Еще больше скорости. Еще больше любви

=== Сто тридцать третья. Начало конца ===

Небольшая птичка перелетела с ветки на ветку, осмотрелась по сторонам, затем спустилась пониже.

Раз-два!

Чик-чирик!

Устроившись на сбросившем листву дереве, надулась, образовав маленький пушистый комочек.

Хитрые черные глазки метались из стороны в сторону. Она оказалась здесь далеко не просто так.

Рядом с деревом стоял черный грязный автомобиль, опираясь на который, не прекращая счищать шелуху с семечек, расположился его водитель.

— Эй! Мне тоже дай, а? — к нему подошел молодой парень с русыми едва вьющимися волосами.

— Держи.

Птичка занервничала. Так они могли все съесть.

Пару раз чирикнув, она решилась подлететь поближе, приземлившись неподалеку от передних колес авто.

— Ты знаешь что-нибудь, ну, — замялся второй, подбрасывая семечки у себя в ладони, — что там мутиться?

— Не-а, — лениво протянул ему в ответ собеседник. — Но, думаю, это будет круто! Я уже давно хотел поучаствовать в чем-то подобном.

После сказанного, он переступил с ноги на ногу и отошел от своей тачки.

Владелец был среднего роста, с легкой небритостью на лице, темными волосами, неопределенного цвета глазами, одетый во все черное: ботинки, джинсы, куртка и шапка. Пожалуй, единственное, что выходило за рамки описанной гаммы — рисунок на его головном уборе — ярко-желтая вспышка, подобие молнии, расположившейся у него на лбу.

— А ты бывал на съездах в Питере?

— Ну, конечно, бывал! После весны заинтересовался. Иначе, как я здесь оказался?

— Я тоже был, участвовал, правда, был в тени, но моя семья это прикрыла.

— Как это?

— Да засекли меня! И едва не прибили! Вот как! Только, — улыбнулся светловолосый. — Только сестра моя поддержала! Юлька!

Повисла пауза.

За это время пернатая хитрюга добралась до разбросанных лушпаек.

— Но я все равно смылся! Как узнал о предложении! Сразу свалил! Не представляю, как можно отказаться от шанса, поехать куда-либо с… — он посмотрел в сторону.

— Ага, — кивнул головой его собеседник. — Вот только многие кинули! Струсили! Сейчас такой момент, фиг знает, что будет.

— Да мне плевать! Я наше Питерское отделение всегда буду отстаивать! Оно мне дорого! Пускай разваливают клуб, мы образуем новый! Я уверен, у этих ребят есть план!

Оба парня смотрели на землю.

Возле их ног прыгала птичка.

— Ну и что ты тут забыла? — присел к ней один из них. — Семечек хочешь?

— А мне вот интересно. Когда я узнал о них из интернета, и решил попробовать себя, я почитал форумы. Эти двое, — указал он в сторону, — они же когда-то были с Франком.

— Ты о том, который погиб? О, да! Легенда!

— А? — нахмурился темноволосый.

— Тот гонщик! Он же погиб из-за Мятежного, который сын, хотя все это просто слухи. Кто он вообще такой? Разве такой может быть гонщиком? Понятно все! Раз его семья связана с клубом… Кошмар на самом деле какой-то! Ясное дело, папаша зол, его исподтишка кто-то спалил!

— Ну да. Так вот, те везут тачки, которые нужны будут нам, а вместе с ними, еще двое. А они кто? Вечно отворачиваются, отходят, молчат. Ни разу так и не сумел рассмотреть их.

— Не знаю, ну, тоже из клуба, видимо их друзья, там же большая компания была.

— Ну да, ну да.

— Зато, сколько москвичей собирается, — прищурился светловолосый. — Ох, наделаем шума.

Ничего на это не ответив, его собеседник присел на корточки, кинув в сторону птички несколько семечек.

Та радостно принялась клевать.

Рокот мотора, появившейся из-за поворота машины, оглушил всех присутствующих.

Фьюх!

Пернатый комок взлетел вверх. Еще бы чуть-чуть, и она попала бы под колеса.

— Крутая тачка, — оценил светловолосый.

— Ну да, но мой Сааб тоже не плох, — открыл водительскую дверь второй из парней.

— Ха-ха-ха! Да! Погоняем как-нибудь?

— Конечно!

Обиженная до глубины души пташка, грозно чирикая, приземлилась на какую-то синюю громадину.

— Зацени, — раздалось поблизости, — моя круче! Ее даже птицы выбирают!

— Чтобы посрать? — раздался второй голос.

— Завидуй молча! Эй!!! Козявка!

Птичка в ужасе подлетела, увидев поблизости нечто странное. Вроде бы ветку, от которой отходили пять маленьких веточек, а вроде и не ветку.

Большая ветка быстро двигалась и шевелила своими пятью отростками.

— Франк! Хватит пытаться поймать птицу!

— Ха-ха-ха! У меня остался бублик с завтрака, хочешь? — последнее было обращено к обиженному комочку. — Лети сюда!

Было опасно и рискованно.

Но…

Аппетитная булочка рушила все немыслимые преграды.

— Смотри! — закудахтал от восторга тот, что держал на руке птицу. — Она села на меня!

— О, Господи!

Настороженно наблюдая за окружающими, птичка принялась клевать свою добычу.

— Хэй! Привет, пернатая! — обратился к ней тот, на чьей руке она сейчас сидела.

Подняв острый клювик, птичка с тревогой посмотрела на говорившего.

Он бы улетела, точно бы улетела, потому что испугалась бы, но что-то заставило ее остановиться.

Коротко чирикнув, она вся сжалась, а в следующую секунду встрепенулась, вновь приняв вид пушистого шарика.

— А-а-а, ты посмотри! — рассмеялся парень, держащий ее на вытянутой руке. — Как она похожа на Берг.

Рядом с человеком, на которого все это время любовалась птица, тот час возник еще один.

Он был выше первого, а так же смотрелся немного худее.

Этот парень был не просто высоким, он был высочайшим, темноволосым, с классическими чертами лица. Широкий подбородок, правильная форма губ, выразительные, цвета неба, пронзительные глаза, красивый нос, идеальная кожа.

Птичка склонила голову в его сторону.

Если бы он был деревом, это было бы идеальное растение. Самое идеальное, которое ей встречалось за ее жизнь.

Ну а тот, что сейчас широко улыбался, смотря на нее?

Тот тоже казался особенным, был более широким и мощным, с привлекательным лицом, которое зачем-то вечно кривил в презрительной ухмылке, он очень занимательно надкусывал себе губы и щурился.

Что же было в нем такого особенного, спросите вы? Глаза, именно глаза в этом человеке перекрывали все выше сказанное. Это были не просто глаза.

Они не могли быть простыми органами чувств.

Сверкание зеленого, скорее изумрудного цвета, не тускло даже в такую ненастную погоду.

— В каком месте эта птица похожа на твою невесту? — поинтересовался Павел Мятежный.

Взмахнув рукой, вынудив птицу взлететь, его напарник, раскрошив бублик, сбросил на землю среднего размера крошки.

— А тебе лишь бы присраться.

— А тебе лишь бы произнести какое-либо зловонное слово!

— А тебе лишь бы «атебелишкать» за мной! — сверкнул глазами его собеседник.

Шумно вздохнув, Паша махнул рукой.

— Что? Съел? — едва ли не подпрыгнул на своем месте один из спорящих парней.

— Франк! Кончай дурачиться! — начал злиться Павел. — В конце концов, Дима, ты когда-нибудь бываешь серьезным, а?

— Естественно! — на секунду задумавшись, ответил Дмитрий. — Например…

— Ну? — заинтересованно смотрел на него Мятежный.

— Ну-у-у, — что-то выдумывал у себя в голове Франк. — Вот! — оригинальная мысль быстро приходила ему в голову. — Ты попробуй не быть серьезным, когда сидишь в сортире и какаешь! А?

Повисла пауза.

— Бля-я-ять, — засунув руки в карманы, осмотревшись по сторонам, произнес Павел.

— Особенно…

— Прекрати! — потребовал Паша.

— Если ты в сельском туалете! — все равно закончил Франк.

— А? — приподнял бровь Мятежный. — И в чем разница?

— Я имел в виду, тот случай, когда вместо сидения — дыра в полу! — Видимо подобная тема сильно интересовала Дмитрия, потому что он отчаянно зажестикулировал. — Мало того, газету не почитать, в телефон не посмотреть, там, дай бог, свет есть! Этак еще и сидишь, как полный неудачник над дырой, которая воняет, думаешь, лишь бы не свалиться туда, а когда все твое родное туда, оп! — присел он, — возможен вариант возвращения, в виде выплеснувшихся обратно…

— Все!!! — не выдержал Паша. — Ты что, охренел? — выставил он перед собой руки. — Я помню, как ты сидел в сортире на даче, не надо вводить меня в курс еще одной из твоих феерических туалетных историй!

Дмитрий насупился.

— Пожа-а-алуйста! — протянул Мятежный.

— Она такая же мягкая и маленькая, — смотря на него, произнес Франк.

— Чего? — опешил Павел.

— Я про птицу и Берг.

Отступив назад, Дима пошел вдоль пригородной дороги, на которой постепенно скапливались самые, что ни есть, разнообразные машины.

Мятежный смотрел ему в спину, размышляя о том, насколько сложно следить и распознавать перемены в поведении его напарника.

Франк был очень необычным, и от этого чрезвычайно сложным человеком.

Очень сложным.

За маской шута, которую он так любил примерять на свое выразительное лицо, скрывалась целая трагедия.

Когда он понял это? Когда догадался? Когда раскусил этого странного Петербуржца?

Паша не мог ответить на эти вопросы однозначно.

Это случилось в течение последних нескольких месяцев.

Наблюдая за Дмитрием, следя за его поступками, за принятыми решениями, Павел, будучи склонным к изучению людей изнутри и анализу, еще более утвердился в том, что допустил ошибку в самом начале.

Кто мог знать, что под обличием обычного, дворового, пускай талантливого гонщика, будет скрываться подобный человек?

Яркая, интересная, многогранная личность, в одно время похожа на него самого, в другое — принципиально противоположная.

Скорее всего, именно эта мысль кольнула его изнутри и не дала погубить соперника. То чувство, которое он долгое время не знал, как обозначить, а в итоге, до сих пор боялся признаться в том, что, кажется, понял причину своего влечения к Франку.

Желание находиться рядом с тем, кто был способен противостоять тебе, не боялся тебя, готов был соперничать с тобой.

Это произошло с Мятежным впервые.

Егор?

Нет. Егор был совершенно другим, да и отношения между ними были иными.

Егор был наставником, учителем, которого он смог превзойти. Да, смог.

А Франк — недоразумение, ворвавшееся в его жизнь, причем, весьма необычно — с помощью третьих лиц.

Человеком, разрушившим все то, что в принципе, и так могло привести к краху.

Поразительно?

Ведь девушка, которая стала камнем преткновения, как показало время, не была предназначена Шторму.

Так был бы счастливым финал?

Так разрушил или же сохранил его личность Дмитрий?

А сам Павел?

Уничтожил его или уберег от неминуемой погибели?

Кто знает, что было запланировано в клубе на его счет.

Клуб.

Гоночный клуб со стороны, казавшийся красочным, крутым, мощным, опасным, — на самом деле прогнившее место.

Вздохнув, посмотрев по сторонам, Мятежный направился следом за Дмитрием.

Судя по тому, сколько прибывало народа, Виктория поработала на славу.

Мысли об этой девушке заставляли Павла чувствовать внутри себя дискомфорт. Эта особа чувствовала себя выше него, из-за того, что было в прошлом, а Мятежный не любил подобные ситуации. Он пригвоздил ее ко всему с помощью воспоминаний о Егоре, а так же весомого подарка в виде гоночных тачек, но так или иначе, у него не было сто процентной уверенности в этой девушке.

Так же как и в большинстве людей, призванных сегодня в один из самых глухих районов Москвы, там где расположился салон Виктории.

Вспомнив вчерашнюю встречу, Павел не смог сдержать ухмылку.

Естественно, Франк произвел фурор.

Он просто-напросто не мог его не произвести. Этот человек бросался в глаза всем, чем только мог: внешностью, поведением, манерой общения.

Вика захотела самый лакомый кусочек, Паша не удивился, если бы Рина согласилась обменять Франка на гоночные тачки у себя в гараже.

Наверное, он бы сам поступил подобным образом, окажись на ее месте.

Вот только говорить об этом никому не собирался, особенно прыгающему в это время между луж Дмитрию.

Смотря на него со стороны, Мятежный в который раз оценивал своего напарника.

Пролистывал в голове все, через что им обоим приходилось пройти.

Последние месяцы были самыми странными в его жизни, несмотря на то, что в них не было ничего из его старой, культурной жизни, что не было в ней сумасшедших, еженедельных гонок в масках, что все его окружение порой находилось в опасности, даже не смотря на гибель Александра, Паша не мог скрыть от себя то, что эти дни были самыми яркими за всю его историю.

За это время он сильно изменился, впрочем, как и многие из ребят.

Он не сказал никому из них, насколько дорог и бесценен опыт, что он приобрел вместе с ними.

Семья, созданная Франком, сделала его другим человеком.

Это поразительное словосочетание «среди них, ты как дома», работало.

Сколько бы он не отмахивался от этого.

Сегодня все должно было закончиться.

Неудача — он никогда не увидит этих людей, потому что-либо погибнет, либо будет сидеть в тюрьме.

Дима прав, пускай хоть пара Насти с Андреем останется воспоминанием, доказательством того, что все было не напрасно.

Если что-то пойдет не так, Шторм больше никогда не увидит ее.

Он не увидит ее. Ту, которая делала его сильнее, которая видела в нем только хорошее.

Берг признавала, что в нем есть что-то от отца, описывая его, говорила о смешении ада и рая.

Рудковская же относилась к нему иначе.

Возможно, потому что не видела иным.

Это был страх, сидящий внутри Павла. Что было бы, если она встретила его раньше?

Нет. Нет. Лишь сейчас Паша начал осознавать, что соврал ей, когда говорил, будто бы встретив Нату год назад, он не устоял бы перед ней.

Да, он-то не устоял бы.

Но он, был бы не тем, с которым Рудковская знакома сейчас.

Он был бы тем самым Штормом, который едва не порушил жизнь Берг, не убил Франка, не искалечил судьбы тех, кто сейчас были с ним по одну сторону.

Смотря на Сыча, на свою бывшую команду, он лишь сильней ненавидел свое прошлое и лишь ясней осознавал, сколько он потеряет в случае неудачи.

Тогда лучше погибнуть. Сразу погибнуть, нежели жить, зная, чего ты лишился.

А если все получится?

Не выдержав, он улыбнулся, покачнувшись на своих длинных, худых ногах.

Сколько всего впереди будет его ждать?

И в первую очередь та, которую он молил быть осторожней.

Ведь в ней его будущее.

Он бы хотел этого. Конечно, если она захочет уйти, то уйдет. Он отпустит ее, лишь бы она была счастлива. И в тоже время не сможет, ведь она просила этого не делать.

Неужели это вновь те самые грабли?

Он вновь открыл себя, во второй раз, хотя пообещал себе, что этого не будет, что этот мир слишком жесток для того, чтобы в нем существовала любовь.

Выходит, этот вывод был заблуждением.

Вся его жизнь была соткана из подобных ошибок.

Мальчик, воспитанный во лжи и лицемерии отца, в слабых попытках матери защитить свое чадо, в страшных, пугающих дорожных войнах, подстреленный неудачными чувствами и предательством.

Когда все изменилось?

Даже себе он не хотел в этом сознаваться.

Тот миг, когда он увидел его. В толпе. Снующим за ним по пятам.

Шторм, зализывающий раны, попытавшийся загладить свою вину, в итоге за каких-то несколько коротких встреч привязавшийся к своей легендарной жертве, заметил его.

Павел оставил ему ниточку. Зачем?

Зачем он тогда поступил так? Для чего? Для чего дал подсказку, как его найти?

Это необъяснимо словами. Это можно объяснить лишь на более высоком уровне.

Ему этого захотелось.

Человек, причинивший ему боль, сам в свою очередь страдающий от того, что он сделал с ним, не отпускал.

Казался каким-то странным. Каким-то особенным.

Чутье? Возможно. Но он рискнул, доверился ему, сказал лишнее. Специально.

Тот миг, когда он видел его.

Тогда он не знал, что началась новая жизнь, но все-таки чувствовал что-то, потому что стоило ему засечь преследование Франка, обманув, оказаться у него за спиной, он не смог сдержать улыбку.

Он приехал. И он готов играть.

За это время они разыграли бесчисленное количество комбинаций. Подбивали, ранили, сбивали друг друга.

В какой момент он понял, что они заигрались?

И понял ли это Дмитрий?

Догадался ли о том, что они больше не играют по первоначальным правилам?

Что теперь, будучи подбитым соперником, лежащий на земле не останется один, что второй обязательно протянет ему руку помощи.

Вот что изменилось между ними.

Вот к чему они пришли.

У них все-таки получилось, Мятежный не сомневался на этот счет. У них получилось победить ненависть, недоверие и презрение, вставшее между ними.

Никогда. Ни разу в своей жизни Павел не ощущал подобного чувства.

Но он не мог не признать, что это грело его изнутри.

Это чувство говорило о том, что он не один. Теперь уж точно.

Не только Франк, не только Рудковская.

С ним рядом были и другие, достойные люди.

И он знал, чтобы не случилось, если ему суждено будет выжить, они всегда будут под его защитой. Он всегда придет им на помощь, потому что столько, сколько они сделали для него, не делал для Мятежного никто, никогда.

Пока Павел был занят своими мыслями, все это время настороженно наблюдающий за всеми Дмитрий, с огорчением обнаружил вышедшую из салона Викторию, которая, заметив Франка, не спеша направилась в его сторону.

— Привет, сладкий, — улыбнулась Рина.

Даже не постаравшись скрыть свое недовольство ее поведением, он молчаливо кивнул.

— Как тебе? — сделав вид, что не заметила его кривляний, поинтересовалась девушка.

Дмитрий показательно осмотрелся по сторонам.

— Восемнадцать машин, будет больше, — продолжила Рина.

— Насколько? — повернулся он к ней.

— До тридцати точно дойдем, — несильно нахмурилась она, скрестив на груди руки. — Даже, я думаю, до сорока.

— Они в курсе, что работают в основном для массовки? — поинтересовался Дима.

— Да. Когда начали подтягиваться, я им все объяснила, маршрут они знают, но это еще обсудим.

— Отлично.

— Рина! — позади говоривших раздался звонкий голос.

Обернувшись, Дмитрий с Викторией встретились взглядами с девушкой, стоящей неподалеку от них.

У нее в руках был черный, начищенный шлем.

— Ты приехала! — воскликнула Виктория. — Иди сюда!

Франк с удивлением наблюдал за объятиями девушек.

— Ольга, ты одна или с Ро…

— Стоп! — перекричала ее собеседница, красноречиво переведя взгляд на Франка.

Тот громко усмехнулся.

— Спокойно, все нормально, — еле заметно склонила голову Виктория. — Это один из тех, кто все устраивает.

— Ах, вот как? — посмотрела на Дмитрия девушка. — Так или иначе, не надо имен! Хватит того, что здесь все без масок.

Она была немного похожа на Викторию. Такие же длинные, черные волосы, стройная фигура.

Повисла пауза.

— Красавчик, правда? — неожиданно рассмеялась Рина.

— Ха-ха-ха, — улыбнулась Ольга. — Где ты таких находишь? Как не приеду к тебе…

— Надо уметь, — сверкнула глазами Виктория. — Ты на чем?

Ольга немного приподняла брови.

— Как обычно, на другом не езжу, — махнув кому-то рукой, она закончила. — Пойду Ромашку найду.

— Хорошо, — кивнула Рина.

— И на чем же она? — нахмурился Франк, которому порядочно надоело выслушивать женские глупости о его персоне.

— Я позвала ее, потому что она мастер. Она гениальна в своей области. К тому же ее молодой человек, которого, кстати, я ей нашла, катается в клубе.

— Окей, а она? Вместе с ним?

— М-м-м, — замялась Виктория. — Она больше по мотоциклам.

— Что? — переспросил Франк. — На чем? Ха-ха-ха, — рассмеялся он.

— А что? — обиделась Виктория. — Она классно гоняет.

— О, да! — закатил глаза Дмитрий. — Терпеть не могу мотоциклы.

Его собеседница нахмурилась.

— Ты не видел, что творит эта девчонка. Она родилась с мотоциклом! Я тебе гарантирую! Ты только тронешься с места, а она уже проедет сто миль.

— Ага, — продолжал смеяться Франк, — во сне.

Виктория презрительно скривила губу.

— Думаешь, твои круче моих? — прошипела она.

— Ха-ха-ха, естественно! Хоть, если честно, я ни разу не видел, как они гоняют.

Повисла пауза.

— Ха-ха-ха! — рассмеялись они одновременно.

— Дурак! — Виктория ударила его по руке.

— Но-но-но! — отступил от нее Франк.

— А-а-а, — прищурилась она, — боишься меня?

Делая шаги к нему, она вынуждала его отходить еще дальше.

— Ты же покажешь мне, как катаешься сам, а то я не верю в то, что говорят о тебе. Вдруг все это преувеличение, ты…

— Вот так и думай, — перебил ее Франк. — Потому что тебе не должно быть до меня никакого дела.

Викторию задела его грубость, но она постаралась сделать вид, что не придала этому значения.

Этот парень сильно заинтересовал ее.

Конечно, в первую очередь это было вызвано тем, что он победил Шторма, который в их Московском клубе считался одним из лидеров.

Однако, кроме его обсуждаемых талантов, удивления, что он жив, Франк цеплял ее тем, что из трех парней, свалившихся из Петербурга, он единственный не обратил на нее внимание. Двое других были слабей, это она прекрасно поняла, хоть и верила, что раз они в компании Шторма и Франка, от них можно многого добиться. Кстати, Мятежный полностью разочаровал ее. Его пренебрежение ей, то, что, как выяснилось, он нашел себе очередную, все это жутко бесило и отворачивало от него. Однако, в свое время, она легко заполучила его, поэтому не думала отказываться от выгодной аферы, от игры по этой причине.

Франк. Он до сих пор стоял напротив ее, сверкая своими сказочными глазами.

Совсем не зная этого человека, она могла с твердостью заявить, что он чрезвычайно вредный и несносный, сам себе на уме.

Поверить в то, что незнакомая ей девушка выбрала между Павлом и Франком второго?

Виктория покачала головой.

Дмитрий с подозрением нахмурился, не зная, о чем она думает.

— Сумасшедшая, — пробормотала она.

— Что? — не понял Франк.

— Твоя женщина больна, — усмехнулась Вика.

— Чего? Ха-ха-ха, — рассмеялся Дима.

Вика не смогла скрыть восхищенного взгляда.

Когда стоящий перед ней мужчина подумал о своей половине, выражение на его лице тотчас переменилось.

— А может, и нет, — добавила она. — Ты такой странный.

— Странный? Ха-ха-ха, спасибо! — развел руками Дмитрий.

— Никогда таких не встречала. Вроде бы ничего необычного, а вроде как и…

— И-и-и? — он с интересом ждал ее ответа.

— Просто так взять и не уйти, — наконец ответила она.

Сглотнув, он молча выпрямился.

— Франк! — к ним подошел Евгений. — Слушай, я хотел кое-что…

— Я пойду, обговорю все со всеми, — произнеся это, Виктория направилась ко все еще прибывающим машинам.

— Что такое? — поинтересовался Женя, смотря на друга, который наблюдал за удаляющейся Риной.

— А? Нет, ничего, — пожал плечами Дима.

— Слушай, мы уже готовы все. Парни все знают. Как кто куда поедет. Ваня тоже вышел на связь, сказал, чтоб ты ему позвонил, он тебе хотел что-то сказать, так что когда эти Москвичи будут готовы, мы можем начинать.

— Да, — Франк перевел взгляд на часы. — Времени еще навалом. Ване же надо подготовиться.

— Да. Он сказал, что все будет как надо, — улыбнулся Женя. — Слушай, Дим.

Тот повернулся в его сторону.

Он хотел спросить у друга, что того тревожит.

Однако, вместо этого, не смог вздохнуть, потому что тот перекрыл ему кислород.

— Я люблю тебя.

Дима зашатался на ногах, пытаясь отцепить от себя Евгения.

— Эй!

— Я этооо, — тот отпустил Франка из рук, в смущении опустив взгляд. — Потому что…

— Жека.

Тот продолжал избегать его.

— Женя.

— Все это так опасно. Я боюсь. Я-я-я… Может, нам не стоит этого делать?

Франк нахмурился.

Поняв, что Дима не согласен, он отступил.

— Главное, будь осторожен, — пробормотал Женя. — Я переживаю за тебя. За вас. Мы будем снаружи. Вы будете вдвоем, и…

— Женя! — перебил его Франк. — Мы все сделаем как надо. Сколько раз мы проговаривали план? Все получится. Главное, будьте с Владом на месте.

— Конечно, — кивнул Евгений. — Как вы выедите, так и мы.

— Отлично.

— Просто, я предчувст…

— Жека! — воскликнул Дима.

— Ну что??? — перекричал его Евгений. — Я имею право бояться и…

— Со мной все будет хорошо, с нами со всеми будет все нормально, — попытался успокоить его Дима. — В конце концов, — вздохнув, он присел на корточки и немного подогнул себе джинсы, при этом оттянув край высоких кроссовок, — то, что ты подарил при мне…

Евгений улыбнулся.

— Он может всерьез повредить лишь на маленьком расстоянии, — добавил Женя. — Это скорее сувенир.

— Так или иначе, если что, я воспользуюсь им, у нас с Пашей есть еще оружие. Конечно, оно не особо полезно, так как лично я не представляю, как им воспользуюсь, но во всяком случае…. Не волнуйся, в конце концов, это его отец. Скорее всего, он пойдет на любые компромиссы, лишь бы наладить с ним отношения.

— Ты так думаешь? — прищурился Женя.

— Я думаю, это логично, — пожал плечами Франк. — Жень. После того, как вы выполните с Владом свою часть, вы знаете, что делать, главное, не потеряйте билеты!

— Не-е-ет, — протянул Жека. — Тут мой! — провел он по карману куртки. — С документами!

— Вот и хорошо! Эй! — Дима махнул рукой Мятежному. — Я сейчас поговорю с Капитаном, надо будет оговорить еще пару моментов, и можем начинать.

— Да, — кивнул, подошедший Шторм.

Оставшись наедине с самим собой, Дима осмотрелся по сторонам.

— А ты все голодная? — улыбнулся он птичке, парящей рядом с ним. — У меня больше ничего нет, — пожал он плечами. — Здорово! — произнес он в трубку.

— Привет, — раздался голос Ивана. — Ну что?? Как у вас?

— Хорошо. Все нормально. Ты смотрел за ребятами? — сглотнул Дима.

— Да. Они приземлились. Вышли на связь. Дим, все нормально, как только все это начнется, мы будем забирать деньги, так как все займутся вами.

— Ага, — согласился Франк.

— Я подключился с помощью друзей к камерам по городу. А так же у меня есть доступ ко всему необходимому.

— Спасибо, — поблагодарил друга Дмитрий.

— Не за что. Это и моя битва. Правда… — замялся Ваня.

— Что? — нахмурился Дима.

— Ты же знаешь, что говорят по каналам. В интернете.

— Ну, да.

— И то, что я вечно отсутствую.

— Вань?

— Франк, Сашка пасет меня. Она догадывается, что…

— Что?

— Что все не просто так… — проскулил Капитан. — Она уже несколько дней живет воспоминаниями. Все выпрашивает. Уже… Она вчера мне знаешь что заявила? — вздохнул Ваня: «А прикинь, оказалось бы, что этот Мятежный выжил и с помощью отца просто хочет захватить клуб? А? Что же делает Полина сейчас?»

Повисла пауза.

— Вот такие у нас с ней разговоры.

— Вань, — протянул Дима. — Тебе придется…

— Да знаю я! — перебил его Капитан. — Ты не представляешь, как это сложно сделать! И в тоже время, я уже осознаю, что влип побольше вашего. Особенно, когда мы спиздим бабло. А то, что я сейчас буду атаковать город? Это же… я привлек столько знакомых, пускай они и близкие, все равно, если что выдадут меня. Это значит, мне опять придется куда-то прятаться.

— Ты знаешь куда! — перебил его Франк.

— Дима!

— Ваня!

Оба замолчали.

— Ты нужен мне. Всегда был нужен. Ты часть моей семьи, — произнес Франк. — И ты один из тех, кого я не хочу терять.

— Дима.

— Ты знаешь, где сможешь нас найти, — улыбнулся Франк. — Когда все закончится, я буду ждать тебя.

— Франк.

— Вань, нам пора. Напиши мне, когда все точно будет готово.

— Ладно.

— Я люблю тебя, — произнес Франк.

— Ха-ха-ха. Я знаю, — рассмеялся его друг. — Я тоже тебя люблю, чувак.

Попрощавшись с ним, Дима направился вдоль дороги.

В этот момент на него смотрела о чем-то размышляющая, сидящая на своем мотоцикле девушка, а так же невысокий, широкий парень с добродушным выражением лица, стоящий возле нее. Она была его девушкой. Отказываясь звать его нормально — Роман, Ольга вечно называла его в честь любимого цветка — Ромашка.

Стоя неподалеку, на Франка смотрел один из бывших напарников Шторма — Сыч.

Виктория, что захотела рискнуть, сесть за руль и поучаствовать в будущем шоу, тоже посматривала на Петербуржца.

Двое питерских гонщиков, что умудрились сблизиться друг с другом за столь короткое время, а так же еще трое, что держались сообща, испепеляли скрытого ото них за низким капюшоном Дмитрия, взглядами.

Влад с Женей, усаживающиеся в неприметные выданные Викой машины, махнули рукой, когда Франк посмотрел в их сторону.

И Шторм.

Павел Мятежный, стоящий возле Ауди, не сводил с Димы взгляд.

— Ну что, Шторм? — обратился к нему Дима. — Погнали?

Тот приоткрыл дверь дорогого спортивного автомобиля.

— Погнали.

Чик-чирик.

Увидев на земле неприметные крошки птичка рванулась на землю.

Рев мотора возник столь неожиданно, что она успела лишь приподнять клювик.

Колеса мощной, опасной машины перемешали ее маленькое хрупкое тельце с грязной, холодной землей.