Сливово-лиловый

Глава 56

— Добро пожаловать, — говорю я, протягивая руку блондинке, стоящей у стойки.

— Спасибо, — улыбается она и указывает на свою сумочку. — Где я могу избавиться от этого?

— Я тебе покажу, — предлагает Инга и манит ее следовать за собой.

Роберт, как всегда, оказался прав. Заказы увеличились, и Арне снова нанял — естественно — ошеломительную блондинку. Иногда мне интересно, что говорит об этом жена Арне и воспринимает ли она еще это с юмором. Новую кандидатку во «влажные мечты» Арне зовут Джудит, и ей под тридцать. Где он всегда выискивает женщин, похожих на супермоделей? У Джудит бесконечные ноги, внушительный размер бюста и шевелюра, которая осчастливила бы любого парикмахера.

— Мне придется очень, очень себя контролировать, чтобы не называть ее постоянно «сестрица Джудит»… — сказал Роберт в машине всего час назад. — Я уже вижу себя сидящим на собрании и говорящим: «Ну, в свете совершенно новой информации от сестрицы Джудит…». Это было бы весело. Думаю, я так и сделаю.

— Но она совсем не похожа на сестрицу Джудит. Она похожа на Эрин Хизертон. Так будет проще, — ответила я.

— Кто такая Эрин Хизертон? Какая-то знаменитость?

— Нет. Можешь погуглить на досуге. Новое предложение?

— Абсолютно новое предложение!

— Естественно. Ты пойдешь со мной в кино в пятницу?

— Что ты хочешь посмотреть, моя красавица?

— Пока не знаю. Просто хочется в кино. Можешь погуглить, что сейчас идет после того, как закончишь с Эрин Хизертон.

— Получу ли я «выдрины носики» (прим. переводчика "Капустные конфеты". Капустно-пшеничная масса, покрытая шоколадом) если пойду с тобой?

— Ну, не могу этого обещать, Роберт. Они теперь стали редкостью.

Мы еще немного подурачились, и Роберт в приподнятом настроении скрылся в своем кабинете.

Мне выпало все показать и всех представить Джудит. Мы были у руководства — конечно, как без этого — потом у Майкла и Клауса и сейчас остановились перед кабинетом Роберта. Стучу и жду его ответа.

— Извини за беспокойство, — говорю я, входя в комнату, — я хотела бы познакомить тебя с фрау Симон, которая с сегодняшнего дня будет работать у нас.

«Профессионализм», — думаю я. Тотальный профессионализм. Что сложно, потому что Роберт выглядит так, что слюнки текут. Он встает и пожимает Джудит руку.

— Роберт Каспари. Рад знакомству.

— Джудит Саймон. Я тоже рада.

Роберт ведет вежливую светскую беседу, спрашивает ее о том, о сем и вопросительно смотрит на меня, когда я через десять минут вмешиваюсь в их оживленную беседу — есть еще люди, которых мне нужно представить Джудит, и, в конце концов, хотелось бы уже заняться своей непосредственной работой. Арне вызвал меня к себе в кабинет после того, как я представлю Джудит. И, как и многие начальники, Арне не любит ждать вечно. Мне также нужно подготовить встречу, налоговая служба дышит мне в затылок, а мой почтовый ящик переполнен срочными запросами.

— Ненавижу перебивать, — говорю я, не в силах полностью скрыть напряжение в голосе, — но мне еще нужно представить Джудит другим сотрудникам. Может быть, вы могли бы продолжить беседу во время обеденного перерыва.

Роберт испытующе смотрит на меня, а затем улыбается.

— Обеденный перерыв. Звучит хорошо. Тогда мы так и сделаем.

— Хорошо. Ты идешь, Джудит?

Она кивает, ярко улыбается Роберту и говорит:

— Увидимся позже.

— Аллегра, если ты сможешь освободить для меня пять минут, вернешься ко мне, хорошо? — спрашивает Роберт, когда мы почти вышли за дверь.

— Да, конечно.

Мы с Джудит заканчиваем обход, и я передаю ее Инге, которая теперь может начать обучать ее основам. Я иду к Арне, готовлю все для совещания — как раз к его началу — и в сотый раз звоню даме из налоговой инспекции. Затем коротко извиняюсь и иду к Роберту.

— Садись, — требует он и встает со стула, обходя стол.

Я присаживаюсь и улыбаюсь ему. Он не отвечает на мою улыбку. Выражение его лица холодное и суровое, температура в комнате внезапно достигает точки замерзания. Он стоит позади меня, и я смотрю — уже не в первый раз — на его пустой стул.

— У тебя стресс, Аллегра?

— Нет, я…

— У тебя стресс, Аллегра? — снова спрашивает он, и тон дружеского вопроса полностью меняется. «У нас уже проблемы, если ты солжешь мне, у нас будет больше проблем», слышу я подтекст и на секунду закрываю глаза, пытаясь понять, что произошло. Он не ищет поцелуя, не хочет короткого, жаркого разговора шепотом, как у нас здесь иногда бывает.

Его рука скользит по моему горлу, и я сглатываю.

— Да, немного.

— Я заметил. Ты была груба и невежлива. Неуважительна. Обычно мне не нравится, когда меня прерывают и просят заткнуться. Такое поведение для тебя принципиально неприемлемо. Неподобающе.

Я не знаю, что на это сказать, судорожно пытаясь вспомнить, что такого произошло.

— Я… нет, Роберт, я так не думаю.

— Что, прости?

— Не думаю, что проявила неуважение.

— С каких это пор ты решаешь, что я считаю неуважительным, Аллегра?

— Это решаю не я.

Роберт молчит и лишь мягко усиливает давление на горло, но я не могу реагировать, не могу сейчас. У меня кружится голова, а мне еще так много нужно сделать. Я также не могу работать сверхурочно, потому что еду домой с Робертом. Мне, наверное, придется пропустить обеденный перерыв, чтобы хотя бы что-то сделать. И у меня точно нет времени сидеть в кабинете Роберта и играть во властные игры. Я хватаю руку Роберта и осторожно убираю ее от своего горла, вставая и поворачиваясь к нему лицом.

— Если это все, Роберт, я вернусь к своему столу.

— Это было не все. Мы еще не закончили.

— Я… извини, — отвечаю я, пятясь к двери.

Его взгляд останавливается на мне, не предвещая ничего хорошего.

— Поговорим об этом позже, — говорит он, и я знаю, что он зол — неудивительно. Никогда раньше я так себя не вела. Я никогда не уклонялась от него таким образом, и уверена: за то, что творю, мне придется еще поплатиться.

— Да, — тихо отвечаю я, — но, пожалуйста, дома. Не здесь, Роберт. Пожалуйста.

Раздается стук в дверь, и я чувствую облегчение. Пронзительный, строгий взгляд Роберта давит на меня, лишая выдержки. Не желаю терпеть, ведь знаю, что бывает, когда он так на меня смотрит. Я упаду на колени, брошусь к его ногам и начну извиняться.

Кладу руку на ручку и открываю ее, не дожидаясь, пока Роберт пригласит своего посетителя. Я хочу разрядить обстановку.

За дверью стоит Джудит, запах ее духов щекочет мне нос, она улыбается сначала мне, потом Роберту.

— Инга отправила меня на обеденный перерыв. Я хотела спросить, не хочешь ли ты присоединиться ко мне? Продолжим наш разговор?

Роберт поворачивается к Джудит и улыбается.

— Да, с удовольствием.

Я разворачиваюсь и ухожу. Роберт даже не спрашивает, был ли у меня уже перерыв или нет. Хочу ли присоединиться? Я растерянно остаюсь стоять в коридоре, смотря им вслед и слушая смех Джудит.

Я отбрасываю все мысли о Роберте, хотя он выбил меня из колеи — или я сама катапультировалась? Была ли я неуважительна? Должна была молчать? Есть ли у меня причины ревновать? Он делает это, чтобы наказать меня? Все эти мысли проносятся у меня в голове, пока я отвечаю на электронные письма и ловлю себя на том, что смотрю на экран, не печатая. Упорно сосредоточившись, работаю над горой своих задач, останавливаясь только один раз, когда понимаю, что я очень сильно напряжена и убираю переговорную комнату лишь для того, чтобы двигаться. Положив использованную посуду в посудомоечную машину, проветрив помещение и приведя стулья в порядок, начинаю чувствовать себя немного лучше и решаю после работы заняться пробежкой. Мне нужно движение, определенно.

Вернувшись к своему рабочему столу, я немного лучше могу сосредоточиться на работе, в какой-то момент действительно сосредотачиваюсь и выполняю все, что еще ждет обработки, быстро и эффективно. Я только бормочу короткое прощание, когда Инга и Джудит прощаются в конце рабочего дня, а затем в последний раз за этот день звоню в налоговую инспекцию. Закончив разговор, вздыхаю с облегчением. Проблема решена, наконец-то. Один пункт в списке, который я могу уверенно отметить, как решенный.

— Аллегра.

Голос Роберта заставляет меня поднять глаза. Он стоит перед моим столом и демонстративно смотрит на часы.

— Извини, — тихо отвечаю я, — буду готова через минуту.

Я выключаю компьютер, быстро прибираюсь на столе и тянусь за сумочкой.

— Я готова.

— Хорошо.

Коротко и холодно. Роберт все еще зол на мою неадекватную реакцию, которую я до сих пор не считаю неуместной или неуважительной.

Мы молчим, пока не проезжаем полпути. Затем я прочищаю горло и небрежно говорю:

— Я иду на пробежку. Мне нужны упражнения и свежий воздух.

— Ты никуда не пойдешь, Аллегра.

— Но…

— Нет. Мы поговорим, а потом посмотрим.

Не кончике языка крутится резкое замечание, но подавляю этот порыв. Роберт больше не в настроении для очередной дерзости. Интересно, как день, который так хорошо начался, мог оказаться таким ужасным. Он станет еще страшнее. Я боюсь этого разговора, потому что он может перейти в самую настоящую ссору. Из-за ничего. Я ненавижу споры, особенно когда дело не стоит и выеденного яйца.

— Иди на кухню и жди меня, Аллегра, — приказывает он, когда мы возвращаемся домой.

Я снимаю туфли и иду мимо него в спальню. Роберт стоит в дверях, скрестив руки на груди, и смотрит, как я раздеваюсь, достаю из шкафа пару спортивных штанов и футболку и надеваю их. Он молчит, когда я протискиваюсь мимо него, надеваю кроссовки и хватаю ключ.

— Аллегра.

— Я иду на пробежку. Мне нужны упражнения и свежий воздух. Как уже сказала.

Это важно для меня. Пожалуйста, Роберт. Я смотрю ему в глаза, молча умоляя позволить мне уйти.

— Подожди чуть-чуть. Я пойду с тобой.

— Нет. Роберт, я… я не хочу, чтобы ты шел со мной.

Он смотрит на меня, изучающе, ожидающе. Ему нужна причина, по которой он должен оставаться дома, из-за того, что я сегодня вдруг так неожиданно упряма и настойчива.

— Я не могу держать твой темп, — говорю я слегка неуверенно, но Роберт начинает переодеваться.

— Значит я побегу в твоем темпе. Мы поедем в городской парк.

Он не дает отобрать контроль, не полностью. Я знаю, что он обязательно пойдет со мной. Поводья не ослабнут только потому, что я встаю на дыбы. Он позволит мне немного пройтись в моем направлении, а затем мягко, но настойчиво потянет назад. На его путь.

Через двадцать минут мы уже у входа в парк, и Роберт оставляет решение за мной:

— Налево или направо?

— Направо, — решаю я и начинаю бежать.

Роберт молча бежит рядом со мной, на самом деле даже не пытается увеличить темп. Через четверть часа пробежки, я устаю и нуждаюсь в перерыве. Мое состояние оставляет желать лучшего, мне срочно нужно возобновить регулярные пробежки.

Роберт ухмыляется, потому что я тяжело дышу, как морж, а он все еще совершенно расслаблен. Я кладу руки на колени и чувствую, как колотится сердце, слышу, как кровь стучит в ушах. Рука Роберта ложится мне на попу, ласкает ее. Бег и ему пошел на пользу. Несмотря на неспешный для него темп, он уменьшил свою агрессию и прояснил голову. Он ничего не забыл, но теперь прибывает в гораздо более снисходительном настроении.

Когда я снова могу нормально дышать, мы продолжаем бег, на этот раз немного медленнее.

— В том, что ты делаешь, есть что-то от гимнастики для пенсионеров, Аллегра, — отмечает Роберт, понятно, что то, что я делаю, вряд ли можно отнести к спорту для него.

— Я сказала тебе оставаться дома… — выдыхаю я. — Я знала, что ты…

— Привет, Аллегра! — раздается голос впереди, и мой взгляд скользит по мамам с колясками, владельцам собак, детям на скейтбордах, группе скандинавской ходьбы и другим бегунам.

— Это что? Прилипало? — спрашивает Роберт, и его голос становится холоден, как лед. — Дэвид. Какое удивительное совпадение, не правда ли, Аллегра?

— Да, — отвечаю я, тяжело дыша, — пойти в городской парк было твоим решением, помнишь? Привет, Дэвид.

У Дэвида с собой собака, которую он явно вывел выгулять. Это миниатюрный йоркширский терьер — собака, которая подходит почти всем, но не таким мужчинам, как Дэвид или Роберт.

— Привет, — говорит Дэвид Роберту, который прохладно кивает в ответ. — Ты немного отвыкла от тренировок, не так ли?

Он ухмыляется, наблюдая за тем, как я, наклонившись вперед, уперев руки в бедра, отчаянно пытаюсь набрать в легкие больше воздуха. Он пялится на мое декольте, но я осознаю, что в этот момент мне все равно. Ведь я сейчас задыхаюсь. А Роберт злится на меня еще больше, чем раньше. Из-за этого парня, у которого на поводке собака-диванная подушка, и который, не смотря на убийственный взгляд Роберта, совершенно непоколебим.

— Я работаю иногда личным тренером, ты знала об этом? — продолжает он, затягивая собаку между ног.

— Нет, не знала, — говорю я, чуть меньше запыхавшись, — что это за собака?

— Моей матери. Она больна и попросила меня выгулять придурка. Ненавижу эту тварь, но у меня нет выбора.

— Ага… — равнодушно говорю я и смотрю на нелюбимую спутницу, которая послушно присела и с интересом смотрит на меня.

— Вот, — говорит Дэвид, вытаскивая из штанов визитную карточку, — позвони мне, если тебе понадобится небольшая помощь с тренировками…

Он сует визитную карточку мне в лицо, но Роберт вырывает ее из его пальцев прежде, чем я успеваю ответить, быстро смотрит на нее, а затем возвращает Дэвиду.

— Спасибо, нам не нужно.

Роберт берет меня под руку и тянет за собой, даже не дав шанса попрощаться. Я оглядываюсь назад и вижу, что Дэвид наблюдает за нами.

— Мудак, — четко формулирует губами он, пожимает плечами и продолжает пятиться назад. Через два шага останавливается и жестом показывает, чтобы я позвонила.