Еще больше скорости. Еще больше любви

=== Сто двадцать четвертая. Наталья ===

Мы остались вдвоем. Наедине. В полной тишине.

Я окончательно запуталась в своих мыслях и не знала, что делать.

Еще пятнадцать минут тому назад я ненавидела его.

А теперь?

Я не знаю.

Моя сестра окончательно свихнулась!

Лишившись последних извилин, зная, что над нами нависло, она желала поставить себя под удар. Она готова была рискнуть собой ради того, кто уже никогда бы не смог к ней вернуться.

Да, я бы хотела, многое отдала, чтобы Саша остался жив. Я сильно переживала, мне было больно. Он был хорошим человеком. Я знала это. И он не засуживал подобное. Никто из нас не заслуживал. Но раз так сложилось, мы оказались в засаде, нам нужно было в первую очередь заботиться о себе, оберегать себя. А она же хотела увидеться с ним. Хотя, я даже не могла с твердой уверенностью сказать, что его будут хоронить в открытом гробу.

Гроб. Похороны. Смерть. Саша. Цепь.

Мне было плохо. Вчера, если бы не Паша, я бы сошла с ума. Я бы не выдержала. Хорошо, что рядом был Андрей, который позаботился о моей Насте.

А теперь? Что они делали теперь? Они подвергали ее риску! Не поддерживали меня, желающую спрятать ее, нет! Они типа «понимали» ее. Одна я была «не понятливой» сволочью.

Ну, ладно! Пускай! Хорошо! Раз она так хочет! Но я же не могу оставить ее! Не могу!!!

И как он этого не понимает? Как?? Как можно такое не понять?

Я возненавидела его моментально. За ту грубость, с которой он обращался со мной. Я перепугалась. Он схватил меня, как когда то хватал тот, кого я до сих пор боялась вспоминать.

Он запрещал мне идти с сестрой.

Как? Как он смел? А?

Уничтожить! Убить его!

Я была очень зла!

Я смотрела на его измученные покрасневшие глаза и мечтала выцарапать их.

Наверное, так и сделала бы, если бы вдруг меня не спас Андрей.

Спас?

Спас???

От их диалога в голове опять все перемешалось. Точка.

Мы молчали. Паша смотрел в сторону закрывшейся после Андрея двери.

Я пыталась придти в себя.

Посматривала на него из-за волос.

И вот он повернулся.

Боже мой.

Мне казалось, он плачет.

Нет. Этого не было, но он сильно устал, был подавлен, разбит.

И это сделала с ним я?

А чего он хотел? Запретил мне.

Мысли вновь спутались.

— Эй, — улыбнулся Мятежный.

Я немного приподняла лицо.

— Ты как?

Господи. Он был таким страшным до прихода Андрея. А теперь? Нет. Ни капельки агрессии.

Красные, растертые глаза.

Неуверенный взгляд.

— Ната, — он еле заметно склонил голову. — Ната.

Я так и стояла, прижавшись к стене, когда он подошел ко мне.

Я совершенно не боялась его, он же, либо думал иначе, либо сам был перепуган. Иначе, объяснить то, как сильно у Мятежного тряслись руки, я не могла.

— Прости меня.

Не смотря ему в глаза, я изучала узор на его свитере. Теплом и мягком.

— Пожалуйста. За все это. Я пытался объяснить тебе все нормально, но, — развел он руками. — Я не смог. Прости. Эй!

Мятежный боялся прикоснуться ко мне.

Я продолжала отворачиваться.

Все-таки он переборол меня.

Когда Паша убрал с лица мои волосы, я прикрыла глаза.

— Поверь мне! Не хочешь, так поверь Андрею! С сестрой все будет нормально. Я клянусь тебе.

Молчание.

— Но я не пущу тебя туда.

Я почувствовала его дыхание. Совсем близко-близко.

Открыла глаза.

Он и в правду смотрел на меня, нагнувшись, взяв в ладонь мой подбородок.

— Считай меня эгоистом, — его глаза на мгновение вспыхнули. — Я не стану рисковать. Я не доверяю тебя ни Андрею, думающему лишь о Насте, ни Жене, ни Владу.

Наши носы едва касались друг друга.

Я не узнала свой голос:

— А кому доверишь? — прошептала я.

Он медленно приближался ко мне. Я же прижималась головой к стенке.

Догадавшись, что мне больше некуда отстраняться, Паша улыбнулся.

— Заводи привычку слушать меня до конца.

Я моментально нахмурилась.

— Я и так…

— Но-но-но. И заканчивай выводить меня из себя.

— Пф! Я не выводила тебя, — попыталась оттолкнуть его. — Ты сам.

— Ната.

Я была зажата им к стенке.

Так странно. Скажи мне кто-то, что я буду вновь трепетать от его близости, в тот момент, когда я готова была убить его, не поверила бы.

— Я тебе и так многое позволяю.

— Что? — нахмурилась я. — О чем ты?

— Тебе сколько позволено? Я запрещаю тебе бросаться на ребят?

Я не понимала к чему это.

— Я тебе запрещаю оскорблять и задевать их? А? Тебе и так много разрешено. Я даже не против того, что ты вечно играешь на моих нервах, крутишь, вертишь мной.

Я смотрела ему в глаза.

— Но одно ты должна зарубить на носу! Если мы говорим о каких-то серьезных проблемах. Если мы обсуждаем важную тему, ты, — он приподнял меня за подбородок, — обязана слушаться меня с первого раза.

Я молча изучала его.

Да что он себе возомнил? Думала я.

Как это странно, это непривычно.

— Я разрешаю тебе все. Хочешь — громи ребят, задевай девчонок, издевайся над парнями. Пожалуйста! Но если я сказал тебе, что вот это, надо сделать именно так, — он поймал мой взгляд своим. — Это должно быть сделано. Ясно?

Я молчала.

— Это понятно? — повторил он.

Его палец прикоснулся к моей нижней губе.

— Больше не делай так. Мне очень больно было сейчас. Я никогда в жизни не обижу тебя. Никогда, — его глаза бегали по моему лицу. — Не пытайся довести меня.

— И не думала, — фыркнула я.

— Еще раз я услышу от тебя фразы про какие-то там удары.

Он уперся ладонями в стену, окончательно заперев меня. — И тебе не поздоровится!

— Ты же сам только что сказал, — ехидно подметила я.

— Ха-ха-ха, это будет исключением, — усмехнулся он.

Я промолчала.

— Ты поняла все о Насте?

Я делала вид, что не слышу его.

— Ната, я еще зол, — заметил он.

Мы столкнулись лбами.

Я пристально смотрела на него.

— Да.

— Она сама этого хочет. Лучше, мы будем это контролировать Андреем, нежели ей придет в голову сбежать как-нибудь.

Вновь пауза.

Я в который раз рассматривала его свитер, такой теплый, мягкий.

— Тебе надо отдохнуть.

Подняв на него взгляд, я пристально всмотрелась в его голубые глаза.

А ведь совсем недавно я обидела их.

А он вновь смотрит на меня своим заботливым взглядом.

Привстав на цыпочки, я сжала его скулы своими пальцами. Губами прижалась к его губам.

Столь внезапно возникшая во мне страсть не позволила ему отстраниться. Я не отпускала его, надкусывая теплые губы.

Его руки сомкнулись на моей талии, прижав к себе. Было так неописуемо здорово чувствовать защищенной им со всех сторон.

Я оторвалась от него, принявшись пристально рассматривать с высоты своего роста.

Он долго ждал, затем произнес:

— Давай, я тебя уложу, ладно?

Я ничего не ответила, не переставая смотреть ему в лицо.

— Иди сюда.

Сжав его ладонь, я позволила подвести себя к кровати.

Мне не нравилось все в нашей комнате, но выбирать не приходилось. Правда, сегодня она стала лучше, чем была вчера. Сегодня Паша купил новое, красивое белье, которым застелил наше спальное место, а так же, я с восторгом приняла от него одежду, которую он приобрел для меня.

Вытащив из-под одеяла пижамку, что я спрятала под подушку, он провел ладонями по моим волосам.

— Поспи, хорошо.

— А ты?

— Мне надо работать.

— Но я хочу с…

— Ната! — нахмурился он. — Это тот самый случай, когда надо меня слушаться.

Я моментально надула губы.

Затем улыбнулась.

— Я так никогда не угадаю!

— Ха-ха-ха! — рассмеялся он. — Тогда слушайся меня всегда!

— Да конечно! — тут же взорвалась я.

— Ха-ха-ха!

Притянув меня к себе, он забрался руками под мою кофту.

Мне было так приятно. Так горячо.

Я позволила ему стащить ее с себя.

Молча наблюдая за ним, прижималась к его груди.

Его пальцы расстегнули застежку на моем лифчике.

Его губы прижались к моим. Я сгорала от его прикосновений.

Но он разрушил все. Отстранившись, Мятежный поднял с одеяла топик от пижамы. Заботливо одел его на меня, поправив запутавшиеся в бретельках волосы.

Все это он делал в полном молчании.

Присев на корточки, Паша расстегнул ширинку на моих джинсах, после этого медленно обнажил мои ноги, оставив меня в нижнем белье.

Я прикрыла его ладонь своей, после того, как он спрятал ее под тканью моих трусиков.

— Паша.

Он не желал меня слушаться, как бы я не тянулась к нему, не прижималась, не сжимала его тело. Он подтолкнул меня к кровати, вынудив сесть, а сам, присев напротив, стащив с меня последний элемент от одежды, взял в руку шортики, лежащие рядом.

— Подожди, — прошептала я.

Было так неловко быть обнаженной там перед ним. Но в тоже время я ощущала, что мне безумно хочется, чтобы он обратил на это внимание.

Перехватив мои ноги, он положил их себе на колени.

Я наблюдала за ним, не отводя взгляда.

Все внутри застрекотало, когда он прикоснулся губами к коже на моей щиколотке. Сначала на одной ноге, затем на другой. Следуя губами выше по ногам, он медленно надевал на меня оставшуюся часть от пижамы.

Его дыхание обжигало кожу на внутренней части бедра. Он продолжал целовать меня.

Я нелепо взвизгнула от его нежного прикосновения туда. Едва отодвинулась, пытаясь зажать сдерживаемые им ноги.

Его губы, целовали меня, язык нежно ласкал. А я чувствовала себя беззащитной и беспомощной.

Перебравшись руками на талию, он надавил на меня, заставив полностью лечь на кровать.

Зажимая от смущения все то, что стало очень мокрым после его губ, я оказалась лежащей под ним.

Используя мою растерянность, Паша довел свое дело до конца, полностью переодев меня.

— Вот так, — он смотрел на меня, продолжая придавливать к кровати. — Спи!

— Паша! — я не хотела, чтобы он уходил.

— М-м-м?

— Не надо, — приподнявшись на локтях, я прижалась носом к его подбородку.

— Чего не надо? — усмехнулся он. — Тебе надо поспать. Обязательно.

По тому взгляду, с которым он смотрел на меня, я поняла, что он не уступит.

Опустившись головой на одеяло, я глубоко вздохнула.

Под ним было тепло, и уютно, и надежно, и не страшно.

— Паш, — прошептала я, почувствовав, что он хочет встать.

Он замер.

Я боялась продолжать.

Восприняв это как конец моей речи, Мятежный вновь предпринял попытку слезть с меня.

— Паша, — я ухватилась за его шею.

Он был вынужден вновь прижаться ко мне.

— Я не усну одна, — прошептала я.

— Почему?

— Я-я-я.

Шторм осуждающие покачал головой.

— Давай ложись! Не тяни время!

Не желая отпускать, я попыталась поцеловать его.

— Ха-ха-ха, Рудковская, я тебе что сказал??

— Мне не страшно с тобой, — прошептала я, глядя ему в глаза.

Он смотрел на меня не моргая.

— А одна я так боюсь, — выдохнула я. — Я так устала.

— Эй, — прижался он ко мне кончиком носа.

— Я всю жизнь, — было очень сложно доверить подобное. — Я всю жизнь хотела быть сильной. Я старалась быть сильной. Я…

— Ната.

— Но, — слезы выступили из глаз. — Я не хочу.

Мне было стыдно за то, что я плакала, а он смотрел на меня в этот момент.

— Я больше не хочу так. Я не хочу быть сильной. Не хочу, — голос сорвался.

— Тихо, — у него еле заметно расширились зрачки в глазах. — Тс-с. И не надо. Хорошо?

— Но.

— Тем более, куда еще сильнее? А? — спросил он.

— Я не хочу быть такой. Быть…

— Ната, — прервал он меня. — Не надо, — он провел рукой по моим волосам.

— Я хочу быть слабой, — прошептала я. — Я хочу, чтобы меня защищали.

Он поцеловал меня в нос, затем в глаза, всосав при этом выступившие слезы.

— Давай тогда я буду сильным, хорошо? Ты же не будешь против, если я стану защищать тебя?

Я улыбнулась сквозь слезы, вцепившись в его кофту обеими руками.

— Ты и так самый сильный из всех, кого я знаю, — прищурилась я от слез.

— Значит, — повел он бровью. — Меня хватит на нас обоих.

Я не смогла сдержать улыбку.

— Согласна?

Закусив губу, я сразу же кивнула.

Я отвечала ему на поцелуй, прижимая ногами его ягодицы к себе.

— Самый сильный, — так было непривычно говорить подобное другому человеку. Признавать его лидерство. Но мне это понравилось.

— Ха-ха, — Мятежный растянулся в улыбке.

Тут меня ударило током.

— Мой, — прошептала я, широко распахнув глаза.

Он смотрел на меня сверху вниз.

Я провела кончиком ногтя на его губе, затем по подбородку.

Он еле заметно кивнул.

Я засмеялась.

Вновь приподнялась на локтях и поцеловала его губы.

— А я? — закусила губу. — У тебя…

Меня прожигало от таких слов.

— Самая красивая? — закончила, смотря ему в глаза.

Он вновь улыбнулся:

— Не только.

— А какая?

Я понимала, что веду себя глупо и смахиваю на дурочку, но почему-то мне доставляло удовольствие все то, что происходило сейчас.

— Ну? — не выдержала я его молчания. — Скажи что-нибудь!

Усмехнувшись, он опустился ниже и спрятал свое лицо в моих волосах.

Я же тот час выдумала себе объяснение тому, почему он молчит:

— Тебя бесит многое во мне, да?

— Что?

Я злилась. Повернувшись, смотрела ему в глаза:

— Мой характер. Что я такая. Ты наверняка думаешь, что я порой веду себя, как последняя сволочь, что…

— Эй-эй-эй.

— Даже сегодня, я сильно задела тебя, обидела и…

— Я тоже вел себя грубо, — прервал он меня.

— Да, но я все равно сделала тебе больней.

— Ха-ха-ха, Рудковская, а теперь ты собралась мерить, кто сегодня кого больше обидел? — рассмеялся он. — У тебя всегда так будет? Сначала убить, а потом обдумать и придти к выводу, что перегнула палку? Ха-ха-ха.

Я презрительно поджала губы.

— Но тебя же это не смущает?

Я так испугалась. Я так не хотела слышать от него, что он порой на грани из-за меня.

— Ну, в том смысле, что не перебивает остальное.

— Остальное? — повел он бровью. — Ха-ха-ха!

— Прекрати смеяться!

— Ха-ха-ха! Ната.

— Да пошел ты! Если тебя все во мне бесит. Р-р-р, — попыталась я выбраться.

— Ха-ха-ха! Что-о-о? Когда я говорил такое? — Паша сильнее придавил меня к кровати.

— Вот сейчас!

— Сейчас? — улыбнулся он.

— Своим поведением! — зашипела я. — Я не устраиваю тебя своими скандалами! Ты бесишься из-за них и ты уйдешь.

— Никуда я не уйду, — Шторм нагнулся к моим губам.

— Уйдешь, — прошептала я.

— Нет, — покачал он головой.

— Точно? — я прикусила его нижнюю губу.

— Точно, — мы соприкоснулись лбами. — И твои истерики меня не трогают на столько, чтобы я уходил.

— А насколько трогают? — тут же перепугалась я.

— Ха-ха-ха, Ната, а ты не хочешь подумать об этом в тот момент, когда будешь орать и бросаться на меня, нет? — прищурился он.

— Ах, ты! — попыталась я спихнуть его с себя. — Нет, не хочу!

— Ха-ха-ха! Все, уймись и ложись спать!

— Ты не ответил на вопрос.

— Ни на сколько! — протянул он.

— Да ты специально так! — разочаровалась я.

— Ха-ха-ха, нет! Спи давай!

— Нет! — бунтовала я. Он привстал и сел на кровати. — Я не буду спать!

— Ната! — нахмурился он.

— Мне страшно! — ответила я. — Я не хочу спать одна!

Мы молча изучали друг друга.

— Останься, — прошептала я. — И я буду спать.

Он пристально смотрел на меня.

— Иди сюда.

Паша лег поверх одеяла, вытянув ноги.

Даже не пытаясь скрыть улыбку, я пристроилась на его плече, перепутав между ног скомканное одеяло.

— Что с нами будет? — прошептала я. — Ты можешь рассказать мне. Доверить все, о чем думаешь.

— Ната.

— Паш! Я безумно боюсь твоего отца, — призналась я. — И я не представляю, что это за человек. Как он… и как у него вырос такой сын. Такой замечательный сын.

Не поворачиваясь ко мне Мятежный улыбнулся.

— Я тоже не особо хороший.

— Не правда! — возразила я.

Он некоторое время молчал.

— Я действительно на него похож, — протянул он. — Я несколько раз раздавал черные карты. От меня пострадала Берг. Про Франка я вообще молчу. Я едва не убил девушку в Рио, что нужна была мне. Я пронзил человека ножом, и не почувствовал особого испуга.

Я думала над его словами. Не знала, как объяснить ему то, что думаю о нем.

— Нет, — прошептала я. — Пускай ты такой для кого угодно. Но для меня ты другой. И точка. Это самое важное.

— Ха-ха-ха! Рудковская.

— Я буду с тобой, — прошептала я. — Против твоего отца.

Он шумно вздохнул:

— Я знаю.

— А твоя мама.

— Ната! Я не хочу сейчас говорить об этом!

— Но я же…

— Давай забудем об этом говне. Хотя бы на сейчас.

— Паш.

— Спи! — отрезал он.

Я провела кончиком носа по его шее.

Шторм все это время медленно водил рукой по моим волосам, по спине, по рукам.

В один момент, он перехватил пальцами мою кисть.

— Кстати, раз мы говорим о прошлом, о всяких тайнах. Не хочешь рассказать?

— О чем? — не поняла я.

Я почувствовала, как он сжал мою кожу.

— Паша! — я выдернула свою руку и принялась растирать поврежденную кисть.

В голове замелькали воспоминания.

— Ну? — смотрел он на меня.

— Что?

— Рудковская! — Шторм сел на кровати, — Мне долго ждать?

Я готова была убить его.

— Или мне уйти?

— Нет! — воскликнула я. — Пожалуйста!

Его взгляд смягчился.

— Не уходи, — прошептала я.

— Кто тебя обидел?

Я молча смотрела на него.

— Никто.

— Тогда, что это? Что за странные реакции постоянно?

Я успела спрятать руки, стоило ему потянуться ко мне.

Он покачал головой.

Не обращая внимание на его взгляд, я опустилась головой на подушку:

— Пообещай, что не уйдешь! Что когда я проснусь, ты будешь рядом! — произнесла я. — Ты обещал!

Я была счастлива, когда он, глубоко вздохнув, видимо сдавшись, снова лег возле меня.

— Спи! Я буду рядом.

— Всегда? — прошептала я.

— Ш-ш-ш. Да.

Успокоившись от его ответа, я наконец-таки закрыла глаза.

Быстро заснула. Ну, мне так показалось.

Бабах!

Передо мной возникла Настя, которую преследовали. Я пыталась ей помочь, но ничего не получалось. Я кричала, я звала ее.

— Все хорошо. Тихо-тихо, — кто-то помогал мне, кто-то невидимый.

Внезапно я переместилась в другое место. Долго не могла понять, где я.

Это была наша с мамой квартира.

Я не понимала, зачем здесь.

Как тут…

— Нет! Нет!

Я вновь билась со своим кошмаром. Ощущала себя беспомощной и слабой. Кричала. Вопила. Стонала.

Бах!

Резко села на кровати.

Меня выбросило из сна! Это был сон!

Всего лишь сон, Нат!

Всего лишь.

Черт, я вся вспотела. Меня трясло. Там, во сне, все было так реально.

Я прекрасно помнила обе части.

Там где была Настя. Но я же справилась с этим! Кто-то помог мне! Кто?

Почему не получилось потом? Когда на меня вновь набросилось это чудовище. Почему?

Кто-нибудь сможет защитить меня?

Я прикрыла мокрое лицо вспотевшими ладонями. В голове промелькнуло все то, что было со мной до кошмара.

— Паша, — пропищала я.

Его не было. Его не было. Не было рядом…

Я забилась в истерике. Стало холодно и жарко. Одновременно.

Он же обещал!

Обещал мне!

Обещал, что не оставит меня! Никогда!

Слезы полились по моему лицу.

Смахнув с лица волосы, я еле-еле поднялась с кровати. Не надев тапочки, прямо по грязному полу, я вышла из комнаты.

Как он мог? Как он посмел?

Дрожь. Страх.

Из-за двери, ведущей на кухню, виднелся свет.

Шатаясь, шумно дыша, я направилась на звук голосов.

Мне было не важно, что там происходило. Кто там был. Кажется, я заметила Женю, сидевшего за компьютером и еще кого-то за столом.

Слезы в глазах мешали смотреть по сторонам.

— Ната! — я обернулась на его голос.

Он.

Он. Он стоял у стены.

— Ты, — заплакала я, обняв себя за плечи дрожа от холода. — Ты же обещал!

— Ната!

— Ты обещал мне! — отошла я назад, чтоб он не прикоснулся ко мне. — Что не оставишь меня! Что будешь рядом! А я проснулась и тебя нет.

— Тихо-тихо, — Паша пытался поймать меня за руку.

— Отстань! — заверещала я. — Ты обещал!

— Эй!

— Но ушел!

Он все-таки умудрился схватиться за меня.

— Ну, ты чего, — заговорил он в мои волосы. — Ты спала, тебе что-то снилось, но потом ты успокоилась. Я всего лишь отошел на часик к ребятам.

Я плакала не переставая.

— Мне страшно, — прошептала я.

— Тихо-тихо! Все хорошо. Не бойся! Пошли в комнату.

— Нет, — замотала я головой, — не хочу.

Не слушая меня, он подхватил меня в районе бедер и, что-то сказав молчавшим все это время парням, унес меня обратно.

— Ну? — Шторм сидел по своему обыкновению напротив меня, на корточках. — Что случилось?

Я наконец-таки вытерла слезы. С ним было спокойней.

— Ничего, — буркнула я.

Он высоко приподнял брови.

— Да ты издеваешься? — воскликнул он. — Рудковская!

Теперь, когда все было как надо, я вновь чувствовала себя уютно и комфортно:

— Что? Что ты пристаешь? — фыркнула я.

— Я пристаю? — опешил он. — Ха-ха-ха! Ната! Ты решила меня добить? Ха-ха-ха!

— А ты не хочешь? — обиделась я.

— О-о-о. Как все плохо, — покачал он головой, не переставая улыбаться.

— У кого? У тебя? Оно заметно! А у меня все замечательно!

— Ха-ха-ха.

Сев рядом, Паша с силой уложил меня на кровать.

— Все. Я тоже ложусь.

Прикусив губу, я наблюдала, как он раздевается.

Как ложиться рядом. Как заводит свою руку мне под голову.

В комнате оставался гореть тусклый ночник. Основной свет Шторм выключил, стоило мне уступить ему и вернуться в кровать.

Мы лежали в полном молчании. Каждый думал о чем-то своем.

Отвернувшись от него, устроившись на боку, я смотрела в стену.

— Паша.

— М-м-м?

Время пришло.

Я почувствовала это.

И я сделала то, что боялась сделать с самого начала. То, что клялась самой себе не совершать никогда.

Я доверилась ему. Доверила ему все.

Лежа, отвернувшись от него, в полумраке, я тихо произносила вслух то, что до сих пор пугало меня. А он слушал меня.

Я рассказала ему.

Рассказала, что чувствовала тогда и что чувствую долгое время после.

Замолчав, закрыла глаза, не зная, как вести себя.

А он молчал. Не шевелился.

Долго.

— Паш, — не выдержав, я повернулась к нему.

Мятежный смотрел в потолок, периодически сжимая челюсти так, что его скулы проступали яснее.

Когда он наконец-таки посмотрел на меня, я поняла, что он очень зол. Страшно зол.

— Кто это? Кто этот человек? — спросил он.

Я лишь покачала головой.

— Мне нужно имя, — его лицо было вплотную прижато к моему. — Имя!

Сглотнув, я отстранилась. Верней, попыталась.

— Ната, — он подмял меня под себя. — Ты даже не представляешь, что я с ним сделаю.

Я провела ногтем по его губам.

— Малыш, — его взгляд подобрел. — Скажи мне, кто это.

— Нет, — помотала я головой.

— Ната, — рассвирепел. — Я все равно откопаю эту гниду! Мне просто понадобится больше времени. Но я его в живых не оставлю.

Я не смогла сдержать слез.

— Эй! — восприняв это по своему, Паша принялся гладить меня по волосам. — Я не могу это оставить. Почему ты молчала? Я не хочу, чтобы ты боялась этого урода.

— Я не боюсь, — улыбнулась я. — Сейчас точно не боюсь.

— Ната, — продолжал давить он. — Кто это?

— Паш, — прошептала я ему в лицо. — Это уже не важно.

— Как не важно? Да я перееду его! От него ничего не останется!

Я не смогла держать истерику.

— Что такое? — не понял он моей реакции.

— Егор, — я закрыла рот рукой. — Егор.

— Что Егор?

— Егор уже сделал это, — прошептала я тихо-тихо. — Он отомстил.

Я плакала, а он смотрел на меня.

— Тихо-тихо, — наконец-таки ожил Мятежный.

Гладя меня по голове, он о чем-то думал.

— Я бы сделал то же самое, — произнес он мне на ухо, — я бы сделал все, чтобы эта скотина мучилась.

Смахнув последние слезинки, я посмотрела на него.

— Я никогда никому не говорила об этом. Настя не знает. Она не знает. Подробностей не знал никто кроме меня и Егора.

Паша кивнул.

— Иди сюда, — прижав меня к себе, он поцеловал меня в макушку. — Не думай больше об этом, ладно? Тебя никто никогда не посмеет тронуть. Никто.

Это было то, что нужно. Необходимое.

— Никто никогда? — пропищала я.

— Никто никогда, — его взгляд был серьезен.

— Ты будешь моим защитником? — уткнулась я носом в его щеку.

— Конечно. Буду.

Я улыбалась.

— Будешь главным? — приподнялась я на локте.

Он улыбнулся.

— Ха-ха-ха! А как иначе?

— Но я тоже хочу! — выпятила губу. — А то так не честно!

— Ха-ха-ха!

— А давай, — предложила я Паше, кутаясь вместе с ним под одеялом. — Ты будешь командовать всеми, а я буду командовать тобой!

— О-о-о? Ха-ха-ха? Чего?

— Ну а что?

— Ха-ха-ха! Спи!

— Сплю! Но ты подумай! Хороший вариант, мне кажется.

Он прикусил мой палец, блуждающий по его лицу.

— Ну, а что? Я же не могу терять лицо! Так что на людях, для общества я буду главной из нас! — не обращала внимания на его смех.

— А не на людях? На самом-то деле, кто будет? — улыбнулся он.

— Ну, даже не знаю, — прикрыла я глаза, после его поцелуя. — Может быть Фантик?