Еще больше скорости. Еще больше любви (Abacus) читать бесплатно онлайн полную версию книги

=== Сто третья. Наталья ===

Сначала он ничего не ответил, а затем повернулся и произнес:

— Что? Все хорошо.

— Хорошо? — не очень поняла я его мысли.

Отвернувшись к окну, я попыталась в первую очередь разобраться с самой собой, но, поскольку это не вышло, я вновь обратилась к Мятежному. Это был вопрос на миллион.

— Я нравлюсь тебе?

Не смотря на меня, он резко приподнял свои брови.

— Что? — переспросил он, повернувшись ко мне.

— Я-я-я… — отвратительно задрожал мой голос. — Я нравлюсь тебе?

— Ха-ха-ха!

Я ожидала всего, что угодно, но только не смеха. Нахмурившись, моментально обидевшись, разочаровавшись, сто раз пожалев о том, что было между нами, я уже было собралась убить его, как он, нагнувшись в мою сторону, вжал меня в спинку сидения, заставив едва ли не сжаться в двое, чтобы его руки уместились рядом со мной, при этом не соприкасаясь с моей холодной кожей на ногах, что еще не согрелась от холода.

— Тыыыы…

Я как зачарованная смотрела ему в глаза.

— Я же говорил тебе, что ты ведьма.

— Не понимаю. — покачала я головой.

— Тыыы… — он провел рукой по моим волосам.

Запутавшись среди локонов, он отыскал там заколку и распустил мои волосы.

— Ты еще будешь спрашивать меня об этом? Прекрасно зная ответ? — его скулы сильно выделились.

— Но… — растерялась я. Мне было немного страшно, хоть я не сделала ему ничего плохого.

— Девушка, которая сводит с ума, красивей которой я не встречал никогда, нигде, — я начинала краснеть и в этот раз он видел это, смотря на меня в упор. — Потрясающая, неописуемая?

— Но ты…

— Что я? — прикоснулся он ко мне кончиком носа.

— Ты сам говорил о том, что со мной…

— Да плевать, что я говорил! — прервал он меня. — Плевать. Плевать как и на то, каков твой характер. Все это фигня, с которой легко справиться.

— А-а-а. — это задело.

— Ну на что ты обиделась? — провел он тыльной стороной ладони по моей щеке. — На то, что ты нравишься всем? На то, что ты не можешь не нравиться? На то, что тебя невозможно не хотеть? На это?

— Паша.

— Давай, скажи, что для тебя это открытие! И я посмеюсь! Ха-ха-ха! — отпрянул он, хоть мне этого не хотелось.

Мне вообще не хотелось, чтобы он прекращал говорить подобные комплименты. Он должен был повторять их, повторять и повторять.

— А твой характер. Тебя никто не воспитывал, но это не столь важно.

— Меня не воспитывал? — прорычала я.

— Ха-ха-ха! Глупая. Ха-ха-ха! — облокотился он локтем на руль. — Ты с ума сводишь. Не только меня, но и всех. Всех, кто тебя видит.

Я отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

Он выразительно цокнул.

— Что? — обернулась я.

— Поэтому-то теперь, когда я знаю, какая ты на самом деле… Это сводит меня с ума.

Не стоило ему говорить этого. Точно не стоило.

— Перестань! — поставила я его на место. — Забудь об этом!

— Ха-ха-ха! Как скажешь! Ха-ха-ха! — рассмеялся он.

— Ты говоришь, — после паузы, произнесла я. — Красивая, необыкновенная…

— Да, говорю. — кивнул он.

— А год назад? — засосало у меня под ложечкой.

— Что год назад? — нахмурился он.

Развернувшись к нему, я сцепила пальцы в замок:

— Чтобы ты сказал год назад? А?

Он сглотнул. Я видела, как дернулся его кадык. Как напряглись мышцы на его лице.

Развернувшись ко мне, так же, как повернулась к нему я, лицом к лицу, он произнес:

— Не важно. Год назад, два года назад.

— Нет, важно. — прошептала я.

— Почему? — его глаза были голубыми и влажными. Он был далеким, чужим, но в тоже время каким-то знакомым что ли? Тем, с кем я могла быть?

— Потому что.

— Да почему ты цепляешься к ней? — пробормотал он. — Хватит, перестань. Это глупо. Все имеют право ошибаться, и то, что ты не ошибалась, возможно, лишь из-за того, потому что ты никогда не позволяла себя расслабиться.

— Ты говорил, что любил.

— И что? Это была ошибка! Вот и все!

— А вдруг… — у меня едва не сорвалось то, что я боялась озвучить.

— Что??? Что? — нагнулся он в мою сторону. — Ты попробуй, и только так узнаешь, иначе не как, Ната. Бывает такое, что люди разочаровываются и понимают, что ошиблись, но такова жизнь, в этом и есть ее смысл. Но откуда ты знаешь, щепотка ли это золота, или слиток, засыпанный в грязном песке?

— Не знаю. — покачала я головой.

— Вот и я не знал. Зато теперь знаю, да, я бы отказался пережить это снова, и даже не потому, что мне было больно, а из-за того, что мне пришлось открыть в себе, но это моя жизнь. И мне надо бороться с моими недостатками, как и всем нам. Жизненные ситуации показывают, какие мы есть на самом деле, а то, что мы выбираем: рискнуть или нет, показывает насколько целостна наша история.

Я прикоснулась лицом к светлой коже сиденья.

— Но если бы мне было суждено встретить тебя год назад, я знаю, что эта история была бы иной. Совершенно, — улыбнулся он под конец.

Смотря на него исподлобья, я не желала показывать ему, насколько это приятно слышать.

— А как же басня про ведьму?

— Ха-ха-ха! Меня не пугают подобные нечисти! — улыбнулся он. — Я не такой, — подмигнул он мне. — Как в клубе. Ха-ха-ха!

— Ой, ну конечно! — ударила я его по плечу.

— Ха-ха-ха! Ну что ты хочешь? Я же имею право тебя хотеть? Верно? — усмехнулся он.

— Да ты…

— Что? Ха-ха-ха! Перестань краснеть, хотя нет, можешь делать это. Мне все равно. Хочешь правду? Я тебе ее сказал. Я вообще сейчас на редкость откровенен, — нахмурился Шторм.

— Ха-ха-ха! Ты просто перепил.

— Кстати, где наша бутылка? На площади что ли осталась?

— Не морщись! — засмеялась я, наблюдая за ним.

— Да как тут не морщиться, с тобой теряю всю культуру!

— Со мной? — ахнула я. — Ха-ха-ха!

— С тобой, — повернулся он ко мне.

Сглотнув, я жутко разозлилась на себя, потому что вновь ощутила томную боль внизу живота.

Я чувствовала нечто странное между нами, но не могла знать, ощущает ли он тоже самое, либо мне кажется.

Его глаза, не прекращавшие смотреть на меня, заставляли лишь больше краснеть и смущаться. В конечном итоге мне надо было хоть что-то сделать, хоть как-то разрушить то, что застряло внутри меня.

Я через чур быстро и резко нагнулась к нему, решив для себя, что хочу попробовать его еще раз. Паша, не ожидающий подобных действий, хотел выпрямиться, видимо, чтобы разрядить кислород между нами. На полных парах, нагибаясь к нему, я естественно не смогла вовремя остановиться. Впилившись носом в его челюсть, тот час издала что-то приблизительно похожее на змеиное шипение.

— Эй! Ты чего? — подхватил он меня за подбородок.

— Ничего. — пробормотала я.

Шторм не выпускал меня из своих рук, хотя следовало бы, потому что от произошедшей неловкости, я плохо соображала и была мало на что способна.

Может, он догадался о том, что я хотела, может, подумал, что смеет пользоваться ситуацией, однако, так или иначе мы вновь принялись целоваться.

И в этот раз я не хотела уступать ему.

Черт побери. Меня злило, что я не такая как он. И в тоже время меня разрывало от любопытства. И что еще хуже, мне впервые в жизни нравилось все это. Нравились эти игры. Нравилось пробовать что-то новое, пробовать что-то большее, запретное, убегать, рассуждать стоит ли узнавать еще, стоит ли повторять это с ним. С ним. Только с ним. Больше ни с кем.

Господи, мысли в голове были совершенно безумные. Такие же, как его губы, надкусывающие мои. Руки, вжимающие меня в сидение, никак не позволяющие выбраться оттуда и быть наравне с ним. Это было не честно. Но это пока что.

Я пересилила себя и прикоснулась к его шее. Пока что я знала мало. Не понимала, что делать со всем остальным. Я никогда в жизни не находилось в столь близком, столь интимном отношении с мужчиной. Никогда. Все, что происходило со мной, заканчивалось парой-тройкой скупых поцелуев на улице, либо в кино, один раз даже возле дверей моей квартиры.

А после, а после вы сами знаете. После произошедшего между мной и человеком, погубившим мою мать, я поклялась себе, что не подпущу никого. Но сейчас я была с ним, с Мятежным, который бывало сильно страдал от моего характера, который пачкал свои брюки ради моего прощения, который тратил свои деньги на мои прихоти, который старался помочь мне, хоть я его и не просила.

Который был безумно красив, как я должна была признать, умен, воспитан, образован.

Который знал обо мне гораздо больше, чем все в этом мире. Кошмар.

В этот момент, он сжал мою ладонь и опустил ее ниже, прижав к своей груди.

Зацепившись за его рубашку, я чувствовала, как мокнет моя кожа, неужели, он почувствует это, сквозь тонкий материал?

Едва я осознала, что так сильно согревает мою ногу, спрятанную в тонкий капрон, я тот час выставила перед собой руки, сложив их в кулаки.

Его ладонь.

Я накрыла ее своей.

Он с интересом рассматривал меня, не убирая руку, хоть мог бы догадаться о том, на что я намекаю.

Наконец-таки проиграв мне, Паша отстранился и сел на свое место, сложив на руле руки.

Я же не могла отдышаться и успокоить себя. Я ощущала неописуемые ощущения, будто бы меня рвало изнутри. Стоило мне посмотреть на него и меня выворачивало, меня рвало на куски. В прямом смысле этого слова. Я не знала что делать. Что мне делать?

Хотелось, что бы он вновь повернулся ко мне, чтобы дышал мне в лицо, чтобы было с кем бороться. Мне нужно было это. Нужно было, чтобы он, только он делал это со мной. Только он.

Я хотела, чтобы это был он.

— Паша. — мой голос куда-то делся.

Он нехотя повел головой, видимо ожидая чего-то плохого.

— Я хочу попробовать. — сжав непроизвольно ноги, я ощущала, что не контролирую себя. Что все мое тело ведет себя очень странно, желая, чтобы с ним что-то делали. Я ощущала подобное, лишь когда читала любовные романы, но это было немного иначе и я быстро забывалась, откладывая книгу, возмущаясь ерундой описанной на страницах.

— Что? — не понял он.

— Я хочу… хочу… — прошептала я.

Он понял о чем я.

Я знала, что он догадался, но даже не смотря на то, что мы оба об этом знали, он продолжал молчать до последнего.

— Нет, — покачал он головой. — Мы слишком много выпили и…

— Что? — возмутилась я. — Нет! Нет! Причем тут это?

— Ната. — растерялся он.

— Что?

— Это нееее…

— То есть, — усмехнулась я. — Ты не хочешь?

— А-а-а. — покачал он головой. — Не смей.

— Не сметь что? — нагнулась я к нему, закусив губу так же, как делал он в свое время. — Хотеть этого? Или говорить тебе об этом? Или предлагать тебе это?

— Не то, не то и не то! — Шторм даже не думал отстраняться. — Ты же сама говорила мне о том, о чем мечтаешь, чего хочешь.

— То есть, — я произнесла то, за что меня можно было убить. — ты не согласен быть моим принцем?

Между нам повисла пауза. Я видела, как расширились его глаза, вот только не знала из-за чего. Неужели я так сильно напугала его?

— Я не хочу, что бы ты пожалела потом об этом, потому что не совсем трезво…

— Да перестань! — рявкнула я. — Кто из нас тут пьян, ну уж точно не я!

— Но…

— А то, буду ли я жалеть, насколько мне известно, зависит в основном от твоих действий.

— Ната.

— Или же ты…

— Рудковская!

— Что? — остановилась я.

— Я тебе нравлюсь? — прищурился он.

— Ах! — вспыхнула я.

— Без этого ничего не будет.

Я со злостью сжала челюсти.

Мы молча пилили друг друга.

— Если бы я знал что то, что ты позволила мне поцеловать тебя, говорит о том, что ты неравнодушна ко мне…

— А если говорит? — пропищала я.

— Так говорит? — тот час поймал он меня.

— Блин!

— Ха-ха-ха! Гениально! — не выдержав, рассмеялся он. — Ната, ты еще что-то говоришь о бешенстве других. Да ты уже мне всю голову собой убила.

— Но тебе же нравится.

— Ты меня с ума сведешь!

— Ты же говорил, что тебе это нравится! — ударила я его по плечу.

— Ха-ха-ха! Это и тебе должно нравиться, вот в чем дело! — пояснил он.

— Мне нравится, — кивнула я. — Это мне нравится!

— Ха-ха-ха! Господи! Ха-ха-ха! Тебе нравится убивать меня? Ха-ха-ха!

— Нууу, — улыбнулась я.

— Окей, это я уже понял, хотя и раньше догадывался, но я могу тебе сказать только одно, я хочу всего, но если это будет, мы будем помнить об этом и завтра, и после завтра, а не так, чтобы через час между нами как будто бы ничего не происходило, — Шторм наблюдал за моей реакцией.

Я знала, что ему отвечу.

— Хорошо. — кивнула я. — Хотя я вроде и без твоих предупреждений не страдала склерозом.

— О-о-о. — закатил он глаза.

— И… — я прикоснулась к его щеке. — Я хочу попробовать. Хочу с тобой.

После этих слов он резко переменился в лице.

Мы в который раз за ночь соприкасались лицами. И каждый раз это заинтересовывало меня чуть больше. Я хотела изучить его. Его всего. Он всегда был рядом со мной, но я никогда особо не прикасалась к нему, никогда не трогала, никогда не нюхала его, никогда не смотрела с расстояния сантиметров.

У него была настолько идеальная кожа, что, казалось, на ней и в правду никогда не было ни одного изъяна. Безупречное лицо красивой формы. Мужские черты, очерченные выступающими, но не через чур, скулами. Широкий подбородок, выступающий кадык, красивые голубые глаза. Моего цвета. Хоть немного другого оттенка. Губы, к которым я еще не успела привыкнуть. Волосы ухоженные, но сейчас немного взлохмоченные после пережитого за день. Он был словно из моих сказок. Да я и раньше думала об этом, но все это казалось столь заоблачным, что мои мысли заканчивались столь внезапно, как и начинались.

Широкие плечи, хорошее телосложение. Он грамотно подчеркивал свою фигуру выбранным стилем одежды, который с самого начала привлекал меня. Даже в этом он умудрялся цеплять. Сволочь.

Я постоянно бесилась оттого, что он очень высокий. Через чур высокий. Неимоверно высокий. Я не знала человека выше. Однако, сейчас это казалось мне классным, и даже крутым что ли. А да, еще ладони. Я заметила это сегодня, когда он тащил меня за собой. Пальцы утопали в его сжавшемся кулаке. Моя ладошка и впрямь казалась детской, когда я сравнила их, приложив к его пальцам, свои.

Он был прав, я знала, что нравлюсь всем, просто не могу не нравиться, однако, от ощущения того, что свожу с ума именно его, а не какого-то там сумасшедшего Франка, обезьяноподобного Кастильского, или кого-нибудь еще из наших примерзких знакомых, мне становилось радостней. Его. Именно его. Самого идеального из всех.

От подобных мыслей, я почувствовала, как увлажняется кожа на моей спине. Паша не переставал пробовать мои губы, стараясь приблизиться ко мне, а я была в полной растерянности, потому что не знала что делать. Чем ему отвечать?

Его рука вновь оказалась на мне и в этот раз я вновь интуитивно прикрыла ее своей. Я испугалась. Я боялась не только своей неопытности. Я боялась еще одного. Боялась, что во мне проснется тот страх. Тот ужас.

— Не бойся. — обратился он ко мне. — Я же не делаю ничего плохого.

— Я знаю, — кивнула ему в ответ.

— Ты точно уверена? — Мятежный убрал мои волосы с плеча, что было ближе к нему.

— Да.

Не дав мне больше времени на продолжение ответа, он потянул меня к себе.

Я несуразно пыталась пристроить на нем свои руки, но они сразу же затекали, мешали, то, на мой взгляд, через чур сильно давили на него.

— Иди сюда, — наконец произнес он.

— Куда? — растерялась я.

— Сюда. — отодвинув свое кресло на самое дальнее положение, он уехал к самым задним сидениям.

— А-а-а.

— Давай… — Перехватил он мою руку.

Это было так ужасно. Так неловко. Я еле-еле перебралась через коробку передач и к своему ужасу оказалась прямо на нем.

Паша медленно опустил спинку и теперь мог расположиться на всех сидениях разом, что учитывая его рост было довольно удачным и говорила о вместительности машины. Однако, я не стала именно сейчас говорить ему об этом.

— Иди сюда, — его рука запуталась в моих волосах.

Я была без понятия, что мне делать и как себя вести. Меня ужасно смущало, что я сижу на нем. Однако, судя по нему, все было не так уж и плохо.

Мы целовались беспрерывно, я чувствовала, что он позволяет мне делать все, что я захочу. Пока я чувствовала себя комфортно лишь гладя его по лицу, но мне не терпелось зайти за эту грань, узнать, что в нем есть еще.

Опустившись чуть ниже, я поняла, что рубашка — это не так уж хорошо.

Эти пуговицы.

— Ха-ха-ха! Перестань! — рассмеялся он. — Здесь все не так плохо и не надо шипеть мне прямо в рот. Ха-ха-ха!

— Я не… — распрямившись, я попыталась убрать с лица волосы.

Поймав меня за руки, он приложил их к себе.

— Ну давай. Попробуй еще раз.

— Ты издеваешься? — возмутилась я.

— Ха-ха-ха! Нет, — он накрутил на свою руку одну прядь. — Но не мне же себя раздевать! Ха-ха-ха!

Покраснев, я уж было послала его к чертям, как тот отвратительная пуговица, наконец-таки поддалась мне.

— Молодец. — улыбнулся он.

— Ты бесишь меня.

Надавив ему на шею, чтобы он не мог ворочаться, я намеренно вцепилась ему в губу.

— Ха-ха-ха! Эй! Ха-ха-ха!

Он отыскал своими руками мою, чтобы помочь разобраться с остальными пуговицами.

Не отомстив за то, что я сделал ему больно, он притянул меня к себе еще ближе. Надкусив кожу на моем подбородке, он опустился губами по моей шее, все это время не открывая глаз.

Мои руки грелись о его тело. О его грудь, которая казалось твердой и наверняка удобной, правда, все-таки, каменной. Я знала, что пальцы влажные, но мне пришлось смириться с этим. Я не знала, как заставить себя прекратить волноваться.

Впервые прикасаясь к обнаженному мужскому телу, я ловила себя на мысли о том, что оно у него, как я и предполагала, красивое, слаженное, гладкое, без изъянов, за исключением небольшого шрама внизу, в районе живота.

Путаясь в моих волосах, он периодически убирал их в одну сторону, и это тоже меня смущало. Я боялась, что они взбесят его, что они…

— У тебя бесподобные волосы.

Все внутри вновь загорелось.

— Они же мешают.

— Кому? — удивился он.

— Тебе.

— Мне? Ни сколько.

Его руки охватывали меня всю. Целиком.

Проводили по спине, и мне казалось, что она не достаточно хороша, не достаточно правильная, чего-то в ней наверняка не хватало.

Я боялась каждого мгновения, переживая о том, что делаю что-то не так, либо наоборот, давным-давно должна была сделать, а все медлю.

Паша поднялся ко мне на встречу, плотнее прижав меня к себе в районе бедер.

Я поняла, что этим действием, он помогает мне окончательно снять с него его темную рубашку.

Ухватилась за воротник, затем за расстегнутые края, а после, забравшись руками под приятную ткань медленно стянула ее с него.

Мятежный издал еле слышимый стон, который тот час завел меня. Впившись ногтями в кожу на его плечах, я ощутила в себе то зверство, которое порой наблюдала в эротических сценах молодежных фильмов.

Мне почему-то хотелось кусать его, сжимать его, но сильнее всего хотелось чего-то, что вызвало бы в нем еще более яркие эмоции.

Наверное, в этот момент я окончательно отбросила свои сомнения на счет того, правильно ли поступаю.

Так просто.

Никогда бы не подумала. Мне было сложно решиться на это, а сейчас я ощущала, как мой организм преобразуется в бомбу непонятного для меня действия и я жаждала запустить ее механизм.

Скорее всего, это был какой-то животный инстинкт, ранее незнакомый мне, который плохо воздействовал на разум. Предвкушая что-то новое, незнакомое, то, о чем я так много читала, слышала, смотрела.

Я впервые сама была в центре событий. Со мной был тот, кто готов был поделиться своими эмоциями. Я чувствовала себя особенной.

Да, это было так по нормальному. Так нежно. Такого я никогда себе не позволяла.

Все внутри затрепетало, стоило его рукам замереть возле молнии на моем платье. Я знала, чего он хочет и от мыслей о том, что меняя наряд, мне пришлось с трудом избавляться от нижнего элемента одежды, становилось горячо. Корсет на платье предполагал, что под ним ничего не будет. Привлекая меня к себе, Паша медленно водил пальцами по моей спине, соприкасаясь с кожей, с платьем.

Он зацепился за змейку и потянул вниз, но все было не так просто.

Он не знал, о том, что под ней спрятана застежка, дополнительно стягивающая на мне ткань.

Вырвавшись из моих губ, он прошептал:

— Вот черт!

На его лице была еле заметная улыбка.

Вновь предприняв очередную попытку, он не добился ничего, кроме слабого треска.

— Эй! — едва ударив его по плечу, я окунула его в свои волосы.

— Ну, я не могу! Помоги мне!

На этот раз я прижималась щекой к его ключице.

Оторвавшись от него, я с трудом сдержала свою улыбку.

— Ты думал, все будет так просто?

— Прекрати! — пригрозил он. — Не надо!

Прищурившись, я завела руки за спину, сама слабо представляя себе, как сниму с себя платье в подобной позе.

Дотянулась до крючка, спрятанного от всех. После того, как я щелкнула им, Шторм вновь оказался ближе. Еще ближе. Накрыв мою ладонь своей, не переставая смотреть в глаза, он вместе со мной провел рукой сверху вниз, расстегивая молнию.

Перехватив спадающую ткань я прижала ее к груди, стараясь унять бешеное сердцебиение.

Паша потянул то, что скрывало меня от его глаз наверх, стараясь это сделать как можно более плавно.

Я ощутила запах своих духов, когда воздушная ткань поднималась, с каждым сантиметром, я чувствовала себя еще более неловко оставаясь перед ним почти обнаженной.

Скрестив на груди руки, я не могла смириться с тем, что он видит меня такой, какой не видел еще никто.

Я знала, что мое тело безупречно, однако сейчас боялась, что прочту в его глазах разочарование. Мне было важно быть идеальной. Самой лучшей. Он мог сравнивать. А я нет. Это злило и расстраивало, но я не могла ничего изменить.

Прижав меня к себе, Паша кончиками пальцев проиграл непонятную мне мелодию вдоль от изгиба талии наверх. Горячие ладони, которыми он гладил всю мою спину, были приятными и нежными. Он был не слишком настойчивым, видимо позволяя мне свыкнуться с тем, что мы делаем вместе.

Набравшись храбрости, я медленно расцепила пальцы и вспотевшими ладонями прикоснулась к его плечам.

Это был очередной, важный для меня момент.

Сомкнув за моей спиной свои руки, Паша тот час прижал меня к себе так сильно насколько мог.

Ощутив соприкосновения наших тел, я глубоко и шумно вздохнула.

Моя грудь упиралась в него, от каждого малейшего вздоха, соприкасаясь лишь большим количеством клеточек.

Я сильно сжала его бедра своими ногами, когда захвативший меня поток чувств стал более не контролируем.

Мне казалось, он сделал это лишь кончиком пальца, лишь на мгновение, но я моментально покрылась мурашками от разразившегося по телу страстного потока. Сосок на груди, которую он держал в своей ладони, мучая тем самым меня, твердел и более не желал подчиняться.

Я даже не представляла, насколько чувственны могут быть подобные ощущения.

Испугалась того стона, который вырвался из меня, стоило его ладони прикоснуться ко второму соску, жаждущего ласки.

Это было невыносимо. Я неосознанно все сильнее сводила ноги, чувствуя рвущееся наружу желание, с которым не могла совладать, которого боялась.

В тот момент, когда я утопая в его ласках, проводила кончиком языка по его коже, казавшейся мне в этот момент безумно вкусной, Мятежный с легкостью подхватил меня и опустил на свое место.

Теперь он нависал надо мной, изучая своими глазами все, что являлось в данный момент мной.

Его ноги так и остались между моими. Зажав Пашины бедра, я выпрямилась, пройдя кончиками пальцев на ногах вдоль его брюк.

— А-а-ау…

Влажный язык, соприкоснувшийся со мной, жадные губы впились в грудь. Он не позволял ничего, заведя наши руки наверх, за мою голову.

— Паша. — простонала я, не в силах сдержать эмоции.

Я сжала его пальцы, сама не зная, чего желаю больше: чтобы он продолжал, делал это сильнее и с еще большей жадностью, либо перестал осквернять мое невинное тело собой.

Шумно дыша, запрокинув голову, я позволяла ему облизывать меня, прикусывать и сосать.

Это было настолько интимно, что я не могла представить себе, что будет со мной потом, если не дай бог память не сотрет у меня в голове эти постыдные моменты.

Я вновь почувствовала, что он согревает дыханием мою ключицу. Наверное, мне не дано понять, что он нашел привлекательного именно в ней. Выпутав свои руки, оставив его одного упираться в спинку сидения, продолжая нависать надо мной, я быстро провела ладонями вдоль его тела. По спине, по бокам, по груди. Мятежный закрывал меня от всего, отделяя нас от окружающего мира, который и так исчез за запотевшими стеклами.

От белья на мне оставались только чулки и трусики танго из дорогого набора, который я купила в тон к красному платью.

Светлая кожа сидения его машины была приятной, но временами я соскальзывала по ней, опускаясь чуть ниже, и мне приходилось приподниматься на локтях, чтобы он помог мне вернуться обратно.

Пашина грудь была бесподобна. Такой, какую так часто показывали в рекламных роликах, в кино. В ней не было ничего лишнего, ярко выраженные изгибы мышц грудной клетки, красивые темно-коричневые соски, мне понравилось, что она у него гладкая и без нелепых волос, которые порой встречались у особей мужского пола.

Они появлялись у него лишь в самом низу живота, там, где им было самое место, чтобы придавать ему еще большей сексуальности. Проведя кончиками ногтей по ремню его брюк, я зацепилась ими за застежку.

С закрытыми глазами, выгибаясь к нему, уже перестав сопротивляться его языку, проникающему в мой рот, я даже представить не могла то, каким образом расстегивается этот замок.

Ухватившись за нечто, напоминающее на ощупь конец ремня, я потянула его к себе. Получилось, но далеко не сразу.

Мне было стыдно и неловко от того, что ему пришлось ждать, пока я справлюсь с его брюками и стащу их с него настолько насколько позволяли мне мои руки.

Опустившись на меня, он прижался ко мне и между нами были лишь тонкие слои из нижнего белья.

Мне казалось, будто бы я чувствую что-то… Что-то.

Естественно, я предполагала, что рано или поздно, мне придется столкнуться с подобным, но ощущать это совсем рядом, чувствовать, как он прижимается ко мне, было неловко.

До сих пор я не представляла себе подобное, а теперь сгорала от любопытства, стыда и желания познать все, осознать, что это вызвано в нем мной.

Кончиком ногтя я потянула на себя резинку от его трусов, размышляя о том, как мне быть и как сделать все как можно более красиво, но в следующую секунду она сорвалась с моего пальца и с громким шлепком, вернулась на место.

— Ха-ха-ха. — склонившись к моему ухо, Мятежный перестал целовать меня.

— Прости, — тот час покраснев взмолилась я.

— За что? — улыбаясь поинтересовался он. — За то, что ты сводишь этим с ума?

— Чем? — не поняла я, поэтому нахмурилась.

Покачав головой, он накрыл мою руку своей и мы вместе оказались под его нижнем бельем.

— Давай попробуем еще раз.

Мы справились с этим легко, теперь он оказался передо мной таким, каким был на самом деле. Я боялась смотреть по сторонам, не моргая, сосредоточившись лишь на глазах, лишь бы он не узнал, насколько мне интересно знать, какой он.

То, что вызывало сейчас во мне бурю эмоций теперь не было скрыто от глаз.

И я могла поклясться, что еще немного и сгорю от стыда.

Высвободив руку, что до сих пор была под его ладонью, я провела пальцами по Пашиным упругим, твердым бедрам и ягодицам, ощущая насколько его кожа грубей там, нежели везде, где я прикасалась к нему до этого.

Опустив руку, вернулась к нижней области его живота.

Мятежный все это время опираясь локтем на сидение, дышал прямо мне в лицо, прислонившись так близко, насколько мог, но в тоже время не соприкасаясь со мной губами.

Еще несколько часов назад я бы не поверила, что все это произойдет со мной именно сегодня, именно так, именно с ним. Однако, к моему удивлению, я не чувствовала в этом что-то ужасное и отвратительное, хотя всегда искренне считала, что не смогу заставить себя прикоснуться к мужчине там, где хотела провести рукой в данный момент.

Мои пальцы соприкоснулись с жесткими волосами, что не вызвали во мне ни толики отвращения.

Я прикоснулась к нему совсем на чуть-чуть, на мгновение, испугалась, но потом поняла, что мне этого мало. Он замер, позволяя делать с ним все что угодно и я хотела, хотела узнать его, почувствовать все, что было скрыто от всех.

Его член был напряжен и своим концом упирался в мои трусы, оставляя на них немного влаги. Провела пальцами вдоль, а потом вернулась обратно и это доставило ему удовольствие. Я поняла это по резкому выдоху и по тому, как Мятежный еще сильнее надавил на меня.

Я не знала ничего, не могла ни с чем сравнивать, но то, что я сейчас аккуратно сжимала пальцами, нравилось мне все больше и больше. Он был теплый, гладкий и нежный. Довольно широкий и уж точно не маленький, если честно, я с трудом могла представить, как у нас с ним все получится. Растерялась, подумав о том, что он вряд ли сможет попасть в меня. Такой большой и настойчивый.

Он ждал, с интересом рассматривая меня, периодически прикасаясь губами к выступающей косточке, возле шеи.

— Все хорошо?

Я молча кивнула в ответ.

Мне было хорошо. Действительно. Тепло и уютно с ним.

— А тебе? — поинтересовалась я.

— Мне?

— Тебе. Может что-то не так и…

— Ха-ха-ха, Рудковская, почему ты не такая в обычной жизни, а? Проблем было бы меньше.

У меня тот час дернулась верхняя губа.

Его ответ разозлил и едва не вынудил сделать ему больно.

Поцеловав меня в раскрытые губы, он начисто отбил во мне желание ссориться в данный момент.

Когда он вытащил из ящика, что был между передних сидений, за коробкой передач, презерватив, я едва не убила себя за то, что не подумала об этом. Какой же я была дурой!

Сделав вид, что для меня это не стало неожиданностью, я предпочла не мешать ему расправляться с ним.

Опуская руку ниже, вдоль моего тела, Паша спутался пальцами с тонкими ниточками моего белья. Я чувствовала, что внутри меня происходит что-то странное, ощущала, что ткань танго мокрая, не только из-за его влаги, но и от того, что весь низ моего живота сходил с ума. Он медленно стаскивал с меня то, что оставалось между ним и мной, при этом нежно гладя мои ноги. Ему пришлось едва заметно приподняться, чтобы раздеть меня. Мятежный оставил на мне лишь порванные чулки, при этом вновь оказался между моих ног, вот только куда делось мое белье, я не успела проконтролировать.

Стоило ему нагнуться ко мне, как я поняла, что жутко напугана.

Что я боюсь и что не знаю, чего ожидать.

Своими движениями, в которых он соприкасался со мной в самом сокровенном, самом тайном, Паша пугал.

— Ната. — его глаза были какими-то мутными.

— Будет больно? — я чувствовала себя до ужаса глупой, но ничего не могла с собой поделать. Мне просто не у кого было это спросить.

Наверное, этот вопрос был совершенно не уместен и мог разочаровать его, но я готова была плакать из-за того, что мне одновременно хотелось его, и в тоже время я часто слышала от девушек, опять же читала, что первый секс не самое лучшее в половой жизни женщины.

Я никогда ни с кем не говорила об этом, потому что не надо было, не было в этом необходимости, а теперь, вспомнив все разом, я испытала внезапный приступ паники, который отвлекал меня от Паши.

— Чем меньше ты будешь думать об этом, тем менее заметно это пройдет, — ответил он.

Я с ужасом заморгала.

— Так, Ната, — мне нравилось, что он называет меня именно так. — Посмотри на меня.

Мы смотрели друг другу в глаза.

— Я хочу, чтоб ты была уверена во мне на сто процентов.

Мои брови ответили лучше любых слов.

— Ната, только на сто, — нахмурился он. — не меньше.

— Но…

— Без «но». Либо ты доверяешь мне, либо нет.

Я не знала что делать. Я очень хотела, чтобы все вышло нормально.

— Я хочу.

— Ты доверяешь мне? — прервал он меня.

Я сжала его плечи.

Молча смотрела ему в глаза.

— Да. — черт побери. От этого слово внутри все окончательно взбесилось. Будто бы не голова сейчас разговаривала с ним, а кое-что пониже.

Он соприкасался со мной своим членом и в этот момент, я думала лишь о том, что мы совсем близко друг к другу.

— И после, когда мы закончим, я хочу чтоб ты все равно верила мне. Так же.

Зачем он говорил об этом? Зачем? Ведь я все равно не смогу.

— Ты меня слышишь? — спросил он, проведя рукой по моей щеке.

— Слышу.

— Ты согласна на это? — его глаза были яркими и до безумия синими. Они были очень красивыми и читали все, видели все.

— Да. — прошептала я.

Медленно нагнувшись, Паша соприкоснулся со мной губами. Надавив на мой нос своим, он в который раз за сегодня не давал покоя моему языку, преследуя и лаская его.

Отвлекшись на это, удерживая его голову своими ладонями, чтобы нам было удобней, я не заметила, что он нежно провел обеими руками по моим бедрам, а после развел их чуть шире.

Все это время он продолжал периодически сталкиваться со мной, в тоже время не переходя опасную грань.

Я наконец-таки перехитрила его и смогла поймать кончик его языка своими губами. Мне нравилось, что он был милым и я знала, что он старается угодить мне, хоть от этого я чувствовала себя еще более неловко.

Твердая плоть, что в очередной раз соприкоснулась со мной, его горячее тело, прижавшееся ко мне, руки, которые он оставил на моих ногах.

Я почувствовала что, что-то происходит. Что это между нами. Что я сейчас с ума сойду.

Напряжение, возникшее моментально, в который раз напугало меня, было поздно что-то менять. Паша не выпускал моих губ, согревал собой и делал все, чтобы я не боялась.

Я просто поверила ему. Доверилась. Не просто так, а доверила ему все. Всю себя.

Отдала ему все.

— М-м-м. — вцепившись в его нижнюю губу, я чувствовала, как все в эти секунды меняется во мне, изменяется навсегда. — А-а-а.

Не было невыносимой боли, о которой я когда-то читала, нет. Было что-то неприятное, что-то непонятное, что-то инородное во мне. Это не позволяло мне сжаться от ужаса. Он заполнил меня, вошел в меня, медленно, очень медленно. Чувствуя каждый миллиметр нашего с ним соития, я еле слышно стонала ему на ухо, вместе с этим сильно сжимая его ногами.

— А-а-а. — в эту секунду я чувствовала там все. Все что происходило. Ощущала, как он борется со мной, преодолевает выстроенные от испуга преграды.

— Вот так. — прошептал Паша, убрав спутавшиеся на моем лице волосы. — Все хорошо.

— Хорошо.

В этот раз я сама поцеловала его, ища поддержку. Он принялся гладить меня по волосам одной рукой, второй все еще придерживая мою ногу.

В один момент я почувствовала там, как что-то горячее возникло между нами, но вскоре была уже не в состоянии думать об этом.

Шторм медленно ускользал от меня, лишая меня себя, и соприкосновения, которые возникали в этот момент заставили сойти меня с ума.

— Ау-ау-ау, — я не смогла сдержать себя.

Ударяло током от столь новых эмоций, будто кто-то нежно гладил меня изнутри, но в тоже время, я понимала, что в данный момент все во мне поранено и, совершенно точно, обижено, поэтому наслаждение смешивалось с порой резко возникающей болью.

Паша все это время был совсем близко, усыпая мои губы своими поцелуями и ловя воздух после каждого моего вздоха.

Я не знала, нравиться ли ему то, что происходит между нами, но для меня это было волшебно.

Я шумно вздыхала каждый раз, когда он входил внутрь меня. Эмоции лились сквозь меня, я не понимала хорошо ли это или плохо, но в этот момент мне было все равно. Сжимая Пашину голову ладонями, я стонала ему в лицо, замолкав лишь тогда, когда он соприкасался с моими губами.

Его тело становилось все горячее, кожа сидения подо мной была мокрой, из-за этого я только больше скользила по ней.

В скором времени Шторм стал более резким и более настойчивым, что пару раз доставило мне коротко временное болевое ощущение.

— Ай! — пискнула я ему в ухо.

— Прости, — тут же сбавил он темп.

— Нет, ничего… — попыталась вернуть я его себе, ведь он отстранился.

— Ната, — позвал он меня. — Я больше не смогу терпеть.

Мы встретились с ним взглядами.

— А-а-а. — растерялась я.

За это время я ощущала себя божественно и не хотела окончания. Мне было необыкновенно хорошо и лишь боль, порой возникающая снизу мешала расслабиться. Я понимала, что она является причиной того, что мне приходиться контролировать его движения, тем, что не дает мне получать стопроцентное удовольствие.

Только сейчас оценив свое состояние, я осознала, насколько раздражено все у меня внутри.

— Я слишком сильно хочу этого.

Он засосал себе в рот сначала один сосок, затем второй, моментально заставив их затвердеть и потемнеть от напряжения.

Зажав Пашу ногами, я вернула его к своему лицу, впившись в него губами, надеясь, что так он поймет, что я совсем не против, что я желаю развязки.

Издавая еле слышимый стон от того, что мне было хорошо и в тоже время через чур чувствительно, я ощущала как меняется его поведение.

Обнимая меня, он учащал свои движения и под конец, когда я услышала от него стон, что вызвал во мне смущение, ведь он испытывал наслаждение именно со мной, а не с кем-то, что в этот момент я, наверное, могла считать его своим, Паша проник в меня совсем резко и совсем глубоко, прижав к себе мои ягодицы. Проник и остался, при этом рухнув прямо на меня, глубоко дыша и накрывая всем телом.

Я знала, что он кончил, и это почему то доставляло мне удовольствие, несмотря на то, что все во мне горело и немного болело.

Это было нормальным, учитывая, что со мной подобное случилось впервые.

Почему то я была счастлива и была рада тому, что во мне до сих пор он. Что я целостная.

Я чувствовала, что возбуждена и то, что мое тело и сознание жаждало еще, однако, я сомневалась, что мой преобразовавшийся организм мог себе это позволить в данную секунду.

Смиренно закусив губу, я наконец-таки открыла глаза, которые закрыла, в самый значимый момент.

Мятежный восстанавливал свое дыхание, смотря в сторону.

Заметив, что я рассматриваю его, он повернулся ко мне и прошептал:

— Ну как ты?

Едва заметно пожав плечами, я улыбнулась.

Ответив мне тем же, он опустил руку, и через мгновение я поморщилась.

— Ау!

— Тихо-тихо! — улыбнулся он, извлекая себя. — Неужели больно?

— Да нет. Неприятно немного, хотя… — попыталась оценить я нанесенный им ущерб, — Внутри все неспокойно.

Он молча кивнул:

— Прости, но… — он лег рядом, насколько это позволяло его сидение. — Я просто не смог сдержаться.

— Сдержаться? — не поняла я.

— Это было не в моих силах, — прикрыв рукой мою грудь, он даже не думал отстраняться, хотя я именно этого и боялась. Я не знала, что теперь делать, когда все закончилось. — Ты слишком необыкновенная, чтобы упускать такую возможность, — улыбнулся он.

— Что? — моментально разозлилась я.

Перехватив мою руку, он прижал меня к сидению.

— Ты такая шумная.

— Нет! — замотала я головой.

— Но мне же лучше знать, — приподнял он брови. — шумная и сладкая. И послушная.

— Пффф. — он вывел меня из себя. — Это такой бред.

— Да неужели? — он будто бы не видел, что я сержусь на него. — Смотри какая ты.

— Ау! — воскликнула я, сжавшись как можно сильнее.

Но было уже поздно, он убрал руку, которой прикоснулся ко мне и преподнес ее к своему лицу.

Кончики его пальцев были перепачканы чем-то темным. Коричневым, вперемешку с красным.

— О боже! — моментально покраснела я.

— Красиво? — поинтересовался он у меня.

— Отвратительно!

— Не правда, — покачал он головой. — И даже не думай по своему обыкновению оскорблять меня, я же знаю, что ты мне отдала.

Мы молча смотрели друг на друга.

— Это не так уж важно, — солгала я.

— Для тебя то? — приподнял Паша бровь. — Ну конечно, я так и подумал!

— Перестань! — рявкнула я, ударив его по руке. — Хватит!

— Подожди. Остановись, — задавил он меня.

Мятежный дышал мне прямо в лицо, не позволяя двигаться, придавив всем своим весом.

— Я просто хочу, чтобы ты вновь доверилась мне.

— Не понимаю.

— И разрешила попробовать себя.

— Что? — я замотала головой, пытаясь спихнуть его с себя.

— Прекрати.

Я ненавидела себя за то, что лежала под ним обнаженная и не могла ничего контролировать.

— Я хочу тебя, — прошептал он мне на ухо. — Еще.

— Паша.

— И хочу попробовать именно этот вкус, которого больше не будет.

— Я не понимаю. — растерялась я.

— Пожалуйста.

— Ааау! — я воскликнула от того, что он вновь потревожил меня там. Прямо там. — Ты что…

— Только поцелуй, больше ничего, — он смотрел на меня в упор. — Чтобы не делать тебе больно.

Живот тот час сильно свело.

— Тебе понравилось то, что было? — вместо ответа, задала я волнующий меня вопрос.

— Ха-ха-ха! Что?

— Или что-то было не так, или…

Мятежный не дал мне договорить, впившись в меня губами.

— Ты отдала мне самое ценное, думаешь, для меня это не так важно как для тебя? — ответил он через некоторое время. — И это было незабываемо. Делать тебя своей.

Я смотрела на него широко раскрыв глаза.

— Нет! — покачала я головой.

— Да! — кивнул он, усмехнувшись.

— Нет-нет! Мы о…

— Договаривались. — не дослушал меня Паша.

— А-а-а. — сжала я челюсти. — Зря ты это…

— Замолчи.

— Это ты сейчас…

— Рудковская, тебя никто кроме меня не выдержит, — склонил он голову. — Никто.

— Пффф…

— А я хочу от тебя большего, — он вновь прикоснулся к моей груди.

— Перестань!

Подхватив меня, он немного продвинулся вперед, так что мои руки оказались на заднем сидении.

— Паша…

В этот момент он целовал меня в живот, не обращая внимания на то, что я пытаюсь сопротивляться.

Неудовлетворенная, я не могла придти с собой в соглашение, меня напрягало то, что как я догадывалась, хотел он сделать со мной, но в тоже время моя нижняя половина млела от этого и ждала этой секунды.

— А-а-а… — не выдержав, простонала я, молниеносно вцепившись в его волосы.

Выгнувшись, я отстранилась назад и послушно, соглашаясь с его руками, раздвинула ноги настолько, насколько он требовал. Все тело взвыло от моментального кайфа, в прямом смысле этого слова.

Вау.

Прикосновение его губ со мной.

Там.

Они были мягкими, нежными и заботливыми.

Внизу, внутри меня все еще болело, но эти ощущения позабылись, как только я почувствовала его поцелуй.

Он целовал меня нежно и медленно, лишь ненадолго соприкасаясь со мной.

Я испугалась, когда его руки приблизились к разобиженному в данный момент месту, которое согласно было лишь на его теплое дыхание и заботливые прикосновения, но он не нарушил данное собой обещание и лишь немного помог мне, еще раз проведя по внутренней стороне бедра, чтобы я позволила ему больше, перестала мешать, сжимающимися от страха ногами.

— Оу. — сглотнув, я вцепилась обеими руками в спинку сидения, боясь повредить ему волосы или сделать больно.

Издав глубокий, протяженный стон, я поняла, что мне все равно на то, как это смотрится со стороны, что он может обо мне подумать.

Я чувствовала его. Его язык, соприкасающийся со мной. Он касался меня так же медленно, как и губы до этого. Вначале кончиком, а затем полностью.

Я разгоралась все больше и больше от его длительного поцелуя.

Паша подался вперед, в этот раз проведя языком так, что сил сдерживаться не осталось. Я вновь застонала, чувствуя, что не контролирую себя, что я не могу следить за своими ногами, которые постоянно зажимали его голову, руки, постоянно пытались добраться до него, но я не знала, насколько это понравится ему.

Проведя ладонью по моей ноге, он добрался до моего живота, провел пальцами вдоль талии, а затем, несильно сжал грудь, которая вновь была готова отзываться на его действия.

Паша накрыл поцелуями все самое заветное, бережно всасывая в себя то, что я отдавала ему, доставляя этим ни с чем не сравнимое удовольствие.

Я знала, что со мной что-то происходит, и это что-то было необыкновенным, новым и неописуемым.

Чем дольше, требовательней и настойчивей он целовал меня, успокаивая то, что было завоевано им, тем четче я осознавала, что боготворю его за это, что я изнемогаю, что я готова отдать ему все, что у меня есть, готова принадлежать ему всегда, лишь бы он не прекращал того, что делал со мной.

Разрушая ночную тишину возрастающими стонами, я выгибалась, хваталась за сидения и в тоже время не могла перестать думать о том, что когда-то это волшебство закончиться, и я не смогу пережить это.

Сейчас. Именно сейчас.

Я ощутила в себе этот сладкий предел.

То яростное желание закричать.

Это было впервые в моей жизни.

Это был первый раз и он стал для меня особенным.

Зажав Мятежного со всех сторон, обеими руками, ногами, так, что ему пришлось послушаться меня и остаться рядом, я издала последний, самый заветный стон. Я слышала, что он тоже отреагировал на это, только менее громко, я почувствовала, как он всосал в себя все самое-самое тайное.

Я была счастлива. Никак не могла убрать со своего лица улыбку, хотя прошла ровно секунда и я поняла, как резко меняются мои эмоции.

Его прикосновения ко мне так же вызывали приятные ощущения, но все равно были немного иными.

— Хи-хи-хи. — захлопнув себе рукой рот, я с ужасом посмотрела ему в глаза.

— Ха-ха-ха, — Паша с интересом смотрел на меня. — Очень смешно было? Ха-ха-ха!

Я дико краснела.

— Нет, — закусила губу. — Просто щекотно!

— Щекотно?

— Ну да, уже после, когда…

— А-а-а. Ха-ха-ха!

Я смущенно сжалась, как можно теснее сведя ноги.

Он рассматривал меня, а ведь я была голой, не считая бесполезные чулки, и если раньше, я как-то не терзалась этим, то сейчас мне очень сильно хотелось прикрыться, спрятать от него свою наготу.

— Боже мой. — разум постепенно яснел и я начинала осознавать, что именно сейчас произошло и чем мы сейчас только что закончили заниматься.

Это было ужасно. Ужасно в том плане, что я даже примерно не знала, что делать дальше.

Как-то до этого, витая где-то далеко, думая черт знает о чем, я не рассчитывала на то, что моя жизнь будет продолжаться после содеянного.

— Все нормально? — поинтересовался он.

Я сфокусировала на нем взгляд, но ничего не ответила.

Отыскав между сидений свое платье, я как можно быстрее закрылась от него помятой тканью.

— Давай помогу, — следуя моему примеру, он надел на себя брюки и теперь сидел обнаженный по пояс, наблюдая за тем, как я не могу справиться с молнией.

— Я сама могу! — рявкнула ему в ответ. — Черт!

Едва не сломала ноготь о застежку.

— Ну все, хватит, — он перебрался поближе ко мне и завершил мною начатое. — Я же предупреждал!

Меня ужасно взбесило, что он посмел обнять меня, скрестив руки на моей груди.

— О чем? — попытавшись расцепить его пальцы, я потерпела неудачу.

— О том, что ничего не должно измениться после.

— Не понимаю о чем ты.

Он накрыл меня своим пальто:

— Тебе не холодно?

Мне было плохо. Вот как мне было.

— Паша.

Он дышал мне в волосы, а я все никак не могла избавиться от тех позорных образов, в которых позволяла ему делать с собой все, что угодно.

Как мне теперь находиться с ним рядом, а если он кому-нибудь расскажет об этом?

Что мне делать, я совсем не понимаю себя, не понимаю его, я ощущаю себя так, как не чувствовала никогда ранее.

Меня злила эта слабость, ощущение зависимости от него, раздражало, что складывалось впечатление, что я слабее его.

Пять минут назад я готова была отдать ему все, а теперь злилась, что выходило так, будто я принадлежу ему.

Кошмар.

Я никогда, никому не отдам себя.

А может, уже отдала.

— Только посмей сделать вид, что у тебя плохо с памятью, — пригрозил он.

— А что? Тебя что-то не устраивает в этом варианте? — обернулась я к нему.

Он смотрел на меня своими синими глазами, которые в данный момент могли разбить любое сердце. Мое точно. А я то думала, что не способна на подобные сентиментальности.

— Я сказал тебе все как есть до того, как все произошло. Все, что я говорил, было правдой. И я просил тебя верить мне и не поступать фиг знает как, если у тебя нет определенных эмоций, — ответил он. Его голос грубел. Он злился. — Потому что ты сама. Сама все начала. Своей просьбой.

— Я начала? — ахнула я. — А не ты ли полез ко мне еще на улице? А? Не ты ли?

— Но ты позволила мне это! — прищурится он. — Зачем? Почему?

— Да потому! — я не знала ответа. — Ты зачем то вытряс всю мою личную жизнь. А теперь…

— Что теперь? — переспросил он.

Я сняла с плеч его пальто, пользуясь тем, что он отсел подальше.

— А теперь намекаешь на что-то. Что-то… И… Я запуталась… Я точно знаю, что не понимаю того, что происходит. И не знаю…

— Ладно, — кивнул он. — Все проехали. Забудь.

Злясь, я просверлила его взглядом.

— Что???

— Все, забей! — повторил он. — Проехали! Раз тебе так удобней.

— Как мне удобней? — зачем то цеплялась я у нему. — Как???

— Вот, блять! — он закатил глаза и подхватив пальто, вышел на улицу. Прямо на набережную.

Я выскочила следом, одев туфли, в одном платье, потому что все во мне бушевало.

— Куда ты ушел? — возмутилась я.

— Господи, иди в машину, ты же простудишься! — воскликнул он, открыв дверь. — Садись обратно!

— Нет!

— Сядь!

— Паша, — я выдернула себя из его рук. — Это все произошло случайно. Я даже не знаю, может из-за алкоголя…

— Я спрашивал тебя об этом до всего! — прорычал он. — Так что не ври! — шел он на меня.

Я отступала.

Смотря на него, я видела в нем того, кто постоянно пытался бороться со мной, учить чему-то, в тоже время, я не могла не заметить, насколько он был красив, а так же обаятелен и статен.

Все это нравилось мне. Я осознавала, что оценивала его еще до этого вечера, но просто не знала, как вести себя.

Единственное, что я всю жизнь умела, это придираться, оскорблять и язвить. Подавлять всех, потому что они были ниже и недостойны меня. По ночам я мечтала о том, что когда-нибудь ко мне прискачет принц на белом коне, который будет идеальный, с которым я и буду жить долго и счастливо.

Когда я увидело кольцо Берг, я впервые испугалась и задумалась о том, а точно ли сбудется то, что я загадала для себя, и даже тогда рядом со мной оказался он.

Тот, кто манил к себе, вызывая доверие, кто утверждал, что ему можно доверить все. Все-все. Но я боялась.

А сейчас, выходило так, что он раскусил меня и выудил из меня тайны. Оставалось решить, в этом случае затевать с ним войну, или пробовать что-то новое, никогда ранее не ведомое мной.

— Чего ты хочешь? — пропищала я, когда он страшно злой вынудил меня прижиматься к холодной машине.

— Я зарекся после весеннего случая, чтоб ты знала. — прошипел он. — Я сказал себе, что больше никогда! Никогда не свяжусь с сумасшедшими! Что больше мне такого не надо! Что я лучше буду с тупыми картинками, но зато я буду спокоен. Я говорил себе, что за то время, пока я буду решать дела клуба, в моей голове не будет ни одной лишней мысли.

Он давил на меня морально, я осознала, что боюсь его агрессии.

Я знала, что с ним это случается. Что порой он не может контролировать свой гнев и для этого, у Павла вроде были какие-то лекарства, от которых он старался отказаться.

Его глаза жгли и пылали.

В этот момент от него обыкновенного не осталось и следа.

Когда он со злостью ударил по боку машины, я поняла, что перепугана на смерть, но не подам виду, что боюсь его и буду биться с ним до конца.

— Но ты…

— Паша.

— Ты своим поведением, своими вечными… А-а-а, — простонал он, схватившись за голову. — Я прям чувствую, что меня сейчас разорвет от…

— От чего?

Он дошел до своей критической точки, я поняла это по тому, как сдались его кулаки. В этот момент я неожиданно для себя растеряла всю скованность и неуверенность в том, что делаю.

Я как только могла привстала на своих каблуках и притянув к себе его лицо прикоснулась к его губам.

Мятежный вцепился в меня так сильно, что я сомневалась, выдержат ли швы на моем платье.

— Все хорошо, — прошептала я ему в лицо. — Все хорошо.

Он глубоко вздохнул.

Каким бы он ни был сильным, уверенным, я поняла простую истинность — ему нужна была та, что смогла бы оберегать его от темноты, порой скапливающейся вокруг.

Он страдал, потому что никто не мог помочь ему с этим. Никто. Ни семья, ни отсутствующие друзья, ни Берг.

Вот что.

Поэтому она была не той.

Поэтому бессмысленно было думать о том, что она что-то значит.

— За что мне это? — посмотрел он на меня своими глубокими глазами. — В чем я виноват?

Рассматривая его глаза, я произнесла:

— Бессмысленно искать ответы на эти вопросы. Мир вообще не справедлив к большинству.

— А-а-а? — переспросил он.

— Оглянись вокруг, и ты поймешь, что твои дела не настолько плохи. Бывает и хуже. И даже в ситуации с твоим отцом, все можно прояснить. Надо просто понять, что из всего этого ложь, а что правда.

Я уже начинала дрожать от холода, но не знала, как сказать ему о том, чтобы он выпустил меня.

— Чего ты хочешь? — в итоге задала я ему вопрос. — Прям сейчас. Чего?

Он посмотрел выше, за меня, затем опустил взгляд на мои глаза.

— Тебя.

— Шторм.

— А ты чего? — поинтересовался он.

Я склонила голову на бок:

— Я чего?

— Да, ты!

Подумав, закусив ненадолго губу, я улыбнулась:

— А я много чего хочу, — у него расширились глаза. — Хочу свой дом, квартиру, машину, много денег, новый телефон, парочку новых туфель, платьев, косметику, — загибала я перед ним пальцы.

— Ха-ха-ха. А-а-а.

— Еще хочу много цветов, так много, как никому никогда не дарили, хочу таксу себе, такую как Франки, — закатила я глаза. — И еще хочу…

— Все! Все! — перебил он меня.

— Ты не дал мне договорить! — возмутилась я.

— Иди в машину! — рявкнул он.

— Не смей командовать!

Подхватив меня под локоть, он засунул меня обратно.

Не особо сопротивляясь, я закуталась в свою верхнюю одежду.

— Я довезу тебя.

— Пф, да ладно, брось! Я пешком дойду! — фыркнула я.

— Голой, ты мне нравилась больше, — заметил он, протирая окна.

— Бррр.

Он прошелся по мне своим взглядом, но промолчал.

Сняв пальто, Паша набросил на себя рубашку и я даже не пыталась скрыть, что наблюдаю за его действиями.

Мы молча тронулись с места и почти не разговаривали во время пути.

Притормозив возле моей парадной, Мятежный вышел наружу и открыл мне дверь. В тот момент, когда он уже был на улице, я случайно бросила взгляд на водительское сидение, вспомнив о том, как он опускал и отодвигал его несколько часов назад. Внутри меня все сжалось в противный комок.

— Давай руку, — заглянул он ко мне в салон. — Что такое?

Я была дико красной и страшно злой.

На себя.

Мне было стыдно.

— Прости.

— Что? — протянул он ко мне ладонь.

— Я уберу. Там надо, — скосила я глаза. — немного протереть.

— Где? О чем ты?

Он нависал надо мной, непонимающе осматриваясь по сторонам.

Так же как и я, случайно заметив несколько небольших темных капелек, пара из которых были размазаны по его сидению, Мятежный не смог сдержать едкий смех.

— Ха-ха-ха, — распрямившись, он осмотрелся по сторонам.

Наконец-таки, пользуясь его рукой, я вышла из машины.

— Что смешного? — прошипела я. — Я сказала уберу, значит уберу!

— Ха-ха-ха! Не надо, — обнял он меня за талию.

— Что? — возмутилась я.

— Пускай останется, на память, мне это нравиться… — прошептал он мне на ухо.

— Хватит! — разозлилась я.

— Ха-ха-ха!

— Это отвратительно и даже не думай об этом.

— Это же моя машина! — развел он руками, — если я хочу, значит я оставлю в ней воспоминание о том, какая ты была в первый раз, — прищурился он.

— Ах, ты! — ударила я его по груди.

— Ха-ха-ха! Рудковская, нам надо будет серьезно работать над твоим поведением и повадками!

— Пошел ты! — огрызнулась я на него.

— Но ничего, справимся, это излечимо.

— Твой тупой мозг не излечим! — подметила я.

— Ха-ха-ха! Придется вводить штрафные баллы, — улыбнулся он.

Я развернулась и пошла к парадной.

— Ты забыла свой мешок!

— Не правда, ты просто должен его донести! — ответила я, не оборачиваясь.

Что-то пропыхтев себе под нос, Паша последовал за мной, держа в руках пакет с моим красным платьем, остатками нижнего белья, креплением для ножа, а так же с ним самим.

Дойдя до своей двери, я обернулась к нему:

— Можешь отдать! — протянула я к нему руку.

— Эй! — он убрал пакет так высоко, что я не могла до него дотянуться. — Заканчивай грубить!

Я тот час поджала губы и перекрестила на груди руки:

— Что хочу то и делаю! Понял?

Он закатил глаза:

— О, боже!

— Можешь ехать домой!

— А? — посмотрел он на меня с удивлением.

Я как раз потянула на себя ручку от входной двери. Он накрыл мою руку своей:

— Я хочу остаться.

Кажется, я едва не описалась от ужаса, услышав это.

— Что? — пропищала я.

Он подошел так же близко, как был, когда мы находились в машине.

Его подбородок касался моего лба, и он медленно водил им по моей коже.

— Не надо, — взмолилась я. — Это все через чур. Тем более… ~~Прошептала я.~~ У меня дома сестра.

— И что?

— Не травмируй ее детскую психику, — прищурилась я.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся он. — Поверь, она куда больше тебя смыслит во многом, ха-ха-ха.

— Что? — рявкнула я.

— Ха-ха-ха! Ладно-ладно! — отступил он подальше. — Сегодня и так был сложный день. Тебе надо поспать.

— Надо. — прошептала я.

— Но это исключение, — слегка нагнулся он.

В ответ я покачала головой.

— Что? — спросил он.

— Ты будешь играть по моим правилам! — я не узнавала свой голос.

— Ха-ха-ха! Да как хочешь. Я то поиграю с тобой, но жить мы будем так, как скажу тебе я, — произнес Паша.

— Что? — меня дико взбесило, что он переиграл меня. — Пошел вон!

— Ха-ха-ха! Ната!

— Прочь! — я замахала на него руками. — Я тебя знать не желаю!

— Я расскажу всем твой секрет, — спустившись на ступеньку ниже ответил он.

— Что??? Ты обещал! — завопила я.

— Ха-ха-ха! Тогда ты завтра ночуешь со мной.

— На три буквы! — показала я ему средний палец.

— Иначе все узнают, — прищурился он.

— Ты сволочь, Мятежный!

Он облокотился о стену:

— Верней, я забыл, что теперь твой секрет совершенно не важен, ведь…

— Я убью тебя, понял??? Только посмей!!!

Хлопнув дверью, я скрылась в квартире, пытаясь успокоиться.

Сейчас я готова была растерзать его. Удушить его.

Фух!

Надо было успокоиться и придти в себя.

Осмотревшись по сторонам, я обнаружила, что за окном уже светает.

Зашла в Настину комнату. Сестра спала крепким сном.

Погладив ее по волосам, я присела рядом с ней, рассматривая все вокруг.

На столе до сих пор стояла ваза, в которую Настя ставила герберы, подаренные ей Андреем.

Я улыбнулась.

Поцеловав перед уходом сестру, я вышла в коридор, тихо прикрыв за собою дверь.

Решив, что мне давно пора было помыться, я принялась набирать горячую ванную.

Расстегнув молнию, я наблюдала, как мое серебристое платье опускается вниз по телу, открывая грудь, живот, затем ноги.

Я наконец-таки избавилась от непригодных чулок и сняла с себя до сих пор немного мокрые трусики.

Рассматривая себя в большое зеркало, я пыталась оценить изменения, что произошли со мной этой ночью.

Легонько сжав ладонями грудь, я вспомнила те ощущения, когда это делала его огромная, большая, теплая ладонь. Коснулась ногтями обоих сосков. Они едва ощутимо стонали после его губ и нежных прикосновений, после того как он прикусывал их, оставляя влажный след.

Господи, что я наделала?

В этот момент мне захотелось плакать.

Что я натворила?

Я больше не могла смотреть на себя.

Опустившись в приятную воду, сразу же почувствовала то, что значило только одно — как раньше больше никогда не будет.

Между ног немного щипало, видимо кожа еще не успела остыть.

Он был там. Он получил меня.

Смахнув с лица слезы, я опустилась ниже, устроившись по-удобней.

Посмотрев в потолок, я глубоко вздохнула.

Это был мой выбор. Я так решила сама. Он был прав, сказав, что я сама подтолкнула нас к этому.

Просто мне не следовало позволять ему тот поцелуй.

Когда он только прикоснулся ко мне губами, я уже сорвалась.

Нет, чтобы мы не делали с ним до этого, никакой алкоголь не влиял на мое решение, все-таки не до такой степени я напилась, чтобы делать глупости, нет.

Я твердо знала, что причина произошедшего таилась лишь между нами.

Вот только страх от того, что это маленькое чудо, что произошло со мной, этот новый секрет, что я храню не одна, не давал покоя.

Я боялась, я не доверяла ему. Я терзалась от того, что он очернит меня, опозорит, расскажет всем о том, какая я на самом деле, какой я была.

Мужчинам нельзя доверять, как учила меня мать. На этом она споткнулась.

Мелодия на мобильном, заставила меня вынырнуть из своих черных мыслей.

— Да?

— Еще не спишь? — поинтересовался он.

— Нет, я моюсь, — проведя рукой по белоснежной пене, ответила ему я.

— Молодец! — произнес Паша. — Я только доехал, хорошо, что ментов не было и никто не заставлял дышать меня в трубочку, иначе… Тут пацаны до сих пор не спят.

Я услышала, как он отстегнул ремень.

— Наверное, в документах копаются. Мне тоже стоит наконец-таки взглянуть на это все.

— Посмотри. Все равно нам всем…

— Я разберусь, — перебил он меня. — Давай, иди спать быстрее!

— Вот… — хотела я возмутиться, но не стала.

— Приятных снов.

Я молчала.

— Отдыхай, — продолжил Шторм.

Я ничего ему на это не ответила, лишь поджала губы, часто и шумно задышав.

— Ха-ха-ха! Ну что такое? — усмехнулся он.

— Ничего, — буркнула я.

— Ната, я уже не могу, я выжил эту ночь только из-за тебя, но я вновь один и мне надо разобраться со всем этим дерьмом.