Сливово-лиловый

Глава 30

Три недели спустя я сижу в своем офисе и читаю электронные письма. По крайней мере, все окружающие думают, что я это делаю, но я просто пялюсь на экран монитора, не читая написанного. Мои мысли заняты Робертом. Наша совместная жизнь прекрасна, и я чувствую себя очень хорошо. Он не подавляет меня, имеет безошибочное чутье, что работает, а что нет. Замечает, когда я не готова войти в «зону». Марека это никогда не заботило. Его желание всегда было первостепенным. Он действительно бесцеремонно брал то, что хотел. Роберт тоже берет то, что хочет, но не напролом. Он умеет ждать, он соблазнитель. Когда я не готова, он заманивает меня, обвораживает, очаровывает нежностью и словами, направляет к краю «зоны» и галантно держит дверь открытой для меня. Только тогда, когда я вхожу, когда готова, он берет то, чего ему хочется. Роберту важно, чтобы мне нравилось все, что он делает со мной. Речь не идет только о его страсти. Речь идет о «нашей».

Услышав стук в дверь, я поднимаю голову.

— Входите, — говорю я, бросая взгляд на Меллу. Она пожимает плечами. Она никого не ждет. Я тоже.

— День добрый, — говорит Марек и с видом хозяина входит в кабинет.

— Здравствуй, Марек, — отвечаю я, чувствуя подступающую к горлу тошноту. Мелла бросает мимолетный взгляд на нашего посетителя и затем возвращается к работе.

— Мы можем где-нибудь поговорить?

«Нет» так и просится с языка, но я действительно хочу избежать того, что Марек станет грубым и выскажет при Мелле все, что хочет сказать. У меня нет никакого желания быть в центре корпоративных сплетен.

— Конечно, — говорю я и встаю. Проходя мимо Марека, стараюсь держаться как можно дальше, и через несколько секунд захожу в пустой конференц-зал. Марек закрывает за собой дверь и смотрит на меня. Я складываю руки на груди и жду. Он хочет говорить, а не я. Поэтому ему и начинать.

— Ты переехала, — говорит он непреклонным тоном.

— Да.

«Он сразу переходит к делу, не тратит времени на вежливость», — думаю я. Это не хорошо. Совсем не хорошо. Я знаю Марека — в этот момент он верит, что все еще является богом в моем мире. Он спрашивает не свою бывшую девушку о ее новой квартире, он опрашивает, допрашивает женщину, которая принадлежит ему, и ожидает правду. Извинений. Падения на колени, морального и физического.

— Куда?

— К Роберту.

— А он живет где?

— Марек, это не твое дело. Что ты хочешь? Ты пришел сюда, чтобы сказать мне, что ты заметил, что я переехала?

Он почти незаметно вздрагивает, когда понимает, что я не реагирую на него соответствующим образом.

— Я переживаю. Ты важна для меня.

— И это пришло тебе в голову после того, как ты увидел меня на той вечеринке с Робертом, верно? Раньше ты не заморачивался по моему поводу.

— Это неправда, я всегда думал о тебе. У тебя был такой большой потенциал, Аллегра, и в то же время ты оказывала мне такое сопротивление… Все, кто были после тебя, были какими-то скучными.

Я молчу и пожимаю плечами. Это не моя проблема.

— Я порасспрашивал в «Сцене». Никто его не знает. Это беспокоит меня.

— Он не посещает «Сцену». Я тоже, если ты заметил это за прошедшие шесть лет. Нас «Сцена» не заводит.

— Я не думаю, что он хорош для тебя, Аллегра. Он слишком… мягкий. Он оставляет тебе слишком много свободы.

— Я чувствую себя очень хорошо. Спасибо за беспокойство, Марек, но это ни к чему.

— Аллегра, я просто хочу, чтобы ты подумала о том, что хорошо для тебя. Ты знаешь, в чем нуждаешься.

— Да. И это не то, что ты подразумеваешь.

Марек смотрит на меня особым взглядом, который говорит: «Ты, глупая маленькая сабочка, ты не знаешь, что хорошо для тебя».

— Ты не носишь ошейник, Аллегра. Даже в частном порядке.

— Прекрасно подмечено. Первоклассная детективная работа, Марек.

Мой голос сочится сарказмом, и я закатываю глаза.

— Ты дерзка и строптива, Пятнадцать. Как обычно в последнее время. Тебе не хватает твердой руки. И метки, которая напоминала бы тебе, кто ты есть, и как пристало себя вести.

Я наклоняю голову к плечу и смотрю на него, задаваясь вопросом, как элегантно и без сцены избавиться от мужика. В то же время раздумывая, почему он не хочет понять, что глава нашей «дружбы» завершена.

— Меня зовут Аллегра, Марек, и мне действительно нужно работать. Итак, если мы закончили…

— Не закончили. Ты дерзкая и наглая.

— Да, ты уже сказал это.

— Тогда ты знаешь, что делать, верно?

— Нет, абсолютно нет.

Я раздраженно провожу рукой по лицу и опираюсь другой рукой о спинку стула. Он пытается снова и снова. Но благодаря Роберту я достаточно тверда, чтобы не реагировать на это. Я делаю мысленную заметку, чтобы выразить свою благодарность Роберту. Я свободна от Марека. Вдруг отчетливо понимаю, что стена в моей голове исчезла, за ней нет ничего, кроме мертвой пустоши.

— На колени, извинись и попроси у меня наказания, — приказывает он и указывает на пол.

Я глубоко вздыхаю и отвечаю твердым голосом:

— Нет.

— Нет? Неужели нет? — спрашивает Марек и делает шаг ко мне.

— Определенно нет.

— Ты хочешь, чтобы я заставил тебя?

— Нет. Я хочу, чтобы ты, наконец, понял, что мы оба покончили друг с другом. У нас совершенно разные представления о том, как претворять в жизнь наши наклонности. Ты этого не понимаешь или просто не хочешь понять?

«Черт, — думаю я, — не смогу проскользнуть мимо Марека. Я не смогу легко покинуть комнату». Марек, как и следовало ожидать, не отвечает на мои слова. Он никогда не слушал то, что я говорила, чего я хотела.

— Я хочу сделать тебе предложение, Пятнадцать.

— Меня зовут Аллегра. И что насчет твоей новой подруги? Той, которая тебе подходит по возрасту и носит поводок даже на публике?

— Откуда ты это знаешь?

— Сара видела вас в городе.

— Ну, она очень хорошо удовлетворяет мой садизм — что тебе на пользу. Но она совсем не оспаривает мое доминирование. Она хорошо воспитана своим предыдущим владельцем. Я хотел бы предложить, чтобы ты дала мне возможность тебя обучать и воспитывать, в то время как свой садизм я, в основном, буду практиковать на ней. Мы начнем снова с самого начала и сделаем из тебя идеальную рабыню.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

— Хорошо. Подумай об этом. У тебя есть неделя, потом я вернусь. В то же время. Я ожидаю, что ты будешь открыта и доступна, и у нас будет место, где нас не потревожат.

— Мой ответ — «нет», Марек. Тебе ни к чему возвращаться.

— Я вернусь. Ты обдумаешь все и согласишься. Не волнуйся, я обсужу детали с Робертом.

Я возмущенно смеюсь и качаю головой.

— Обсудишь с Робертом? Детали?

— Да. Каждый имеет свою цену. И я сделаю ему предложение, очень щедрое предложение. Он будет два раза в неделю одалживать мне тебя за значительную сумму и несколько приятных дополнений.

— Роберт не будет меня одалживать. Я не позволяю себя одалживать. Забудь об этом.

— Посмотрим, Пятнадцать. Он будет одалживать, и ты будешь делать, как он прикажет. Я расскажу ему о твоем непослушании, твоем отказе оказать мне необходимое уважение. Роберт не только получит финансовую выгоду, но и научится правильно обращаться с такими, как ты. Я научу его изгонять из тебя наглость. Я сейчас еду к нему, у меня назначена встреча с ним.

У меня нет слов. И я чувствую, как страх закрадывается внутрь ледяным холодом. Марек поворачивается и уходит.

В полнейшем раздрае я возвращаюсь обратно в свой кабинет и пялюсь на монитор. Меня парализует страх. Что, если Роберт согласится? Тогда мне придется закончить отношения. Лучше всего переехать в другую страну. Далеко. В Чили или Уругвай. Или какой-то чертов лес в Канаде.

— С тобой все в порядке? — спрашивает Мелла, и я качаю головой.

— Нет.

— Оно и видно. Может, лучше домой? Ты уже целый час пялишься на экран.

— Час? Так долго?

А мне кажется прошло всего пять минут.

— Один час и десять минут, Аллегра. Иди домой.

Я медленно киваю и съеживаюсь, когда звонит мой телефон. Дрожащими руками я хватаю его. Роберт написал мне текстовое сообщение:

Я заберу тебя через десять минут. У главного входа.

Я собираю вещи, выключаю компьютер и прощаюсь с Меллой. Меня тошнит от страха. На ногах будто тяжелые булыжники, и их вес увеличивается с каждым шагом к выходу.

Когда я выхожу из вращающейся двери, Роберта нигде не видно. Я делаю несколько шагов вправо и сажусь на невысокий парапет, чтобы тут же снова подскочить. Камни уже довольно холодные. Пока ожидаю, я рассматриваю людей, выходящих из здания, и думаю, имеет ли кто-нибудь из них такую же странную интимную жизнь, как у меня.

Навороченный черный «Ауди A8», совершенно новый и очень дорогой, подъезжает ко входу и останавливается. «Мажор, — думаю я, — считающий, что может парковаться, где пожелает». Я продолжаю наблюдать за людьми, выходящими из вращающейся двери, и съеживаюсь, когда слышу голос Роберта:

— Аллегра! Ты спишь? Как долго ты собираешься там стоять? — Роберт стоит у открытой водительской двери «Ауди» и машет мне.

— Давай, поторопись. Здесь не разрешено долго парковаться.

Я заторможенно двигаюсь, и на секунду мне кажется, что Марек этим автомобилем расплатился с Робертом за меня… «Чушь», — прерываю я ход своих мыслей. Как мог Марек за час успеть всучить эту машину Роберту… Кроме того, это было бы слишком дорого. Я открываю пассажирскую дверь и качаю головой. Конечно, машина недостаточно дорогая, чтобы заплатить за меня. Во-первых, я вообще не продаюсь, и, во-вторых, даже «Роллс Ройс» будет недостаточно дорогим, чтобы даже частично быть компенсацией.

— Привет, — говорю я, пристегиваюсь и смотрю на приборную панель.

— Привет, — отвечает Роберт и дает газу.

Автомобиль мурлычет, словно кошка. Я никогда не ездила в такой дорогой машине, и меня удивляет, как она по-другому ощущается и звучит.

— Что с твоей машиной? — спрашиваю я.

Этим утром Роберт на работу поехал на своей машине, высадив по пути меня здесь. Он ни словом не обмолвился о приобретении новой. И с его авто этим утром все было нормально.

— Стоит на стоянке перед офисом. Это служебная машина. Завтра утром у меня будет очень важная встреча: навороченный костюм, идеально подходящий галстук, портфель Армани. Встреча, на которую, по мнению Арне, нельзя ехать на «Гольфе». Поэтому он заставил меня взять «Ауди» и…

Роберт прерывается, потому что я громко выдыхаю, и бросает мне короткую улыбку, прежде чем снова сосредоточиться на дороге.

— Аллегра, — говорит он, через пару минут останавливаясь на красном, и поворачивается ко мне, — ты серьезно думала, что меня можно… подкупить? Ты думаешь, что так мало для меня значишь, что я уступлю тебя против твоего желания Мареку за какую-то сраную «Ауди» или какую-либо сумму денег?

— Я не знала, что еще думать. Я… не знала, о чем вы говорили на кухне. Марек говорил так… уверенно, а я… прости, Роберт.

Он тянется к моей руке и сжимает ее.

— Все в порядке, Аллегра.

Когда светофор становится зеленым, он дает газу, а я на мгновение закрываю глаза. Облегчение наполняет меня, и я чувствую себя намного лучше, чем несколько минут назад.

— Марек сказал мне, что ты была капризной и наглой. Не извинилась, не упала на колени перед ним и не соизволила попросить наказания. Это правда, Аллегра?

— Да, это верно.

— Мне очень даже по душе, что при встрече ты проявляешь соответствующее уважение ко всем доминантным мужчинам. — Я опускаю взгляд и смотрю на мои руки, лежащие на коленях. О, Боже. Роберт же не ожидает, что я извинюсь перед Мареком? Я не смогу этого сделать. И не хочу. — И ты это знаешь, не так ли? — спрашивает он, не дождавшись моего ответа.

— Да, Роберт. Ты уже давал мне это понять несколько раз.

Я должна извиниться, но не могу заставить себя.

— Марек есть и остается исключением, подтверждающим правило. Я очень горжусь тобой, Аллегра.

— Спасибо, Роберт, — тихо отвечаю я и улыбаюсь.

— Почему ты не позвонила мне и не рассказала, что Марек был у тебя?

— Потому что он сказал, что у него назначена встреча с тобой, и он едет на нее прямо сейчас. Я думала, ты знал, что он приедет…

— Я не знал. Он морочил голову Джанин, пока она не записала его на прием. Затем она была очень небрежна, сообщив мне, что из Стройуправления придет «кто-то», кому срочно нужно «что-то» обсудить со мной. Большего я не знал. К сожалению, Джанин — настоящая растяпа в подобных вопросах… Это больше не допустимо… — вздыхает Роберт.

Я молчу, сочувствуя Джанин. После ненавистной Роберту встречи завтра утром, которая, конечно же, не поднимет ему настроение, она рискует нарваться на хорошую взбучку.

— И даже если бы я знал, что он придет ко мне, Аллегра, я не знал, что до этого он был у тебя, — продолжает Роберт.

— Извини, пожалуйста, — говорю я.

— Извинения приняты. Почему ты просто не выгнала его? — спрашивает он, сворачивая на нашу улицу.

— Я не хотела, чтобы он утроил сцену, тем более, чтобы он «раскрыл» меня, рассказывал ужасные вещи. Мне не хотелось бы стать центром офисных сплетен. Или, может, даже потерять работу из-за Марека.

— Хорошо, понятно.

— Что ты ему сказал?

— Он должен засунуть свои фантазии подальше и оставить тебя и меня в покое. Я не делюсь тобой, не одалживаю и не продаю тебя. Я сказал ему, что со мной ты очень послушна, уважительна и покорна. Что он должен подумать дважды, может быть, проблема в нем, а не в тебе.

Роберт паркует машину на заднем дворе дома, и мы выходим.

— Я думала, после разговора на кухне все прояснилось…

— Я тоже так думал. Тем более, что он последовал моему совету и нашел женщину из «хардкор-Сцены».

— …которая слишком послушна для него, — говорю я и автоматически ищу ключ от входной двери в сумочке, хотя Роберт уже держит свой в руке.

— Это не наша проблема, — усмехается он и отпирает дверь, галантно пропуская меня вперед.

— Он не высокого мнения о тебе. Может быть, поэтому ему трудно следовать твоему совету.

— Это его проблема, да. Он так стар, что считает себя абсолютным гуру. Он даже не допускает, что другое мнение может быть правильным.

Когда дверь квартиры закрывается за нами, я поворачиваюсь к нему и бросаюсь в его объятия.

— Ты можешь доверять мне, Аллегра. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я не сделаю ничего, что навредит тебе.

— Я знаю, и мне стыдно, что я засомневалась в тебе даже на секунду.

— Это хорошо. Значит, ты сделала выводы. Тебе очень стыдно или совсем чуть-чуть?

— Очень. Настолько, что мне хочется забиться в угол и завыть.

— Хорошо. Очень хорошо, Аллегра.

Его голос нежный и успокаивающий, излучает заботу и дает мне уверенность, что все в порядке. Роберт целует меня и крепко обнимает, гладит мою спину и дает мне прочувствовать свое присутствие.