Сливово-лиловый

Глава 23

Три недели спустя Марек немного успокоился, и мы с Сарой вернулись в наши квартиры. Сара не торопит события и общается с Фрэнком только на платоническом уровне, по крайней мере, она мне так сказала. Фрэнк все глубже и глубже погружается в «Тему» и засыпает Роберта вопросами. Так и сегодня. В качестве благодарности за помощь, Сара пригласила нас к себе и приготовила для нас ужин. Я вижу, как она сияет и действительно цветет, особенно в сравнении с нашей первой встречей на дне рождения босса Роберта. Я сижу напротив Роберта и могу наблюдать за ним весь вечер. Последние три недели, большую часть которых я провела с ним, укрепили наши отношения. Наше доверие друг к другу возросло, мы вместе попробовали новые вещи.

Роберт расслабленно сидит на стуле, свесив одну руку через спинку и повернувшись лицом к Фрэнку. Роберт подчеркивает то, что говорит, жестами, и мне очень нравится наблюдать за ним. Мягкое, теплое освещение в столовой Сары и звездная ночь за окном придают этой трапезе вчетвером интимности. Сара довольно раскованно поведала о своем опыте и своих желаниях в новых отношениях. Она выплескивает душу, говорит о том, что я прячу глубоко в себе, о чем мне трудно говорить. Размышляя о том, как она совершенно изменилась, я отодвигаю от себя пустую десертную тарелку. Я абсолютно сыта. Сара наливает мне немного вина, и Роберт приподнимает бровь. Это означает «достаточно». Я киваю и продолжаю слушать. Точка зрения Роберта тоже очень интересна для меня, открывает новые перспективы. Все еще.

— …а если она все еще противится? Сопротивляется наказанию? — спрашивает Фрэнк, отправляя ложку шоколадного мусса в рот.

— Как правило, я ставлю ее перед выбором.

— Каким же выбором?

— Если предположить, что ты объявил тридцать ударов тростью, а она сопротивляется, строптива и дерзка — или рыдает уже до того, как ты начнешь — тогда ты должен узнать, почему она это делает. Она бросает тебе вызов? Маленький бунт? Она хочет большего? Считает наказание необоснованным? Или она на грани и действительно не может этого больше выносить? Если это так, ты, естественно, должен отложить наказание. Если она хочет позлить, хочет бросить вызов, тогда я ставлю ее перед выбором: с достоинством и с полной отдачей принять тридцать ударов тростью, или я связываю ее, кладу на колени и бью ее рукой, пока не устану. Как правило, они знают, что я могу бить дольше, чем они могут вынести.

Я вспоминаю прошлые выходные, когда он поставил меня именно перед таким выбором. Я была дерзкой, вызывающей, упрямой и взбалмошной, хотела посмотреть, сможет ли он справиться со мной. Я хотела бросить вызов его власти, его строгости. У меня был соответствующий опыт, чтобы знать, что для меня хорошо. Только очень неопытная женщина выбрала бы руку в этом случае. Поэтому я стояла у стены и подыгрывала. Сжимая зубы, ругаясь и, тем не менее, наслаждаясь процессом каждую секунду. Потому что он добился того, чего хотел, как, впрочем, и ожидалось. Он прогнал меня через все уровни: бунт, нескрываемый гнев, отрицание, принятие. После двадцать пятого удара я начала умолять, просить о прощении. После последнего удара — он, естественно, не дал никакой поблажки — Роберт бросил меня на кровать и наблюдал, как я нетерпеливо вытирала слезы с глаз, а затем освободился от своих джинсов и футболки. Его ухмылка была почти демонической и невероятно завела меня.

— Сопротивляйся, Аллегра. Борись со мной, — сказал он, подходя ближе.

Я пнула его, попав в бедро. Он схватил меня за лодыжку и притянул ближе, раздвинул ноги и встал на колени между ними. Я боролась с ним, но у меня не было и нет ни малейшего шанса, и думаю, что никогда не будет. Он позволил мне выпустить пар, не теряя контроля даже на секунду. Прежде чем проникнуть в меня, он зафиксировал меня всем своим телом. Я была совершенно не в состоянии двигаться, окончательно повержена.

— Посмотри на меня, Аллегра, — потребовал он, и, открыв глаза, я посмотрела ему в лицо.

Я почувствовала, как кончик его члена слегка скользнул вдоль моих половых губ, и застонала в ожидании того, что он собирался сделать.

— Да? — спросил он, и в тот момент я любила его сильнее, чем когда-либо.

— Да, пожалуйста… — ответила я, открываясь для него, выгибаясь к нему навстречу.

— Жадная, ненасытная, мятежная, непослушная, наглая, — пробормотал он и толкнулся в меня.

— Всё это твоя вина, — ахнула я, — ты же воспитываешь меня…

— Я не могу поверить, что ты все еще дерзишь… — усмехнулся он и начал двигаться.

— Ты спишь с открытыми глазами, Аллегра. — Голос Робертса проникает в мое сознание. — Ты устала?

— Нет, — отвечаю я, — просто задумалась. Ты что-то спросил?

— Нет. Сара спросила у тебя кое о чем.

Я поворачиваюсь к Саре и смотрю на нее.

— Извини, Сара. Что ты хотела спросить?

— Я хотела знать, пойдешь ли ты со мной в «Вельвет» в среду.

— «Вельвет»?

Я морщу лоб, припоминая, что это за клуб. Я никогда не была там, только слышала о нем. Но что?

— Да. Я непременно хочу посмотреть.

— Я не знаю… Роберт, ты пойдешь?

— Я могу хотеть пойти сколько угодно, но, боюсь, меня не пустят, — ухмыляется он и качает головой с наигранным сожалением.

— Хм? Почему нет?

— В среду в «Вельвет» женский вечер. Лесбийская дискотека. Мужчины не допускаются, — терпеливо объясняет Сара. Видимо, я многое пропустила в разговоре.

— Что мне делать на лесбийской дискотеке? — спрашиваю я, хмурясь.

— Повеселиться. Помочь мне снять женщину.

Я смотрю на Фрэнка, который выглядит довольно жалким. Мне его очень жалко.

— Ты хочешь снять женщину. А именно такую, которую ты?..

— Точно.

Сара сияет, когда я, наконец, понимаю, о чем речь.

— Сара, и как ты себе это представляешь? Я что, должна обратиться к женщине вместо тебя и сказать: «Эй, это моя подруга Сара. Она хочет попробовать свою доминирующую сторону, подчинить тебя и отшлепать твою задницу, но она не смеет заговорить с тобой?». Или как ты себе это представляешь?

Роберт громко смеется, представляя себе эту картину, и Фрэнк изо всех сил сдерживает ухмылку.

— Хорошо, забудь об этом. Это была глупая идея.

Сара улыбается и наливает себе еще вина.

— У тебя вообще есть опыт общения с женщинами? — спрашиваю я, жестами показывая Фрэнку, подать мне бутылку воды.

— Никакого, — радостно отвечает Сара.

— Совсем-совсем? И ты хочешь перейти прямо к десятому уровню?

— Я спешу.

— Почему?

Раздавшийся дверной звонок мешает Саре ответить, и Роберт спрашивает:

— Ты ожидаешь еще гостей, Сара?

— Нет.

Она встает, но Роберт поднимает руку.

— Подожди. Пусть откроет Фрэнк.

Тот кивает и встает. В комнате повисает напряженная тишина.

— Добрый вечер, — говорит Фрэнк, открывая дверь. — Что угодно?

— Я к Саре. И Аллегре.

Это Марек. Роберт нервно закатывает глаза и встает, но остается стоять у стола.

— Их здесь нет, — говорит Фрэнк, — …и даже если бы они были здесь, то не захотели бы с вами разговаривать.

— Конечно они здесь. Автомобиль Сары находится у двери, а также автомобиль любовника Аллегры. А вы вообще кто?

— Друг Сары. Фрэнк.

Я впечатлена спокойствием и прохладой, которые Фрэнк вкладывает в свой голос. Марек менее спокоен. Его гложет то, что он не может добраться до нас. Терпение ему не присуще, никогда не было.

— Я хочу поговорить с Сарой. Сейчас же.

— Нет, — просто говорит Фрэнк. — Сара не хочет. Вы должны принять ее волю.

— Воля Сары принадлежит мне, и вы это знаете.

— Больше нет.

— Тогда она должна сказать мне это сама.

— Она уже сказала. Еще три недели назад.

«Фрэнк как стена», — думаю я. Марек не сможет пройти мимо него. Сара смотрит на меня — я вижу, что она впечатлена. Затем она тоже встает и выходит в коридор. Я смотрю ей вслед и понимаю, что Марек находит в ней. В ней много гордости и очень красивое тело, которое точно соответствует вкусу Марека. Сара высокая, около метра семидесяти пяти, и сегодня вечером на ней надеты умопомрачительные шпильки. Шпильки, на которых она, вероятно, даже возвышается над Мареком. Я могла бы надеть какие угодно высоченные каблуки, и все равно была бы ниже Роберта, даже ниже Марека.

— Вот молодец, Сара. Вот это моя девочка. Иди сюда.

Я слышу медленный перестук каблуков по полу. Она не торопится. Наслаждается создаваемым эффектом на полную катушку. Роберт смотрит на меня и улыбается.

— Марек, — произносит Сара. Одно слово, словно кнут. Внезапно я понимаю, что здесь единственная сабмиссивная персона — это я. Все остальные присутствующие находятся в доминантном режиме. Хотелось бы мне сейчас увидеть лицо Марека. Посмотреть, удивлен ли он, поражен ли, впечатлен ли.

Очевидно, ничего подобного, потому что он говорит твердым голосом:

— Аллегра. Иди сюда. Немедленно.

Я не двигаюсь, глядя на свою пустую тарелку. Затем поднимаю глаза и улыбаюсь Роберту. Он улыбается в ответ и снова садится, беря меня за руку.

— Это что-то вызывает? — спрашивает он, и я качаю головой. Нет. Я очень спокойна, у меня нет потребности подчиняться этому приказу.

— Марек, — в голосе Сары я слышу такой тон, который заставил бы меня подчиниться, — ты очень плохой мальчик. Я даю тебе тридцать секунд, чтобы соответствующе извиниться и исчезнуть навсегда. Если, по истечении этого времени, ты все еще будешь здесь, я перегну тебя через колено и отшлепаю твою задницу.

Мы с Робертом смотрим друг на друга и оба дрожим от подавляемого смеха. «Эта смена тактики — это нечто!» — думаю я и действительно сожалею о том, что не вижу лица Марека.

— Потом Фрэнк трахнет тебя в твою девственную задницу. Она все еще девственна, не так ли, Марек?

Фрэнк, определенно, подыгрывает, потому что ни слова удивления или протеста не слетает с его губ. А Марек, вероятно, потерял дар речи.

— Итак, Марек, что ты выбираешь?

— Ты, наверное, шутишь, Сара.

Голос Марека звучит не так твердо, как обычно.

— Госпожа Сара никогда не шутит, — слышу я слова Фрэнка.

— С каких это пор ты… я имею в виду… еще месяц назад ты была…

Марек явно довольно сильно ошарашен.

— Я всегда была такой, Марек. Это просто никогда не интересовало тебя. Потому что ты никогда не интересовался тем, чего я хочу. Но я многому научилась и жажду это реализовать. Безжалостная строгость, жестокость. Постоянное хождение по краю. Последний шанс, Марек! Либо ты оставишь нас с Аллегрой в покое, либо через десять минут ты, уже связанный, будешь лежать на кровати, и мы тебя отшлепаем. Фрэнк и я. Он настоящий мастер кнута, ты знал это?

— Настоящий мастер, — повторяет Фрэнк, который, вероятно, никогда в своей жизни не держал в руках кнута.

— Время пошло.

Через несколько секунд дверь захлопывается. Марек уходит без слов. Молчание господствует в помещении, когда Сара и Фрэнк возвращаются к столу. Она закрывает дверь в коридор, опускается на стул, и мы все начинаем хохотать. Сара вытирает слезы смеха с глаз и хрипит:

— Я не могу больше. Фрэнк, ты был великолепен.

— Спасибо, — усмехается Фрэнк, и Сара вдруг смотрит на него совсем по-другому. «Может быть, когда-нибудь они что-нибудь и замутят», — думаю я. Саре он бесспорно нравится. Он быстро учится и только что показал себя по-настоящему лояльным «подельником».

— От этого ты избавилась, Сара, — говорит Роберт, — а для Аллегры нам нужна другая тактика.

— Тебе не кажется, что он сейчас оставит вас обеих в покое? — спрашивает Фрэнк, протягивая Саре носовой платок.

— Нет, я так не думаю. Привязка к Аллегре намного сильнее. А гнев на нее еще больше. Не думаю, что он так быстро сдастся.

— Не пугай меня, Роберт… — говорю я, скривившись.

— Я не хотел напугать тебя. Извини, пожалуйста.

Он улыбается, вызывая у меня смех. Я нахожу его неотразимым.

— Знаешь, что из этого самое лучшее? — спрашивает меня Сара, и я пожимаю плечами.

— Нет, что?

— То, что я, наконец, нашла кого-то, с кем могу поговорить о моей интимной жизни. Не боясь косых взглядов.

Я киваю, понимаю ее. Хотя сама и не люблю говорить о подробностях своей жизни, но понимаю, что иногда хочется поговорить с единомышленниками.

— Должны ли мы оставить вас наедине? — спрашивает Роберт. — И не мешать «беседе между сабами»?

— Нет, останьтесь здесь, — смеясь, отвечает Сара. — «Беседу между нами, сабами» мы проведем в среду в «Вельвет». Если мне там никто не понравится. Пойдем со мной, Аллегра, пожалуйста!

Я смотрю на Роберта. «Можно?» — молча спрашиваю я, и он кивает.

— Хорошо. При одном условии.

— Каком?

— В четверг мне на работу. Так что в полночь мы уходим домой.

— Согласна.

Я ловлю взгляд Фрэнка и не могу не улыбнуться.

— Не беспокойся, я позабочусь, чтобы она пошла домой одна.

— Ох, а если нет, то позвони мне. Я хочу посмотреть… — усмехается Фрэнк и получает от Сары яростный удар по голени.

— Ой, — говорит он, потирая ушибленное место. — Строптивая бестия. Может, мне поставить тебя перед выбором?

— Каким таким выбором? — спрашивает Сара, глядя на Фрэнка прищурившись.

— Тридцать ударов рукой с достоинством или первоклассный минет.

— Хм-м… — произносит Сара, а Роберт улыбается мне и встает.

— Мы уходим сейчас. Желаю хорошо повеселиться. Спасибо за ужин, Сара.

— Ты действительно думаешь, что они сейчас?.. — спрашиваю я, когда выхожу из парадной двери.

— О, да. Конечно.

— И что она выберет?

— Минет. Она не хочет ударов сейчас.

— Я бы приняла и то, и другое — ухмыляюсь я, просовывая свою руку в ладонь Роберта.

— Кто бы сомневался, — смеется он, притягивая меня к себе.