня есть только Дженна, Кэл должен был выбрать только одного из своих братьев.

На этот раз Маттиас не кажется таким расстроенным из-за того, что я выхожу замуж за его брата.

Сегодня здесь собралась небольшая группа из примерно десяти человек. Эверетт стоит впереди толпы, а Дарла обнимает его за руку. Их лица сияют от гордости. Мейсон и Коэн стоят по мою сторону прохода и смотрят на меня с теплотой в глазах. Джуд стоически стоит перед Дженной, не отрывая взгляда от своей жены. Слезы жгут мне глаза, и мое внимание снова привлекает Каллахан. Перед тем как начать, я передаю букет Дженне и беру Кэла за руку.

— Привет, — шепчу я.

— Привет, Рен. — Его голос звучит полно, и я сжимаю его пальцы. Он сжимает мои в ответ.

— Ты готов жениться? Снова?

Кэл откидывает голову назад, и из его груди раздается громкий смех. Это идеальный поздний весенний день, с легким ветерком и пением птиц. Эта церемония делает его еще более идеальным.

— Рен, я готов был жениться на тебе с семнадцати лет.

Мое сердце наполняется радостью, и слеза скатывается по моей щеке.

— Ты так красива, дорогая.

Кровь приливает к моим щекам, и я чувствую, как они горят.

— Спасибо. Ты тоже.

Нас прерывает Лукас, прочищая горло.

— Вы готовы, голубки?

Я смотрю на Кэла и широко улыбаюсь. Карие глаза блестят от любви, и я влюбляюсь в этого мужчину еще сильнее.

Лукас говорит, но я не могу отвести взгляд от Каллахана. Его свежевыбритый подбородок, блеск в глазах, ямочка на левой щеке, которая сегодня не исчезает. Когда приходит время для наших клятв, Кэл сглатывает слюну.

— Рен, с того момента, как я увидел тебя, я понял, что моя жизнь изменится. Ты заставила меня затаить дыхание, заняла все мои мысли, и ты даже не пыталась... — Он замолкает, в его глазах блестят искорки юмора. — До тебя я был обречен на жизнь в страданиях. Запертый в клетке, которой было мое имя — мой долг — я боялся просыпаться. А потом внезапно появилась надежда. Ты, Лорен, — моя надежда. — Он с трудом сглатывает, и я сжимаю его руки. — Когда я разбил нас — разбил тебя — часть меня умерла. — Он горько смеется. — Черт, я умер целиком. Я блуждал без цели, без направления, кроме указаний моего отца. Я провел четыре года, каждый день гадая, что я скажу тебе, если у меня когда-нибудь будет шанс увидеть тебя снова.

Кэл выдыхает длинный вздох и моргает, чтобы сдержать слезы. Мои ресницы мокрые, и я делаю заметку, чтобы поблагодарить Дженну за водостойкую тушь.

— Рен, — продолжает Кэл, но его тон звучит так, будто он цитирует что-то из памяти. — Твоя жизнь такая же мрачная, как моя? Черт, надеюсь, что нет. Я бы молился любому богу, который бы меня услышал, если бы это означало, что ты не живешь в таком страдании.

Я задерживаю дыхание и понимаю, что он, должно быть, цитирует письмо, которое написал мне. То самое, которое украл Леон, когда вломился в мой дом.

— Каждый день я задаюсь вопросом, как бы выглядел этот мир, если бы я сделал другой выбор. Если бы я выбрал тебя. Боже, какая бы другая жизнь у нас была. Я не могу не думать, что мы были бы счастливы. Мы могли бы сбежать вместе. Что ты думаешь? Ты и я, где-нибудь далеко от всей этой крови, всей этой истории. Ты бы сбежала со мной? Если бы я нашел тебя, ты бы взяла меня за руку и еще раз поверила бы мне? Я знаю, все выглядело плохо, но ты должна мне поверить. Я бы никогда тебя не предал. Ни тогда, ни когда-либо. Мое сердце навсегда останется в твоих ладонях. Если ты решишь позаботиться о нем, как о птице со сломанным крылом, или раздавить его своими нежными пальцами, твой выбор станет моей судьбой. О, какая милосердная смерть это была бы. Рен, если я когда-нибудь наберусь смелости отправить тебе это письмо, пожалуйста, напиши мне. Скажи, что я не потерял тебя навсегда. Думаю, единственная судьба, хуже смерти, — это осознание того, что я потерял тебя.

Я с трудом сглатываю слюну, но Кэл продолжает.

— Если ты сможешь найти в своем сердце силы простить меня, я буду ждать тебя в нашем месте каждый год в день твоего рождения. В дождь или в солнце, я буду ждать тебя до последнего вздоха. Пожалуйста, о, пожалуйста, избавь меня от моих страданий. — Кэл прочищает горло от эмоций и начинает заново. — Лорен, я не знаю, как еще сказать, что я люблю тебя, но я планирую показывать тебе это каждый день до конца наших дней. Я обещаю защищать тебя, поклоняться тебе и никогда больше не принимать тебя как должное. Я проведу остаток своей жизни на коленях, если это значит, что ты будешь любить меня хотя бы секунду.

Кэл едва заканчивает говорить, как я обнимаю его за шею и прижимаюсь губами к его губам. Его крепкие руки обхватывают меня, обнимают за талию и крепко прижимают к себе, пока мы целуемся. Наши близкие взрываются аплодисментами, но мы не обращаем на это внимания, пока Лукас не прочищает горло.

— Я еще не разрешил тебе целовать невесту, — ворчит он.

Я шутливо отмахиваюсь от Лукаса рукой, но Кэл снова привлекает мое внимание, проводя большими пальцами по моим щекам. Я беру его лицо в ладони, а он поворачивается, чтобы нежно поцеловать мою ладонь, шепча:

— Твоя очередь, дорогая.

У меня сжимается желудок, но на этот раз от желания. Мне хочется затащить мужа за галстук в чулан и сделать с ним вещи, от которых покраснела бы даже монахиня.

А пока я выпрямляюсь и возвращаю руки, чтобы держать его за руки.

— Каллахан... Иногда я задаюсь вопросом, как сложилась бы моя жизнь, если бы я проигнорировала мальчика с умными глазами и любопытной добротой. Возможно, все произошло так, как и должно было произойти. Возможно, это было неизбежно. Мне хочется верить, что мы всегда были неизбежны, и что путь, который мы прошли за годы разлуки, был в каком-то смысле необходим. Я поняла, что внутри меня есть безграничный источник, который переполнен моей любовью к тебе. Я не могу дышать, не чувствуя глубины своей любви к тебе, и я не хочу больше так дышать. Возможно, я однажды забыла об этом, но я обещаю, что с этого момента каждый мой вздох будет для тебя, для нас. Я всегда любила тебя, Каллахан. Даже после моего последнего вздоха на этой земле я буду любить тебя.

Кэл улыбается, и мое сердце стучит в груди. Каким-то образом нам удается дождаться, пока Лукас произнесет пять слов, и мы сталкиваемся, как стихийная сила. Его руки обхватывают мое лицо, лаская меня, как будто он поклоняется мне.

— Второй раз, давайте поаплодируем мистеру и миссис Кин!

Вокруг нас раздаются аплодисменты, и мы прерываем поцелуй, прижимаясь лбами друг к другу. Мое сердце наполняется радостью, и я не могу сдержать смех, когда он поднимает меня на руки и несет обратно по проходу.

— Куда ты идешь? Нам нужно начинать вечеринку! — кричит Коэн, когда Кэл уводит нас в домик.

— Начинайте без нас, — бросает он через плечо. Затем, обращаясь только ко мне, он шепчет: — Мне нужно консумировать брак.

Из моих губ вырывается смешок, так не похожий на меня, и Кэл рычит, ускоряя шаг и открывая дверь домика ногой.