Еще больше скорости. Еще больше любви

=== Пятнадцатая. Павел ===

С момента вылета из Мексики нашего самолета пришло около полутора часов. Я любил летать, я наслаждался каждой минутой пребывания в воздухе. За свою жизнь я уже пролетел бесчисленное количество километров, и не понимал тех людей, которые боялись подняться на борт. Мне доставляло удовольствие смотреть в иллюминатор при взлете, при посадке. Я любил ощущать на себе разгоряченные лучи солнца, они были гораздо ярче и более агрессивней над облаками, нежели, когда спускались к земле.

К сожалению, два моих спутника относились к перелету совершено иначе. Стоило нам сесть на свои места и у Полины, и у Франка началась беспричинная, по-моему мнению, паника. Взлет прошел спокойно, без всяких осложнений, но только спустя час равномерного, приятного полета, Берг начала приходить в себя. Со стороны ее волнение казалось довольно забавным, но я не решался в открытую смеяться над ней. Дима отошел немного быстрей, но стоило нашему крылатому немного потрястись, как в его глазах виднелись проблески беспокойства.

Часто имея дело с проблемными соседями по авиа перелетам, я знал несколько способов избавления их от страха. Один из них мы успешно испробовали на Берг. Выпив примерно половину бутылки вина, заботливо купленного мной ранее в магазине аэропорта, она вскоре начала сонно зевать и в итоге заснула. Собака, по-началу недовольно скулящая из купленной специально для нее клетки, тоже со временем задремала. Дима же наотрез отказался употреблять спиртное, как я не убеждал его, что даже мне, порой приятно выпить, наблюдая за умопомрачительной панорамой, раскрывающейся подо мною.

Вместо этого, он включил свой ноутбук и в который раз принялся читать документы.

Теперь мы знали немного больше.

Достав информацию, хранившуюся в моем номере, я убедился, что память не подвела меня. Действительно, в папке, в которой я хранил документы, кое-где встречались знакомые числа. И да, пару документов, из флешки, были у меня и ранее. Насколько мы могли догадываться, судя по документации, речь шла о продажах каких-то машин определенным людям.

Что это были за люди, что это были за машины, пока оставалось неразгаданным. Для чего все это было устроено, и что именно в этом было существенного — так же было не ясно.

Я забрал все самое ценное из своего номера. Помня о Виталии, о том, что он помог мне, я не мог не выполнить его последнюю просьбу. Это не составило мне особого труда. Отследив женщину, с которой он хотел исчезнуть, а вместе с ней и его внебрачную дочь, я перевел на их счет некоторую сумму, которая помогла бы им справиться на некоторое время с денежными проблемами. Все. Все дела были сделаны.

Решив, что все-таки будем действовать сообща, после долгих рассуждений, мы пришли к выводу, что нам предстоит решить весьма нелегкую, опасную задачу. Для этого нам нужны были верные, преданные люди. Для этого нам были необходимы некоторые вещи. Для этого нам необходимы были связи. Для этого нам нужно было подобраться поближе к тем, кого мы еще толком не могли конкретно обозначить. Единственное, что хоть как-то укладывалось в картину, это то, что нам было необходимо вернуться в Петербург. Именно здесь происходило то, что мы обнаружили в документах. Именно здесь были те, кто мог нам помочь (правда, к этому Франк до сих пор относился скептически). Именно здесь прятались те, кто был нам нужен. Почему именно в Петербурге, а не в столице? Я не раз задавался этим вопросом, но сколько не думал над этим, тем более логичней мне это представлялось. Петербург, не являющейся столицей, по сути, имел огромный вес в стране. Именно в этом городе находились одни из самых важных организаций. Это может показаться странным, но Петербург, являлся отдушиной для всех. Здесь предпочитали проводить важные встречи не только политики, но и уважающие себя бизнесмены. Здесь заключались важные, крупные сделки. Многомиллионные компании предпочитали отстраивать в Северной столице филиалы, приносящие не меньший доход. Меня совсем не удивляло, что клуб мог решить, что лучше иметь основное «гнездо», если я имел право так называть их базу, не в Москве, что было бы очевидным, а в Петербурге. Раньше, я сам заблуждался, считая, что все заложено в Москоу-сити, теперь это казалось далеко не столь очевидным.

Решение, по возвращению в Петербург было очень сложным. Для нас. Для всех. Но все же для меня это было куда проще, чем для Полины с Димой. Это был их город. Город, из которого они сбежали. Город, который я заставил покинуть Франка. Город, из которого он уехал, полагая, что тем самым он облегчит жизнь своим близким. А что теперь?? Теперь все встало с ног на голову. Казалось, будто бы в начале, я вбил в его голову одно, а теперь пытался доказать обратное.

Возвращаться обратно было очень рискованно. В любой момент нас могли вычислить. Что за этим следовало — я предпочитал об этом не думать. Но раз уж мы решились на риск, решились на борьбу, мы должны были быть готовыми ко всему. Мы не собирались светиться в городе, создавая себе лишние проблемы, мы собирались медленно накапливать информацию из-за тени, которая могла бы быть нам полезной, а в итоге, получив компромат, который не смогли бы обойти городские власти, представить это на всеобщее обозрение. Да, именно в этом заключался наш план. Мы собирались потопить всех, кто хоть как-то был связан с клубом и их махинациями, вынеся все на люди. Я уже пытался провернуть подобное раньше, устроив аварию, которую не могли просто «замять», но этого оказалось мало. Это только заставило всех поутихнуть на некоторое время, теперь же, со второй попытки, мы должны были потопить их окончательно. Избавиться от них, отомстить. Я просто обязан был отомстить за Егора. Обязан. И сейчас, чувствуя, что я не один, что рядом люди, которые тоже жаждут справедливости, я ощущал себя гораздо уверенней. У нас было преимущество — никто не знал, что мы живы. Это был наш элемент неожиданности. Зато мы знали о них то, что не должны были знать. Возможно, некоторые могли подозревать, что все не так гладко с этой аварией, в конце-концов, все это проворачивать мне помогало достаточное количество людей, я не мог ручаться за них на сто процентов, только на девяносто пять. Я надеялся, что ради своей же безопасности это ребята не станут лезть на рожон. Мой отец устроил достаточную шумиху, узнав о моей смерти. Ха-ха-ха! Мне доставляло удовольствие наблюдать за его пламенными речами, за его картинной скорбью. Почему я так сильно ненавидел его? Наверное, многие из вас до сих пор не понимают наших взаимоотношений. Здесь все было слишком сложно. Я уже не раз упоминал о том, что этот человек был расчетливым, наглым, зацикленным лишь на своем бизнесе. Порой, я не понимал, почему моя мать выбрала его, почему вышла за него. Она была достойной женщиной, пожалуй, единственной, которую я мог уважать, но и здесь, я терялся. Она не имела своего мнения. Кажется, она боялась отца. Со стороны они казались гармоничной сильной парой. На людях, они были идеальны. Но с самого детства я был свидетелем того, как отец подавлял маму. Он никогда не прислушивался к ее мнению. Если она высказывалась против — он закрывал ей рот, порой весьма унизительной речью, но она терпела. Терпела и в конце концов смирилась. И поэтому была не достойна уважения. Да, я любил ее. Она дала мне жизнь, правда я бы предпочел, если бы в моей крови не было генов выбранного ей мужчины.

А теперь я. Выявив в себе хобби, я зациклился на нем. Я был готов на многое ради гонок. Я был готов на все, чтобы быть лучшим. Я не терпел конкурентов их попросту не могло существовать. Я не слушал никого. Я желал власти. Никого не напоминает?

Заставляя меня вникать в семейный бизнес, отец сделал только хуже. Обучая меня врать, манипулировать людьми, он ожесточил меня. Да. Я винил его в этом. Возможно, это лишь попытка оправдать худшее в себе. Возможно это слабость. Именно мой отец сделал меня таким. Своим отношением к окружающим, своей нечестностью, которая струилась по всем его сделкам, он пробудил во мне нечто подобное. Возможно, он активировал во мне мои отрицательные черты, но сам же о них и разбился. О них разбились многие. Наверное из-за этого я потерял людей, которые, возможно, могли стать мне близкими. Я не отрицаю, это повлияло и на мои отношения с Полиной.

Удивительно, но только после произшедшего весной, раздумывая над тем, почему обо мне никто не грустит, никто не плачет, я пришел к шокирующему выводу. Я копия своего отца. Я занимаюсь тем, что люблю, но делаю это не так как следовало бы. В моих мыслях касаемых гонок слишком много черноты. Я слишком был озабочен мнением, властью, тихо теряя из вида то, что когда-то при знакомстве мне сказал Егор: «Не знаю, как бы я жил без всего этого. Это моя жизнь. Это мой рай, а рай — это самое светлое, что существует. Когда я за рулем, важна лишь трасса, скорость, я и мое наслаждение. Каким по счету я приеду, безусловно, важно. Но до тех пор, пока есть кто-то кто опережает меня, я буду по-настоящему счастлив, если я буду на вершине — я потеряю удовольствие и наслаждение от происходящего.» Я всегда скептически относился к этому мнению. Для меня ощущение непобедимости было на первом месте. Но после гонки с Франком, я понял, что ошибался. Выиграв, я проиграл. Проиграл все. Но я надеялся, что все же могу что-то изменить. В-первую очередь, ради памяти о Егоре. Во-вторую, ради себя. «Погибнув», я хотел родиться заново. А между делом, рядом сидел человек, который был для меня камнем преткновения. Человек, который был чужим, но в тоже время похожим на меня. Между нами существовало бесчисленное количество различий, но все же было и общее, я чувствовал это. Удивительно, как мы умудрялись общаться с ним, после все всего что было. Я не мог объяснить это. Пока что.

Скосившись на него, я не выдержал и усмехнулся. Мы сидели на тройном кресле. Полина, тихо спящая у окна, Дима, усевшийся посередине, и я, пользовавшийся возможностью заказывать у мимо проходящих стюардесс любимый напиток.

В сотый раз прочитав уже заученный материал, Франк забил на это бесполезное дело и теперь, не спрашивая разрешения, захватил мой планшетный компьютер.

За ним было очень интересно наблюдать. Пролистав все содержимое, он наткнулся на одну (судя по всему любимую) игру и теперь с увлечением убивал зарядку.

— Да, мать твою! — Сжав зубы, прошипел он.

Казалось, в нем не было ничего существенного, верней, на первый взгляд, было сложно заметить в нем нечто особенное. Это не касалось каких-либо внешних аспектов. На мой взгляд, Франк был довольно привлекательным, возможно, многие могли бы сказать о нем, что он красив, хотя его внешность не представляла собой классические черты. Но его манера поведения, его резкость и чрезмерно хамская речь, представляла этого человека под некоторым другим углом. Я бы назвал его необразованным, поверхностным, чрезмерно наглым, но… Были те самые «но», которые перекрывали его скверный характер. Были те «но», узнав о которых, приходилось признавать, что первое впечатление об этом человеке совершенно неверное.

С самого начала, при первой же нашей встрече, я был поражен тем, сколько людей, сколько тех, кто верит, доверяет, готов идти следом за ним. Я не показал виду, насколько меня это задело. Я знал, что не смотря на сильную поддержку, у меня нет ни одного близкого, возможно именно ощущение пустоты так сильно влияло на мое отношение к Полине, на ее отказ, ведь именно она, должна была стать для меня избранной, родной и близкой. Только она, исключая Егора смогла обезоружить меня. За Франкам же стояла целая компания. За его спиной были люди, которые считали его другом, которых он считал друзьями. Даже тот факт, что один из них предал его, не являлся опровержением того, что Дмитрий нес в себе огромное влияние на этих людей. В их связи не было принуждения и сделок, которые присутствовали на каждом моем шаге, здесь было иное. И это делало его сильней. Это делало его особенным для меня. Я хотел раскусить его. Мне было интересно «прочитать» его мысли, его поступки, чтобы понять, что в нем есть такого, чего нет во мне.

Когда я думал о том, спасать его или нет? Я едва не сорвался. Уже тогда я понимал, сколько людей переживают за него и молятся чтобы он выжил. А за меня не переживает никто. Последнего человека, который вроде бы был рядом, я умудрился отвернуть от себя. Так может быть, ему стоит умереть? Он погибнет и мне будет не так обидно?

— Зацени!! Я кажется побил твой рекорд!! А? Как тебе? — Засмеявшись, он заехал локтем по моей руке, я пролил несколько капель себе на рубашку.

— Франк!

— Ха-ха-ха! Харе бухать! Давай, попробуй, опереди меня! В прошлый раз, я бы сделал тебя, не поступи ты как последняя сволочь! — Улыбаясь, посмотрел он на меня.

«Не поступи ты как последняя сволочь»- Пронеслось у меня в голове.

Я спас его. Я наблюдал за тем как он поправляется. Я видел, как о нем плачут. Как по нему убиваются.

И каждый раз, я благодарил судьбу, за то, что оказался сильней самого себя, за то, что я преодолел свою злобу и не дал ему погибнуть. Общаясь с ним, оценивая его решения, то как он реагировал на случившееся, я понимал, что этот человек много стоит. Я знал, что виноват перед ним, я знал, что по факту, мы с ним на противоположных сторонах и у нас нет общего. Но что-то не давало мне просто взять и уйти. Я намеренно заинтересовал его своим рассказом, я хотел, что он попался на мою удочку. Зачем? Потому что я чувствовал, что он может мне пригодится. Что он тот, на кого можно положится, оставалось лишь задеть его и приручить, дабы не остаться без пальцев, протягивая ему очередной кусок мяса для рассуждения.

Я хотел чтобы он был рядом, чтобы помогал мне. После произошедшего между нами, это едва представлялось возможным, но все-таки было одно «но», которое могло заставить его встать со мной на одну сторону. Это было одновременно сильное, но в тоже время слабое место в нем. Его друзья. Я знал, что без толчка, без везкой причины, он никогда не станет рисковать со мной заодно, поэтому я с самого начала, сообразив каков он, далекими, второстепенными намеками потихоньку довел к мысли о том, что ему по силам все изменить. Это было почти сто процентной гарантией того, что он согласиться на все, даже не смотря на то, как бы прореагировала на это Полина.

На мое счастье, она не убила меня при первой же возможности, хотя на мой взгляд, поводов хватало. Было больно увидеть ее после нашей последней встречи. Было больно осознавать, что между нами стена, которую едва можно разрушить. В тоже время меня рвало от того, как она поступила со мной. Все было сложно. Извинившись перед ней, я не ждал прощения, но все оказалось еще горазо запутанней, чем я представлял себе. Именно тогда я рассмотрел еще одну черту в Дмитрии, то, что раньше было от меня скрыто. Он был очень сильный. У него было своеобразное понимание о любви и преданности. Для меня его реакция на нашу стычку с Берг, была совершенно неожиданной. Я понял, что как бы не заботился о Берг, когда мы встречались, я не смог представить себя на его месте, не мог представить себе его мысли, а ведь они, казались прозрачными. Он так яро желал для нее лучшего, что стоило хоть чему-то выйти из-под контроля, ему ударяло в голову и он не мог остановится. Это сделало его еще более особенным. Я бы хотел, чтобы рядом с мной был человек, способный обуздать меня, способный указать на мои недостатки, способный предотвратить во мне самое плохое. Тогда я подумал, что возможно, имей я возможность делиться сокровенным с кем-то, возможно все было бы по другому. Если бы рядом был Егор. Возможно, я бы не поступил бы тогда как последняя сволочь.

— Ну давай! — Отставив на столик опустошенный стакан, я взял в руки протянутый планшет.

— Ха-ха-ха! Ну ты и лох! Ха-ха-ха!

— Заткнись!

— Да, Бог мой! Поворачивай!!

— Франк, тише!! Я еду и так хорошо!

— Да ты ездить вобще не умеешь! Ха-ха-ха!

— Что?? Ха-ха-ха! Пошел на хуй!

— Ха-ха-ха!

— Ты меня отвлек, я снова продул!

— Ха-ха-ха! Дибил! Давай теперь я!

— А вы не могли бы потише?

Это было наше первое замечание. Потом настал черед еще трех. Но все это было не так важно. Самое важное было то, что я никак не мог обойти его на десятом круге гонки, потому что меня постоянно заносило и переворачивало.

— Гейм овер! Ха-ха-ха! — Радостно заржал он после моего очередного заноса.

— Да пошел ты!

Полина, никак не реагируя на наше состязание, продолжала спать. Она вымоталась за последних два дня, проведенных на корабле.

Сразу же после того как мы забрали мои вещи из номера, отправились в порт, где работал задолжавший мне, немолодого возраста рыбак. Для него провести нас на своем судне не предоставило особого труда. В ту ночь, стоило нам выйти в открытое водное пространство, начался довольно неприятный шторм. Наше судно угрожающее пошатывалось, хоть команда моряков, была абсолютна спокойна, мы все-таки решили уточнить, есть ли на судне спасательные жилеты. Заверив нас, что они не понадобятся, нас отправили спать. Добравшись до выделенных двух двухспальных кают, мы разделились. Как утром произнес сонный Дима, Берг никак не могла заснуть, трясясь от страха. На второй день было не лучше. Поэтому ее глубокое, нерушимое сонное странствие сейчас было вполне объяснимо.

Собака же проснулась после первых минут нашей совместной игры и теперь с интересом наблюдала за нами.

— Да ты просто не рубишь фишку этой игры!

— Ты мне что-то рассказывать будешь? — Меня страшно злило, что у меня не выходил определенный элемент.

— Дай, я тебе покажу!

— Слушайййй, сейчас у меня все получится, не надо думать, что ты тут самый крутой! Если ты не забыл, то это я победитель нашей гонки, а не ты! — Прошипел я.

— Ха-ха-ха! Слышь, ты? Ты охуел? — Ему хватало секунды чтобы загореться и начать пылать огнем. — Ты, блять, даже на компе играть не умеешь! Неудачник, будет возможность, я сделаю тебя так, что ты не сможешь разглядеть мои задние фары, как я буду далеко!

— Ха-ха-ха! Да ты что? Ну давай проверим, как у тебя это получится! — Усмехнулся я.

— Проверим! Не волнуйся! Смотри только не подавись своими наркотиками, когда будешь глотать их от горя!

Промолчав, я покачал головой. Его способность бить по самому личному, постоянно вынуждала меня сдерживаться и не вестись у него на поводу. Разгоряченный Франк не видел перед собой преград. Стоило ему завестись, как он пер на все, что его задевало, уничтожая словарно все, не жалея ничего.

— Это не наркотики. — Подметил я. Из нас двоих, учитывая, что мой запас лекарства подходил к концу и мне приходилось экономить, чтобы дожить до покупки новой порции, я был более адекватен чем мой сосед.

Переведя взгляд на собаку, я не удержался:

— А вот когда называли свою собаку, вы явно были не в своем уме. Ха-ха-ха.

— Чего? — Моя шутка не пришлась ему по вкусу. — Охерел?

— Да ладно? Брось? Ха-ха-ха! Кому могла прийти в голову идея, назвать собаку твоей фамилией? — Засмеялся я. — Прости конечно, но я даже стремаюсь ее звать по имени. Язык не поворачивается. Ха-ха-ха!

— Сука! Ха-ха-ха. Щас у тебя язык не только поворачиваться перестанет, его вообще не станет у тебя!

— Ха-ха-ха!

— Извините? Вы не могли бы потише?

— Нет, блять, не могли бы! — Рыкнул Дима.

— Эй! — Ударил я его по руке, он едва не выронил из рук планшет. — Извините!! Прошу прощение, мы будем тихо!

Недовольная соседка, сидевшая впереди, шокированная поведение моего соседа, отвернулась.

— Ты че? Обалдел? — Повернулся я к нему.

— Да бесит! Имею право разговаривать как хочу! Пускай в туалете запрется и сидит там!

— Молодой человек! — Естественно, услышавшая последнюю фразу возмутилась женщина.

— Извините! Мой друг слегка переволновался от полета! Простите пожалуйста!! — Последние два слова я произнес, сильно давя Франку локтем на кисть.

— Ау!

— Заткнись, и даже не думай больше хамить! Не смей вести себя подобным образом!

— Да, блин!

— Я тебе сказал! — Прошипел я в его сторону. — Это тебе не гараж! Я выбил нам отличные, шикарные места! Тут летят приличные люди! Веди себя соответственно!

— О, Боже мой! Ты меня уже заебал! — Он закатил глаза.

— Тебе надо воспитывать себя!

— Это мне-то? — Усмехнулся он. — Знаешь, я хотя бы людей не убиваю!

Я устало вздохнул.

— Молодец, я рад за тебя, но ты же не хочешь выделиться сразу же по прилету в Россию? Мы договаривались, что будем вести себя тихо, ты же лезешь наражен!

— Никуда я не лезу! Все, отстань! — Отмахнулся он от меня. — Меня просто бесят тупые, жирные тетки!

— Франк!!! — Прошипел я, переведя взгляд на затылок соседки. — Хватит!

— Ха-ха-ха! Ты забавно реагируешь! Ха-ха-ха! Ладно, проехали!

Он вновь уставился в планшет.

Спустя час, после моих бесчисленных попыток, я не выдержал:

— Тупей игры еще не встречал!

— Ха-ха-ха! Ну-ну!

— Скоро нас будут кормить..

— Это здорово! Я уже проголодался!

Выйдя из игры, он рассматривал мой плейлист.

Было глупо вырывать из его рук свой планшет, но про себя я отмечал, что Франк роется в нем как будто он принадлежит ему, это было для меня непривычным. Он тыкал по всему экрану, оставляя отпечатки своих пальцев, это заставляло меня нервничать еще больше, я привык, что мои вещи находились в относительном порядке и чистоте, теперь же, мне оставалось лишь наблюдать за ним, так как я боялся нарваться на новую порцию стеба с его стороны.

— О-о-о-о! Смотри-ка! Среди какого-то говна, есть пару стоящих мелодий! — Наконец-таки произнес он.

— Что?? Я слушаю хорошую музыку!

— Ой, да брось! Почти весь твой плейлист отвратителен!

— Ты бы..

— Держи!

Он протянул мне один из наушников.

В одно ухо полилась лиричная мелодия, которую, честно говоря, я записал совершенно случайно.

— Вот эта ничего будет! Под нее будет здорово прокатиться одному.

Дима, откинулся в кресле и прикрыл глаза.

Последовав его примеру, я попытался прислушаться к тексту песни, но где-то на середине был вырван из нее неожиданным вопросом:

— Я хотел спросить тебя о твоем друге, который погиб. Ты рассказывал мне о нем, я ведь прав?? Это и был Егор? Тот самый погибший в гонке?

Мне не оставалось ничего кроме как кивнуть, не поворачиваясь в его сторону.

— Окей. — Произнес он, догадавшись, что продолжения не последует. — Кем он был? И как вы познакомились? Откуда он все это нарыл?

Снова прикрыв глаза, я произнес:

— Это уже не важно. Он мертв. Больше ничего не имеет значение.

— Почему ты так говоришь? Почему ты так думаешь?

— Я не думаю, что это важная тема.

— А по мне так…

— Франк, по-моему это на самом деле паршивая тема для общения.

— Ха-ха-ха! Вау! Не поверишь, но сейчас ты напоминаешь мне меня же. Это я, обычно, отнекиваюсь от всего личного.

Я усмехнулся, но промолчал.

— Я бы не желал тебе такого. Пережить смерть близкого..

— Не волнуйся, со мной это случалось. — Перебил он меня. — Я знаю, что это значит. И, да. Это дерьмово.

Возникла угнетающая пауза.

— Я вообще в шоке от самого себя, я в шоке от происходящего. Я не знаю до сих пор правильно поступаю, ввязываясь во все это или нет. Я не знаю, к чему это приведет. Мне нечего терять. Хотя тут я утрирую, есть человек, ради которого мне стоит жить. Но есть люди, о которых я не могу не думать. Есть Макс, есть Кир, Жека, Влад, Шнурок, Цепь… Каждый день, проводя на свободе, я думал о том, что у них не все так гладко. Вышло так, будто они расплачиваются за мои грехи. Это, наверное, основное, что заставляет меня действовать. Желание помочь им. А еще я корыстен. Я хочу вернуть себе своих друзей! Они мои друзья, они должны быть рядом со мной, я должен быть с ними! Изначально, вся эта история с побегом была мне противна! Я не хотел уезжать! До последнего дня, я хотел найти Полину и вернуться обратно, но перед глазами вставали последние воспоминания — и я понимал, мое исчезновение — лучшее, что может произойти. А теперь, я лечу обратно… Лечу, чтоб опять поставить под удар этих людей. Поставить их под удар, из-за твоей просьбы. Твоей!

Его сомнительные рассуждения, были понятны.

— Ты же понимаешь, что если мы справимся этим, ты сможешь вернуть себе все.

— А если нет? — Повернулся он ко мне. — Кто может дать мне гарантию, что моих друзей не переубивают, подобно твоему? Кто даст мне гарантию, что с нами ничего не произойдет? Кто пообещает мне, что моя девушка останется невредимой? Кто? Разве я в праве решать все за всех?

— Ты не будешь решать это за всех. Они сами решат, но я уверен, они поддержат тебя.

— Тебе это так выгодно! Пха! Я не знаю как, каким образом, но я чувствую, что ты прекрасно осознаешь, кто тебе нужен.

Мы молча смотрели друг на друга. Я думал над тем, как грамотно ответить ему.

— Ты можешь ничего не выдумывать. Я не дибил. Ты прекрасно видишь, как я себя чувствую, какой я, я знаю, что ты специально все это делаешь.

— Что делаю?

— Ты..

— Франк, как бы я не намекал тебе, где я буду, что я буду делать… Тебе никто не мешал забыть об этом. Ты сам приехал. Сам меня нашел!

— Ха-ха-ха! Я знаю это. Знаю. Я просто хотел набить тебе морду! Набить и забыть о тебе! Однако, ты умудрился втянуть меня полностью!

— Ха-ха-ха! Ты просто такой человек.

— Какой?

— Тобой можно манипулировать. Сложно. — Я откинулся на клесле. — Но при грамотном подходе, это очень просто сделать.

— О как? Спасибо, что поделился! — Усмехнулся он.

— В итоге. — Я повернулся к нему. — В тебе есть много чего, что я бы хотел иметь в себе. — Не знаю с чего я решил сказать ему об этом. — И да, я считаю тебя хорошим человеком, как бы это не показалось странным. Уж насколько я тебя не терпел, но узнав тебя поближе, я понял, что о тебе так много говорят не напрасно. И я не о гонках. Просто об этом не заходило речи, но многие люди, считают тебя достойным человеком. Это еще один повод мне тебя недолюбливать. Ха-ха-ха!

— М-м-м! Как это мило! Жаль, но я не могу сказать ничего хорошего в твою сторону!

— Ха-ха-ха! Все еще впереди.

— Сомневаюсь.

— Когда мы приедем… Мы остановимся..

— Никаких гостиниц! — Перебил он меня. — Я устал жить в каких-то непонятных местах. Я знаю, куда мы поедем.

— Ага. — Квнул я в знак согласия. — Хорошо. Надеюсь…

— Этот человек не вызывает и каплю сомнения.

— Окей. Я так понимаю, это один..

— Да. Мне кажется, кто-кто, а он сможет справиться с шоком, когда увидит всех нас разом.

— Блин..

— Ха-ха-ха! Да, уж… Тебе не кажется, что нам надо подготовить историю, какого хрена, собственно…

— Я тоже думал об этом..

Заказав по напитку, мы засели на час, придумывая более-менее логичные оправданию тому, что мы оказались живы, вместе, да еще хотим предложить всем довольно странную задачу. Выслушивая многочисленные Димины замечания, которыми он разбивал мои, казалось бы, вполне логичные умозаключения, я не мог себя сдерживать. В итоге, своим смехом мы добудились до Полины, и надо сказать, вовремя. Наступило время обеда.

Вдоволь посмеявшись над всем, что мы придумали, она забрала от нас планшет, и заткнув уши наушниками, скоро вновь заснула.

— Мда… Это будет весело. Чувствую, будет жарко. Такого в моей жизни точно никогда не было. — Пробормотал Франк, путая свои пальцы в волосах своей девушки, которая во сне плавно съехала ему на колени.

К вечеру, когда небо окончательно потемнело, мы пошли на снижение. Еще пятнадцать минут и шасси нашего самолета коснулись мокрого Питерского асфальта.

Выбравшись из аэропорта, мы, вчетвером, оказались среди шумной толпы гудящих таксистов.

Быстро разобравшись, оказались в салоне допотопной иномарки, а еще через сорок минут молчания, встревоженных взглядов в окно, периодических переглядываний, вздохов, внутренних переживаний, мы вышли в незнакомом для меня районе, который, надо признаться, ничем не отличался от остальных многочисленных спальных районов Петербурга.

— Дом! Это дом! Это наш город! Наш город! — Встав посередине тротуара, опустив на землю сумку, произнесла Полина. — Как? Как мы посмели бросить его?

— Эй! — Окликнул ее Дима.

— Господи! Как я скучала! Как я скучала по нему! Как будто я никуда и не уезжала! Это же наш город! Я не хочу! Я не хочу больше уезжать отсюда! — Повернулась она к Франку.

Я всегда презрительно относился к подобному поведению. В большей степени, как раз-таки, столь ярым патриотизмом отличались именно Петербуржцы. Постоянно, при любой возможности, раздувая из своего города невесть что, многие из жителей Северной столицы (как они любят называть свой город), где бы они не оказались, с превышенной гордостью рассказывали о непонятно откуда взявшейся особенности своего города. Да! Я не мог спорить с ними, об архитектурных достопримечательностях, об экономическом, стратегическом весе, но все же мне было непонятна их столь горячая любовь. Я не испытывал подобного к городу в котором родился, нет, я любил Москву, это был самый главный город в моей жизни, но не самый любимый. Путешествуя по разным странам, я видел многое, я знал, что в большинстве случаев, в каждом городе, в котором я побывал, есть что-то, ради чего стоило вернутся. Но Петербуржцы рассуждали иначе, не все, но все же достаточное количество, которых я знал, искренне верили, что живут в особенном городе, в городе несравнимым с большинством. Кажется, мои новоиспеченные спутники, приходились на их счет. Я сразу же почувствовал, как изменился Франк, стоило ему сойти с трапа и ощутить на себе привычный, столь не любимый мной, Питерский угрюмый дождь. Было сложно не заметить, как обрадовалась Полина, рассматривая в запотевшее окно знакомые улицы. Единственный, кто так же как я и не испытывал особого восторга от резкой смены погоды, привыкший к теплу, солнцу, отличной погоде, Франк. Франк-младший — успешно называл я его, дабы позлить его однофамильца.

В который раз увидев нечто новое, особенное в лицах Димы и Берг, я испытал неоднозначные чувства. Глупостью было радоваться возвращению сюда. Здесь было опасно, здесь их никто не ждал. Здесь могло произойти что-то ужасное. И все-таки, может, я просто другой? Может воспитан иначе? Может быть, сейчас, когда все изменилось: изменился я, Франк, Полина, наши взаимоотношения, уже начались меняться судьбы тех, кому было суждено с нами увидится, может благодаря всему этому, я раскрою еще что-то новое? Может быть когда-нибудь, прочувствовав всех этих людей, я будут мыслить иначе? Может быть. Кто знает, вдруг этот город, в котором я никогда не оставался настолько долго, насколько планировал задержаться сейчас, действительно обладает чем-то магическим?

Все это лирика. Я стоял на мокром, сером асфальте, в свете едва горевшего фонаря, и смотрел на окна тоскливой девятитажки.

— Пошли. Он дома. Свет в комнате горит. — Мотнув головой в сторону ближайшего подъезда, произнес Франк.