Еще больше скорости. Еще больше любви

=== Сотая. Наталья ===

Я не знала, что ему ответить.

Просто стояла напротив, разведя руки в стороны и понимая, что бесполезна.

Больше всего было обидно от того, что он явно хотел чтобы его поддержали, помогли, а я не знала как это сделать, он хотел, чтобы его защитили, спрятали от кошмара творившегося в его семье, но я не была той, кому следовало бы это делать.

Мы были чужими друг другу, даже не смотря на то, что несколько месяцев провели рядом.

— Паш, — как идиотка, я повторяла его имя, моля о том, чтобы он переборол себя и мы убрались с этого опасного мероприятия. Все, что нужно было, мы сделали. Информация была перекопирована, теперь можно было атаковать тех, кто нам мешал. Вот только был один нюанс. Паша дрожал от одной лишь мысли, что его семья как-то связана с тем ужасом, с которым мы пытались покончить. Я боялась одной лишь мысли об этом. Если бы это подтвердилось, нам бы предстояло идти против отца того, кто совершенно не ожидал подобного развития событий.

Для меня самой было шоком, что семья Мятежного, возможно, взяла на себя контроль за всем, что происходило в столь грязной системе. Как? Зачем? Наверное, голова Павла разрывалась от подобных вопросов.

Как же мне было его жаль.

Жалость?

Я часто испытывала это чувство по отношению к людям, которые, по моему мнению, были лишены чего-то важного, ума, вежливости, красоты, но… Но эта жалость была иной.

Впервые с момента нашего знакомства этот человек показал себя с подобной стороны, со стороны ребенка, который скучал по своим родным, по своей матери. Пускай он никогда не произнесет это вслух, но догадавшись, кто стоит перед нами, я осознала, насколько это жестокий удар по Шторму. Его мать не только была рядом с ним впервые за долгое время, так еще ей пришлось открыто перед толпой, которая была этого не достойна, рассказывать о нем, о своем сыне.

Я не ожидала, но мое сердце выскочило из груди, когда я увидела, что она посмотрела наверх, словно ища его душу возле себя.

Мне, которая избегала сближения с людьми, которая потеряла маму, из-за ее недальновидности, мне, от которой ушел отец, оставив на произвол судьбы, мне, которую покинул Егор, оставив не залеченными раны, было страшно осознавать, как сильно меня зацепило происходящее.

Она отвернулась, пытаясь скрыть слезы, а у меня они затерялись в перьях маски.

Со мной рядом сидел тот, по кому она плакала, тот, кто решил оставить ее, ради того, чтобы стать свободным.

Зная его историю с отцом, догадываясь, что клуб рано или поздно поступил бы с ним подобно тому, как поступил с Егором, учитывая, что Павел начал проявлять не дюжее любопытство о погибшем друге, его можно было понять, но ее я понимала больше.

Я поняла ее по глазам, когда она еще не начала объясняться.

И я поняла, насколько мне противен Павел. Она не заслуживала такого от него.

А что теперь?

Теперь, когда открылись новые подробности? Теперь, когда я на своем опыте убедилась, что все далеко не так просто. Что, возможно, сама сбежала бы куда-нибудь, лишь бы оказаться подальше от подобного.

Все же я не могла представить себе, что Пашин отец, мог поступить подобным образом. Узнать о клубе после смерти сына? Решить перехватить власть и присвоить его себе. Так выходит? Да ну, бред!

Сделать так, чтобы люди, рискующие порой жизнью, приносили ему доход?

Переменить правила и выдать все за благие дела? Спрятать свою аферу и казаться всем убитым от горя отцом, а не скотиной, заколачивающей деньги благодаря смерти сына?

— Паш..!

— Паша, — проговорил мне в ухо Франк, — Пора убираться к чертям! Прошу тебя!

Он все еще молча смотрел на меня.

— Рудовская! К вам идут! — его голос под конец сорвался. — Сделай что-нибудь!

— Паш!

Я не знала, как сдвинуть его с места.

— Ната!!! Быстрее! Шторм! Они рядом!

— Паша! — до смерти перепуганная, я подскочила к нему.

Я никогда не умела утешать. Говорить красивые слова не было моей специальностью.

— Паша, послушай меня, — прошептала Настя. Как мне сейчас нужна была она рядом. Настя всегда умела утешить и произнести то, что хотелось бы услышать тогда, когда все катилось под откос, — Это тяжело, и никто из нас тебя не понимает и не может встать на твое место, никто никогда не поймет того, что между ним и тобой, однако, мы те, кто всегда будут помогать, те, кто так или иначе на твоей стороне. И мы не дадим тебя в обиду. Пожалуйста, оставь нам всем разрешить это, а пока есть время, разберись с тем, чтобы мы смогли вместе обсудить теперь уже наши проблемы! Не поддавайся сейчас эмоциям! Прошу!

— Пожалуйста! — взмолилась я, зная, что наше время тикает. — Нам пора уходить!

Не знаю, не знаю я, чего он хотел от меня.

Я так и осталась стоять, не сказав больше ни слова, не сделав ни одного движения, хотя, наверное, будь на моем месте любая другая, она бы уже сжимала его руку, или лицо. Не знаю.

В конечном итоге он молча кивнул и наконец-таки начал двигаться.

Выдрав шнур, он поставил ноут на выключение. Мы на скорую руку прибрали за собой разбросанную бумагу, чтобы хоть как-то скрыть свое пребывание.

— Ребят! Ну что??? Я включаю!

Мы выскочили наружу, отсчитывая секунды, предоставленные нам Дмитрием. Успели.

Обратный путь был не такой уж и сложный. Устраненный нами охранник пока что пребывал в отключке, хотя надеяться на него совсем не стоило. Нам оставалось пройти всего лишь через один пункт.

Времени, чтобы выбраться, было мало. Совсем скоро из кабинета должны были забрать компьютер, была почти сто процентная гарантия, что наше пребывание оказалось бы замеченным.

Мы были около лестницы, когда ниже на этаж раздалось:

— Опять вызывают, что за дела такие? То у них сигнализация не срабатывает, то…

Оба охранника освободили нам дорогу, но видимо удача отвернулась от нас, потому что стоило Мятежному выглянуть из-за угла и приняться спускаться, как рядом раздалось:

— Забыл рацию!

Столкнувшись нос к носу с крупным мужчиной, Павел по своему обыкновению растерялся. Я уж было хотела выйти вперед, чтобы перемешав все мысли в голове у явно тупого мужчины разрешить подобную неловкость, как тут, по рации, что лежала возле нас на лестничном ограждении, раздалось:

— Прием? Прием? Пятые? Красная тревога. Только что обнаружен один из наших, утверждающий, что его дезориентировали двое молодых людей: девушка в красном платье и парень в…

В этот момент я уже распрощалась со своей жизнью.

По тому, как менялся взгляд охранника, становилось понятно, что наши дела совсем плохи.

Краем глаза, я заметила, как что-то возле меня приходит в движение.

В ступоре, я наблюдала за всем происходящим со стороны, и боялась пошевелиться. Мой мозг отказывался воспринимать столь жестокую реальность.

Шторм, в одно мгновение высунув нож, который ранее был извлечен нами с места хранения, воткнул его в человека, который был для нас опасен.

Помню, как зажала себе рот обеими руками.

Мужчина, что плавно оседал после полученного ранения, пытался дотянуться до Павла, при этом издавая какие-то непонятные звуки.

— По всем постам! Проникновение! В начальную точку! Двое молодых людей… — дальше я не стала слушать.

— Димон! — зачем-то оглянулся по сторонам Павел.

— Я тут! Блин! Все плохо! Тут все шерстят! Черт!

— Веди тогда нас!

— Сука! — Франк сильно нервничал. — Блять, вас по камерам видно, они перегрузили систему. К вам двигается тот второй. Давайте в сторону от него! Пошли, пошли!

Лишь почувствовав, что кто-то тянет меня за руку, я заставила свои ноги работать.

— Бежим!!

Хорошо ему было кричать! От его резких движений, я едва устояла на ногах.

Паша мчался вперед, молниеносно оглядывая все коридоры, что попадались нам по пути.

— Сука, они палят вас. Сейчас Ваня их вырубит нафиг!

— Но ты тоже…

Бах!

На несколько секунд погасло все освещение.

Мгновение и все было восстановлено.

— Та-да-да-дам! У вас пятнадцать минут до того, как они перезапустят наблюдение! — пробормотал Дмитрий. — Я вас тоже не вижу.

— Веди нас по плану, — прижался к одной из стен Павел.

— Ага.

— Димон, давай я! — воскликнул в этот момент Кас.

Я уже и забыла, что с нами был не только Дмитрий. Происходящее, видимо, сильно перепугало девчонок и они предпочитали не мешать Франку со Штормом разбираться с проблемой.

— Нет! Они еще слишком далеко, плюс, мы договаривались, что лишь в крайнем случае!

— А что, это не крайний? — подала голос Полина.

— Берг! Не мешай мне! Так, чувак! Слышишь меня?

— Да! — зачем-то кивнул Павел.

— У вас впереди небольшой коридор, если пройти по нему, можно попасть в тот, в котором мы прятали оружие, понял меня?

— Ага!

— Действуй быстро, они стараются поймать вас без лишнего шума, думая, что вы обычные нарушители, как только выясниться, куда вы залезли…

— Понял! — вновь схватив меня за руку, Паша бросился к интересующей нас двери.

По дороге выбросив в растение, мешающий ему плащ, он сжал в руке нож, решив держать его наготове.

Я прокляла весь мир за то, что мне приходилось проходить через это. Крадясь по коридору, я боялась произнести лишнее слово, боялась сделать что-то не так.

Я буквально сходила с ума. В ушах звенело от напряжения, в глазах было мутно. Я молила лишь об одном, чтобы мы выбрались отсюда живыми и невредимыми.

— Мы на месте!

— Отлично! Вам прямо! Попадаете в зал и быстро на выход, они пока не заблокировали входы.

— Окей.

Паша очень крепко держал меня за руку, мне было больно и неприятно от этого, но я терпела, понимая, что это сейчас далеко не самое главное.

Возможно, все могло бы кончиться хорошо, возможно, мы бы успели покинуть это чертово здание, пока тупые охранники соображали и ждали приказов свыше, но…

— Вам стоит знать, что мы только что отразили проникновение, однако, пока по нашим данным…

Резко вывернувшие к нам на встречу люди вынудили нас спрятаться за угол.

— Черт! — выругался Павел.

— Вам стоит оповестить об этом моего мужа, — произнесла мама Шторма, которая вместе с охранником и еще одним мужчиной шла в нашу сторону.

— Конечно, мы это сделаем, — говорил тот самый третий.

— Странно, что может быть интересного в обычных документах о строительстве? — поинтересовалась женщина.

— М-м-м, не волнуйтесь, мы все уладим с Александром Алексеевичем, а вас он попросил увести в гостиницу.

Мятежный страшно напрягся. Говорившие были совсем рядом.

— Хорошо! Дайте мне только минутку!

Судя по звукам, его мать направилась в женскую комнату.

— Да! Я увел ее, поедем через пять минут, а ты пока разберись с тем, что вообще происходит. Да! Ага! — мужчина заговорил по телефону.

— Паша! — я успела схватить его за рукав рубашки. — Не смей!!!

Всеми своими силами я прижала его к стенке, чтобы не дай бог он не наделал глупостей.

— Пусти.

Моя ладонь прикрыла его рот, ведь нас точно бы услышали.

— Ш-ш-ш!

— Ага! Договорились! Что? Что это такое? Что это за профессионалы, которых ранят насквозь? — злился тем временем мужчина. — Я забираю все документы и уезжаю, а вы разбирайтесь с этой проблемой, понятно?? Чтоб все головы были у меня!

Я моментально вспотела.

— Молчи! Молчи, пожалуйста! — еле слышно проговорила я ему в лицо.

— Что там у вас? — бесился Дима. — Ребята! Вам надо…

— Мы не можем, — прошептала я.

Пашина мама вернулась в коридор и делегация двинулась дальше.

Слава Богу, они прошли мимо, не заметив, что рядом замерли двое неудачный преступников.

Когда они скрылись за дверью, я облегченно вздохнула, обрадованная, что у нас еще есть время.

Однако, все вновь пошло наперекосяк:

— Какого хрена? — зашипел на меня Шторм.

— Паша. Нам надо…

— Ты что, слепая?

— Ты с ума сошел? — он впился пальцами в мои плечи.

— Ты не дала мне разобраться с…

— С чем? — воскликнула я, — С кем???

— С этим уродом, который…

— Паша! С твоей мамой все…

— Да ты слышала, что они говорили? — стонал он.

— Ребята! — встрял между нами голос Димы. — Пять минут! Валите оттуда! Пожалуйста!!!

— Она словно…

— Паша, ты все равно не мог, не имел право.

— Да кто ты такая, чтобы мне говорить об этом? Ты видела, что происходит? Моя мать….- набрал он побольше воздуха. — Она не в курсе! — говорил он мне прямо в лицо, — Она не знает! Ничего! Ее используют! Это же очевидно!

— Кто ее использует?? Ты в этом уверен? — возмутилась я, — Тем более ты все равно ничем сейчас не поможешь!!! Ты только спалишь нас и к чертовой матери завалишь все!

Он оттолкнул меня от себя и вышел в коридор.

— Шторм!

— Да пошла ты! Там моя мать! Которую обманывают! И я должен знать кто именно и почему.

— Паша, нам надо уходить, — заскулила я.

— Нет!

— Да!

— Я не уйду без нее! Я ее не оставлю.

После этого я сделала ему больно. Так, как ни делала еще никогда.

— Ты уже ее оставил! — произнесла, стоя напротив. — Тогда, когда лишил себя! Так что не надо…

— Что ты сказала? — резко шагнув ко мне, он перехватил рукой мою шею.

Я едва не повисла в воздухе, когда он выпрямил руку.

— Пусти! — пыталась разжать его пальцы. — Хватит!

— Мятежный! — воскликнул Кас.

— Паша, не надо? Что ты там делаешь? — трепещала Настя, которая, так же как и остальные, не видела нас.

— Ты не имеешь право говорить мне подобное! — в это время шипел Павел. — Ты поняла это?

От его дерганья моей шее становилось лишь хуже.

— Ай! — пропищала я. — Отпусти!

— Ты поняла?

— Пусти! Да! — закрыла я от боли глаза.

Он резко разжал свои пальцы.

— Ты ничего не знаешь обо мне и о моей семье, поэтому молчи! Молчи! Ясно??? Я ушел не от нее, а от него, и ей предлагал это сделать, но она отказалась! Отказывалась всегда, когда я вновь упоминал об этом!!!

Из-за маски, я почти не видела, как морщится его лицо, не видела выражение, с которым он смотрел на меня, но я чувствовала, что он был переполнен ненавистью ко мне, что на данный момент я была для него врагом номер один.

Мне не хотелось этого, я не заслуживала такого, только не сейчас, не в этой ситуации, не в его отношении к матери.

Я потеряла свою навсегда, его же, хоть и была рядом, но осталась недоступной, мучающейся от боли, однако, я точно не была виной этому. И я не хотела, чтобы он ассоциировал меня с той, кто оторвал его от святого.

Без слов, я потянула его за собой, чтобы не дай бог, нас никто не увидел.

Захлопнув за собой туалетную дверь, я прислонилось к ней спиной, будто бы боясь, что он уйдет, вырвется на свободу.

Паша, кажется и вовсе не ориентировался в пространстве.

Растерянно осмотревшись по сторонам, он лишь выжидающе смотрел на меня. Кажется, и мне и ему было абсолютно все равно на то, что происходило вокруг, а ведь это могло стоить нам жизни.

— Вы что там творите? — орал Франк.

Он на самом деле орал. Кричал. Вопил. Так же как и все остальные.

Мне сильно мешала маска, но не было времени разбираться.

Противореча всем разумным действиям я…

Я потянулась к своему уху и медленно вытащила от туда наушник, разрывающийся от рева наших соучастников.

Мне не хотелось слышать их ор, их ругательства. Только не сейчас.

Не сейчас.

Я знала, что стою у него на пути и ему не выйти без того, чтобы не оттолкнуть меня.

Но Мятежный не двигался с места, застыв, прислонившись спиной к широкой раковине.

Подобно мне, он избавился от оглушающих напутствий.

С одной стороны, это было ужасно глупо, застрять здесь в столь важный момент, с другой, казалось необходимым.

Подкинув в руке тяжелую мыльницу, он с легкостью разбил маленькую камеру, объектив которой должен был заработать с минуты на минуту.

— Паша! — проговорила я, сделав в его сторону несколько шагов.

Теперь, без плаща, он нравился мне куда больше. Отстегнув от себя бутафорскую саблю, при этом перекрепив нож на свои брюки, он стал смотреться еще более нормальным. Оставалась маска, но ее снимать было нельзя, пока что точно нельзя.

— Что ты хотела? Ты нас задерживаешь, хотя, кажется, сама хотела убраться от сюда скорее.

— Перестань! — перебила его я, не желая терять время на его обиды. — Я не хочу, чтобы ты думал, что я…

Запнувшись, я не могла заставить себя признать свою вину.

— Это было жестоко и несправедливо к тебе! Я не имела права говорить такое, действительно не имела!

— О чем ты?

— О том, чты бросил маму.

— Рудковская… — он сразу же начал злиться.

— Я задела тебя, сказала глупость, Настя была права! Не нам оценивать твои поступки в семье. Невольно я затронула больную тему.

— Не надо.

— Паша! — перебила я его. — Я потеряла мать и я знаю что это такое! Что это за боль!

— Не хочу. Причем тут это? — окрысился он. — Моя мать жива и будет жить долго! А вот то, что ее подставили, что ее используют, заставляя нести чушь о том, что…

— Какая чушь? Какая? — поразилась я. — Это не чушь и ты сам это знаешь! Паш!

— Все! Хватит!

— Паша.

— Чего ты от меня хочешь? Я не понимаю зачем мы стоим здесь и теряем время???

Я подошла к нему вплотную, загнав его в угол, не обращая внимания на то, что он этого не хочет.

— Я просто не хочу, что бы ты думал, будто бы я считаю тебя во всем виноватым!

— Ха-ха! По моему, ты ясно дала это понять!

— Я сказала это от злости, — у меня не было оправдания. — прости.

— Мне не нужны твои извинения, — покачал он головой. — Это не так важно.

— Важно не важно, это тебе решать, но я с самого начала злилась, — мне пришлось быть с ним откровенной, чтобы он понял меня. — Потому что зная, что у тебя есть мама, которая любит тебя, я никак не могла понять, почему ты оставил ее, но это не мое дело.

— Это не твое дело, ты права! — усмехнулся он.

— Все, что связано с твоим отцом, сложно, запутанно и мне никогда не понять этого.

Он отвернулся от меня. Что мне оставалось делать?

Я в первые позволила себе прикоснуться к его лицу обеими руками. С силой повернуть его к себе, хоть он моментально начал противиться этому, я продолжила:

— И я не хочу этого. Но, чтобы ты знал, то, что я чувствовала, когда твоя мама говорила о тебе…

— Не надо! Не надо ее трогать! — сорвался он.

— Паш! Ты не понимаешь, что я хочу сказать тебе, — растерялась я, после того, как он выкарабкался из закутка, в который я вытеснила его, а после закрыл лицо руками. — Она сильная женщина! Очень сильная! И она борется со всем! И то, что она говорила… Я бы не смогла как она. — у меня в глазах стояли слезы, хоть я старалась их не показывать. — Она сильно любит тебя и будет любить всегда, и может, когда все это закончиться, она вернет тебя себе, а если даже нет, ты все равно будешь в ее жизни главным.

— Зачем? Зачем ты говоришь мне это? — простонал он сквозь зубы. — Разве мало предыдущего? Мне и так плохо. Очень плохо!

— Паша! Ты до сих пор не понимаешь! — воскликнула я. — В кого ты! В этом и есть ошибка всех, кто считает тебя копией отца. Эта сила в тебе, эта надежность, этот внутренний стержень, это не он! Это она!

Не выдержав, я закрыла ладонью лицо.

— И остальное в тебе. То, что ты считаешь, удачно досталось тебе от матери. Оно лишь дополняет то, что я уже перечислила! То, что делает тебя еще лучше! Все ее качества, которые она передала тебе! Вся твоя сила — это она! Она тебя ей наградила! Пускай ты сейчас не смог ей помочь, потому что иначе все рухнуло бы, мы бы так и не получили бы главных ответов, но от этого ты не должен корить себя, потому что она справиться с этим. Вот и все! Я хотела сказать лишь это, она не слабее тебя, она разберется! И ты должен! Обязан! Потому что только ты на это способен!

Как дрожали мои колени, мои руки. Я все говорила и говорила, и сама себя не узнавала. Не могла понять, откуда это внутри.

Он стоял сгорбившись у стены и смотрел в пол.

Я вновь подошла к нему:

— Ты ее ангел хранитель. И пускай пока это так и останется.

Я видела, что его глаза полны слез.

— И знаешь, теперь я не могу перестать ей завидовать, — улыбнулась я. — Ведь мне бы тоже хотелось чувствовать подобное. Быть настолько уверенной в ком-то. Готовой убить за кого-то.

Он как-то криво усмехнулся.

— И если когда-нибудь у меня будет ребенок, я буду, — с чего-то решила рассказать ему об этом. — я буду так же любить его. Не меньше. Сильно-сильно! Чтобы не случилось.

Мы смотрели друг на друга буквально десять секунд. После этого я почувствовала его ладонь на своих волосах:

— Не случится, — улыбнулся он.

Я молча улыбнулась. Он даже не догадывался, что у меня в голове.

— Спасибо, — склонил он голову.

— Не за что.

— Таааак, — он приподнял наушник. — А теперь нам пора выбираться отсюда.

В коридоре до сих пор было тихо, если нас и искали, то делали это так, чтобы вип-персоны, участвующие в приеме, этого не заметили.

— Вы ебонаты! — раздавался из наушника голос Франка вперемешку со всеми остальными, как только мы вновь вышли на связь.

— Димон! — отозвался Павел.

— Ты ебанутый??? Куда вы делись!?

— Были помехи.

— Какие помехи? Сука!

— Мы все слышали, — пояснила Полина.

— Как нам выбраться теперь? — спросил Паша, прислушиваясь к тому, что творилось за дверью.

— Никак, блять, никак!

— Дима!

— Сука, ты пидорасная! Они перекрыли все выходы! Уже перекрыли! И вас ищут, скоро они сообразят, почему у них не работает одна камера в туалете, хоть Иван и вырубил им еще несколько, чтобы не бросалось в глаза. Чем вы думали??? А??

— Вытаскивай нас! — прошипел Павел.

— Да пошли вы! Я бы вытащил, будь…

— У нас информация! Так что хватит выебываться! — напомнила я ему. — Говори, что нам делать, иначе…

— Ждать, блять, сука, моей команды! Ясно?

— Да. Но…

— И надеяться, что все выйдет.

Далее в ухе что-то зашуршало.

— Кас, твоя очередь. Придется действовать, иначе никак.

Судя по реакции Андрея он только этого и ждал.

Я как и остальные ребята не знала, что задумал этот, похожий на сумасшедшую обезьяну, парень.

— У тебя пять минут, потом они точно начнут осматривать места, где нет теперь камер, и тогда…

— Не начнут. Поверь, у них не останется на это времени, — это были последние слова Каса, которые я услышала у себя в голове.

Опять что-то заскрипело, зашуршало, а затем:

— Он ушел! — это была Настя.

— Все! Ждем! Цепь, кстати, на месте!

Все в ожидании замерли.

— Блять, — раздался комментарий Полины. — Что он делает?

— Ха-ха-ха! Блин! — отозвался Дима.

Мы с Павлом переглянулись и пожали плечами.

Минута. Еще одна.

— Что он им доказывает? — спрашивал не понятно у кого Дима.

— Насть, а ему идет форма! Ха-ха-ха! — это вновь была Берг.

— Ой! Ой! — Настя через чур бурно реагировала на происходящее.

— А-а-а!!!

— Сууукаа! — проорал Франк.

И секундой позже.

Бабах!!!

Звон непонятно откуда бьющегося стекла заставил меня прищурится. В начале я даже не поняла, где это происходит: у них, то есть у меня в голове, либо у нас в ресторане.

Бабах! Бабах!

Что-то продолжало рушиться.

Что тут началось!

Мы не были с Пашей в курсе происходящего, но по шуму, что раздавался со стороны коридора и праздничного зала было ясно, что ничего хорошего.

— Сука! Андрей! Ха-ха-ха! Браво! О-о-о! Что он…

В этот момент сработала сигнализация какой-то машины.

— Путь чист! Чист! Давайте! Прямо вперед! Быстрее! Выбирайтесь!

Я вновь почувствовала, что Мятежный схватил меня за руку. Вот только теперь все было иначе.

Я в ответ сжала его пальцы.

— У нас все получиться! — подмигнул он мне.

— Я знаю!

— Пошли! Я выведу нас отсюда!

Мы выскочили в коридор, по которому бегали бешено галдящие люди. Никто не обращал на нас внимание. Никто даже не реагировал на то, что мы вдвоем выскочили из женского туалета, что мы до сих пор в масках, что у Паши торчит из-за ремня нож!

И этому было свое объяснение.

О-о-о!

Сам праздничный зал не пострадал, однако хол, через который мы попали в него выглядел устрашающе!

Это было ужасно!

На полу повсюду валялись осколки от разбитых окон.

В помещение тут же ворвался прохладный Питерский ветер, а так же редкие, неприятные капли дождя. Вокруг всего этого бегали люди, однако, самое впечатляющее в этой картине было то, что посреди всего этого кошмара, с приподнятым, раскрытым на половину баком замерла помойная машина!!!

Я в ужасе преподнесла руки к лицу.

Сколько дорогой мебели и украшений задето, упавшие люстр были полностью испорчены и разбиты!

Кошмар!!!

— Пиздец! — пробормотал Павел.

«Помойка» нарушала не только границы здания, при этом она въехала, правда частично, сразу в два весьма дорогих гостевых автомобиля, именно они издавали ужасающие звуки.

Повсюду уже сновали взбесившиеся репортеры, щелкая по возможности максимально подробно все происходящее.

Охрана и сотрудники ресторана как могли отбивались от назойливых камер и снимающих на телефоны зевак.

— Кошмар! — в который раз простонала я.

— Давайте резче! — возник голос Франка.

Паша тот час бросился к покореженному гардеробу.

Забрав нашу одежду, он накинул мне на плечи мое пальто, дабы скрыть приметное красное платье и мы, смешавшись с дикой толпой, оказались на улице.

Дорога была частично перегорожена, салон «помойки» был пуст.

— Это Кас? — оторопевши спросила я.

— Не стой на месте, — Паша поддерживал меня за спину, уводя подальше, к нашей угнанной машине.

— Ха-ха-ха! Я его фанат! — бесился в моем ухе Дима. — Вы такое пропустили!

— Улет! — была солидарна с ним Полина.

— Настя! Ты где? — поинтересовалась я, но ответ сестры не услышала.

— Она перебралась к Саше в машину, Андрей еле удрал из своей мего-тачки и они подхватили его по пути, однако, связь прервана, скоро позвонят!

Я не могла заставить себя перестать беспокоиться за Настю.

Стоило нам оказаться в машине, мы двинулись с места.

Еще десять минут в молчании и…

Звонок. Это был Сашин номер, но говорила сестра.

Я сразу же вздохнула с облегчением.

Мы договорились встретиться на одном из перекрестков в соседнем районе, куда уже выехали Франк с Берг.

Пересев наконец-таки в Пашину машину, мы смогли почувствовать себя свободными и справившимися с поставленными перед нами заданиями.

— Вооот так! — протянул Мятежный, поворачиваясь ко мне, при этом проводя руками по рулю своего Мерседеса. — Да!!! Мы сделали это!!!

Связь уже была отключена и мы были вдвоем. Без «слушателей».

Я не могла произнести ни слова. Только улыбалась, радуясь и гордясь нами.

— Теперь мы со всем разберемся.

В этот момент я вспомнила о его отце и матери.

Он моментально заметил изменения на моем лице.

— Ната.

— Это не мое дело. Не мое, — покачала я.

— Ладно, — кивнул он, после паузы. — Но я никогда не был слаб перед отцом, и если что, я не отступлю…

— Я знаю. Но сначала мы должны на сто процентов убедиться в том, что он и твоя семья вообще здесь замешаны, а не попали под махинацию непонятно кого.

— Ага.

— И…

— Спасибо за маму, — перебил он меня. — Не надо больше говорить мне ничего.

— Хорошо.

Мы встретились с ребятами через пол часа.

Долго обсуждали все произошедшее, я чувствовала, что Франк старается обходить стороной тему Пашиных родителей, в конце концов, это было очень сложно.

Шторм достал из кармана флешку:

— Теперь у нас есть что-то большее.

— Паш.

— Сегодня я хочу отдохнуть. Мне нужно расслабиться, ладно?

Мы все молча наблюдали за ними.

Дима медленно кивнул.

— Я сам разберусь в материале.

— Ага. Я присоединюсь, но позже!

Берг с Франком, Сашей и оставшимися парнями, которые отслеживали перемещения полиции, уехали к нам за город. Сколько бы Настя не пыталась поговорить с Павлом, он делал вид, что не понимает ее намеков. В конце концов, Андрей, который не успевал принимать комплименты от сраженных на повал парней, предложил довести ее до дома. Я бы тоже поехала с ними, если бы в последний момент Паша не обратился ко мне, пользуясь тем, что сестра отвлеклась на Андрея: — Мы заслужили этот праздник, тебе не кажется?

— Что? — не поняла я.

— Я хочу расслабиться. Присоединишься?

— А-а-а.

— Ни слова о работе, о клубе, о проблемах. Просто отдых! Мы как раз, — развел он руками. — В образе!

Я молча смотрела на него. Когда улыбка сползла с его лица и он понял, что ошибся и зря предложил мне подобное, я произнесла, догадавшись, что пора прекращать мучить его:

— Мятежный, тебе повезло, что моя прическа и макияж, считай, не испортился, а в твоем багажнике лежит сменное платье.

Его брови поползли вверх:

— Ты согласна?

— М-м-м.

— Верней… А-а-а! Я рад. Подожди! Платье?

— Ну да! — помахала я сестре на прощание. — Твое любимое. Если я замечу, что ты подсматриваешь, пока я переодеваюсь, я вырву тебе яйца.

— Ха-ха-ха! Пожалуй, я не буду это проверять.

Спрятавшись от него, я с трудом избавилась от длинного, к сожалению, испачканного платья. Еще ужасней было застегивает корсет на серебристом, которое я взяла с собой по чистой случайности, однако, если я действительно собралась куда то идти, мне следовало переодеться во что то другое, чтобы быть опрятной и в тоже время чувствовать себя более комфортно: в длинном платье было менее удобно чем в коротком. Мы были с ним на его Мерседесе, поэтому я не боялась замерзнуть.

Договорившись не говорить в эту ночь о том, что произошло с нами на приеме, мы отложили таким образом, все наши проблемы в дальний угол. Мне просто хотелось отдохнуть. Сбросить с себя весь негатив, скопленный за вечер.

Я вновь стала принцессой, разве что в другом платье, а мой Зорро без сабли и плаща остался лишь с маской, которая была сомнительно засчитана ему как костюм, при входе в клуб, куда мы пришли с ним, оставив машину возле центральной площади Санкт- Петербурга.

Да! В эту ночь город кишил всякой разнообразной нечистью.