Еще больше скорости. Еще больше любви

=== Сто четвертая. Анастасия ===

Эмоции били через край и я никак не могла контролировать их.

Меня брал озноб и бросало в жар одновременно. Я сидела рядом с Андреем, и если бы не его теплая ладонь, сжимающая мою, я бы точно сошла с ума.

В данный момент, находясь в отдалении от ресторана, где только-только начинался прием, которого мы все так долго ждали, я не могла перестать волноваться за сестру и за Павла, что вызвались проникнуть с самый эпицентр событий.

Как только они вошли в здание у меня сильно свело живот. Наблюдая за всем происходящим с экрана ноутбука, который дал нам Дима, чтобы мы легко ориентировались и могли оценивать окружающую обстановку, я отсчитывала минуты, до момента, когда наши ребята наконец-таки выберутся наружу.

Не смотря на всю ответственность операции, что Дима, что Андрей, что Полина, старались поддерживать Нату с Пашей, отвлекая их ненавязчивыми шутками, что в свою очередь благосклонно действовало и на меня.

Было легче, когда слышишь смех близких, знаешь, что они рядом и не бросят в трудную минуту.

Днем, когда мы готовились к предстоящему событию, я никак не могла налюбоваться сестрой. До чего же она была красива.

Без лишнего преувеличения. Я даже простила Андрею его реакцию, стоило Нате предстать перед всей нашей компанией. Наверное, будь я мужчиной, то заработала бы себе сердечный приступ, никак иначе.

Паша так же привлекал внимание, не смотря на свой костюм, который так или иначе делал его немного смешным, этот мужчина не позволял остаться равнодушным.

Смотря в камеры, видя свою сестру рядом с Мятежным, я никак не могла понять, почему только я из всех нас ясно вижу этих людей вместе, рука за руку, бок о бок?

Почему никто из ребят не замечал, как Паша, не подавая вида, заботится о Наталье, переживает и старается защитить ее?

Я не раз замечала, как он, видимо, на подсознательном уровне вставал перед ней, загораживая ее ото всех. Вряд ли он сам отдавал себе в этом отчета. Что поразительно, так и сестра никак не реагировала на подобное, либо принимая это как должное, либо… Либо все вокруг меня были на редкость слепы.

Между тем, мне так сильно хотелось, чтобы эти двое наконец-таки осознали, что подходят друг другу, и я, не выдержав, обозначила это вслух, описав, как они смотрятся со стороны, надеясь на то, что в потоке событий, сестра помилует меня за подобную фривольность.

Вы спросите меня: «Почему я так сильно хочу видеть эту пару вместе?»

Ответ прост: «Прожив с сестрой несколько месяцев, я прекрасно осознала, какая она. И я вдоволь настрадалась из-за нее.»

Анализируя реакцию остальных окружающих ее людей, поняла, что тысяча мужчин из тысячи захотят владеть ей, однако, девятьсот девяносто девять из них покончат жизнь самоубийством после нескольких дней совместной жизни.

Павел был тем самым исключением из правил, тем тысячным, а, может, я беру слишком мелко, и количество вычисляется в миллионах. Это уже не важно, главное, он на самом деле существовал, тот, кто не поддавался ей. По крайней мере, сохранял рядом с ней контроль и мог трезво воспринимать ее капризы. Как можно хранить в себе столько внутренней силы? Это вопрос на миллионы.

Однако, факт оставался фактом, каким бы спокойным, уравновешенным, идущим, в отличие от Франка, на компромиссы, учитывающий чужое мнение не был Шторм, он может поставить Нату на место.

Может.

Возможно, ему не всегда удается сделать это с первого раза, но рано или поздно он пережимает ее горлышко клешнями и поворачивает сестру на сто восемьдесят градусов, чтобы она видела, что творит и что из этого выходит. При этом она рычит, брыкается, шипит, кусается, злится, но после, когда буря утихает, смотрит на него иначе. С каждым разом ему все легче удавалось достучаться до нее, а она все более спокойно воспринимала его нравоучения. Выходит так, что Наталья грызется со всем миром, и только Мятежный, вынужденный спасать планету, раз за разом жертвует своей рукой, засовывая ее в пасть страшному зверю, затаившему в себе смертельную угрозу.

Мне казалось, что Павла, в отличие от остальных мужчин, имеющих удовольствие общаться с моей сестрой, привлекали эти испытания. Возможно, я ошибаюсь, но имею право на свое мнение.

Зная его историю с Берг, зная то, как сложно он пережил их расставание, казалось, он долго должен был быть один, однако, его можно было понять. Моя сестра столь необычна и маняща, дикая и необузданная, что я могу дать почти стопроцентную гарантию, того, что все его переживания о прошлой неудачи испарились моментально, после того, как сестра в самом начале, унизив, затем разбив машину, ударив, заставила его опуститься на колени.

Для меня это было дикостью, кошмаром, однако…

Изучив Шторма, я знаю, что это очень сильный мужчина. Если же в самом начале я смотрела на Берг и кажется понимала, что она была способна вскружить ему голову своим сумасшествием, то сейчас было очевидно другое — Полина совершенно точно не подходила Мятежному, ну никаким образом. Она была Франка, целиком и полностью. Такая шустрая, шумная, смеющаяся, плачущая по пустякам, возникающая и мешающая ему жить.

Знающая себе цену, смотревшая на всех свысока, идеальная во всех смыслах, несущая в себе разрушительную силу Наталья является тем самым стихийным бедствием, которое должно было сопровождаться штормом. Штормом.

Что-то я замечталась.

Рассматривая в камеры Пашину маму, я не находила слов.

Какие же красивые родители у Мятежного. Что его отец, что его мама, пожалуй, были самыми красивыми людьми из старшего поколения, которых мне суждено было видеть.

Мое сердце кололо и стонало в те минуты, когда Паше было плохо из-за близости матери. Слава богу, рядом с ним была Ната. Она была очень сильной. Только она могла бы удержать и оставить его живым. Кто еще?

Еще, быть может, Франк. Он тоже умел воздействовать на людей, но мне казалось, что именно сейчас Шторму была необходима другая поддержка. Нежная и женственная.

Я старалась не встревать со своими глупыми мыслями, однако, стоило мне впервые увидеть маму Мятежного, по моему телу растеклась приятная теплота. Я увидела в ней Наталью. Они были очень похожи. Это было еще одной подсказкой для всех, на которую никто не обратил внимания.

Слушая ругательства Франка, я ощущала насколько сильно он переживает за наших ребят, он так же как и все остальные мечтал поскорее вытащить их из опасного места, и понимание этого каким-то образом сближало меня с ним. Он заботился о моей Нате и о Паше. Это объединяло всех. Я понимала, что Паша имел право на то, чтобы попытаться защитить маму, поэтому я не смела осуждать его за то, что из-за их встречи в коридоре, наш план затрещал по швам.

Осознав, что выручать их придется никому-то, а Касу, я ощутила, как меня режет на куски.

Я не хотела отпускать его. Мне казалось, что что-то может не получиться.

Я просто-напросто не готова была рисковать еще и им.

Кас же, услышав распоряжение Франка, наоборот, расплылся в улыбке.

Повернувшись ко мне, он плотно прижался ко мне лицом, после чего поцеловал в губы.

Его лицо как всегда было не брито, но я уже привыкла к этому. Признаюсь, его щетина добавляла еще большую мужественность и, на мой взгляд, делала его серьезней.

Сказав мне о том, чтобы я следовала за ним, он вылез из машины и, оглядываясь по сторонам, направился к черному выезду, на который указывал еще при подготовке. Здесь происходила разгрузка, а так же выброс мусора. Он не пустил меня с собой. Вместо этого отправил в машину к Саше, столь вовремя припарковавшемуся за углом. Цепь был взволнован и напряженно ожидал действий Андрея.

Во время того, как мы ехали на наш пункт наблюдения, Кас рассказал мне о том, что его друг, один из тех, с кем мне пришлось как-то столкнуться у него в подъезде, работает водителем мусоровоза. Именно благодаря этому, Андрей имел при себе ключи, стоящей во дворе машины, ждущей по расписанию мусор, выброшенный из ресторана.

Забравшись к Саше, я еле-еле нашла в себе силы, чтобы поздороваться с ним. Слишком много переживаний.

У нас у обоих отпала челюсть, когда мы увидели, как уборочная машина не торопясь, гремя, выехала из двора, ведь за рулем был никто иной как Кастильский.

— Боже мой! — простонал Цепь.

Прикрыв ладонями рот, я с ужасом наблюдала за происходящим.

Андрей встал прямо напротив выхода из ресторана, на него тот час начали кричать. Кричали со всех сторон: и партье, и охрана, и фоторепортеры.

Делая вид, что ничего не понимает из того, что ему говорят, Кас, вылез из машины и вступил в диалог с недовольными. Разговор был короткий: его «вежливо» попросили удалиться.

Сделав вид, что оскорблен до глубины души, он, ругаясь неприличными словами, размахивая различными жестами, забрался в салон и, видимо, «случайно» спутав педали….

— Ебаааать, — протянул Саша.

— Боже мой! — как мне было жаль красивую мебель, люстры, шторы, что пострадали из-за того, что он, въехав в витрину, разбил красивые, старинные окна.

Какая тут началась паника!

Он был прав! Сейчас вряд ли кто-то уделял внимание Павлу и Нате, много охранников столпились вокруг него, требуя, чтобы он вылез наружу.

Показывая им изнутри средний палец, Андрей нажал на кнопку спуска мусора.

— Это жесть! — Саша зачарованно смотрел за Кастильским.

Я не разделяла его восторга, но сделать и изменить что-либо не могла.

Направив машину вперед, Кас напоследок въехал в две смертельно дорогие машины, а после, с легкостью выбравшись наружу, скрывая свое лицо под заранее одетой бейсболкой, спрыгнул за спинами охранников.

Он бежал что было силы, однако, его преследовали, и я боялась, что его могут догнать, что еще хуже, против него могли использовать оружие. И все-таки расстояние между ним и охранниками увеличивалось.

Цепь резко тронулся с места, развернул машину и замер в ожидании Каса.

Теперь мы не видели Андрея, а просто ожидали момента, когда, дождавшись его, сорвемся с места.

— Погнали!!!

Испуская из-под себя клубы дыма, Цепь ринулся вперед, не оставив никому ни единого шанса.

— Дааааа! Мы сделали это! — Кас хлопал в ладоши, сидя на заднем сидение. Мы уже были на достаточном расстоянии, когда из-за угла выбежали охранники. Только рев двигателя нас выдал, но темнота хорошо спрятала машину Саши.

Цепь довольно улыбался. Я же никак не могла придти в себя.

Подтянувшись к нам, Кастильский обсудил с Цепью, куда нам надо ехать, что бы ждать остальных, а после, легонько потрепав меня по волосам, спросил:

— Ну как ты?

— Я? — еле выдавила из себя. — Нормально!

— Вот и умница!

— Блин! Главное, чтоб они мою тачку не спалили!

— Ну, ты без номеров. — протянул Кас.

— Все равно! — пожал плечами Цепь. — Я не думал, что мне придется светиться.

— Да ничего они не сделают, даже не успели сообразить, что происходит!

— Надеюсь.

— Чувак, тебя не вычислить по машине без опознавательных знаков, даже если они ее сфотографировали, ничего не докажут, а данные из сети, где ты работал, Капитан уже давно удалил. К тебе не подкопаться. Да посмотри в окно — темно уже!

Мы ехали в сторону места, где договорились встретиться.

Я позаимствовала у Саши телефон. Лишь услышав голос сестры, облегченно вздохнула.

Кажется, у нас все получилось.

Мы справились!

Описать чувства, что я испытывала, когда все ребята наконец-таки приехали на обговоренное место, было довольно сложно.

Все были рады тому, что у нас получилось пробраться вовнутрь и захватить важную информацию, подбросить вирус, позволяющий Капитану предпринять попытки по расшифровке кодов для необходимых нам банковских счетов.

Все было великолепно.

Кроме одного. Осадок от того, что семья Паши могла каким-то образом быть связана с происходящим, портил настроение всем.

Я понимала Мятежного, стремящегося убежать от этого. Он и в самом деле устал. Ему сильно досталось, поэтому желание отдохнуть, о котором он высказал вслух, никого не удивило.

Ему было плохо. Я чувствовала это, но не знала как помочь. Пыталась заговорить с ним, но он не шел на контакт. Отшучивался на все вопросы Франка, который, по тому, что я видела, переживал чуть больше остальных.

В конечном счете, ребята сдались, поняв, что ничего не смогут добиться, поэтому решили поработать отдельно от Мятежного, попытаться найти факты, которые подтвердили бы ошибку, опровергли бы все наши сомнения.

Это было так здорово. Наблюдать, что все, был ли это Цепь, выкуривающий сигарету, Кас, радующийся, что ему пригнали его машину, Влад, Шнурок, все-все, так или иначе, каждый в своей степени хотел, чтобы Пашина семья осталась чистой, чтобы его это не задело.

Мы все стали разъезжаться. Большая часть поехала за город, а кто-то домой. Я же осталась рядом с Андреем, пообещавшему, что подвезет меня до дома. Я так же хотела забрать с собой Нату, но услышав о том, что Шторм предложил ей немного развеяться, тот час захлопнула рот. Это было отличной идеей. Они заслуживали отдых. Тем более, я переживала за Пашу, не хотела бы, чтобы мой старший брат оставался один, в тоже время, уж я-то прекрасно понимала, кто именно лучше всех сможет поставить его на ноги.

Ох. Кас, кажется, был категорически иного мнения, это было заметно, по его удивленным глазам, но в одном мы с ним сошлись: это не наше дело. Не нам было решать, что делать этим двоим, кто сегодня рисковал собой, ради общего блага.

И мы уехали, оставив их наедине друг с другом. Я не могла заставить себя прекратить улыбаться, рассматривая их уменьшающиеся фигурки в зеркало заднего вида.

— Сумасшедший, — посмотрел на меня Кас. — Шторм. Он точно ебанутый!

— Андрей! — возмутилась я.

— Ну, прости-прости! Чокнутый!

— Ха-ха-ха, ну почему?

— Да потому, что только идиот выберет себе отдых в это компании, блин, этой сумасшедшей!

— Кас!

— Ну, что? — повернулся он ко мне.

— Перестань! Это моя сестра! Тем более, я прекрасно видела, какое она произвела на тебя впечатление сегодня! — демонстративно отвернулась я к окну.

— Ха-ха-ха! Да быть не может! Не было меня там!

— Ага! — покачала я головой.

— Рудковская.

— Вот и молчи теперь!

— Ха-ха-ха! А вот и не буду, красавица!

Улыбнувшись, я повернулась в его сторону:

— Как думаешь, куда они пойдут?

— Э-э-э. — замялся он. — Ну, бабла у него дохрена, поэтому, это уже смотря сколько он решит на нее потратить в очередной раз!

— Кошмар! — воскликнула я.

— Да я о том же, при всем при этом, не уверен, что у него получится.

Я не поняла, о чем он.

— Что получиться? — спросила я у Кастильского.

— Ну этооо, — замялся он. — Настя…

— На что это ты намекаешь? — ахнула я. — Они же даже не… Фу, Андрей!!! Ты не знаешь мою сестру! Она никогда не…

— Ну, блин, не просто так он предложил ей пойти с ним. Рудковская, не будь наивна. Чувак весь напряжен, как еще снять стресс? — повернулся он ко мне.

— А-а-а. — у него получилось поставить меня в тупик.

— Настя, мы все такие, мы же мужики, он не исключение из правил, тем более, твоя сестра походу немного подлипает на нем. Шторм это прекрасно видит. Не знаю, что он ей зальет, хватит ли у него сил и выдержки, но он однозначно только и мечтает, чтоб снять с нее все. Поверь!

— Хватит! — я была уже не настоль хорошо уверена в том, что было отличной идеей оставить Нату с Павлом.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Кас. — Расслабься! Это же твоя сестра! Да я могу поспорить, она ему яйца отдерет, если он полезет к ней, при условии, что она сама не захочет, так что не ссы.

— А?

— Ха-ха-ха! Настя, а ну, перестань!

— Перестать? Да ты только что…

— Ха-ха-ха! Ничего я не делал, просто выдвинул предположение! Я вообще, смотря на твою сестру, поражаюсь выдержкой парней, что были с ней!

Я пристально наблюдала за ним, как он вел машину.

Выдержкой парней, что были с ней?

Интересно…

— Сколько этих мучеников у нее было, то? — на секунду повернулся он ко мне.

— Э-э-э. — я пыталась вспомнить хотя бы один наш разговор, в котором Ната доверила мне свою личную жизнь. Но вот, что-то.

— Этот хер, их с Пашей…

— Егор? — переспросила я.

— Ну, да.

— Между ними ничего…

— Ха-ха-ха! Да! Конечно! — зашумел Андрей на всю машину. — Ха-ха-ха! Так я и поверил! Ага!!!

— Но…

— Он там, наверное, еще были. Короче, явно сумасшедшие люди. А теперь, вспомни, что и Шторм сам свихнутый. Вот и вырисовывается.

— Ничего не вырисовывается! — буркнула я.

— Ха-ха! А ты то на что обижаешься?

— Ната хорошая!

— Ну-ну.

— И Паша. Он просто может подойти ей. Он сильный и способен сдержать ее, — замечалась я.

— Ну да, нацепит на хавальник намордник!

— Кас!!! Ты с ума сошел?

— Ну ладно-ладно!

— Нет, тыыы…

— Все!!! Окей! Молчу!

— Они подходят друг другу, они оба такие красивые, — закатила я глаза.

— А мы? — поинтересовался он, вернув себе серьезность.

К этому времени мы уже подъезжали к нашему району.

— Что? — повернувшись к нему в который раз, не поняла я вопроса.

— Глупышка, — улыбнулся он. — Мы подходим?

Я молча наблюдала за ним со стороны.

— Ну? — улыбнулся он. — Рудковская, не слышу правильного ответа.

— Я-я-я неее…

Так и не успела закончить свою мысль.

Телефон Кастильского заиграл незнакомой мелодией.

— Вот черт! — тот час выругался Андрей. Схватив мобильный, он рявкнул. — Да? Чего ты еще не спишь?

Оттуда начали раздаваться расплывчатые, ничего не значащие для меня звуки.

— Что? Повтори! — довольно жестко ответил он звонившему. — Блин! Все! Хватит! Я сейчас приеду! Да! Я уже близко! Что?

Кас нервно переключил передачи.

— Это мое дело. Тебе давно пора спать. И ты это… Да ты что? Все. Я сейчас приеду. — Повесив трубку, он со злостью посмотрел на экран.

От его смеха и хорошего настроения ничего не осталось.

— Что-то случилось? — я спросила это у него, потому что иначе мы так и ехали бы в полном молчании.

— Ничего. Я сейчас завезу тебя…

— А сам? — поинтересовалась я, перебирая ткань от рукава своей кофты.

— Тоже домой поеду.

— Андрей, что-то не так? — на свой страх и риск, решила влезть я.

— Нет, все нормально. — он даже не старался врать.

— Кас.

— Насть, пожалуйста, вот только не сейчас, ладно? — повернулся он в мою сторону. — Сейчас не время, чтобы выяснять отношения.

— А что я выясняю? — не поняла я. — Просто поинтересовалась.

— Просто, не интересуйся.

Если он хотел обидеть меня, у него это получилось.

Но не смотря на это, я не смела показать ему свои эмоции. Для меня было очевидным, что у него в доме происходит что-то не совсем хорошее, что волновало меня гораздо сильней слов, произнесенных им от обиды.

— Что-то с сестрой? — мой голос дрогнул.

— Что? — переспросил он. — А. Нет! Она же в клинике.

Я согласно кивнула.

Фух. Это самое главное. Главное, что с ней все нормально.

— Кас, а что тогда? — оставался один, единственный человек. — Мама? Андрей?

— Да прекрати ты! — передернулся он. — Хватит!

Мы поехали куда быстрее, чем ехали до этого момента. Он что? Хотел избавиться от меня?

— Кас.

Притормозив возле моей парадной, он молча смотрел на свой руль.

Однако, ожидать от меня другого было глупо:

— Я не собираюсь идти домой, — произнесла я.

— Что? — повернулся он.

— То! Я поеду с тобой!

— Чего? Ха-ха-ха!

— Я так решила!!! Так что хватит! Хватит строить из себя не пойми кого!

— Настя!

— Кажется, я совсем недавно говорила Паше, о том, что мы одна команда.

— Ну и причем здесь это? — Андрей устало пожал плечами.

— При том, что ты мне еще ближе, от этого дороже, — прошептала я. — И я никуда не уйду, пока не пойму от чего тебе плохо.

— Насть.

— Не надо объяснять, просто возьми меня с собой, — решила я за него.

— Чтооо? Нет!

— Андрей, я поеду с тобой!

— Настя, я не собираюсь даже…

— А я не собираюсь выходить! — перекрестила я руки, откинувшись на сидение. — Точка! Делай что хочешь!

— Рудковская! Ты меня задерживаешь! — прошипел Кас. — я тебя сейчас с силой выпру из тачки.

— Да пожалуйста! — столкнулись мы лицом к лицу. — Хочешь, давай! Поступай так! Но я не уйду сама!

— Ты тянешь время.

— Значит поехали.

— Насть.

— Я сказала, что не уйду! — повторила я.

Он молча смотрел на меня.

— Ну что? — не выдержала я. — Чего ты боишься? Ну? Я же просто хочу помочь тебе!

Он покачал головой.

— Я понимаю, но ты не сможешь. А я лишь упаду в твоих…

— Не смей говорить такие глупости, — прижала я пальцы к его губам. — Сегодня ты рисковал многим, спасая мою сестру. Вот это важно. А не…

— Насть!

— Поехали! Мы спешим!

Сражаясь со мной взглядом, он наконец-таки принял свое поражение.

Тронувшись с места, Кастильский медленно поехал между домов, по дворам.

Я не знала, что именно нас ждет и по какому поводу он так сильно расстроился, но мне точно стоило это выяснить. Мне же надо было защитить его.

Я обязана была это сделать.

— Я не… — выйдя на улицу, Кас провел руками по волосам. — Понимаешь…

— Андрей, что такое?

— Просто тут такое дело… — вновь замялся он. — Я не привык… Не привык приглашать кого-то к себе. И…

— И?

— Просто, моя квартира, — оглянулся он на меня. — Она не в самом лучшем состоянии.

— Кас, какая…

— Ха-ха-ха. Ты даже не представляешь, насколько там все плохо.

— Андрей!

Он пропустил меня вперед, открыв входную дверь.

Коридор, в котором я оказалась, был небольшой по площади, он тонул в темноте, но даже не смотря на это, я поняла, что он сильно заставлен всевозможными вещами.

Кас хлопнул дверью, убедившись, что замок сработал нажал на кнопку выключателя.

Я не ошиблась. Повсюду было что-то.

Справа от меня расположилась потрепанная жизнью прихожая, возле нее замерло пара стульев, местами с протершийся обивкой. На полу повсюду валялась разнообразная обувь, в основном грязная.

Висело зеркало на стене, но оно мало что показывало, потому что было заляпано чем-то черным. Старый, разбитый паркет пытался скрыться за проеденным кем-то ковром.

Одинокая лампочка освещающая все это, придавала лишнее уныние.

Я медленно обводила взглядом прихожую, когда Кас, громко воскликнув, задев меня плечом, бросился вперед.

— Мама! Ну, мама!

Только сейчас, проводив его взглядом, я заметила в полумраке, там, куда слабо доставал поток света, непонятного мне человека, как-то странно сидевшего на низкой табуретке.

— Что мама? — услышав ее голос, интонацию, с которой говорила женщина, я поняла, что она не трезва. — Где ты пропадаешь? — тянула она гласные звуки. — Я тебе звонила.

— Мам! Ну все! Я дома. Пойдем, тебе надо лечь.

Наблюдая за тем, как Андрей, с легкостью подхватив худую, изможденную женщину на руки, понес ее дальше по коридору, мне стало неловко.

Я совсем не отдавала себе отчета в том, куда лезу.

Да, я предполагала, что ему звонила именно она, но я не думала, что именно такой увижу ее в первый раз в жизни.

Стыдясь того, в какое неловкое положение поставила нас с Андреем, я жалась в коридоре, не зная, что делать.

Кас отсутствовал минут десять, в это время из дальней комнаты, куда он отнес маму доносились невнятные слова, обрывочные предложения.

Наконец-таки, после того, как она от чего-то радостно рассмеялась, все утихло. Еще минута, и Кастильский вышел ко мне, плотно прикрыв за собой дверь.

Он старался не смотреть на меня, хоть это было глупо и как-то ненормально.

— С ней все хорошо? — поинтересовалась я.

— Теперь да, — кивнул он.

Мы молча смотрели друг на друга.

Не произнося ни слова, я стояла и смотрела на него, покачивая руками. Ждала, когда он пригласит меня пройти дальше.

— Я это… Может, прогуляемся? — вместо этого поинтересовался он, прокрутив ключи между пальцев.

— Прекрати! — покачала я головой. — Я могу разуться? — указала я на стул.

— А-а-а. Насть, это не…

Не слушая его, я медленно сняла обувь, не смотря на то, что сам Андрей до сих пор бродил по дому в том, в чем пришел с улицы.

— Тебе не говорили, что нельзя ходить по дому в том, в чем ходишь по улице? — замерла я напротив, сняв куртку.

— Я не…

— Кто потом после тебя все мыть должен будет?

— Э-э-э.

— Вот возьми и переоденься! — приказала я ему.

Кас сильно сжал челюсти, затем кулаки. Я не переставала смотреть на него.

— Ладно, — сдался он в итоге.

Пройдя мимо, он вытащил и бросил передо мной протертые тапочки. Другую пару надел на себя.

— Спасибо! — поблагодарила я его.

— Да нам делать тут больше нечего! — развел он руки в стороны, — То, что я хотел, сделал, я могу отвести тебя до…

— Покажи мне свою комнату, — перебила я его.

— Что?

— Покажи. Это она? — указала я на закрытую дверь.

— Нет, — покачал он головой. — Это спальня.

— Спальня? — не поняла я.

— Мамы с папой.

Запнувшись на том, что хотела сказать, я через чур громко сглотнула и не нашла в себе сил продолжить.

— А моя там… — неожиданно для меня, улыбнулся он. — Дальше. Ладно. Я предупреждал тебя. Хочешь, пойдем, покажу…

— Хочу.

— Я вот у тебя не был! — подметил он.

— Нуууу, может, я как-нибудь тебя позову, — прищурившись, ответила я.

Мне казалось, ему совершенно не хотелось вести меня к себе в комнату, но других вариантов просто не было. Ему пришлось смириться с тем, что я не уйду.

Андрей прошел мимо, и обогнав меня, прикоснулся к дверной ручке:

— Вот моя… — опустил он голову. — Но там не прибрано. Я вообще не ожидал гостей, сама понимаешь, я как бы парень, да и…

— Я поняла, — толкнула дверь, так как похоже он, никогда бы это не сделал.

Оказавшись в длинной, но в тоже время немного узковатой комнате, я с интересом принялась оглядываться по сторонам.

Здесь, в отличие от коридора не было лишней мебели. Все по минимуму, все далеко не новое.

Возле стены, у входа стояла полутороспальная кровать, еле-еле, кое-как скомканное прикрытое покрывалом белье, торчало наружу.

У окна стол, тоже не новый, оббитый с углов, поцарапанный в некоторых местах. На нем было не прибрано. Так же было заметно, что пыль с поверхности не стирали давно.

Шкаф, что был не особо большой, смотрелся со стороны более менее опрятно, хоть я и боялась заглянуть внутрь. В основном, я так поняла, Андрей пользовался спинками стульев, в качестве вешалок. Компьютер, что расположился на столе, тихо гудел, сообщая о том, что готов к работе. Небольшая тумбочка напротив шкафа, была развернута к кровати, на ней стоял телевизор.

Все могло было быть не так уж плохо, если бы я не стала смотреть на пол, а ведь основной хаос расположился именно там.

Кажется, пора было привыкнуть, к некой особенности всех наших ребят. Насколько я могла судить, у них, у каждого, была особенность: любовь к складыванию на полу запчастей от своих автомобилей. Мне лишь оставалось покачать головой, перебирая глазами всевозможные железяки вперемешку с обувью, судя по всему, с грязными носками, а так же с разной категорией гантель.

— Блииин, ты не подумай, что я…

— Что ты неряха и грязнуля? — поинтересовалась я. — Уже подумала!

— А-а-а. Я вообще о другом хотел сказать, но…

— А о чем тут еще можно говорить? Ты когда вообще последний раз убирался?

— Я-я-я… — он растерянно развел руками.

— Ты-ты! Тебе сколько лет? — наступала я на него. — Ты знаешь, что такое веник? Тряпка? Швабра?

— Да, Насть, что ты…

— Вот ты правильно сказал с самого начала, — ткнула я в него пальцем, — что тебе стыдно, что тебе не хочется, что бы все это видела я.

— Насть!

— Потому что ты неряха и…

— Нет! Я не то имел в виду.

— Потому что ты, позволяешь себе жить в такой обстановке.

— В какой такой обстановке? — сорвался он. — Ты видела мою мать? — указал он на дверь. Не надо делать вида, что все это фигня, что это хрень, а главная беда в том, что у меня не прибрано.

— У тебя вот здесь, — прикоснулась я кончиком пальца сначала к его голове, а затем к груди, — не прибрано.

— Насть.

— Андрей! — раздался в это время нетрезвый выкрик.

— Вот черт! — выругался он, себе под нос.

— Иди, проверь, что там.

Нехотя развернувшись, Кас вышел в коридор.

— О Боже мой! — простонала я, осматривая комнату Андрея.

Положив на его кровать сумку, я сняла кофту, после чего печально осмотрела свою белую футболку. Надеюсь, она не пострадает.

Кончиками пальцев ухватившись за подозрительные мужские трусы, валяющиеся в углу, я пришла к выводу, что они подходят мне по материалу.

Разорвав их на две части, я отравилась по квартире, в поисках кухни, при этом, стараясь не шуметь.

На дворе стояла ночь. Я сошла с ума.

— Господи! — кухня была примерно в таком же состоянии как и комната Андрея. Много грязной посуды, много пыли, чуть меньше грязи в общем. Судя по всему, его мама хоть изредка, но заставляла себя убираться здесь.

Мне было страшно вспоминать о том, что так сильно подкосило ее. Смерть любимого мужа. Я никогда не хочу испытать это на себе. Больной ребенок. Сердце трещит по швам.

Наполнив теплой водой небольшое ведро, стоящее в углу, я так же прихватила еще одну тряпку, служащую, видимо, для пола.

Пока Кас уговаривал маму лечь спать, я, наметив себе план действий начала легкую уборку.

Передо мной стояла цель — убрать весь мусор, в приготовленный мною пакет, избавиться от пыли, разложить все неряшливо лежащие вещи, отобрать ту одежду, что была грязной и отправить ее на стирку, более-менее привести в порядок вещи, лежащие на полу, после чего вымыть бедный, погрустневший паркет.

Я справилась с половиной стола, когда в комнату вернулся понурый Кас.

— А-а-а. Ты что делаешь? — открыл он от удивления рот. — Настя!

— Фу! — выдохнула я, стерев пыль с последнего ящика.

— Рудковская! Ты с ума сошла? Ты что творишь?

Я посмотрела на него из-под челки:

— Держи! — протянула ему одну из частей его же трусов. — Присоединяйся!

— Чего??? Ты офигела? Хватит!

— Вдвоем мы справимся быстрее.

— Настя, прекрати!

— Тыыыы неряха!

— Нет, просто…

— Грязнуля, — ударила я его мокрой тряпкой по руке.

— Ха-ха-ха! — неожиданно рассмеялся он. — Что будет, если я отвечу тебе, а?

— Ты пойдешь мыть свою тумбочку! — оперевшись ладонями в него, ответила я.

— Рудковская.

— Кастильский!

— Да ты… У вас все в семье сумасшедшие, а?

— Вперед! И с песней! — сдула я с лица волосы.

— Эй! — возмутился он спустя пять минут. — А это… Это не мои трусы часом, а?

Андрей заинтересованно изучал, успевшую почернеть, тряпку, что была у него сейчас в руке.

— Ха-ха-ха! Дурак! — рассмеялась я, собирая многочисленные обертки от каких-то деталей.

Покачав головой, Кас принялся помогать мне.

Мы трудились не переставая около часа, и за это время, многое в его комнате преобразилось.

Сам Андрей, в начале протестующий против уборки, с неожиданной охотой следовал моим указаниям. Мы много смеялись, не обращая внимания на то, что могли мешать спать его маме, громко обсуждали его вещи, когда я, спрятавшись за своей ладонью, испуганно заглянула в его шкаф.

Мы быстро перебрали всю его одежду, потому что ее было не так много.

Я отыскала на верхней полке подтрёпанного, старого, советского мишку, сделанного в честь олимпиады.

Он был прекрасен, не смотря на то, что большая часть была вывалена в пыли.

Протерев косолапого, я посадила его на стол, который в данный момент был почти пуст, не считая аккуратно разложенных вещей.

Выгнав Кастильского за дверь, я тщательно вымыла пол, дождавшись, пока он с не охотой аккуратно сложит разбросанные детали.

Итого, чуть больше полутора часов и мы сидели на его кровати, рассматривая плоды своих стараний.

Меня все устраивало, кроме занавесок, которые, на мой взгляд, тоже можно было освежить, и люстры, до которой я не смогла добраться.

— Вау! — Кас тоже был доволен. — Вот это здорово!

— Если ты скажешь, что убирался впервые, я поверю, ха-ха-ха, — рассмеялась я, вспоминая, как он старательно подметал пол, не зная как правильно загнать пыль в совок.

— Ну, Насть.

— Андрей, не важно, что ты мальчик. Ты должен следить за чистотой, это же твоя комната.

— Да я понимаю, просто… — он вздохнул. — Всегда у нас убиралась мама, а тут…

— Как она? Заснула тогда? — поинтересовалась я.

— Ну да.

Мы замолчали.

— Вот теперь, — улыбнулась я. — Ты мог бы смело звать меня в гости.

Он посмотрел на меня, но ничего не ответил.

— Я бы осталась довольна, — продолжила я.

— Насть, — Кас немного приподнимал бровь и сжимал свои пальцы. — Я когда говорил, что это не лучший вариант, то, что ты попадешь ко мне. Я не это немного имел в виду.

— А что?

Он вновь приподнял брови, будто разговаривал про себя с самим собой.

— О том, что ты, — она вернулся ко мне. — не думай, что я бедный. Окей?

— Что? — не поняла я.

— Что типа у меня нет денег, поэтому я и живу в такой обстановке.

— Я не…

— У меня достаточно бабла, — Кастильский повернулся ко мне. — Поверь! Я в состоянии себя обеспечить. Ну, был. До того, как все произошло. Зарабатывал я не мало. Просто все уходило на отца, на сестру.

— Кас!!! — я впала в ярость.

— А еще, мне не принципиально где и как жить. Я люблю свою тачку и все, что у меня оставалось, я предпочитал вкладывать в нее.

— Хватит! Прошу!

— Подожди! — прервал он меня. — Я просто не хочу видеть в твоих глазах какое-либо сожаление, ты понимаешь это? — посмотрел он на меня. — Мне… Мне приятно это все, — развел он руками, — но…

— Я помогла тебе только из-за своей огромной любви к чистоте! — уточнила я.

— Ха-ха-ха! Это хорошо, потому что…

— Кас, ты взрослый парень, и на тебе пахать надо, если ты помнишь, верней, знаешь, откуда эта цитата! — опередила я его. — Я помогла тебе, когда-нибудь ты поможешь мне, ты — должник, поэтому не думай, что это проявление моей слабости к тебе.

— Ха-ха-ха! Фига ты мымра! — рассмеялся он.

— Ха-ха-ха! — хотя бы этот фильм он смотрел. — А то!

— Ну, спасибо! Спасибо, что сделала меня должником!

— Ха-ха-ха! Я старалась! — подмигнула я ему. — Хотела, чтоб тебе было уютней, — это уже было сказано без сарказма.

— М-м-м. — Он поднялся со своего места и направился к столу.

Открыв верхний ящик, Кас замер, рассматривая что-то.

Подойдя к нему, я увидела, что он перебирает в руках пачку фотографий.

— Ой! — не удержалась я. — А можно?

Подумав над этим с минуту, он протянул фотокарточки в мою сторону.

Вернувшись к кровати, я дождалась, пока он сядет рядом и произнесла:

— О-о-о. Это… Ято это?

— Это рабочий процесс, — усмехнулся Кастильский.

Я рассматривала фотографии, на которых была сфотографирована незнакомая мне машина, та, которая была у него до весенних событий.

Через несколько снимков, я не выдержав, вздохнула.

Поднятая на домкрате машина на половину скрывала Сашу, лежащего под ней, в компании с несколькими инструментами.

Таких фотографий было около десяти, все они отличались лишь меняющимися позами Цепи, в последней он просто-напросто показывал снимающему средний палец.

Затем на фотографиях появился Дима, который вечно выходил то с открытым ртом, судя по всему, рассказывая приятелям какие-то истории, то с закрытыми глазами, то вовсе так, что я с трудом узнавала в его перекосившимся лице, симпатичного Франка.

— Ха-ха-ха! — не выдержала.

— А-а-а! Ха-ха-ха! — согласился со мной Андрей.

На следующих фото Дима вел себя не очень прилично, приставая то к Андрею, то к Цепи, то к ним обоим, то к редко мелькающему Евгению.

Места действия менялись лишь изредка. В основном это были гаражи, стоянки, наполовину разобранные машины — привычная для парней атмосфера.

Вот они решили выбраться на природу.

Я с удивлением рассматривала Франка, который обнимал на фото незнакомую мне девушку.

— А-а-а. — ответил на мой немой вопрос Кастильский. — Это фигня! Так всегда и было.

— Яснооо.

Возле Александра тоже сидела симпатичная незнакомка, что тоже была воспринята мной не особо приветливо.

— Ну-ну-ну, — закатила я глаза, смотря на Кастильского, держащего на руках свою пассию.

— Ха-ха-ха! Черт, я, однако, забыл, какие здесь фото, — заскрежетал зубами Кас.

Я рассерженно посмотрела на него.

— Ну что??? Это так давно было!

— Ага!

— Насть! Ха-ха-ха!

Я не хотела его слушать.

— Ну! — провел он рукой по моим волосам.

— А ну, отстань! Я занята! — отмахнулась я от него.

— Ха-ха-ха! Да ладно тебе! Мы тогда не были знакомы. Ха-ха-ха!

Вспыхнув, я решила пропустить его шутку мимо ушей.

— О??? — от удивления, я не смогла сдержать эмоции и смотрела на фото с открытым ртом. — Что это? Что это за глупости?

— Ха-ха-ха! Познакомься, это другая часть Влада! Ха-ха-ха!

— Это кошмар!

— Чем тебе задница Влада не нравится? Ха-ха-ха!

Я и в правду держала в руках фото, на которой один из нашей компании был изображен полностью голым, на крыше, отвернувшийся ко всему городу, он демонстрировал всего себя, а объективу фотоаппарата свою пятую точку.

— Сочный, не правда ли? Ха-ха-ха!

— Фу! — возмутилась я. — Это ужасно!

— Ха-ха-ха!

На других фотографиях парень был запечатлен с довольно симпатичной блондинкой, которая, судя по ее выражениям лица, была довольно высокомерной.

— Это Ксю.

— Это? Это она? — переспросила я.

— Ага. Она. Его болезнь.

— М-м-м. Ну, они хорошо смотрятся, действительно хорошо.

— А это… — увидев следующее фото, прокомментировал Кас. — Это Кир. — указал он на парня, стоящего в обнимку с Франком.

— О-о-о, я видела его пару раз у Берг, но не было времени рассмотреть.

— Тоже мне, падла слившаяся… — прищурился Кас.

Я была в курсе произошедшей между сестрой и братом драмы, мне тоже было сложно понять Кирилла, но судить его, без знания версии самого героя, о принятом им решении, не решалась.

— Не обзывай его. В конце концов, благодаря ему ваш Максим в безопасности.

— Это-то да. — не смог не согласится Кас.

Я подробно изучала Дмитрия, державшего на руках мальчика, сжимающего в руках гаечный ключ.

Максим мне очень понравился. Даже через фотографии я чувствовала в нем серьезность, которая в будущем могла помочь ему выбирать правильные решения.

— А-а-а. Ха-ха-ха. — захихикала я.

— Что? — не понял Кастильский.

Я замечала это почти на каждой фотографии.

Этот мальчик безусловно с ума сходил от своего старшего брата. Сначала я просто решила, что это совпадение, но настолько часто?

Во-первых, Макс старался одеваться настолько похоже, насколько мог. Когда они снимались рядом, это бросалось в глаза. То, что Андрей не замечал этого, говорило лишь о том, что мужчины по сути своей невнимательны к подобным мелочам.

— Смотри, как они стоят.

Я протянула Андрею фото.

— И что?

— И вот тут, и тут.

— И?

— А еще здесь.

— Ха-ха-ха! Да, Максим просто копировальная машина, — наконец-таки сообразил Андрей.

— Ну! Ха-ха-ха! Это так мило. — положила я голову ему на плечо.

— Мдааа. Я что-то раньше не замечал, — проведя пальцем по изображению Макса, Андрей продолжил. — Я скучаю по этому мальчугану. Он вечно сидел на моей тачке и мешал работать. Ха-ха-ха! Все строил планы, как ему заполучить какую-то на его взгляд лучшую девушку в мире.

— О-о-о! Теперь точно! Точно! Я тебе говорю! Это будет ужасно, если он продолжит подражать брату!

— Ха-ха-ха! Рудковская, тебе прямо неймется опозорить Дмитрия, пока его нет рядом!

Никак не прокомментировав его предположение, я продолжила смотреть фото.

— Вот это да! Что это?

— О-о-о! Дай сюда! — воскликнул Кас. — Ха-ха-ха! Это был крутой момент. Дальше увидишь.

— Но что это? Что это за?

— А эта Димина тачка. — посмотрел на меня Кас. — Та самая BMW, что…

Он не смог договорить, но я все поняла и без слов.

— Понятнооо.

Машина, что была изображена на фото, захватывала дух и не поддавалась описанию.

Она была раритетной, даже я могла с твердой уверенностью заявить об этом.

— Какая она красивая. — не выдержала, хоть знала, что Кастильскому может быть не приятно слышать это.

— Она была чем-то большим для него, — пробормотал он. — Трясся над ней, как не знаю кто. Вкладывал всю душу. Но она была достойна этого.

В груди возник ком, мешающий дышать. Мне стало грустно, обидно и жаль Диму.

Ведь он действительно потерял что-то особенное, то, что уже никогда не вернется к нему.

Моя грусть сменилась смехом, когда перед глазами возникло следующее фото:

— О! Ха-ха-ха!

На следующих пяти изображениях парни, периодически меняющиеся местами, фотографировались возле машины Франка, при этом строя умопомрачительные выражения на лице.

— Ха-ха-ха! А это??? — я впервые увидела на фото Полину, в окружении почти всего мужского состава компании. — А-а-а! Супер!

Все ребята улыбались в камеру, стараясь расположиться как можно ближе к единственной девушке.

— Ха-ха-ха! Господи! — что они вытворяли? Кошмар! — И как вас Дима не убил после этого? — с изумлением, помахала я фотографией перед Кастильским. — Что это?

— Ха-ха-ха! — громко рассмеялся он, стараясь прикрыть лицо руками. — Да это так. Ха-ха-ха! Прикол. Ха-ха-ха!

— Прикол??? — рассматривая Андрея с Берг, снимающихся возле BMW в неприличных, запретных позах, я поражалась самой себе, удивлялась, что и сама не вижу в этом уже ничего особенного, прекрасно зная, что шутки у этих ребят заходят так далеко, что если относиться к ним серьезно, можно запросто сойти с ума.

— А-а-а. Блин, это было забавно.

— Забавно???

— Ха-ха-ха! Ты не поверишь, но именно тогда мы узнали, что они сошлись. Ха-ха-ха!

— Что??? — ахнула я. — Ха-ха-ха! Отлично! До или после фотографий? Ха-ха-ха!

— К счастью, после! Ха-ха-ха! Да и снимались мы без Димона, он тогда запаздывал. Ха-ха-ха!

— Боже мой, вот так и оставляй вам девушку, а вы…

— Да она сама была не против! Ай! — заслонился он от моего подзатыльника. — Ха-ха-ха! Ну это же смешно было!

— Ага! Ха-ха-ха! Я думаю, Дима бы отлично посмеялся!

— Да он сто раз видел эти фотки. Ха-ха-ха!

— Да? Ха-ха-ха!

— Мы тогда спалились, — задумался Андрей. — Тогда? Да, тогда. Что спорили на них, когда он… ну понимаешь. — замялся он.

— Нет, не понимаю… — нахмурилась я. — Кто вы? В чем спалились?

— Да мы спорили с Цепью, кстати, да и с остальными, когда Франк ее…

— Не-не-не. Не продолжай даже!!! — воскликнула я. — Фуууу!!

— Ха-ха-ха! Да ладно тебе.

— Фу! Андрей! Фу!!!

— Настя!

— Фуууу!

— Ха-ха-ха! Рудковская!

— Не подходи ко мне даже!!! — смеясь, я поднялась с дивана. — Фу!!! Вы все мерзкие и противные!

— А-а-а, ха-ха-ха! Не правда!

— Бе! — сморщилась я. — Давай лучше, освежим твою стену.

— Что?

— Есть кнопки? — приоткрыв все ящики, я нашла необходимое.

Выбрав наиболее удачную область на обоях, я прицепила к ним понравившуюся фотографию всей компании.

— Эй! Ты что делаешь?

— Вот эта еще!

Я держала в руках снимок, где были только Цепь с Касом.

— Эту обязательно.

— Насть.

— И эта. Эта.

Кастильский молча наблюдал за мной.

— Тогда и, — наконец-таки выступил он вперед. — вот эту.

— Нет!

— Ха-ха-ха! Давай!

Он прикрепил себе обнаженного Влада.

— Не пропадать же его заднице!

— Фу! Еще раз повторяюсь, вы мерзкие.

Со стены на меня смотрело много Дмитриев, не меньше Саш, несколько Полин, Максов, Шнурков, да всех-всех-всех. Андрей, мелькающий на фото чаще всех был в окружении близких. По-моему, это было правильно. Не хватало только одного.

Порывшись в его столе, я извлекла оттуда небольшой листик и, воспользовавшись письменными принадлежностями, которые, к моему удивлению, были у Андрея в верхнем ящике, нарисовала непонятного кривого человечка.

— Ха-ха-ха! Что это? — не понял Андрей.

— Дурак!!! — я никак не могла разобраться с руками на изображении. — Это я!

— Ха-ха-ха! А-а-а. Настя!

— Ну, у тебя же нет моего фото, пока я его напечатаю, пусть будет вот так!

— Не-не-не! Не так, стой!

Он прервал мое творчество, нежно сжав ладонь, держащую карандаш.

Взяв еще один чистый листочек, нарисовал нечто похожее на мои каракули.

— А это кто?

— Ха-ха-ха! Идиотка, это я!

— Ты??? Ха-ха-ха! А почему ты лысый? — я пририсовала чертенку на его листке много кучеряшек на том, что, по-моему мнению, должно было быть головой.

— Ха-ха-ха!

— И ты должен быть в костюме! — пририсовала я ему штанишки с рубашкой.

— Что??? Какой костюм! Инструмент!

— Кас!!! — возмутилась я, когда увидела, что он нарисовал в своей руке какой-то ключ. — Андрей!!! Ты всю романтику убил!

— Ха-ха-ха! Как это??? — перебравшись на мой листок, он нарисовал в моей руке цветочек.

— А-а-а. — покраснела я.

— И ты тоже какая-то через чур обнаженная, хотя я что-то ни жопы, ни груди твоей не вижу. Ха-ха-ха.

— Ах, ты!!! Сволочь!!! — ударила я его в грудь, когда сообразила, что он вновь подшучивает надо мной, показательно рассматривая мое тело. — Я в платьице!

— Окей.

— Господи, ты знаешь, что такое платье? — оценила я его художество, — Почему оно такое кривое?

— Рудковская!!! Тебе и такого хватит!

— Ха-ха-ха! Идиот! А что у нас будет в других руках?

Промолчав, не ответив мне, он прицепил наши изображения прямо посередине, между фотографиями. Мы сильно выделялись на общем фоне. Еще бы!

Кас, принялся за свою вторую руку, которая, как оказалось, тянулась к моему изображению. Моя же, в свою очередь, тянулась к нему…

— М-м-м. — это было очень мило.

— Видишь? Мы еще не на одной картинке… — повернулся он ко мне. — потому что еще только стремимся к этому, узнаем друг друга, тянемся, одним словом. Но бумага уже соприкасается, в скором времени, она сольется воедино.

— Андрей.

— Я бы хотел этого, — посмотрел он мне в глаза.

— Кас. — прошептала я.

— Конечно, если тебя не смущает все это, — обвел он взглядом свою комнату.

— Неет. — меня тревожило то, что он так много думает в этом направлении. — Андрей! Послушай, я не такой человек. И я не… я бы не стала выбирать, основываясь на достатке.

— Ха-ха-ха! Забей, — он притянул меня к себе. — Я имею право переживать.

— Не надо! Андрей.

— Просто поверь, — он сжал мое лицо в своих ладонях. — когда все это закончиться, я сделаю тебя самой счастливой. Хочешь?

— Андрей.

Я готова была провалиться под землю от того, как грелось мое сердце, слыша от него подобное. Мне хотелось раствориться в нем. Мне только больше хотелось быть ближе к нему.

Мы одновременно услышали голос его матери.

— Подожди. — нехотя оторвался он от меня.

— Да, конечно.

Когда он вышел наружу, я еще раз пробежалась взглядом по фотографиям и, оставшись довольной, вернулась к нашим картинкам.

Ручки человечков, тянувшихся к друг другу, не соприкасались, но были близко.

Не выдержав, я все-таки добавила еще кое-что. То, что было у меня на душе. Я хотела, чтобы он увидел это. Хотела. Хотела, чтобы сомнения оставили его. Я пугала саму себя, но пальцы сжали карандаш, рука сама по себе тянулась к бумаге. Я не смогла остановиться, да и не хотела этого делать.

Закончив, вышла в коридор, чтобы у Андрея не было возможности увидеть мои новшества.

Его мама вновь не хотела спать, что сильно расстраивало Каса. Я понимала, что ему неудобно передо мной за это, но говорить о том, что меня это не касается и никак не влияет на мое отношение к нему, было бесполезным.

Когда он освободился, я попросила его отвести меня домой, потому что понимала, что ему хочется разобраться со всеми проблемами, хочется спать, ведь он сильно устал, а я мешаю.

Андрей воспринял мое желание уехать домой неоднозначно: он вроде обиделся, и хотел было предложить мне остаться на ночь, но, видимо, заметив мои выпученные от неожиданности глаза, предпочел не настаивать, сославшись на то, что все равно планировал созвониться с командой и выяснить наши дальнейшие планы, в связи с новой информацией.

— Приятных снов. — мы целовались с ним, возле парадной. Он был таким нежным и ненастойчивым, что я даже растерялась с непривычки.

— Андрюш. Все хорошо. — прошептала я ему на прощание.

Набрав побольше воздуха, он кивнул и сделал несколько шагов назад, в сторону машины.

Оказавшись в квартире, я с удивлением обнаружила, что сестра еще не вернулась домой.

— Ого?? Это как так? Как они там веселятся?

У меня возникло острое желание написать или же позвонить сестре, но я сдержалась. Зачем лесть к ним?

М-м-м.

— Господи, сделай так, что бы они поняли друг друга! — взмолилась я, смотря в потолок.

Я уже легла в кровать, когда на телефон пришло новое сообщение, содержащее в себе картинку.

Это была фотография стены Каса.

Улыбнувшись, покраснев, я не стала отвечать на это.

Выключив свет, устроилась на подушке.

Он позвонил. Сам.

— Да? — прошептала я в трубку.

— Настя!

Мы оба замолчали.

— Я не знаю, что говорить. — признался он. — Честно.

— Я тоже. — тихо ответила я. — Давай, мы пойдем спать.

— Я соскучился. Я хочу, чтоб ты была рядом.

— Андрей.

— Черт знает что. Для меня этот листок уже один на двоих.

Я молчала.

— Но я боялся, что тебя это напугает. И…

— Я ничего не боюсь, когда ты рядом, — ответила я.

— Рудковская, а я боюсь, что мое зрение обманывает меня. Скажи, что это не так.

Я улыбнулась, но вновь промолчала.

— Я не хочу, чтобы ты думала, что я трус. Но я совру, если скажу, что не пугаюсь того, что со мной. Такого раньше не было.

Тишина.

— Хорошо. — не дождался он ответа. — Если хочешь заставить меня помучаться, учти, я не слишком терпеливый.

— Неужели? — усмехнулась я.

— Ха-ха-ха. — тихо рассмеялся он. — Ты запутала меня, а ведь, казалась, простой и понятной.

— Так и есть, ты сам себя запутал, я тут не причем.

— Иди спи.

— А ты?

— А я буду думать о том, как нам побыстрее избавиться от всего груза, чтобы я смог выполнить свое обещание, данное сегодня.

— М-м-м.

— Ты же хочешь стать счастливой?

— Хочу.

— Со мной?

Я покраснела и была рада тому, что он не видит меня.

— Я пошла спать!

— Ха-ха-ха! Рудковская, я не отстану!

Прервав разговор, вовремя повесив трубку, чтобы оставить его в смятение, я утонула в воздушном постельном белье.

Лежала и представляла, как он там. Что он делает? Общается с друзьями или же лег спать? Может вновь заботиться о матери, может, переживает за сестру, а может, смотрит на наше с ним общее творение.

То, что мы нарисовали вместе. Сообща. Заодно. Рука об руку.

Два маленьких листика, закрепленные кнопками, висели на выцветших обоях. Они соприкасались бумажными краями, а человечки, изображенные на них, тянулись друг к другу. Еще немного. Капельку. Они почти касались пальчиками. А между ними заинтересованность, борьба, переживания, забота друг о друге и образованное силой их притяжения вырисовывалось сердце. Смысл, которого был понятен обоим.

«Желание влюбиться — это еще не любовь. Но вот страх влюбиться — это уже любовь».

Эдвар Эррио.