Еще больше скорости. Еще больше любви

=== Девяносто восьмая. Павел ===

— Прием-прием! — раздался у меня в ухе звонкий, не по случаю веселый голос Франка. — На связи самые охуенные из охуенных мистеров и миссис Смит!

— Пока мисс, — раздался голос Полины.

— Не знаю как у Вас, а у нас погодка шалит, — продолжил Франк. — За окном всего-лишь пять градусов тепла, все небо затянуто тучами.

— А рядом со мной сидит человек с термосом, который не смог открыть нормально, теперь наша машина залита кофе.

— Да какая разница? Мы все равно ее кинем сразу же. Дерьмовое Пежо, — я непроизвольно скосился в сторону, где стояли Дмитрий с Полиной.

Мы легко взяли во временное пользование тачки из автосалона, где подрабатывал Цепь.

— Вот владелец удивится, сдал машину на ремонт, а салон то весь в кофе! Саша же потом отвезет их обратно!

— Я могу ему еще подкинуть в багажник порно-журнал…

— А у тебя он есть? — усмехнулся Кастильский.

Андрея вместе с его спутницей подключили к нам на связь в самый последний момент.

Я не ожидал, что Анастасия решится участвовать в столь опасной операции. Мое мнение по этому поводу было неоднозначным. Я не хотел рисковать лишним человеком, тем более этой маленькой, доброй девочкой, но в тоже время, идея посадить кого-то вместе с Касом, кто бы смог его контролировать, была оценена мной. Мной, но не ее сестрой.

Мне пришлось приложить миллиард усилий, чтобы Наталья уступила Насте и разрешила быть рядом с нами.

Зато теперь я был более спокоен. Насте я доверял гораздо больше, чем Кастильскому, и теперь был уверен, что если что, «отвлечение» нас точно не подведет.

— А что? Нужен что ли? — заржал Дима так, что я непроизвольно потянулся рукой к уху.

Подобного позволять себе было нельзя. Хоть наушник и был ничтожно мал, но те, кто работали сегодня на охране были специалистами и подобные движения угадывали с полу-раза.

— Дима! — возмутилась Полина, чем-то чавкая.

— Андрей! — параллельно с этим раздалось причитание Анастасии.

— Сестра, я бы на твоем месте еще раз хорошо обо всем подумала, — пробормотала сидевшая рядом со мной Наталья.

Могло бы показаться, что она бурчит себе под нос, обращаясь непонятно к кому, но на самом деле Рудковская шипела прямо в микрофон, который был прицеплен к ее платью.

В моем ухе тот час восстановилась тишина.

Лишь чавканье.

— Берг! Кончай жрать! — не выдержал Кас.

— Пошел в жопу! — Видимо Полина, желая напакостить, ближе прислонилась к микрофону, потому что ее чавканье оглушило всех.

— Эй! — воскликнула Ната.

— Упс, прости! — воскликнула Берг.

Наша «не наша» машина стояла в начале улицы, отсюда отлично был виден вход в ресторан. Я пристально наблюдал за минутной стрелкой. Являться на прием вовремя было в прямом смысле неприлично.

Оставалось время еще раз проверить бумаги.

Все было сделано как надо. К нашей маленькой фирме было не прикопаться, но волнение все равно присутствовало. Сегодня, в первые за пол года, я должен был попасть в свой мир, в жизнь, привычную и родную с самого рождения. Я должен был оказаться среди тех самых людей.

Хотел ли я этого?

С самого начала, еще будучи подростком, я чувствовал себя чужим среди этого общества.

В школьные года, общаясь с отпрысками людей, подобных моему отцу, я не видел в них ничего интересного для меня.

Не спорю, я прекрасно осознавал, что расту в «золотой» семье, что у меня никогда не будет проблем с новыми игрушками, с дорогими развлечениями, со всем, что связанно с деньгами.

И это меня устраивало. Я был бы дураком, если бы думал про себя, что это мне не нужно, что стоит от этого отказаться.

Все-таки многое зависит от самого человека и от данных ему при рождении мозгов. В этом я действительно сильно походил на отца.

Пользуясь своим преимуществом, живя в «раю», я прекрасно анализировал происходящее вокруг и, в отличие от сверстников, никогда не распылялся по мелочам.

Может, угадав во мне именно эту черту, с самого начала взросления, способность контролировать себя и оставаться не эмоциональным к сваливающимся на меня благам, отец решил, что мне обязательно стоит войти в семейное дело.

Скорее всего он применил бы максимум усилий для того, чтобы я вместе с ним возглавил нашу фирму, но сам факт того, что у нас с ним было много общего в поведении, несказанно радовал его.

Это радовало и меня. Сначала.

Отец мало участвовал в моем детстве. Зато все свое время мне дарила мать, никогда особо не обременяющая себя работой.

Я всегда восторгался этой женщиной.

Меня сводила с ума ее красота, не только внешняя, но и внутренняя. Ее желание подарить мне весь мир, показать его как можно с больших сторон.

Не помню, чтобы я хотя бы в одни из школьных каникул оставался дома. Мы всегда ездили по миру и смотрели как живут в других странах, знакомились с местной культурой и обычаями. Хоть она не чаяла во мне души, но моему образованию было уделено очень большое внимание.

В итоге я уже в начальной школе изучал несколько языков, опираясь на факт того, что чем младше ребенок, тем успешней он глотает в себе новые знания.

Ко мне прививали культуру и любовь к искусству. Я побывал в бесконечном количестве музеев всего мира, не спорю, большее из них мне забылось, но я прекрасно знал: столкнусь с этим еще раз — моментально вспомню что это и откуда. Многочисленные постановки, мировые премьеры, на которые покупались дорогостоящие билеты за полгода. Я всегда приезжал на них в сопровождении красивой, ухоженной женщины, крепко держащей меня за руку, затем под руку, не перестающей любоваться мной. Сначала наклоняясь, чтобы потрепать за ухо, затем поражающейся, как я выровнялся с ней по росту еще в средней школе, затем охающей от того, что я не остаюсь незамеченным, куда бы не пошел, что на меня бросают взгляды все, всегда и везде.

Все это время я лишь изредка видел отца, постоянно заседающем в через чур высоком, на мой взгляд, здании, слишком громко орущего в телефон, если ему приходилось решать проблемы дома, слишком резко отвечающему матери, когда у него что-то не получалось.

Я пугался и бежал к себе в комнату.

Мою любимую комнату. Большую, занимающую почти целый этаж в нашем особняке.

Там все было по-моему. До восемнадцати, до того, как я получил права, это помещение было моим единственным миром, местом, где я мог не бояться проблем, куда я мог всегда прибежать и спрятаться от всего.

За то время, пока я прятался в одеяле, отец признавал свою вину и вот уже они вместе с мамой поднимались ко мне. Мать всегда шла на попятный. Она любила, любит и будет любить его. Вечно. Я был в этом уверен. И он ее тоже любил. Своей особой любовью. В свое время ему пришлось сильно постараться, чтобы заполучить себе подобный бриллиант. Это я узнал от нее самой, как-то, когда мы немного выпив лишнего, праздновали успех Московского театра на одной из мировых сцен.

Стоило отцу начать вмешиваться в мою жизнь, а это произошло тогда, когда я переступил черту восемнадцатилетия, когда я уже мог отвечать за себя и вести дела, моя жизнь стала терпеть изменения.

Это очень сильно радовало меня, ведь я был наконец-таки в центре внимания отца, который не терял не единой возможности, сжав мое плечо своей рукой, знакомить меня с теми, кто после становились нашими деловыми партнерами, либо же с теми, кого мне после приходилось топить. Этим я ставил под удар не одну семью, лишенную обеспечения.

В начале я всячески пытался оправдать отца, бизнес — есть бизнес. Тут не может быть совсем честной игры, да и слово «совсем» здесь, наверное, лишнее.

Но чем больше я погружался в его законы, тем хуже становились отношения между нами.

Грубо и кратко говоря, отец проводил многомиллонные махинации, от которых наше дело резко шло вверх, завоевывая самые высокие места, медленно, но верно захватывая рынок Российской Федерации. Его империя поглощала в себя всех конкурентов, порой весьма не честными путями заставляя их либо присоединяться к нам, либо терпеть поражения и исчезать с лица земли. Мне всегда становилось не по себе от очередного подобного «слияния», при котором так или иначе происходила зачистка. Отец не боялся ставить под удар обычных рабочих, трудящихся на него людей, если появлялась хотя бы малая возможность выгодно провернуть сделку, при этом увеличить свой доход.

Опираясь на мою непоколебимость, на моментально проснувшуюся во мне деловую хватку, он часто поручал именно мне разбираться с последствиями грохнувшего среди ясного неба грома, после которого ошарашенные люди не знали, что им делать. Мне надо было оповестить их о том, что больше в нашей компании им нет места.

Наверное, именно в этом он и просчитался.

Во мне. И в том, с чем поручил мне бороться.

Из месяца в месяц с безэмоциональным лицом объявляя сотням ожидающим от меня снисхождения мужчин и женщин, что им придется в срочном порядке искать себе новое место работы, я все больше переставал понимать отца.

После он объяснял взявшуюся во мне подобную слабость генами матери, однако, на мой взгляд, дело обстояло ясней — я просто не был создан для столь масштабной лжи и столь частого лицемерия. Дело было не в генах, дело было в совести и в осознании, что я беру на свои руки ответственность за то, что уволенные мной семьи, у которых в свою очередь были свои проблемы, были свои мечты, были дети, было много чего, оставались ни с чем.

Я знал, что многим из них придется приложить максимум усилий, чтобы устроиться на новую работу, которая не будет подобного уровня, с такой же зарплатой. Большинству приходилось, уходя в сторону вгонять себя в рамки, которые устанавливал им я, своими уничтожениями по приказу отца, многим просто-напросто не удавалось длительное время найти работу, и по-моему мнению, в этом была и моя вина.

— С возрастом пройдет, — комментировал это отец. — Потом ты погрубеешь. Тебе всегда придется принимать решения в пользу своей компании, порой жертвуя какой-то бесполезной частью, чтобы ухватить больший куш. Не обращая внимания. Каждый живет своей жизнью. Ты обязан думать о своей семье. Я всегда думал о тебе. О вас с мамой.

— Эти люди тоже думают о своих семьях.

— Им просто с самого начала нужно было думать лучше, чтобы обеспечить себя тем, что у них бы не отняли.

На этом меня пробивало разрядом тока.

Отец относился с уважением лишь к тем, кто занимал посты подобно его. Он тянулся к тем, кто был выше и старался залезть на самую высокую ступень.

Нет, он не подавал вида, когда с улыбкой на лице встречался с теми, кто работал на его громадину, он щедро награждал тех, кто тянул его вверх, но так же без колебаний пережевывал на обед тех, кто ему был ненужным.

Шло время, но его предсказание не сбывалось.

В конечном итоге это переросло в раковую опухоль между нами.

Он тянул меня к себе своими чудовищными клешнями, а я, хватаясь за последние выступы, сопротивлялся. Доходило до смешного, не смотря на то, что время лишь прибавляло года, я умудрялся перечить ему даже в самых немыслимых просьбах.

Он просил меня поторопиться на встречу — я выбирал путь по всем пробкам, он просил привести ему лишний набор для гольфа — я приезжал с мячами для тенниса, при этом делая удивленное лицо и переспрашивая, зачем ему на поле для гольфа теннисный мяч?

Заметив, что после очередного отдыха, я вернулся с отросшими волосами, он как-то подметил, что это отвратительно и мне стоит подстричься. И понеслось. Если бы не Берг.

Почему-то именно в этой борьбе, борьбе с отцом я терял всю свою серьезность, забывая, что уже не ребенок.

Только этим я мог объяснить себе, почему веду себя столь странным образом.

Стоит ли напоминать о том, что в период, когда в моей жизни появилась Полина, когда я уже жил второй, гоночной, жизнью, наши отношения с отцом подходили к некой черте, переступив через которую, мы, подобно неупругой деформации, не смогли бы вернуться в первоначальные, родственные отношение сына с отцом?

Отец был на грани, он не желал отпускать меня, как бы я не сопротивлялся. Заставляя меня работать с ним, он пророчил мне великое будущее, если я возьмусь за голову.

А я думал лишь о том, как же мне и в эту ночь приехать первым. Как побыстрее смотаться из офиса и стать свободным. Стать Штормом, а не Павлом Мятежным.

Он лез в мою жизнь, перерезая мне все пути отступления.

А я лишь волновался о том, чтобы он не дай Бог не узнал о том, что я все-таки живу, что я выживу даже если он вовсе откажется от меня, потому что есть то, что гораздо важнее для меня, нежели эти запыленные семейные отношения.

Запутавшись во всем, я старался спасти себя от отца, в тоже время желал расквитаться за Егора, мечтал о том, что Берг, поддержав меня, станет моим солнцем в темной вселенной.

Все. Больше ни слова об этом. Достало. Это действительно было в прошлом. Уже в прошлом.

Я не мог знать, что думал и чувствовал отец, когда его огорошили моей смертью, зато я знал, что чувствует моя мать. Мне было больно из-за того, что я поступил с ней так, но иначе было нельзя. Ведь это был мой шанс покончить со всем. В конце концов, не только с клубом, но и с тем, кто так или иначе подавил бы меня, вырвав из меня все, вставив в грудь ни на что не реагирующий процессор, готовый преступая через всех, захватывать не только Российский, но и Европейский рынок. Я не хотел им стать. Не хотел. Не хотел быть похожим на своего отца. Я хотел и хочу одного — свободы.

А для этого мне нужно было, чтобы от меня все отстали. Прекратили наступать мне на пятки. Моя совесть должна была быть чиста, а пока я не отомстил за Егора, этого не вышло бы.

— Вы можете подъезжать. — раздался голос Франка. — Уже многие зашли. В толпе как-то безопасней. Кстати, в основном люди без водителей.

— Говорил же тебе, — ответил я ему, заводя машину. — Большинство так или иначе предпочитают ездить самостоятельно.

Повернувшись к своей пассажирке, я приободряющее подмигнул ей.

Кажется, она не оценила моего поступка. По тому, как скривилось ее личико, все стало очевидным.

— Не забудь одеть маску.

— Не переживай, сам не забудь.

Мы проехали по улице и притормозили за двести метров от входа, как и было обговорено заранее.

Наталья тот час принялась прикрывать лицо красивой, отделанной черными перьями маской.

Мне ничего не оставалось, как последовать ее примеру.

— Давай! Помогу, безрукий!

Противная маска на самом деле, выскальзывала из пальцев. Протянув ее ей, я отвернулся, чтобы дать Нате возможность хорошо закрепить ее у меня в волосах.

— Отлично! — осталась довольной Рудковская.

Убедившись, что наушники не повредились, проверив связь, мы вновь переглянулись.

— Ну что? — поинтересовалась она.

— С Богом! — раздался голос Полины.

— Так, ребят, без напряга! — подхватил Франк. — У нас все отлично! Сами понимаете, все пройдет гладко, цивильное общество, ничего грандиозного, это вам не пригород Рио. Заходим, осматриваемся, влезаем в необходимый кабинет, качаем инфу и валим. Все проще некуда.

— А ну, да, — усмехнулась Рудковская. — На раз-два! Особенно, если твоя шкура на безопасном расстоянии.

— Так! — прервал я их дебаты. — Закончили! Пошли, — повернулся я к Рудковской. — Не будем оттягивать.

— Удачи! — раздался голос Полины. — Мы поведем вас как только вы войдете в помещение.

— Все получится, — добавила после этого Настя.

Выбравшись наружу, я обогнул машину, которая не относилась к нам никаким образом, поэтому я не переживал, что она попадет в зону видимости.

Признаюсь, меня не много смущал мой внешний вид, но выбирать не приходилось, тем более, из того, что я видел на приехавших раньше нас участников, все было не так уж плохо.

Сабля Зорро немного мешала, но зато чехол к ней был удобным местом для хранения средства самозащиты, которые должны были перекочевать к нам из цветочной клумбы, стоящей в одном из угловых помещений.

Развивающийся за моей спиной плащ, торчащий из-под короткого черного, любимого мной пальто, наверняка добавлял мне калорита, к подобному заключению я пришел, услышав мерзкие смешки Димы с Андреем.

— Дима, заткнись! — захрюкала мне в ухо Берг, думая, что я не пойму, что она еле себя сдерживает.

— Ебааать. Ха-ха-ха! Чувак, ты охуенный! Ха-ха-ха!

— Франк! — проскрежетал я шепотом. — Заткнись!

Раскрыв дверь с противоположной стороны, я отошел на пару шагов, чтоб дать возможность моей спутнице выйти наружу.

Не смотря на свинцовое небо, зонт я оставил в машине.

Хлопнув дверью, Рудковская поравнялась со мной.

Без слов подождал, пока она взяла меня под руку. Быстрым шагом, учитывая то, что она была на сногшибательных каблуках, мы направились ко входу, где нас уже ожидало двое специально поставленных работников гостиницы, внимательных и заботливых портье.

— Здравствуйте! Прошу Вас! — обратился к нам один из них.

Второй распахнул широкие, дубовые двери.

Они не задали ни одного лишнего вопроса. И правильно. Это было, выражаясь на молодежном сленге моего общества, «по теме». Вначале тебя должны были пропустить в здание, чтобы ты не намок, не простудился, не замерз, потому что поиск необходимых имен мог занять довольно много времени. Я сомневался, что на приеме столь огромного масштаба, как Юнити, всех прибывающих узнают по походке, учитывая, что лица гостей порой были скрыты более, чем на пятьдесят процентов.

Не прошло и полминуты, как к нам вновь подошли двое среднего возраста мужчин, в отличие от тех, кто работал на улице, на них уже были тематические наряды. Правда минимальные. Лица были скрыты масками мимов, а так черные костюмы. Ничего интересного.

Узнав название нашей «организации», затем сверив имена, один из них удовлетворенно кивнул, а второй предложил пройти к гардеробу, где так же трудилась пара рабочих. Все по парам. Забавно.

Стоило нам с Натой сдать верхнюю одежду: мое черное пальто и ее кремовое, украшенное красивой вышивкой и безумно приятное на ощупь, как к нам тот час подскочил официант-мальчишка.

Не выдержав, я еле-еле заметно поморщился. Как не крути, но опыта участия в подобных мероприятиях у меня было предостаточно, и оценивать по достоинству даже таких мелких рыбешек как официантов, я умел. Этот мальчишка, я понял это даже не обращая внимания на скрытое лицо, был совсем «нулевым»: поднос отвратительно трясся, он даже не подумал, преподнести его сначала даме, а после сопровождающему ее мужчине. Затем не сообразил, что его первую оплошность можно обыграть иначе, просто позволив мне самому поухаживать за своим прекрасным сопровождением. Однако, стоило мне потянуться за бокалом, предназначенным для Натали, мальчонка, трясущимися руками передвинул поднос в ее сторону. Причем в прямом смысле передвинул, учитывая, что сей предмет, должен был «летать» с помощью его пальцев.

Молча кивнув, Рудковская взяла бокал с шампанским и не торопясь повернулась в мою сторону.

Пригубив спиртное, был вынужден признать, что с этим они не лоханулись.

— Слышь??? Вы там! Не особо бухайте! — тот час раздалось в моем ухе. — Слышь? Красавчики, повернитесь чуть правее.

Переглянувшись с Натой, стараясь выглядеть как можно более спокойными, мы последовали его совету.

— Взгляд вверх, — продолжил Франк.

— Смотри, какое красивое освещение, — проговорила Ната, взмахнув рукой. — Правда потрясающие люстры?

Это позволило нам с ней оглянуться, при этом осмотреть в несколько секунд потолок.

— Ха-ха-ха! А теперь помашите папке лапками! Ха-ха-ха! — подобное привело Франка в восторг.

— Закрой рот! — посоветовал я ему, обращаясь к Наталье, чтобы не выглядеть странным.

— Ха-ха-ха! — продолжал веселиться Дима. — Ты распоясался и угрожаешь бабе Яге?

— Франк, ты идиот! — тот час отозвалась Наталья.

— Дима, перестань! — голос Полины перемешался с моими мыслями. — Мы вас видим. Вы заметили камеры?

— Нет, — покачала головой Ната. — Они так спрятаны, что от балды их никогда не заметишь. — Отпив еще чуть-чуть, она едва заметно улыбнулась. — Ну что скажешь?

Скорее всего, это было не мне.

Продолжая пить дорогой напиток, я прислушился к речи Берг, куда более адекватной, нежели глупым смешкам Франка.

— Что я вижу? Ты хочешь знать все? — поинтересовалась Полина.

— Да, все. Целиком и полностью.

— Окееей, — протянула Берг. — Красивый зал, обставленный в классическом русском стиле. Богатая мебель, расставленная по всем именно нужным местам, грандиозные картины, впечатляющие своей красотой, захватывающие величием люстры, переливающиеся своими хрустальными украшениями. Все это заставляет завидовать тем, кому удалось попасть в этот шедевр.

Здесь все пахнет деньгами и бесконечным достатком. Именно этот сладкий привкус кажется всем, кто смотрит на сие волшебство.

Наталья удовлетворенно кивнула, еще раз осмотревшись по сторонам.

— Пойдем? — предложил ей я свой локоть.

— Пожалуй, стоит пройти в торжественный зал.

Кивнув, я жестом указал ей правильное направление.

— Сложно описать, насколько красивы костюмы людей, присутствующих здесь, — приятный шепот Анастасии возник в моей голове. — Все они — герои легенд, сказок, истории, науки. Они все потрясающие. Все заслуживающие аплодисментов. Бесподобные платья дам, поражающие сознание, не могут позволить остаться равнодушными. Если же это костюмы, то они так же прекрасны и, конечно же, запоминаются надолго. Кавалеры, нисколько не уступают своим половинкам. Бесстрашные рыцари, отважные воины, герои литературных страниц, телевизионных экранов.

Мы с Рудковской вошли во второй зал. По плану это помещение было оснащено аж шестью камерами, не оставляющих мертвых зон. По всему пространству были расставлены небольшие столы, на одном из них должны были быть написаны наши с ней имена.

Так же в зале была установлена небольшая сцена. Видимо, именно здесь будут выступать те, у кого заявлены доклады.

Возле каждой из стен стояли небольшого размера столы, возле которых кружили официанты, которые быстро разливали по хрустальным бокалам разнообразный алкоголь, после чего принимались кружить вокруг столов, дабы удовлетворить желания всех присутствующих.

Над сценой висел впечатляющий плакат с названием организации проводимой данный прием. Слово «Юнити», было окольцовано флагами стран, участвующих в этой компании.

Спустя пять минут я отыскал наши имена, наш стол был почти в середине.

— А смысл одевать маски, если они все равно пишут имена? — поинтересовался Андрей.

— Да, кстати? — поддержал его Франк.

— Естественно праздничные костюмы лишь декорация, на самом деле так или иначе у мероприятия есть отчетность и все это понимают. Все эти маски, это ерунда, просто украшение, по факту, тут многие настолько плотно знают друг друга, что узнают и под прикрытием.

— Не скажи. Позади тебя человек паук! Ха-ха-ха! — рассмеялся Франк.

Я через чур резко оглянулся.

— Ой, простите, — выдавил из себя.

— Ничего! Не подскажите, где тут что-то съестное можно попросить? — обратился ко мне герой комиксов.

— Скажи ему чтоб прекращал жрать лучше! Жирный паук! Ха-ха-ха! — загоготал Дима мне на ухо.

— Заткнись! — не выдержал я.

— Что? — переспросил «паучек».

— А-а-а… — растерялся я.

— Скоро должны вроде принести, — встряла в наш разговор Рудковская.

— Да? Спасибо! — гость направился к своему столу.

— Слушай ты, недоношенный! — смотрела на меня Ната. — Еще один комментарий и мы отключим вас! — естественно, на самом деле она обращалась не ко мне.

— Франк, и вправду, заткнись! — согласился с ней Кас. — Ха-ха-ха! О, бля, там кажется Шляпник за вторым от выхода столом. Ха-ха-ха!

— Смотри, а там мушкетер. Ха-ха-ха!

Нам с Натой оставалось лишь терпеть их комментарии.

— Почему вы не видите самое важное? — прервала их стеб Настя.

— Чего? — удивился Франк. — Вроде мы всех смешных осмотрели. Ха-ха-ха! Ебать, если еще какая-нить чебурашка припрется, я не выдержу.

— Цени! Ебать, у бабы пятьдесят второй размер, а она в костюме Белоснежки. Ха-ха-ха! — заливался Андрей.

— Ха-ха-ха! — засмеялся я себе под нос.

Мда, это я тоже заметил.

— Кха-кха, — прокашлялся под гневный взгляд Рудковской и отпил из бокала.

— А ты что имела ввиду? — поинтересовался Андрей. — Насть? Ты кого еще заметила?

Мне тоже было интересно, что еще необычного обнаружила младшая-Рудковская.

— Смотря на экран, наблюдая за всей окружающей, мои глаза видят лишь их, — сделала паузу Анастасия. — Я искренне восторгаюсь красивым, отважным мужчиной, одетого в одно черное. Это ни сколько не омрачает его. Статная фигура, ухоженные волосы, не портящиеся завязками от маски, что прикрывает его, наверняка идеальное, лицо. Бесстрашный. Воин. Красавец. Мечта всех женщин. Опасный. С холодным оружием, защищающим его горячее сердце.

Я не отрываясь смотрел на Наталью.

Ее сестра продолжала:

— Вы посмотрите, посмотрите на то божественное свечение, на тот магический цветок, волшебство которого распространяется только лишь на него одного. На ее Зорро. Принцесса, что каким-то неописуемым образом досталась ему, разве это не та самая магия, что возможно существует? Если что-то неописуемое есть в нашей вселенной, так это красота, что сейчас смотрит на него.

— Так, перестань! — пробормотала Наталья, отвернувшись и прикоснувшись ладонью к своей маске.

— Почему-то мне кажется, что под масками именно этих героев скрывается нечто, что пока неизвестно им обоим.

— Ты вообще о чем? — идиотский вопрос Андрея был как нельзя в тему.

Остальные два наших ведущих хранили гробовое молчание.

— Нааастя, — еле слышно прошептала ее сестра.

— Между ними будто бы летают искры.

— Я тоже это заметила, — раздался голос Берг.

Не выдержав, Рудковская поднялась с места.

— Мне надо в туалет, — обратившись ко мне, пояснила она.

Я молча наблюдал, как она уходит.

— Это ее не спасет, — я улыбнулся от комментария Берг.

Все мы прекрасно знали, что Наталья продолжает слышать наш разговор.

— Главное, в этой ситуации, чтобы Зорро был настойчив и твердо уверен в том, — Настя не успела договорить.

— Настюха, — прервал ее Андрей. — Ты о чем все говоришь? Или ты сюжет пересказываешь?

— Ха-ха-ха! — я был солидарен с реакцией Франка. — Кас, лучше молчи! Ха-ха-ха! Шторм, а ты смотри, сначала дело, а потом все остальное.

— Дима! — прошипел я, воспользовавшись бокалом.

— Франк, Ната тоже это слышит, если ты забыл! — упрекнула его Полина.

— Пожалуйста, сделай своему мужу операцию по замене мозга, — услышал я Наталью в свой наушник. Раньше, из-за близости наши с ней голоса раздваивались, зато теперь я назло четче понимал, что она произносит.

— Ха-ха-ха! Да что вы шипите? Ха-ха-ха! Это же все стеб! — рассмеялся Франк. — Я бы разочаровался в Шторме, попадись он на твой яд. Ха-ха-ха!

— Дима!

Я непроизвольно покачал головой.

— Но в тоже время, вы у нас сегодня работники, потом можете расслабляться как захотите!

Не выдержав, я рассмеялся, услышав полную матных слов речь старшей из Рудковских.

Она вернулась через минут пять. Я был уверен, что Наталья до сих пор краснеет, хоть маска, не позволяла мне в этом убедиться.

Заметив, как она возвращается в зал, я непроизвольно остановил на ней свой взгляд, чтобы в который раз насладиться этой девушкой.

Даже не смотря на то, что я был заранее готов к тому, как она будет выглядеть, я так же как и все оставшиеся парни просто-напросто завис где-то в поднебесной, стоило Рудковской показаться из комнаты, где она вместе с девчонками старательно готовилась к приему.

Лишь то, что и Настя, и Полина были так же под воздействием того результата, что был получен, их вторые половинки остались живы. А ведь что Кастильский, подавившийся в этот момент бутербродом, что Франк, который выронил телефон, а после мигом присел на пол, чтобы подобрать отлетевшую крышку, многозначительно переглянулись. О тех, кто оставался в списке кроме них, вообще не шло речи. Я даже не стал оборачиваться на Шнурка и остальных ребят, понимая, что они не могут справиться с собой и находятся сейчас в довольно неспокойном состоянии.

Девушка — произведение искусства. Она сейчас шла ко мне, поражала меня даже сейчас, до сих пор, даже не смотря на то, что я принципиально старался не обращать внимания на то, что у меня сохнет во рту, стоит мне посмотреть в ее сторону. Я специально не заострял на это внимание, хоть она около полу часа ехала рядом со мной. Она сидела на сидение моей новой машины и подол ее платья изредка охлаждал мою руку. После она пересела со мной в подставную машину, что была меньше по размеру, и от этого стала только ближе.

Я не хочу описывать эту ведьменскую принцессу.

Персикового цвета кожа, которую, на мой взгляд, лишь портила ткань платья, прикрывающая снизу ее спину, не давала покоя. Я помнил ее искушающий запах. Поэтому, вновь ощутив его рядом с собой, вспомнил те минуты слабости, в которые я уступал самому себе, в которые я не обращал внимания на то, что она не позволяет мне прикасаться к себе. А я все равно прикасался. Прикасался, потому что хотел опробовать вкус. Я сделал это и понял, что опростоволосился. Такой вкусной кожи я не встречал никогда. Но это был строго запретный плот. В этом было все дело.

Это был ядовитый ведьмовский фрукт, который так сильно хотелось опробовать, но делать этого было нельзя, ведь стоило надкусить сладкую частичку, как меня бы ошпарило кипятком, отравило бы насмерть. Она бы убила меня. Что самое ужасное, она бы не смогла погубить меня своим поганым характером, чего боялись остальные, чего, как ей казалось, боялся в ней я. У меня каким-то образом выработался иммунитет на этот подвид ее яда. Но к своему ужасу, я чувствовал в ней то, что могло вновь превратить меня в слабого и беспомощного. И если я думал, что пережив Берг, прошел через все круги ада и смогу дальше по жизни идти твердо и расчетливо, то, ощущая присутствие ведьмы, что сейчас облачилась в красное сводящее с ума всех окружающих платье, я понял, насколько ошибся.

Я не собрался играть с ней в игры. Уже наигрался до этого. Хотя, признаюсь, я порой чувствовал, что она заинтересована во мне. Это было странно для меня, Я привык к вниманию. От нее же было сложно добиться чего-то нормального. Сколько бы я не пытался помочь ей со взаимоотношениями в компании, Рудковская умудрялась и тут противиться, вредя при этом только себе. Признаюсь, я вообще порой не понимал эту женщину, терялся от ее поведения, бесился от ее отвратительных поступков, однако, в ней было что-то, что заставляло меня вновь и вновь помогать ей выпутываться из ее же интриг. Она просто смотрела на меня своими голубыми глазами, которые по началу будто бы нарочно вели себя так, что бы как можно сильней разозлить меня, вывести из равновесия, зато потом все резко менялось и, возможно, это было главным ее преимуществом. Я чувствовал насколько она сильная и независимая, что она не нуждается ни в чем и ни в ком. И именно из-за этого, приправа из мыслей о том, что она вновь натворила дел и мне придется вступиться за нее, придавала нашему общению особый вкус. Не знаю, ощущала ли она его, но я порой отчетливо чувствовал именно эту пряность. Особенно когда соприкасался губами с кожей на ее ключицах, что стали моим преступлением.

Я никогда не ощущал подобного ни к одному человеку.

Да, я хотел тех женщин, с кем сводила меня судьба, я был без ума от Берг, но происходившее порой со мной при через чур близком присутствии Натальи заставляло меня убеждаться в том, что я не справился со своей зависимостью, она просто перешла в другое русло. Я жаждал то, что никогда не стало бы моим. И это страшно злило.

Избавившись от зависимости, я не рассчитывал заводить себе новую, особенно такую, особенно сейчас.

Я с наслаждением наблюдал за девушкой идущей ко мне. Полы ее огненно-красного платья струились следом за ней, обнажая стройные, худые ноги, которые любому захотелось бы гладить на свой манер.

Она была в метрах десяти от меня, а я не переключал мысли в голове, радуясь, что они не доступны ребятам, как тут картинка исчезла.

Я пару раз моргнул.

Теперь я ее едва видел из-за спины непонятно откуда взявшегося «принца», о его роли можно было легко догадаться по костюму.

Ладонь сама по себе сжала бокал.

— Опа-на! Это что такое? — озвучил Дмитрий мои мысли мне в голову. — Рудковская, отсылай этого пидораса в лосинах!

— Что за дела? — возмутился Андрей.

Наталья на редкость нежно рассмеялась мне на ухо, хоть с такого расстояния, я и так мог уловить ее голос.

— Боже мой! Разве возможна такая красота в этом ничтожном мире? — поинтересовался неожиданный обожатель.

— Если удастся, то можно с ней столкнуться, — ответила Наталья.

— Пфф, — фыркнул Дмитрий в наушник. — Вот педрило!

— Но мне же повезло?

Я непроизвольно сжал челюсти.

— Наталья! Заканчивай! Ты с ума сошла? — возмутился Франк.

На это были причины. Кроме того, что Рудковская довольно приветливо отнеслась к светловолосому незнакомцу, так она еще и позволила ему отвести ее в центр помещения, где можно было насладиться танцами.

— Блять! Шторм! А ты что завис? — прошипел Франк. — Ладно! Эта дура! — выделил он специально последние слова, что бы Наталья поняла его намек. — Но ты то! Пойди и нахлестай этому уроду! Какого хуя он пристал?

— Ха-ха-ха! — усмехнувшись себе под нос, я медленно покачал головой, прекрасно зная, что он видит меня.

— Что, нет? Она не развлекаться сюда пришла, а работать!

— Дим! — попыталась остановить его Берг.

— Охуеть! — воскликнул параллельно с ней Кас. — Ты позволяешь ему себя обнимать???

Наклонив голову слегка в сторону, Ната широко улыбнулась тому, кто сейчас активно что-то рассказывал ей.

— Мятежный!!!

Голос Франка едва не разорвал мой мозг.

— Харе! — не выдержал я, тот час оглянувшись по сторонам, не дай бог кто-нибудь заметил мое восклицание.

— Дима!!! — в который раз воскликнула Берг.

— Полина, — между тем, не обращая внимание на гвалт в своей голове, произнес я, дабы привлечь ее внимание.

— Я тебя слышу! — ответила она.

— Ты не находишь это через чур забавным? — усмехнулся я в свой бокал.

— Ни капли! — огрызнулась она.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся я, прикрыв ладонью лицо.

— А что такое то? — поинтересовался Кастильский.

— Ник Морозов, собственной персоной, — продолжая изучать юношу издалека протянул я. — Это точно он.

— А-а-а… — протянул растерянно Франк.

— Я думаю, нет смысла пояснять, почему я не желаю особо попадаться ему на глаза?

— О-о-о. Он твой фанат, — пробормотала Полина.

— Фанат? Ха-ха-ха! — рассмеялся Дима. — У чувака плохо со вкусом! Ха-ха-ха!

— Дима! Хватит! — рявкнула Берг.

— Да что ты так занервничала? — поинтересовался Дмитрий.

Мне было интересно, что именно Берг ответит своему жениху.

— Пффф, — ответ был очень информативный.

— Этот чувак был в прошлом году, вместе с Полиной и Киром, — пояснил я ему. — Мы все и познакомились.

— А-а-а. А это… Это не тот… — начало доходить до Франка, но его прервала Полина.

— У него же эта ебанутая сестра.

— Да-да-да! — кивнул я. — Она, наверное, тоже тут. Но Морозов в нашем списке, не забудь, — допил я напиток.

— Значит, все самые главные появляются на своих местах, — закончил Андрей.

— Ага! — согласился я. — А еще он идиот и истеричка, которая ничего не понимает в этой жизни.

Поблагодарив его за танец, Рудковская решительно направилась ко мне.

Мне оставалось смеяться про себя. Конечно же, последние слова о Николае я произнес для нее, но что-то мне подсказывало, что она и без меня успела в нем разочароваться. Это доказывалось тем, что стоило парню попытаться продолжить с ней общение, как она довольно в грубой форме послала его подальше.

— Ха-ха-ха! Так ему, этой срани! — засмеялась Полина. — Пни его под зад! — посоветовала она Рудковской. Та конечно не последовала ее совету, но ее отказ, видимо, сильно ранил душу Ника, поскольку он долго смотрел ей в след.

Конечно, там было на что смотреть. Я уже перестал бороться с собой, и лишь наслаждался тем, что мне было дозволено смотреть на нее.

— Ну как? Развлеклась? — усмехнулся я.

— Заткнись! — присела она возле меня. — Пока вы несли какую-то чушь мне на ухо, не слушая этого идиота, он рассказал мне много чего интересного. Такого как например, что сегодня действительно будут подписаны многие важные договоры, но по словам организаторов все ждут совсем чего-то фееричного. Я не успела вытащить из него, что именно, так как он не с того не с сего решил, что может позволить себе лишнее.

Спустя пол часа в зале, где мы продолжали находиться, начались какие-то передвижения. Судя по всему прибыла последняя, самая важная часть Юнити — руководители, организаторы и самые что ни есть вип-персоны.

Я старательно осматривался по сторонам, предпочитая не высовываться из-за стола, но из-за довольно небольшого радиуса обзора распознал лишь несколько смутно знакомых мне фигур. Одно я мог сказать точно, моего отца среди гостей точно не было, его походку я бы узнал за километр. В конечном итоге, спустя еще минут пятнадцать перед нами на сцене замер мужчина, так же одетый в маскарадный костюм, смысл которого, заключался в том, что его лицо скрывала маска.

У меня нет никакого желания, описывать его вступительную речь, без того всем очевидную.

После десятиминутного выступления он позвал на сцену пятерых мужчин, представителей разных стран. Все они, подобно первому, вкратце выступили с необходимой для подобного события речью, а после представили самые яркие компании участников приема.

Естественно, мы с Рудковской не попали в этот список, что было нам на руку.

Перечисленные империи, некоторые из компаний было просто-напросто сложно назвать как-то иначе, были мне знакомы, если не лично, то на словах я точно знал владельцев каждой из них. Это радовало, потому что я в любой момент мог легко сориентироваться на местности, но в тоже время пугало. Пугало то, что под праздничными костюмами скрываются так или иначе знакомые мне люди, в свою очередь и я был им знаком.

Слушая первый доклад фирмы, обеспечивающей водоснабжением, я не мог заставить себя перестать смотреть на часы. До момента икс, оставалось не так долго.

По документам, что удалось раскопать Ивану благодаря нашей информации и отснятому видео, мы не могли до секунд рассчитать когда и где именно происходила интересующая нас встреча, но это в данный момент было не самым главным. Изучая здание, мы прекрасно знали, где, в каком месте расположена его офисная часть, и поскольку для подписания документов определенно было необходимо нечто подобное, наша задача заключалась в том, чтобы вовремя попасть туда. Так, чтобы соответствующие документы уже были подписаны или занесены в компьютер, но в тоже время, сами оставлены на момент торжества под охраной. Ваня умудрился вычислить в каком из помещений будут подписываться договоры, а так же то, что у нас примерно с полу часа до того момента, пока верхушка клуба не покинет праздник со всем самым важным.

Что делать, когда мы прорвемся в запретную для обычных посетителей местность и должны будем как-то обезоружить охранников, я старался не думать. Хотя, кому я вру? Мои мысли, наоборот, были только об этом. Именно на случай того, если у нас никаким образом не выйдет подобраться к бумагам, нам нужен был Андрей Кастильский, который так и не возжелал поставить нас в известность о том, что планирует делать. Это пугало меня и заставляло нервничать.

— Смотри! — прикоснулась к моей руке Ната.

В этот момент на сцену поднялся ни кто иной как Николай Морозов.

Я не слишком был заинтересован его речью, но не осознанно прислушивался к полу-чуши, что вылетала из его рта. Ник так и не смог приобрести себе мозг, о чем я не поленился сообщить всем нашим.

— Да что вы все этого парня морочите? — вновь взьерипенился Франк. — Берг, а разве этот не тот твой…

— Дима! Ты мешаешь мне слушать! — перебила его Полина.

Я вновь постарался сделать вид, что меня не веселит ее реакция на Николая.

— Ну блин, почему то он кажется мне знакомым.

— Естественно, его фамилия в списке! — возмутилась Берг.

Мы с Натальей умудрились испробовать шикарную кухню, подаваемую на приеме. Действительно, шеф-повар поработал на славу. Все, начиная от закусок и заканчивая эксклюзивным горячим, было божественным и таяло во рту.

Я заметил, что Ната явно солидарна со мной на счет кухни, она с радостью дополняла свою тарелку, стоило галантному официанту преподнести ей белоснежное блюдо.

Я не мог заставить себя смотреть на сцену, пока она, заинтересованно рассматривая «шпажку», которая, судя по всему, ей досталась немного «тупая», пыталась насадить ею черную оливку, вечно убегающую от нее в середину тарелки.

— Ха-ха-ха!

— Что ржешь? Идиот!

— Давай те поставим ставки, как скоро она ее сожрет! — заржал Дима.

— Съест! — поправила его Анастасия.

— Заткнись, мелкая!

— Димон!

— А ты тоже закрой рот, подкаблучников-Кастильский! Ха-ха-ха!

— А сам то? Меня хотя бы еще не женили!

— Хотя бы? Еще? Ха-ха-ха! — рассмеялась Берг нам с Натой в уши.

— Пожалуй, я воспользуюсь этой шпагой по назначению, — посмотрела Ната в сторону камеры и показательно провела оружием в нескольких сантиметрах от своей шеи.

— Ха-ха-ха!

— Идиотка! — гоготал Франк.

— Ната! Тише! — попросил я.

— Ха-ха-ха! Какая разница, Зорро, все равно все решили будто бы это тебя я убиваю! — улыбнулась Ната.

— Так! — в это время раздался голос Дмитрия.

Я моментально напрягся.

— Ребята! — от его смеха ни осталось ни следа. — Началось движение по коридорам. Ага. — протянул он. — Ваня, выведи мне весь коридор. Все камеры.

— Что там? — поинтересовался я, в это время наблюдая за сценой. У нас так же было не спокойно.

Наплевав на правила приличия, моя спутница отправила себе в рот оливку, воспользовавшись двумя пальцами.

— Вань? Слышь меня? Ага. Жду! Так! — это было уже нам. — У нас небольшая проблемка с подключением, там походу поставили какую-то защиту.

— Что-то начинается, — пробормотал я. — Нам пора забрать оружие.

— Да, — согласилась со мной Рудковская.

— Цепь! Ну как дела? — прокричал Дима в некотором отдалении. — Ага. Пять минут. Все. Супер. Ждем.

Прикоснувшись ладонью к костюму, я нащупал под одеждой карман, в котором лежала проходная карточка.

Рудковская заметно переменилась. Было очевидно, что она сильно напряжена и немного испугана.

— Все нормально, — обратился я к ней. — Старайся не выглядеть такой напряженной, чтобы не давать повода. На нас смотрят не только наши ребята.

— Во-во! — поддакнул Андрей.

— Ребят, через пять минут ваши карточки для прохода в офисы заработают, — произнес Франк.

— Ага, — отозвалась Наталья.

— За это время заберите все из кадки, — продолжил Дима. — На пути как раз только один охранник, второй, как и рассчитывали, ушел. А оставшийся, судя по их жестикуляции до этого, скоро отчалит в белую комнату.

Улыбнувшись, я встал из-за стола и помог подняться своей спутнице.

Мы молча, стараясь не привлекать к себе внимание, направились к одному из коридоров, который служил для прохода в туалет. Это было одно из самых неприглядных мест, поэтому именно здесь было легко спрятать что-то не особо большого размера.

Дождавшись, пока неудачник-охранник, нарушив указ, покинул свое место дислокации, я, оставив Рудковскую приглядывать за проходом, не торопясь направился по коридору.

— Погодь, — притормозил меня Франк. — Ване нужно немного времени.

Раз. Два. Три!

— Все! У тебя две минуты, чтобы распихать все по своим местам, Капитан подключил охрану к записи пустого коридора, а нам вас оставил. Поторопись.

— Вы сняли лестницу? — поинтересовался я, оглянувшись по сторонам, засунув руку в горшок с огромным деревом.

— Да, все норм. Капитан записал отрывок с двумя охранниками, он подменит его, когда вы окажитесь внутри. Жаль, что мы не смогли подсоединить Ваню к общей связи, но что поделать.

— Что ты там копаешься? — прошипела Наталья. — Давай быстрей!

— У тебя минута, — воскликнула Полина.

Рука старательно шарилась в земле.

— Черт подери! — выругался я. — Где же все, мать твою?

Я уже не обращал внимания на то, что черные перчатки, о которых я побеспокоиться заблаговременно, в одном месте порвались, наткнувшись на колючий обломок в кадке.

Пальцы перебирали землю.

— Ну! — невроз Кастильского был совершенно не кстати.

В это время рука наткнулась на что-то тряпичное.

— Нашел!!!

Вытащив небольшую связку, я тот час передал подскачившей ко мне Рудковской ее часть, а сам, за секунду сняв тряпку, засунул свой нож в чехол от своей буфаторной сабли.

Не обращая на меня внимание, Рудковская приподняла подол своего платья и тут…

— Воу! — раздалось у меня в голове.

— Ах, ты, мерзавец, — судя по всему, Полинын удар пришелся по голове Франка.

— Что смотришь? — в это время прорычала Наталья.

Я никак не мог заставить себя пошевелиться.

Ее ноги мало того оказались облаченными в вызывающие чулки, так еще и крепление, которое она каким-то образом спрятала под своим платьем, теперь с едва заметным в нем маленьким ножиком добавляло лишь большей сексуальности.

— Ты на что уставился!? — только было завелась она, отдернув красную ткань, как дверь близлежащего туалета распахнулась.

Ура! Мы успели!

Тот час переменившаяся на глазах Наталья, прижалась ко мне, сделав при этом только хуже. Парадоксально, она выводила меня из равновесия подобной близостью. Теперь я знал, что таится под подолом ее платья, и это пугало меня, хоть речь сейчас шла далеко не о ноже.

— О! Зорро! — усмехнулся охранник. — Крутой костюм!

— Я же говорил! — тот час закудахтал Дима. — Еще и бесплатный! Не то, что платья некоторых!

— Ребята! — продолжил охранник, — Вы все-таки не стойте здесь, ладно? В туалетах все равно камеры, хоть это не по правилам, идите лучше на улицу, раз такое дело.

— А! Как скажите! — мне пришлось сильно сжать руку Наты, чтобы она не поставила всю нашу затею под угрозу своим ругательством.

Я сжал ее ладонь лишь сильнее, когда мужчина, неожиданно нагнувшись пробормотал, подняв с пола тряпку, в котором мы принесли сюда оружие. — Странно! Откуда это здесь?

Я моментально покрылся холодным потом.

— Наверное, уборщица, — подсказала ему Наталья, покосившись на меня.

— Да? Ну… — нерешительно пробормотал охранник.

— Кажется, мы видели как она уходила отсюда, наверное пошла за каким-нибудь средством, — отступая продолжила Наталья.

— А-а-а! — все вопросы в голове у мужчины автоматически разрешились. — Ну, тогда все понятно! Спасибо!

Он занял прежнюю позицию.

В этот момент подошел его напарник и сразу же принялся жаловаться, что помехи на рации, которые не позволяли им связаться друг с другом, как необъяснимо возникли, так же и исчезли.

Заворачивая за угол, я рассуждал на тему того, что Иван мог бы сделать себе великолепную карьеру, ведь он был достаточно талантлив и умен.

— Пойти на улицу? Я ему кишки бы вывернула! — прошипела Рудковская.

— Ха-ха-ха! В таких то чулках! Ау! — вновь получил Дмитрий.

— Закрой свой рот! — рявкнула Ната.

— Перестань! — одернул я ее. — На нас могут смотреть, а ты ругаешься на стену!

— Да мне плевать. — попыталась ответить она, но я взмахом руки заставил ее замолкнуть.

Стремительно возрастающий в торжественном зале шум заинтересовал, но так же и встревожил меня.

— Так! Ребята! Система готова! — возликовал Дима. — Правда у вас дохуя преграды за дверью! Ого! Вот они! Во! Я вижу!

— Мы видим! — поправила его Анастасия.

— Насть, что там? — спросила ее старшая сестра.

— Там кто-то ходит.

— Я знаю эту походку, — в этот момент раздался голос Полины. — Этот мужчина точно был на прошлогоднем съезде!

— И кто это? — поинтересовался я, выглядывая из-за угла.

— Ой, я не помню, но я точно знаю, что где-то его уже видела.

В зале продолжали что-то обсуждать.

Все еще держа Рудковскую за руку, я повел ее в сторону нашего места.

— Паша, вам скоро уже надо быть на месте, — предупредил Дима.

Я старался его не слушать.

— Куда ты меня все тащишь?? Нам же надо в другое место! — шипела мчавшаяся позади меня Наталья.

— А ты сама посуди! Намечается что-то глобальное, наше отсутствие может показаться кому-то странным, — обратился я к ней.

— Эй! Чуваки, теперь точно известно, в какой именно кабинет вам нужно, — отрапортировал Франк. — Ого! Да там их… Черт, в самих помещениях камеры то не сделали.

— Получается, — протянула Настя, — они что-то придумали на отвлекающий маневр, а сами что-то задумали, пока все остальные чем-то заняты.

— Интересно, что это может быть? — поинтересовался у всех Андрей.

Никто из ребят не мог ответить ему на этот вопрос.

Опустившись на свое место, я прикоснулся ладонями к своему лицу.

— Ну и что? Подумаешь, тут некоторых тоже нет, ничего страшного не случилось. А вот теперь, чтобы попасть в нужный коридор, нам придется пересекать все помещение, — возмущалась тем временем Наталья.

Я слушал ее голос с двух ракурсах: в голове и рядом с собой. Это отвлекало меня.

— Ну, а теперь, на очереди доклад, который, стоит признаться, один из самых многообещающих, — говорил в этот момент со сцены мужчина, в непонятном мне костюме. Его речь была обрывистой и угловатой, что говорило о том, что он иностранец. — Россия — сильно развитая держава, которая обязана поддерживать все развивающиеся отрасли на своей территории. Приятно было узнать, что одна из самых крупных корпораций решила поддержать определенную область в спорте.

— Ты теперь в молчанки играешь? — мешала мне Ната.

— Тс! Помолчи! — обратился я к ней.

— Что? Ах! — возмутилась она. — Да я… Да я тебе еще ничего не сказала по тому, что произошло в коридоре.

— Блять, — выругался я, пытаясь, сосредоточится на ведущем.

— Что ты блякаешь на меня? Кто тебе разрешал? — мигом прицепилась она ко мне.

— …на сцену приглашается человек, благодаря которому это все будет осуществлено…

— Тебе это не сойдет с рук!

— Да помолчи ты! — рявкнул я, стараясь не думать о том, что нас могут услышать.

— О чем там он вещает, не понял я? — раздался голос Франка.

Лишь после этого, Рудковская перевела свой взгляд на сцену.

— Подобное происходит не только в этой стране, подобных преступников много повсюду, и как бы это печально не выходило, среди них могут затеряться так же и наши дети. Существует много видов опасного, экстремального спорта, но большинство из этого никаким образом не подвергает опасности окружающих. Здесь же, здесь не требуется ходить далеко. Прожив в этом городе около пяти лет, я сотни раз смотрел по телевизору сюжеты о неудобствах, которые доставляют мирным жителям города, безумцы, считающие, что им море по колено. Большинство аварий, наездов на людей происходит из-за превышения водителями скорости. Однако, статистика куда более печальна, потому что почти ни для кого не секрет, что в городе существуют некие сборища, которые приветствуют столь безобразное и безответственное поведение. Нелегальные гонки.

В этот момент я почувствовал, как сжимаются мои кулаки.

— О-о-о. — протянул Кас.

— Это они о чем? — поинтересовалась Настя.

— Помолчи! — посоветовал ей Дмитрий.

— Подобные мероприятия, возможно, на наше счастье происходят не столь часто, но почти каждая из особо крупных сходок этих морально уродливых людей, — мужчина сделал паузу. — Ставит на уши все отделения города. Ради интереса я даже узнавал о том, насколько часто жалуются жители Санкт-Петербурга на шум, который создают люди, катающиеся по ночам возле их домов на машинах, которые, откровенно говоря, не смогут пройти ни одну государственную проверку, хотя бы потому, что в основном собраны хулиганами вручную.

— А как иначе? Если в основном продается непригодное говно, либо же, друг, выкладывай до хрена миллионов? — возмутился Кастильский.

— Если ваш дом распложен в месте, которое облюбовали подобные преступники, будьте готовы к тому, что у вас не получиться выспаться ночью, у вас не будет спокойствия. На утро, выйдя на улицу, вы обнаружите оставленный после них мусор: жженую резину, всякого рода склянки, банки и тому подобное. Весь асфальт, старый или свежий, им все равно, будет попорчен следами от их шин. Эти люди не привыкли убирать за собой, порой доказательства того, что многим из них необходима помощь не только психологов, но и наркологов, видны невооруженными глазами. Разве это нормально? Разве нам нужна такая молодежь, спрашиваю я вас? Многочисленные аварии с участием обычных граждан, по причине внезапно протаранивших их, мчавшейся на запредельной скорости машиной, водитель которой, наверняка, был уверен, что «успеет», что «сумеет», что это «круто и здорово», для нас это не редкость. А ведь, это наши жизни. Это ваши жизни.

— Пффф, поэтому мы в основном гоняем за городом, — сказал Дима.

— В Москве иначе, — пробормотал я ему в ответ.

— Да похуй, что там у вас, нас то зачем трогать? — воскликнул Кас.

— Трогают всех. Верней, будут трогать, — опечалил я его. — Вот только я боюсь, что это может быть связано с, — я не успел высказаться на счет своих опасений.

В памяти возникли воспоминания о репортаже, который брали у моего отца. Тогда я попросил Ивана узнать о планах предка как можно подробней, но Капитан больше времени уделял проблеме клуба, поэтому забыл о моей просьбе.

Однако, чем больше я рассуждал на тему происходящего вокруг, тем больше путался в своих мыслях. Я никак не мог выкинуть из головы слова моего отца про то, что он собирается спонсировать строение автомобильных треков по всей стране. После я обнаружил в списках участников клубного «сбора» несколько знакомых имен, но это все равно не позволило мне утверждать, что эти два события могут хоть как-то быть связаны между собой. Да, отец, конечно, умел втыкать палки в колеса, но главный вопрос: зачем, как и почему?

Я был на сто процентов уверен, что его нет на этом приеме, за все время я бы с легкостью обнаружил его доверенных лиц, да и его самого. Существовал вариант того, что он мог прибыть на прием лишь к назначенному времени, но это тоже не походило на правду — отец никогда не рисковал, хоть кто-то из личной охраны, но должен был быть на месте заранее.

— Приглашаю вас на сцену. — запутавшись в своих мыслях, я пропустил часть речи.

— О, там вновь заходили, — раздалось в голове. — Вот мразь. — пробормотал в этот момент Франк.

— Что? Нет! Не может этого быть, — так же простонал я, увидев поднимающегося на сцену человека.

— Это он! Он! — продолжил Франк. — Анатолий, мать его, Степанович, сука! Блять!

— Кто это? — спросила Берг.

— Эта сука! Сука! — шипел Франк в моих мыслях. — Сука, что сотворила со мной все это.

Я не знал, что он имел ввиду под словами «все это», но судя по вздоху Берг, все выглядело колоритно.

— Я его замочу! — рявкнул Кас.

Мне же было настолько плохо, что я не обращал на их возмущения никакого внимания.

— Не может быть! Не может быть, — не обращая ни на кого внимания, проговорил я себе под нос.

Меня тошнило, меня рвало, мне хотелось кричать, хотелось рвать на себе волосы, хотелось бежать.

Бежать отсюда подальше. Именно это я и решил сделать.

— Эй! — она так не вовремя вцепилась в мою руку. — Что с тобой?

Я не мог дышать. Меня бил озноб.

— Все нормально?

Вместо ответа, я опустил голову, не моргая смотря в стол. Я просто боялся, что если сделаю хотя бы одно движение, то сорвусь. Пускай это будет простейшее движение веком. Я этого не выдержу. Нет. Это был удар ниже пояса.

Как? Как такое возможно? Что? Что происходит? Нет. Этого не могло быть.

— Паш. — прошептала Наталья, так не к месту сидевшая рядом. Как же она надоела мне. Как она бесила меня, как она раздражала. Ненужная. Никчемная. Бесполезная.

Костяшки пальцев побелели после того, как я сжал их еще сильнее. Мозг отказывался работать, глаза не видели ничего, запелененные чем-то странным.

— Зачем? Зачем она здесь? — наконец-таки найдя в себе силы, я повернулся к Наталье, просто потому что больше никого не было рядом. Еще мгновение и я бы сорвался, снял маску и подставил бы всех. Мне нужны были ответы на вопросы. Прямо сейчас.

— О чем ты? Что такое? — ее глаза изучали меня через маску. — Паша, ты чего?

— Шторм, ты чего обкурился? — я услышал в словах Дмитрия намек на беспокойство. — Тебя крутит, даже на камерах это видно. Расслабься чувак, вам скоро отбывать! Будьте начеку.

— Я никуда не пойду, — прошипел я, зачем то ухватившись руками за стол, будто бы меня захотели вырвать из-за него.

— В смысле? Ты давай, приходи в норму, чего тебя накрыло?

— Прими свое лекарство, — посоветовал Касс.

— Ты охуел что ли? — перебил его Франк. — Он слез с него!

— Да? А я и не знал, — задумался Кастильский. — Ну, может, сейчас ему лучше принять, ишь как его от нервов перекосило.

Мне был безумно противен их треп, он ничего не понимали, да и не могли понять.

— Паш, что случилось? — Рудковская повторно накрыла мою ладонь своей.

Вместо ответа, я вновь повернулся к сцене, во мне тлела надежда, что все это ошибка зрения, что все это не так.

Когда она заговорила, я был пленен ее нежным голосом. Я был околдован ей, мне хотелось вскочить и броситься в ее объятья. Сердце болело и кололо, мне никто не мог помочь.

Потребовалось меньше секунды, чтобы узнать ее. Во что бы она ни была одета, какая бы маска не скрывала ее лицо. Это была она, это была моя мама, и в этот момент я понял, что проиграю. Так или иначе. Все равно. Проиграю.

Я еле-еле обрывками осознавал то, что она говорила толпе, своим нежным, заботливым голосом, который должен был принадлежать только мне, который должен был ласкать лишь мой слух. Все эти гниды, собравшиеся здесь, чтобы обсудить всевозможные, ничтожные проблемы. Разве это важно?

…при содействии нашей компании, мы постепенно обеспечим все крупные города страны безопасными автомобильными треками, которые, в свою очередь, позволят ребятам, которые по тем или иным причинам выбрали для себя этот вид спорта, уйти с опасных улиц, ее голос дрожал.

Мать не так часто выступала перед публикой, и перед каждым разом дико волновалась.

Я помнил каждый из случаев, когда держал в ладонях ее лицо, приободряя перед выходом. Она боялась толпы, в отличие от нас с отцом. Чувствовала себя надежно лишь за нашими спинами, предпочитая отдавать нам право публичных выступлений. Мама почти всегда присутствовала на приемах, сопровождала отца, была его красивой стороной медали, которая затмевала всю черноту его действий. Я всегда восхищался ей. Черт побери, как же я скучал. Как же я ненавидел себя за то, что причинил ей столько боли. Да, в один момент я подумал, что разочарован в ней, тогда я был один в Рио и был обижен на весь мир, но…

В горле возник огромный ком, не позволяющий дышать.

— Все мальчишки и девчонки, которые и в самом деле, по итогам нашего исследования, были лишены качественно оснащенных автодромов, смогут заниматься своим любимым делом в более безопасных местах. В тоже время, не мешая остальным жителям страны. — закончила она.

— Не проще ли просто-напросто отловить нарушителей и лишить их возможности буянить? — поднял руку мужчина с первого ряда.

— Вы смешной, — усмехнулась мама. — Они так или иначе снова появятся, подрастут новые, тем более, что вы подразумеваете, под словосочетанием «лишить их возможности»?

— Разве это выгодное вложение? — раздалось с другого конца.

Она сильно волновалась и теребила кончик микрофона. Мама постоянно поправляла маску.

Я смотрел на нее и хотел вскочить с места, чтобы защитить ее от всех.

— Что вы получите в замен?

— Какая смета данного проекта?

— Вы можете что-либо продемонстрировать в качестве наглядного примера?

— Да, у нас есть чертеж, пока что плановый, первого автодрома, который будет построен в этом городе.

— Почему здесь? Почему не в Москве?

— Где вы планируете разместить подобную громадину? За городом?

Под эти вопросы, на экране, расположенном неподалеку от матери появилось изображение, объемный проект.

— Мы планируем разместить автодром за городом, возле…

От произнесенного ей названия, у меня пересохло во рту.

— Еееббаать, — простонал Дмитрий мне в ухо.

— Боже мой! — горечь в голосе Полины прошла внутрь меня.

Изображение сменилось. Возникли фотографии запланированного места. Если присмотреться… Если бы фотограф расположил свой фотоаппарат немного правее.

— Я была там, — прошептала Наталья, к моему удивлению, она продолжала держать меня за руку.

Мама, не отрываясь, смотрела на фотографии.

— Насколько для вас, вашей семьи, вашей компании это лично?

— Сиди! Не смей! — Рудковская впилась в меня своими когтями.

— Спокойно! Чувак! — произнес Дима. — Паша, спокойно.

В зале повисла пауза.

— Если вы хотите узнать все подробности, вы можете поговорить со мной лично после выступления, — обернувшись на человека, задавшего вопрос, улыбнулась мама.

Она прошла взглядом по всему залу, в один момент посмотрела на нас с Натальей, но после продолжила обход, в конечном итоге, вновь обратившись к толпе.

— То, что для нас это лично, является лишним доказательством того, что мы подойдем к этому делу серьезно. Столкнувшись с этой бедой, мы куда ясней можем оценить всю важность проблемы.

Мы. Мы. Мы. Я. Я. Я.

Только сейчас я начал осознавать весь ужас происходящего.

Мы? Ты? Мама?

— Я рада, что муж решил взяться за этот проект. Я, действительно, счастлива, что смогу помочь многим в нашей стране, не только в этом городе. Здесь погиб…

— Господи… — простонала Полина.

— Простите, — мама вновь улыбнулась, отвернувшись от толпы, — самолет задержался из-за погоды, я приехала к самому началу доклада, поэтому если честно, у меня нет даже бумажных салфеточек.

По рядам прошел сочувствующий стон. Мать всегда умела расположить к себе людей.

Даже сейчас, ни смотря на всю боль, я улыбнулся, смотря на нее.

— Погиб ой сын, — произнесла она.

— Фига! Это твоя мать, чувак? — услышал я Каса. — Охуеть! А мы что, не знали что она будет?

— Андрей! — перебила его Настя.

— А что? Блять, вроде как…

— Кас, закрой рот, — я был благодарен Франку, за то, что он предоставил мне тишину в голове.

— Видите? — тем временем продолжала моя мама. — Я уже спокойно говорю об этом, но в отличие от остальных, из здесь присутствующих, я понимаю матерей, которые, смотря на то, как их дети куда-то уезжают, уходят по ночам, смеют лишь догадываться, чем занимается их ребенок, не попал ли он куда-то, куда не следовало.

— Вы намекаете, что вы плохая мать? Раз не уследили за сыном? — неповоротливая, жирная мегера, сидевшая в десяти метрах от нас, заслуживала смерти.

— А-а-а.

— Паша, сиди! Сиди, пожалуйста! — я никак не мог пошевелить рукой, ногти Наты настолько впились в меня, что, кажется, разодрали кожу до крови.

— Ты не понимаешь, что она несет, эта тварь? — смотрел я в сторону неизвестной мне женщины.

— Тихо! — осмотрелась по сторонам Ната. — Перестань! Успокойся!

— Успокоиться? — прошипел я в ее сторону.

На нас обернулись наши соседи.

Грозно посмотрев в их сторону, Рудковская подсела ко мне ближе. Я так не хотел этого сближения. Мне не хотелось, чтобы кто-то был рядом.

— Паша.

— Я была хорошей матерью, — ответила в это время мама. — И я больше не собираюсь отвечать на подобные вопросы. Мой сын, я уверена, видит нас сейчас, ведь его душа всегда рядом со мной, я это чувствую, не хочу, чтобы он разочаровывался во мне, — она посмотрела куда-то в потолок. — Потому что это мой мальчик, и это касается только нас, нашей семьи, не смейте…

— Все-все! Все хорошо! — прервал ее ведущий. — Все, действительно, хорошо! Это грандиозный проект, который поддерживает «Юнайтед Корпорпорейшен». Это будет выгодно, потому что так или иначе подобная отрасль сейчас получает широкое развитие по всему миру, и России будет полезно приобрести подобные сооружения, которые всегда можно будет использовать не только для гонок, но и для всего, что хоть как-то связано с автоспортом: выставки, аукционы, шоу-программы. Сейчас определенного места для проведения подобного в Санкт-Петербурге нет, так же как и нет в остальных заявленных в списке городах. От лица нашей организации, скажу, что для нас честь поддерживать подобный социальный проект, тем более под началом столь крупного бизнесмена. Мы с удовольствием более подробно обсудим все детали. Проект лишь зарождается, хотелось бы знать, кто будет стоять во главе.

— Еще ничего толком не решено. Все только пробуется, — посмотрела на него моя мать.

Ее маска все-таки не выдержала. Мама сняла ее, и поправив волосы посмотрела на ведущего. Он, так же как и все окружающие не увидел в ее действие ничего катастрофического, до сих пор, все читающие доклады, избавлялись от препятствий на своем лице, это мешало, это могло отвлекать внимание. Поэтому уже больше половины гостей сидели с открытыми лицами, в скором времени это могло стать нашей главной с Натой проблемой. Чем дольше будет идти прием, чем больше люди будут пить, чем больше будет общения, тем чаще присутствующие будут снимать свои маски, мы же позволить себе подобную роскошь не могли. Вот только оставаться вдвоем с закрытыми лицами, среди тех, кто не боится, чтобы его рассекретили, могло вызвать к нам повышенный интерес. А уж учитывая, что мне понадобились секунды, чтобы узнать в только что прибывший женщине мать, напрягало еще сильней. Она узнала бы меня с такой же скоростью. Я был почти уверен в этом.

Черт!

Капитан не упоминал о ее присутствие на съезде. Как? Почему? Каким образом?

— Вань, ага, — тем временем возник в голове Дима. — Шторм, слышишь?

Я плавно кивнул.

— Информация о том, кто представляет этот проект, была заполнена лишь пол часа назад. И это действительно, судя по данным, твоя мать.

— Какого хуя? — прошипел я ему. — Этого не может быть. При чем тут…

— Чувак! Извини, но это твоя мать, почему бы и нет? Если ты слышал, что твой отец….

— Да! — перебил я его. — Но он никогда, никогда! Ни разу не давал ей дел! Никогда!

— Паш, все-таки, это личное, — прошептала Настя.

— Нет! Ты не знаешь его. Это что-то, это нонсенс! Он не просто так поставил ее во главе, — покачал я головой.

— Пашка, послушай Настю, это же твоя мама, почему она не может?

— Да потому что это бред! — пробормотал я. — Никогда в жизни она ничего не вела! А тут? Столь глобальный проект? Ха-ха-ха. Что за?

— А то, что это твой отец как бы… твоя мать могла попросить сама его об этом, — произнес Франк.

— Она могла это сделать, — согласился я с ним.

— Так вот он и…

— Но мой отец расчетливая гнида, которая по всем каналам едва ли не сравнял меня с землей.

— Мда. — я был рад, что он не перечит мне. — Так, но нам надо разобраться со сделкой клуба, ребята, у нас там пока что все.

— Мы предлагаем сделать перерыв, чтобы вы расслабились и пообщались, а после у нас выступления еще трех компаний, после чего сладкое завершение вечера! Оля-ля! — похлопал самому себе ведущий.

Зал радостно повторил за ним.

— Так!!! Все!! — проорал на этом Франка. — Эти посыпались в коридор. Там все видимо закончилось, ребята, пора выдвигаться, как раз смешаетесь с толпой. Вперед! Пошли-пошли!

— Давай! — поднявшись со своего места, Рудковская потянула меня за собой.

Только сейчас осознав, что она до сих пор рядом, совсем близко, я посмотрел на нее.

Она все еще держала меня за руку, хотя никогда до этого не позволяла мне на столь долго прикасаться к себе.

Не отрывая от нее взгляда, я поднялся и оказался выше, смотрел на нее сверху вниз.

Она была на огромных каблуках, но оставалась хрупкой и какой-то миниатюрной.

— Только не сходи с ума, — прошептала она.

Сойти с ума?

И в правду? Почему бы и нет? Почему я не могу просто сойти с ума? Почему не могу запереться в какой-нибудь клинике и жить в своем, выдуманном мире?

Почему я раньше не догадался об этом?

Потому что до этого момента, я чувствовал себя кем-то, хоть кем-то, а сейчас?

Сейчас во мне было сожжено все. Дотла. И ничто не мешало мне уйти в другое измерение. Я покрылся холодным потом. Я могу сойти с ума в любой момент, а сейчас со мной не было даже лекарств, пускай вредных и, кажется, бесполезных. У меня не было ничего. Ничего, что могло связать меня с этим страшным миром. Пожалуй, только одно. Ее рука, сжимающая мою ладонь. Пускай она разодрала до крови мою кожу, пускай ей было все равно на меня, лишь бы я не разоблачил нас, пускай.

Но почему тогда я ощущал в себе чувство обмана в зависимости от того, что долгое время преследовало меня?

Это была всего лишь ее ладонь. Это была всего лишь ее кожа. Ее теплота. А она действовала лучше, чем таблетки.

— Я не… мне надо, — я знал, что у меня нет с собой лекарства. Оно давно было у Франка, который, судя по его комментариям, уже пожалел о том, что оставил меня без запасной дозы.

— Тебе не надо ничего, идиот, — прошипела она мне в лицо. — Потому что я рядом и если что, я сумею тебя вырубить.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать все ее глубокое сочувствие.

— Пошли!

— Ха-ха-ха! Заебись! — рассмеялся Кас. — Я аплодирую!

— Сковородку надо было брать с собой. — протянула Берг.

— М-м-м. — слова Полины задели.

— Прости, Паш! — тот час извинилась она. — Прости!

— Так, ребята, вы двигайтесь направо. Да-да! Вот туда!