Сквозь любое пламя

Глава шестая

Если я считала дом Бьянки величественным, то он был ничто по сравнению с особняком Кин. Натаниэль проезжает через ворота, и я опускаю окно. В машину врывается легкий ветерок. Сам дом, наверное, занимает площадь в половину футбольного поля, а окон в нем так много, что их даже не сосчитать. Прожекторы освещают его кремовый фасад, а по территории ходят люди, осматривая окрестности. Интересно, как выглядит остальная часть их охраны.

Мы замедляемся перед дверью гаража, и Натаниэль нажимает кнопку. Гараж тихо открывается, и я закрываю глаза от яркого света внутри. Когда машина останавливается, я без церемоний выскакиваю из нее. Мои шаги эхом раздаются по помещению, пока я оглядываюсь. Здесь припарковано несколько автомобилей, от затонированных внедорожников до элегантных спортивных машин. В углу стоит одинокий мотоцикл. Мое внимание привлекает вишнево-красный Corvette, и я обхожу его вокруг.

— Красавица, правда? — спрашивает Натаниэль. У него хриплый голос, и я не ожидала услышать такой грубый звук от такого худощавого мужчины. Его седеющие волосы короткие, а вокруг глаз всего несколько морщинок.

— Конечно. — Я снова смотрю на машину и думаю о том, чтобы украсть ключи и выехать через ворота.

Но это было бы глупо. Вместо этого я поворачиваюсь на пятках и смотрю на Натаниэля. В гараж входит молодая женщина, и я вздрагиваю. Ей не может быть больше двадцати. Незнакомка, похоже, не чувствует тяжести моего взгляда; вместо этого она просто берет мои сумки и уносит их в дом.

— Не беспокойтесь. Тинли отнесет ваши сумки наверх. — Натаниэль поворачивается и направляется к двери. — Идите за мной.

Мы входим в промышленных размеров кухню, где есть по крайней мере по два экземпляра каждого прибора из нержавеющей стали, который только можно себе представить. Посередине стоит длинный стол для приготовления пищи, над которым сгорбившись сидит полная женщина и что-то записывает в блокнот.

— Дарла, — говорит Натаниэль, пугая бедную женщину. Дарла подскакивает, как будто не ожидала никого услышать. — Это Лорен Кин, жена мистера Кина.

Я сдерживаю желание закатить глаза, но Дарла опускает ручку, выпрямляется, вытирает руки о запятнанный фартук и подходит к нам. Она осматривает меня с ног до головы. Хотя Дарла не выше пяти футов, ее пристальный взгляд вызывает у меня дрожь по спине. У нее грубые белые волосы, завязанные в аккуратный пучок, бледная кожа с морщинками улыбки и складочками вокруг зеленых глаз, она одела серую униформу с белым фартуком, завязанным на талии.

Дарла кладет руки на бедра и продолжает меня оценивать. Где-то в комнате тикают часы, отсчитывая каждую неудобную секунду, пока она наконец не кивает и не протягивает руку.

— Приятно познакомиться, миссис Кин. Я Дарла Салливан, шеф-повар и управляющая домом Кин.

Я беру ее руку, крепко пожимая ее, и представляюсь.

— Приятно познакомиться. Пожалуйста, зовите меня Лорен.

Дарла улыбается, но в ее материнском взгляде есть какая-то настороженность.

— И я Катрон, — утверждаю я, бросая многозначительный взгляд на Натаниэля, который не отвечает.

Дарла переводит взгляд с одного на другого. Она хмыкает и отступает на шаг.

— Хотите, я покажу вам ваши комнаты?

Комнаты? Во множественном числе?

Я киваю и следую за ней, когда она выходит из кухни.

— Натаниэль, — окликаю я его. — После завтрашней встречи с мужем у меня запланировано общественное мероприятие. Ты сможешь меня отвезти, или мне лучше поехать на своей машине?

— Ваша охрана сможет вас отвезти. Вы встретитесь с Коэном завтра, после разговора с мистером Кином.

Я киваю в знак согласия и следую за Дарлой. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я в последний раз ходила по этим коридорам, поэтому мало что мне знакомо. Мне приходилось красться в тени, придерживаясь строго определенного маршрута, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Когда я вспоминаю те времена, в моей голове всплывают воспоминания о нем, а не о его доме. Я теряю счет поворотам, но роскошь пронизывает всю усадьбу. Паркетные полы, тяжелые плюшевые занавески и приглушенные люстры почти в каждой комнате, мимо которой мы проходим.

Наконец, Дарла и я останавливаемся перед простой дверью. Она без церемоний открывает ее и проскальзывает в комнату. Я следую за ней.

Внутри находится гостиная среднего размера с диваном посередине. Он обращен к электрическому камину на дальней стене, а в углу стоит укомплектованная барная тележка. На окнах по обе стороны от камина висят подходящие по стилю шторы.

— Здесь ваша спальня, — она указывает на дверь с левой стороны комнаты. — Там также есть ванная комната и гардеробная. Тинли будет заходить каждый день в десять часов, чтобы забрать грязное белье и застелить кровать. Если у вас есть какие-то особые пожелания, можете оставить их на кофейном столике. — Она протягивает руку к стеклянному кофейному столику перед диваном, на котором стоит ваза с свежими цветами и новый блокнот.

Голос в моей голове говорит мне, что не стоит привыкать к такой роскоши, и мои плечи напрягаются.

— Спасибо, — тихо отвечаю я. — Думаю, я пойду спать. Это был тяжелый день.

Дарла снова смотрит на меня, и морщинки вокруг ее глаз как будто смягчаются. Она кивает и выходит из комнаты, оставляя после себя слабый аромат ванили. Дверь тихо закрывается за ней, и я остаюсь одна.

Я ошеломленно вхожу в свою новую спальню и, оглядываясь по сторонам, понимаю, что Дарла говорила буквально. Ничто в этой комнате не указывает на то, что здесь живет мужчина. Здесь стоит большая кровать с балдахином, покрытая пушистыми сиреневыми простынями и подушками, которые, судя по всему, только что постирали. Стены украшают еще больше цветов и живописных портретов. Справа стоит прочный комод из орехового дерева и туалетный столик под огромным арочным окном, в которое светит полная луна. Рядом с кроватью горит лампа, освещая небольшой радиус. Все вместе взятое явно указывает на то, что это гостевая комната. Хотя это открытие отчасти утешительно, часть меня сбита с толку из-за растущего в животе чувство беспокойства.

В этот самый момент из моего желудка раздается урчание. Ладно, может, я просто голодна.

Я могу либо пойти в поисках еды — и, скорее всего, заблудиться — либо просто лечь спать и решить эту проблему утром.

Я выбираю сон.

Свернувшись на бок, я проверяю телефон. Там сообщение от Элис

Как все прошло?

Я быстро набираю ответ, выключаю звук телефона и прячу его под подушкой.

Все прошло.

Я просыпаюсь до восхода солнца, проведя несколько часов, ворочаясь с боку на бок. Две ночи подряд плохого сна делают Лорен раздражительной.

Когда я наконец не могу больше терпеть, включаю душ с водопадом и смываю макияж с прошлой ночи, используя более роскошные продукты, чем я когда-либо могла бы себе позволить. Только когда я смываю пену с волос, я улавливаю слабый аромат вишни. Я морщу нос и смотрю на бутылку. Это бренд, которым я пользуюсь с подросткового возраста. Я не подумала взять с собой свой, так как же он оказался здесь?

Мое замешательство улетучивается вместе с последними остатками мыла, когда я смываю его. Хотя это и неожиданно, но для Каллахана Кина это не совсем удивительное поведение.

Я выполняю свою обычную рутину, используя то, что нахожу в аптечке и под раковиной. Через полчаса я наконец полностью просыпаюсь. Мои каштановые волосы блестят, ложась легкими волнами на грудь, а пар из душа, кажется, помог моим опухшим глазам вернуться к более или менее нормальному состоянию, хотя они по-прежнему красные. Через несколько минут я заканчиваю в ванной и проверяю время на телефоне: почти полседьмого.

Солнце пробивается сквозь мои окна, и я воспринимаю это как знак, что пора двигаться. Самое подходящее время, чтобы найти кофе. Я рыщу в комоде и нахожу ящик, заполненный кружевными трусиками и подходящими к ним бюстгальтерами, и краска приливает к моим щекам. Мои пальцы дрожат на краю ящика. Он поселил меня в комнате, где раньше жила другая женщина? И он даже не имел приличия убрать ее ношенные трусики? Я сдерживаю крик и с силой захлопываю ящик.

К счастью, следующий ящик оказался в порядке, и я нахожу шелковый комплект домашней одежды, мягкий как масло. Я подумываю надеть свое вчерашнее нижнее белье, но эта мысль меня слишком отвращает. Вместо этого я надеваю домашнюю одежду без ничего под ней. Она сидит идеально.

К тому времени, когда я выхожу в коридор, солнце уже взошло, озаряя поместье золотистым светом. Я стараюсь идти как можно тише и вспомнить, как пройти в кухню. Вчера вечером нужно было сделать как минимум три поворота... верно?

Еще через пятнадцать минут — и бесчисленное количество неправильных поворотов — я наконец добираюсь до кухни. Слышны звон кастрюль и шипение бекона, и мой нос приводит меня в центр хаоса. Дарла кружится по кухне, отдавая приказы молодому повару и проверяя то, что она делает. Я стою минуту, наблюдая, как она кажется совершенно спокойной, находясь в эпицентре бури.

Когда она поворачивается, чтобы проверить сковороду с колбасками, она наконец замечает меня.

— Миссис Кин, пожалуйста, присаживайтесь за обеденный стол. Я принесу вам завтрак. Кофе? — Она уже перешла к другой плите, помешивая яйца и приправляя их перцем.

— О, я надеялась покушать на улице, на свежем воздухе.

Дарла замирает, поворачиваясь ко мне.

— Мы едим всей семьей, нет? Присаживайтесь. Я принесу вам тарелку. Есть аллергия?

Похоже, сегодня я не буду завтракать на улице. Кто будет завтракать?

— Без сыра, — говорю я, наблюдая, как на ее лице появляется ужас. Я поднимаю руки в знак успокоения. — Это не аллергия. Просто я его не люблю. — Я морщу нос. — Могу есть его только на пицце.

Дарла поднимает брови, но быстро берет себя в руки и кивает.

— Хорошо, миссис Кин. Без сыра.

— Спасибо, Дарла. И меня зовут Лорен, помнишь?

Она машет рукой, и я не настаиваю.

— Кофе?

Дарла показывает головой на кофеварку. Я открываю несколько шкафчиков вокруг нее, прежде чем нахожу один с кружками, наполняю одну из них, оставляя место для сливок.

— Так ты шпионка, да, Кролик?

Кролик. Маттиас Кин изменил прозвище, которое Кэл дал мне в подростковом возрасте. Он знал, как я ненавидела прозвище Зайчик в те времена, и решил еще больше раздражать меня, называя меня Кроликом. Он был единственным из Кинов, кто знал о Кэле и мне. Похоже, не все изменилось.

Я поднимаю глаза и вижу, как Маттиас грозно смотрит на меня. Маттиас всегда был выше меня — что несложно, когда ты ростом 165 см, — но я все равно смотрю на него свысока. Пот стекает по его лицу из-под волнистых каштановых волос. На нем спортивные шорты с полотенцем, засунутым за пояс, и больше ничего. Его подтянутая грудь и пресс блестят от пота, и мое лицо горит, но я отказываюсь дать ему запугать себя.

— Искать кружку на кухне — это не шпионить, Мэтти. А вот твоя комната... — Я замолкаю, наслаждаясь тем, что могу бросить ему в лицо старое прозвище, которое поднимает мне настроение больше, чем кофе, согревающий мои руки. Когда он начал называть меня Кроликом, я стала называть его Мэтти. Было ли это мелочно? Конечно. Собиралась ли я прекратить? Абсолютно нет. Взяв из его рук охлажденный графин со сливками, я отворачиваюсь от покрасневшего мужчины передо мной с озорной улыбкой на губах.

— Похоже, нам придется за тобой присматривать. — Маттиас протягивает руку мимо меня, берет кружку и наполняет ее до краев.

Я снова встречаюсь с его взглядом и приподнимаю бровь.

— Я не знаю, о чем ты говоришь. Я просто обычная жена. — Я показываю свое кольцо, делая глоток из кружки, а свежесваренный кофе успокаивает мою внутреннюю стерву.

Маттиас кривит верхнюю губу.

— Ты — пародия на жену. И все здесь это знают.

С этими словами он уходит, но напряжение в кухне становится невыносимым. Его оскорбление достигает своей цели, и моя уверенность в себе тает под его презрением.

Дарла смотрит то на пустую дверь, то на меня, затем обращается к своему шеф-повару:

— Лекс, проводи миссис Кин в столовую.

Лекс кивает и убавляет огонь под блюдом. Он вытирает руки о фартук и подходит ко мне. Его смуглая кожа блестит от пота, и он проводит мускулистой рукой по лицу, чтобы вытереть его. Сострадательные нефритовые глаза встречаются с моими, и Лекс широко улыбается.

— Сюда, — говорит он и уходит.

Его длинные ноги позволяют ему быстро преодолевать расстояния, и я с трудом поспеваю за ним. К счастью, нам нужно только выйти из кухни и пройти через первую дверь справа, чтобы найти столовую. Внутри стоит длинный деревянный стол, вокруг которого разместилось не менее двадцати человек. По центру стола стоят свечи и свежие цветы, и несколько человек уже заняли свои места. Когда мы входим, разговоры затихают, и я шепчу спешное «спасибо» Лексу, который бросает меня на произвол судьбы.

Я вхожу в большой зал с окнами от пола до потолка, через которые проникает естественный свет. Над столом висят две люстры, а под столом и стульями лежит бордовый ковер с узором. Это просто великолепно, чего я и ожидала от резиденции Кин.

Либо я пришла рано, либо некоторые места остаются пустыми во время каждого приема пищи. Есть две группы по три человека, каждая из которых уже заняла свои места. Одна группа сидит в левом конце стола, а другая — ближе к середине. Все молча наблюдают, как я обхожу стол и сажусь в правом конце.

Стул легко выдвигается, и когда я сажусь, раздается тихий вздох. Но почему? На другом конце стола сидит еще один мужчина.

— Здесь не написано «зарезервировано», — шучу я с натянутой улыбкой, решив потягивать кофе.

Как будто очнувшись от оцепенения, они возобновляют разговоры, на этот раз еще тише, чем раньше. Лишь несколько быстрых взглядов бросается в мою сторону.

Минуты проходят, и я наблюдаю за птицами на широком дубе. Они летают друг вокруг друга и щебечут, и я слышу их через стекло, наполняя утро мирной атмосферой. Я отключаюсь, позволяя тихим разговорам проходить мимо меня.

Затем входит Дарла, толкая тележку с тарелками с едой, и ставит их перед присутствующими. Они благодарят ее, а она тепло улыбается им в ответ. С несколькими тарелками на тележке она смотрит вверх, туда, где я сижу. Ее глаза расширяются, но она оправляется от удивления и разносит тарелки. Слева от меня она ставит ягодный парфе, яичницу-болтунью, хрустящий бекон и несколько сосисок. Передо мной она ставит то же самое, но без сыра на яйцах.

— Спасибо, — говорю я, разворачивая столовые приборы и кладя салфетку на колени.

Дарла улыбается и кивает, ставя несколько других тарелок с небольшими, но заметными различиями на соседние сиденья. Похоже, места распределены заранее. Она доливает мне кофе и оставляет кофейник на подогревателе, а затем уходит из комнаты.

Я беру большой кусок яичницы и стараюсь не выставить себя в глупом свете. Это вкусно — как будто я когда-то думала, что будет иначе — и я стараюсь попробовать по кусочку всего, прежде чем приступить к еде. Мне нужно подумать о найме повара — возможно, даже о том, чтобы переманить саму Дарлу — когда истечет мой двухлетний срок.

Через несколько минут в комнату заходят другие люди и садятся за стол, каждый из них поглядывая на меня. Никто ничего не говорит, но тихие шепотки громче, чем они думают.

— Он сойдет с ума, — говорит один.

— О, это будет интересно, — комментирует другой.

Я не обращаю внимания на эти слова. Если все места были зарезервированы, то занятие чужого места было неизбежно. Судя по их реакции, я бы поспорила, что это было место Кэла. Ну, я бы с удовольствием посмотрела, как он попытается меня выгнать. Я может и его жена, но скорее в аду замерзнет, чем я позволю Каллахану Кину приказывать мне что-либо.

Как будто мои мысли вызвали его, сам этот человек входит в комнату. Он яростно печатает, практически уткнувшись носом в телефон, но, черт возьми, он выглядит хорошо. Свежевыбритый, в отутюженном синем костюме и белоснежной рубашке, без галстука. Он доходит до своего места за столом, прежде чем поднимает глаза, и наши взгляды встречаются. Его глаза сужаются, но он ничего не говорит. Я не спеша откусываю кусочек своего парфе, не отрывая взгляда от него, пока подношу ложку ко рту.

Кэл приподнимает бровь и оглядывает стол в поисках своего завтрака. Увидев его слева от меня, он садится, не говоря ни слова. Он просто берет столовые приборы и начинает есть. В комнате воцаряется тишина, подчеркивающая стук серебряной вилки о керамическую тарелку. Если Кэл отказывается это признавать, то и я тоже. Я беру хрустящий кусочек бекона и грызу его, наслаждаясь кленовым глазурью и тишиной. Неизбежно, люди возобновляют разговор.

Доев кусок бекона, я вытираю руки и складываю их на столе.

— Итак, насчет Мейсона, — начинаю я.

Кэл качает головой.

— Не здесь. — Он не оглядывается, но стол почти полностью заполнен, вокруг нас осталось всего несколько свободных мест. — Приходи в мой кабинет в — он смотрит на часы — одиннадцать тридцать. Тогда мы поговорим о твоем брате.

— Нет, я хочу поговорить о нем сейчас. Каждая минута, каждый час — это еще один шанс для него пострадать. Ты уже заставил меня ждать две недели. Кэл, пожалуйста. — Я кладу руку на его руку, удерживая вилку на тарелке.

Кэл замирает, уставившись на мою руку. Затем он поднимает глаза и смотрит мне в лицо. Он молчит, даже когда Маттиас и Люк входят в комнату и пересекают ее, направляясь к нашей стороне стола. Открытое презрение искажает лицо Маттиаса.

— Что она, черт возьми, делает? — выпаливает он, а на шее пульсирует вена, которая, кажется, вот-вот лопнет.

Кэл вырывает руку из моей и делает глоток кофе. Он откидывается на спинку стула и вытирает рот салфеткой.

— И? — Его тон скучный, как будто это его не беспокоит.

Маттиас кипит на месте.

— И? Ты ударил меня сзади — дважды, стоит добавить — потому что я осмелился сесть на твое место.

Кэл тихо смеется, и его карие глаза светятся от удовольствия.

— Это потому, что ты — это ты, — он отмахивается рукой в сторону своего младшего брата, — и, очевидно, ты не усвоил урок в первый раз.

Люк молчит, бросает газету рядом с Кэлом и садится справа от меня, по-видимому, не обеспокоенный новой рассадкой. Он начинает есть. Когда он говорит, его слова звучат приглушенно, но я слышу их достаточно хорошо.

— У тебя же нет киски. Он не станет бить свою жену, идиот.

Это настолько незначительно, что я почти задаюсь вопросом, не показалось ли мне это, но челюсть Кэла дергается, прежде чем он смеется. Лицо Маттиаса становится все краснее с каждой секундой, но он садится слева от Кэла, и это доставляет удовольствие чему-то больному внутри меня.

— Можешь попробовать ударить меня, Мэтти, — отвечаю я сладким голосом с приторной улыбкой. — Уверена, у тебя все получится.

Маттиас сжимает нож для масла так, что его костяшки становятся белыми.

— Я так и сделаю, если ты еще раз меня так назовешь. — Он направляет кончик ножа на меня.

Моя улыбка становится еще шире, и я показываю ему зубы.

— Мэтт...

Маттиас бросается вперед, но Кэл скучающим жестом поднимает руку, останавливая его на месте.

— Не за обеденым столом, дети.

— Технически, сейчас это стол для завтрака, — бормочет Люк между глотками, продолжая поглощать еду. Я не видела Люка много лет, и, поскольку на свадьбе он был в смокинге, я не знала, что он весь в татуировках. Сложные узоры из цветов, змей и перьев обвивают обе руки, а на горле у него татуирован разбитый череп. Серая гамма его татуировок хорошо сочетается с его светло-коричневой кожей. Когда он замечает, что я на него смотрю, он подмигивает мне одним из своих оливково-зеленых глаз.

— Верно, — соглашается Кэл. — Не за завтраком, дети. — Он закатывает глаза, встряхивает газету и перелистывает страницу, явно давая понять, что разговор окончен.

— Каллахан. — Его имя резко звучит на моем языке, и его пальцы сминают бумагу, когда он сжимает ее.

Он поднимает глаза, чтобы встретиться с моим строгим взглядом, его глаза блуждают между моими, пока он наконец не вздыхает. Он обращает свое внимание на Лукаса, который занят тем, что смотрит на нас с улыбкой кошки, которая съела сливки, а затем его взгляд переходит на Маттиаса.

— Перенеси мою встречу с семи тридцати на одиннадцать, — говорит Кэл.

Маттиас хмурится, переводит взгляд с Кэла на меня.

— Я встречаюсь с тобой в семь тридцать.

Кэл только приподнимает бровь в молчаливом ответе. Я сжимаю губы, чтобы скрыть свое раздражение, когда Маттиас переворачивает стул и выбегает из столовой. Кэл с едва скрываемым юмором наблюдает, как дверь захлопывается за быстро уходящим Маттиасом, затем он обращает свое внимание на меня.

Вопрос, который я забыла задать раньше, всплывает на поверхность.

— Где Мерфи?

Лукас на мгновение замирает, затем запихивает в рот еще один кусок, бросая взгляд на Кэла.

— Она в Нью-Йоркском университете. Она не смогла взять отпуск на свадьбу, как Хейл. Он вернулся в Колумбийский университет сразу после церемонии.

Интересно. Кэлу и Маттиасу не разрешили поступить в колледж. Вместо этого они брали онлайн-курсы и исследовали более... практические возможности обучения.

Кэл складывает газету и встает. — У тебя есть час. Давай не будем его тратить зря. — Он подходит к двери и открывает ее, не дожидаясь, пока я последую за ним.

Я вскакиваю, бросая остатки кофе и завтрака, и, не задумываясь, следую за Каллаханом, успевая поймать дверь, прежде чем она закроется.

Что-то, что я поклялась никогда больше не делать.