Еще больше скорости. Еще больше любви

=== Восемьдесят девятая. Дмитрий ===

Мчась по КАДу, наблюдая за ней, за тем, как она ведет себя, я невольно окунулся в свои воспоминания, пользуясь тем, что она чертовски увлечена самой собой.

— О чем задумался?

Мы сидели за столом, я все никак не мог определиться, никак не мог сосредоточиться на самом важном.

Подняв уставшие глаза на Мятежного, я не определенно махнул рукой.

— Парни, вы еще долго планируете здесь быть? — обратился к нам Саша. — Я думал освободиться пораньше. Но если прям все так срочно…

Поднявшись со своего места, я огляделся по сторонам.

Передо мной стояли две наших тачки. Моя и Шторма. Пришло время чинить их.

Однако все мои мысли были заняты совершенно иным.

— Ты можешь ехать домой, сами справимся, — обратился я к Цепи.

Немного побурчав себе под нос, Александр вручил мне ключи и отчалил по своим делам.

Скрестив перед собой руки, облокотившись на спинку дивана, я в который раз критично осмотрел машины.

— Что думаешь?

— Покаааа, ничего, — протянул я.

Мятежный посмотрел на часы.

— В принципе, мы могли бы начать с завтрашнего дня…

— Либо же прямо сегодня, — обернулся я на него, усмехнувшись.

Мы вместе осмотрели полученные ранее повреждения и пришли к выводу, что все не так плохо.

Решив прямо сегодня подготовить машины к завтрашнему ремонту, мы не торопясь принялись очищать выделенное нам помещение.

Узнав, что хозяина нет на месте, к нам подъехал Кас, а после Шнурок.

Время летело незаметно.

— Шнурок, отвезешь нас обратно? — поинтересовался я у друга.

— Конечно…

— О, да, вы без колес? — заржал Кастильский. — Ну тогдаааааа…

— Это не честно!!! — запустил в него отверткой Шнурок.

Вытащив из своего салона несколько бутылок с пивом, Кас поставил их на капот моей машины.

— Ха-ха-ха! А почему бы и нет? — пожав плечами, я схватился за ближайшую ко мне.

Через некоторое время к нашему торжеству присоединился Мятежный, сосредоточенно и долго что-то вычитывающий на этикетке.

Выбравшись на улицу, мы забрались на крышу Сашиного гаража и, удобно расположившись вдоль всей крыши, потягивали свои напитки.

Рассерженный Шнурок пил сок. Кастильский, делая вид, что наши осуждающие взгляды его не касаются, нарушал основные правила.

— Как потом поедешь? — поинтересовался я.

— Да брось? Ха-ха-ха! Я постоянно так езжу, — рассмеялся он.

— Кошмар, — покачал головой Паша.

— Кошмар — это ты! — ответил ему Андрей.

Мы о чем-то базарили, наблюдая за тем, как садится Питерское солнце.

Наше внимание привлекла компания из трех девушек, пытающаяся загнать небольшую, женскую машину в гараж, расположенный неподалеку.

Вдоволь насмеявшись, мы с интересом наблюдали за Кастильским, который, не обращая внимания на свой перегар, решительно направился спасать тупых, на мой взгляд, куриц.

— Он блин сейчас их перепугает, — спрыгнул за ним Шнурок. — Пойду спасать девушек. Ха-ха-ха!

— Ну ладно, так что?? Что ты решил? — спросил Павел, повернувшись ко мне, стоило парням исчезнуть.

— О чем ты? — не понял я.

— У тебя два дня, уже даже меньше. Что будешь делать?

Я понял его без лишних разъяснений.

Отпив немного прохладного пива, я направил взгляд в сторону:

— А-а-а…

— Что будешь дарить? Или ты до сих пор не решил?

Моя жизнь наконец-таки наладилась. Я мог смело заявить, что счастлив.

Да, наверное, именно это я чувствовал сегодня целый день, параллельно мучаясь над тем вопросом, что задал мне сейчас Шторм.

Проснувшись утром в своей кровати, я почувствовал столь необходимое для меня сопение, прямо на ухо.

Она все-таки уступила мне и оставила у себя, в нашей с ней комнате. Собственно, больше я не собирался ночевать где-то вне второго этажа.

Вместе с радостью и спокойствием насчет наших с Берг отношений, в моей голове назревали другие весьма серьезные проблемы.

У нее совсем скоро наступал девятнадцатый День Рождения, а я не мог даже примерно представить, как сделать его неповторимым.

С самого утра ломая над этим голову, я пытался выделить самое важное в нашей с ней жизни. Как оказалось, с этим разобраться было достаточно легко. При нашим с ней общении, она сама указала мне ответ, сама рассказала о том, что играет для нее весьма важную роль, но с этим все было сложно.

После примирения, ночью, когда она заснула, я вновь пережил наш с ней разговор, восстановив его в памяти.

Многое из того, что было сказано ей в мою сторону, стало для меня шоком. Проанализировав то, какой она видела нашу с ней ситуацию, я понял, насколько наше восприятие различно. Что-то было не так.

Она упрекала меня в том, что в начале показалось мне сущей глупостью, однако, задумавшись над этим всерьез, противопоставив себе ее аргументы, не выдержав, я принялся копаться в себе.

Я делал это полночи, все это время гладя ее по волосам, удобно устроившись на приподнятой подушке.

В итоге, мне пришлось изменить некоторые из своих точек зрения. И это так же было для меня необъяснимо и совсем не привычно. Я никогда не делал подобного, так почему же я решил подстроиться под нее сейчас? Что изменилось?

Откровения, которые каким-то образом вынырнули из глубин моего подсознания, были неожиданными даже для меня самого, но факт оставался фактом: я и в самом деле в некотором смысле превышал свои полномочия, неосознанно ограждая ее от того, что, по моему мнению, было излишним.

В самом начале, когда мы только начали тренироваться, когда она совсем ничего не знала, я был уверен, что ничего не получиться. Наблюдая за ней долгое время, я мог дать стопроцентную гарантию, что у подобной плаксы, выпендрежницы, просто-напросто ничего стоящего не могло выйти. И здесь она меня удивила. На самом деле удивила. Я объяснил это родством с Киром: ее брат был очень хорош в гонках.

Как-то само по себе вышло, что большинство из своего свободного времени я уделял Берг и ее навыкам.

Мне нравилось учить ее, мне нравилось видеть этот взгляд, с которым она смотрела на меня в эти минуты. Мне нравилось осознавать, что я для нее главный авторитет, что эта непослушная мелкая дурочка слушается и выполняет все, чтобы я не сказал.

Само собой, это привело к некоторым осложнениям в наших с ней отношениях и закончилось совсем плохо. Уж нет смысла в тысячный раз вспоминать, насколько сильно и безнадежно я затерялся в ней.

И да, я признаюсь, что привык к этой роли. К роли ее наставника. К тому, что она живет под моим чутким руководством. Я хотел, чтобы так было всегда. Я знал, что она сама этого хочет, что даже разыгрывая ссоры нелепого непослушания, мы все равно, так или иначе, финальную партию будем играть лишь так, как я захочу, только по моим правилам.

Возможно, все было бы гораздо проще, если бы не печальные события прошлой весны.

Я был слишком занят, пытаясь разыскать ее, после, пытаясь привести ее и себя в норму, дать нам отдохнуть, потом адаптироваться к вновь вернувшемуся в нашу жизнь Мятежному и поставленной им перед нами задачей.

Все это вскружило голову и вовлекло нас в настоящий круговорот.

Казалось бы, прошлое должно было постепенно утихнуть и раствориться. Однако, память не забывала.

И то, что возникло во мне, когда я осознал, что это значит, быть на волосок от смерти, оно, наверное, будет во мне всегда. Всю жизнь.

Странно, что только сейчас я заставил самого себя признать данный факт.

Раньше я просто избегал этого. Кошмары не снились мне, страха перед машиной я не ощущал. Вроде все было замечательно.

Но ее слова. Они глубоко врезались в меня и заставили задуматься. Задуматься над тем, не делал я чего-либо, сам того не осознавая.

Пожалуй, признаться в этом самому себе было самым сложным.

Теперь я сам наконец-таки понял, почему избегал Берг, когда она не показала должного результата на гонках, теперь я понял, почему меня злили ее периодические намеки на то, что она сама начнет тренироваться и будет гонять одна. И да. Да, я действительно старался по максимуму огородить ее от того, что, не осознавая сам, считал опасным.

Насколько это не казалось странным и неправдоподобным, это было правдой.

Как же? Как же она смогла понять это? Если даже я не смог?

И что это за ощущение, что это неприятное засело внутри и заставляет меня обдумывать то, что я в скором времени хотел сказать ей?

Кажется, это называлось чувством вины.

Вины?

Само это слово для меня уже было неприемлемым, потому что представить себя виноватым хоть в чем-то я просто не мог. Смогу ли я поменяться? Смогу ли я переступить через себя? Я никогда этого не делал и в принципе не видел в этом ничего преступного.

Наблюдая за тем, как она морщиться, ворочает кончиком носа и сильнее прижимается ко мне, я окончательно растерялся.

Оставить все как есть? Пустить на самотек? Да, мы помирились. Может, этого достаточно? Я убедил ее в том, что она ошиблась насчет меня. Она всегда верила мне, даже тогда, когда я сам чувствовал фальшь. Так стоит ли мне признаваться? Не легче ли будет оставить все так, как есть на данный момент?

Может, хоть раз изменить своим принципам и поставить перед собой интересы другого, а не свои?

— Вообще-то, я уже решил, что подарю, — наконец-таки повернулся я к Шторму.

— Ого?

Не говоря больше ни слова, я спрыгнул с крыши, оставив его одного.

— Эй!!!

Не дожидаясь, пока он аккуратно спуститься, я вошел в Сашин гараж.

Следом за Павлом, там появились и Кас со Шнурком, весело обсуждающие внешность особо понравившейся им девушки.

— Ты ответишь на мой вопрос? — поинтересовался Шторм.

— Какой вопрос? — выкинул мимо мусорки Андрей свою бутылку.

Усмехнувшись, я пристально посмотрел на Шторма.

Отвернувшись, осмотрелся по сторонам и в конце концов приподнял вверх разведенные в обе стороны руки.

В полном молчании повернувшись обратно, я следил за их реакцией.

— Что это за… Ты что делаешь? — скривился Шнурок.

— Не понял?! — покачал головой Павел.

Подняв вверх указательный палец левой руки, я встал в пол оборота и указал на его машину.

— Вы о чем говорите? — не понимал ничего Кастилький.

Это меня совершенно не волновало.

— Продай мне ее, — обратился я к Шторму.

Между нами повисла пауза.

Идея, которую я вынашивал в себе на протяжении целого дня, даже мне казалась в конец сумасшедшей.

— Чтооооо? — удивился Шторм. — Чего???

— Зачем тебе две машины? — поинтересовался я. — Ты же собрался заказывать новую. Продай мне эту, я помогу тебе с покупкой новой.

Я говорил серьезно, чтобы пацаны ни на одну секунду ни решили, будто бы я шучу.

— А-а-а… Во-первых, я еще не до конца решил, что…

— Ты уже решил! — воскликнул Кас.

— Во-вторых, — махнув на него рукой, продолжил Паша. — Мне же придется ее ждать. Да и что это за… Зачем? Что ты хочешь? — запнулся он. — Да брось??? Ты что??? Ты реально? — я был доволен тем, что он дико удивлен.

— Блять, я вообще ничего не понимаю. Да ну вас! — расстроился Шнурок.

— За такое короткое время мне не найти ничего лучшего. Да и я прекрасно знаю, что лучшее в сравнении с этим тоже весьма относительно. А эта тачка, она… она хорошая, я смогу сделать ее еще лучше. И это будет шикарный проект. Вот увидишь. В довершении всего…

— Франк! — перебил меня Кас. — Вот сейчас можно еще раз, для тупых! Тыыыы, — выдержал он паузу. — О-о-о чем сейчас вообще треплешь???

— О том, что я выкупаю у Шторма эту машину и делаю ее для Берг, — ответил ему.

— Кхааа-кхааа, — сок Шнурка вылился на пол. — Чееегоооо???

— Для когоооо? — вторил ему Андрей.

— С ума сошел??? — воскликнул Шнурок. — Даже у меня такой тачки нет!!!

— Да и у меня тоже!!! — присоединился к нему Кас.

Не обращая внимание на их возмущение, я обратился к Павлу:

— Она тебе не нужна, если ты…

— Дим, я еще ничего не покупал и не смотрел…

— Я обещаю тебе, что помогу с этим, — перебил я его.

— Нооо…

— Сколько ты хочешь? — спросил я.

— Я? Ха-ха-ха! — рассмеялся он. — Тыыыыы. Ха-ха-ха! Ты лишаешь меня тачки сейчас, ты это понимаешь?

— Мы купим тебе новую.

— Мыыыы? В смысле…. Я-я-я? — усмехнулся он. — Димоооон…

— Шторм, это лучший для меня вариант.

— Для тебя! — повторил он. — Я-то тут причем?

Сжав челюсти, я молча смотрел прямо ему в глаза. Зачем-то решив заправить рубашку, он делал вид, что не замечает меня.

— Что тыыыы, — пробормотал он. — Что тыыы хочешь в ней поменять? — наконец-таки выдавил он из себя.

— О-о-о-о!!! — заголосил Шнурок.

Кивнув ему в знак благодарности, я широко улыбнулся.

Подняв передний капот, я принялся вдумчиво излагать идеи, которые возникали в моей голове, пока мы до этого возились с машинами.

— Так-так-так!!! Так быстро мы одни не справимся, нужно больше народа, — протянул Кас.

Стоит ли настолько подробно углубляться, сколько сил пришлось затратить на то, чтобы буквально за один день осилить эту громадину?

При этом я должен был изображать перед Берг фиг знает что, рассказывая о том, на каком этапе наш «неважный» ремонт, в то время, как мои ребята доделывали то, что один я бы не смог провернуть в столь сжатые сроки.

Я был благодарен всем.

В течении нашей работы, мы не переставая шутили, смеялись и стебались не только над самими собой, но еще и над девушками, имена которых периодически всплывали в наших разговорах.

— Тыыыы… Что будешь делать с защитой? — как-то поинтересовался у меня Саша.

— Ха-ха-ха! Давай нахерачим ей подушек штук… пятнадцать, — подскочил сзади Влад. — По-любому, уж это спасет тачку от Берг.

— А-а-а! Ха-ха-ха! — заржали над шуткой Шнурок с Жекой.

— Сука! — пнул я шутника ногой по заднице.

Саша отлично постарался над тем, чтобы привести кузовы обоих тачек в полный порядок.

Кас вместе со мной перебрал движок. Влад под чутким руководством Павла занимался колесами.

Периодически сменяя друг друга, мы уложились в оставшееся до Дня Рождения время и еле-еле успели поздно ночью пригнать обе машины к дому.

Это был самый кратковременный ремонт, который нам приходилось делать.

Все вышло шикарно. Естественно, она ни о чем не догадывалась.

Утром, в день праздника, когда я, договорившись со всеми о том, как все будет происходить, сказал Полине о том, что ничего не готовил, мне было совестно наблюдать за ее реакцией на это. Она долго ждала этого дня, и я был уверен в том, что Берг многое себе нафантазировала. Не знаю, зашла ли она в своей голове настолько, насколько зашел я, скорее всего нет, это было слишком нереально, но видеть ее наполнившиеся слезами глаза было неприятно.

То, что Полина потребовала в счет компенсации было совершенно неожиданным и не входило в мои планы, однако, как бы я не сопротивлялся, то, что она говорила, то, как объясняла мне свое желание лишить меня моей любимой одежды, нравилось и доставляло мне удовольствие.

Черт, я не мог спокойно смотреть на то, как она выглядела в моей толстовке. Пожалуй, лучше было только совсем без нее.

К черту ее платья, туфли и все, что к этому прилагается. Она была красива априори. Обнаженной. Наедине со мной.

Я как мог скрывал от нее свое настроение, поскольку не мог позволить себе ни единого промаха, не мог позволить себе, чтобы она хоть что-то заподозрила, однако, все вышло не совсем гладко. Но это… это было связано с совершенно другим. Не с машиной, а тем, что я решил для себя накануне, когда Мятежный, в последний из двух дней ремонта, под вечер вконец издерганный моими загонами, сказал ребятам, что мы с ним уедем кое-куда на пару часов, после чего вернемся за тачками.

Но это совершенно отдельная история, так же всплывшая в моей голове, как только я задумался об этом. Вновь посмотрел на Полину, сидевшую рядом. Ее длинные ноги, вытянутые возле приборной панели, настойчиво намекали, что мне пора разозлиться, однако, я не мог этого сделать.

Просто не мог. Только не сейчас.

Убрав одну руку с руля, я сжал ее ладонь.

Она ответила мне. Пододвинулась и поцеловала в щеку.

— Ты же расскажешь мне? Пожалуйста…

Я перестроился из ряда в ряд.

Будто бы забыв о моих жестких принципах насчет близкого общения в машине, Полина вновь уткнулась носом в меня.

Я мчал на довольно приличной скорости, потому что мы запаздывали. Почувствовав, что я не поддаюсь и отрицательно реагирую на ее приближение, Берг вновь заняла свое прежнее место.

Она смотрела прямо на меня, я видел это своим боковым зрением.

Я наконец-таки успокоился. Я был счастлив.

— Ты расскажешь… я должна знать…

Изумруд переливался на ее пальце, немного отвлекая меня.

— Я хочу это знать…

— Эй!!! Ты чего не ложишься? — Паша застал меня на стуле, стоящим во дворе нашего дома.

Я сидел, поглаживая Франки, погруженный в свои мысли.

— А-а-а… да так…

— Надеюсь, все нормально? — он присел рядом. — Ну…

— А? Даааа, — кивнул я. — Она уже спит. А мне… Мне вот что-то не спиться, — пожал я плечами.

Весь день мы провели в гараже, после, приехав вместе со Шнурком, перекусили и занялись своими домашними делами в то время, как парни, понимающие, что мое отсутствие будет смотреться совсем уж подозрительно, всю ночь продолжали работать над будущей четырехколесной Берг.

Я был рад возвращению обратно.

Выбежавшая мне на встречу Полина была основной на то причиной.

Я соскучился за то время, пока мы были не вместе. Несмотря на то, что мы помирились с ней совсем недавно, моя память старательно подчищала все негативные воспоминания, все отрицательные эмоции, с которыми я жил все предшествующие этому событию дни.

— Ха-ха-ха!! Черт, — покачал я головой.

— Что? — поинтересовался Шторм. — Насчет тачки вспомнил?

— А-а-а? Нет! Слушай, я же в клубе тогда вел себя более-менее? Все никак не могу вспомнить, с какой там я девушкой общался и зачем? — нахмурил я лоб.

— Э-э-э…А это что? Важно? — поинтересовался Павел.

— Да нет… Просто, сейчас… Я понимаю, что вел себя как последний придурок… Моя девушка, подавленная тем, что мы расстались, уехала домой, к подругам, ну если это можно так назвать, а я как последний еблан пошел нажираться и снимать шлюх.

— Нуууу…

— Нет, я понятное дело никого не снимал, это уж приукрасил. Да? Я же толком ни с кем не пообщался… И сильно рад этому…

— А-а-а, нууу, да, — кивнул Паша. — Ты тоже, считай, просто выпил, да и… Спать лег.

Я внимательно присмотрелся к его очертаниям:

— Тогда почему ты говоришь это таким тоном, будто бы я переспал или как минимум перезнакомился с половиной клуба?

— Чтоооо??? — поперхнулся он. — Нет! Не с половиной!

— Не понял? — напрягся я.

— Тьфу, блять! — выругался он. — Ха-ха-ха! Глупость сморозил, я имел ввиду, что, блин, ты ерунду короче говоришь, может… ты пива хочешь?

— Ха-ха-ха! Мятежный!! — рассмеялся я. — До чего мы докатились?

— А что? Я тоже спать не хочу! Мне надо еще машину выбрать новую…

— Мерин? — усмехнулся я.

— Пошли на веранду. Там как-то потеплее все-таки.

Забрав у меня пса, он пошел в помещение.

— Эй! Ты что его вечно воруешь??? Это мой пес!

— Это Полинин пес! С которым почему-то я всегда гуляю по утрам, кормлю его и почесываю!

— О! Может ты зоофил? — предположил я. — Ха-ха-ха!

— Ты охернел? — он вытащил холодное пиво. — С чего это вообще пришло тебе в голову?

— А хули ты моей собаке что-то почесываешь? Ха-ха-ха!

— Блиин, Франк, иногда, — он сделал большой глоток, — я не понимаю, что Берг нашла в тебе, честно. Ты ебанутый на всю голову.

— Ха-ха-ха! Просто ты бесишься, что я тебя круче! — ударив своей банкой по той, что была зажата в его руке, я подмигнул ему.

— Ну да, конечно, я и забыл!

Я придирчиво рассматривал Шторма:

— А ты думал? Я по всем параметрам круче тебя, чувак!

— Ха-ха-ха! — он махнул рукой и отвернулся.

— А что? Я веселей!

— О! Это факт!

— Я добрей!

— Почему?

— Ну, не я же ебашу девушек по лицу. Кстати, я так и не…

— Так! Замяли! — перебил он меня.

— А еще, я заметил, что твои таблетки…

Он прервал меня на полу фразе:

— Дааа. Знаешь, все так насыщенно, если честно, моя жизнь не была подобной, когда я жил в Москве. Это я к тому, что я действительно не чувствую прежней зависимости…

— Вот видишь!

— Но это ничего не объясняет! Тогда я был под реальной наркотой. Тогда… — он вздохнул, — Ладно.

— Окей, — понял я. — Не будем об этом.

Он поднял на меня свой взгляд:

— Не знаю, как бы я вел себя на твоем месте. Честно. Но я рад, что все так, как складывается, а не…

— Видишь! — перебил я его, потому что не был настроен на нечто лиричное. — Я-я-я! Я все-таки добрее!

— Ха-ха-ха! Окей, пусть так!

— Я-я-я сексуальней! — прищурившись, осмотрел себя в зеркало. — И я круче трахаюсь! Да-да!

Выкатив глаза, он удивленно посмотрел на меня.

Франки, все это время дремавший на его коленях, заинтересованно открыл глаза.

— Чтооо?

— Ха-ха-ха! Да броось! Я наслышан! Ха-ха-ха!

Было стебно наблюдать, как он краснеет.

— Прости, конечно… Не от той ли, что спала первой со мной? М-м-м? — наконец-таки ответил он, сильно задев меня.

— Падла!

— Ха-ха-ха! А, прости! Точно, я забыл, что тебя задевает то, что я трахал ее, а она знать тебя не желала! Ха-ха-ха!

— Ты нарываешься? — поинтересовался я, отставив банку.

— Ха-ха-ха! Да ладно, брось!

— Ты сейчас пиздец, как нарвешься, — огрызнулся я.

— Ладно-ладно! Беру свои слова обратно! Ха-ха-ха! — смеялся он.

— Окей, я красивей! — выдвинул я новую гипотезу.

— Кккхххааа!!

Вылетевшее из его рта пиво попало мне на лицо:

— Сука!!! Ты что творишь???

— Прости, но… Чтоооо? Ты, может, думаешь, что сейчас в зеркало смотришь, нет? — усмехнулся он. — Это я! Ты говоришь со мной! А не с самим собой!

— Оооййй, зеркало-хуеркало!

— Франк, это смешно! Сам факт того, что ты утверждаешь будто бы хотя бы чуть-чуть, чуть-чуть, — прищурился он, продолжая стебать меня, — хотя бы на каплю можешь сравнить себя со мной. Ха-ха-ха!!!

— Ебонат ты!

— Ха-ха-ха! Окей-окей! — махнул он рукой. — Выходит, я порядочное чмо!

— Ну, а я о чем? Ха-ха-ха! — мы вновь чокнулись и выпили.

— Ну ладно, с машиной все не так уж и плохо. — произнес он через некоторое время, — Завтра ребята ее еще подлатают и будет офигенной.

— Ага, — кивнул я.

— Как думаешь? Как она отреагирует?

— О-о-о, — помотал я головой. — Не знаю. Вообще не представляю себе это.

— Ладно. Увидим. Но с чего ты решился-то на это?

Я пристально изучал его, не зная, как лучше послать далеко и надолго.

А потом. А потом выложил ему все как оно было. Все, что я надумал за прошлую ночь.

Я впервые, не особо сковываясь, рассказал кому-то о том, что касалось исключительно меня. Наверное, пиво и скопившаяся за долгое время усталость сделали свое дело.

Мятежный слушал меня, фактически не перебивая. Это было самое то. Я выливал свои мысли и мне никто не мешал, лишь под конец он начал задавать вопросы. Они были не совсем обычными. Нет. И это еще сильней поразило меня. Он подходил к моей проблеме с той стороны, с которой я никогда бы не подумал к ней подойти. Он смотрел на все немного иначе, но его взгляд не был похож на бред, или на нечто несуразное. Я всерьез отнесся к тому, что он посоветовал мне насчет того, что я собирался и как собирался сделать.

— Убедись, что это ее машина. Ты как никто знаешь, как важно, чтобы водитель совпал с той, которую выбрал себе. Понимаешь, о чем я?

— Мдааа.

— Тем более, времени будет навалом. Насколько я знаю о планах девочек, они устраивают нечто грандиозное. Берг явно будет скучать, так протестируй ее, чтобы она ни о чем не догадалась.

— Это хорошая мысль, — кивнул я. — Пожалуй, я так и сделаю, заодно, — я кое о чем вспомнил, — пожалуй, я знаю, куда нам стоит с ней съездить.

— Одно другому не помешает. Только, Франк, зная тебя, смотри не испорти все своими нервами, — продолжил он. — Я заметил у тебя есть склонности к нервозу. Ха-ха-ха!

— Пошел ты!

Допив свои банки, мы наконец-таки распрощались, сжалившись над ним, я позволил ему забрать к себе Франка-младшего, а сам отправился наверх.

— О, Божеее…

Малышка спала поперек кровати, в моей футболке, на моей подушке.

Остановившись неподалеку от нее, я принялся наблюдать за ней. На тумбочке, с ее стороны, неожиданно для меня, появились какие-то новые фотографии, одетые в яркие рамки.

Здесь было фото с Бразилии, были фотографии и отсюда. На них был запечатлен либо я, либо мы вместе.

У самого края, ближе всего к Берг, стояла фотография, сделанная этой весной, еще перед трагическими событиями.

Мы были втроем. Она, Максим и я. Он сидел перед нами и широко улыбался.

Черт. Я не мог думать о брате. Лишь мысли о том, что он с Киром, позволяли мне спать.

Я обязательно верну тебя. Разберусь с клубом. И верну.

Вновь почувствовал ту злость и то безграничное отчаянье. Сволочи, которые пытались стереть нас с лица земли, засадить и уничтожить, испортили жизнь всем моим близким. Я пошел за Павлом из жажды мести. За всех. За каждого из своих.

За Жеку, за Влада, за Шнурка, за Кира, за Капитана, за Цепь и за Каса. Это была моя семья. Мои люди, за которых я нес ответственность.

За Максима. За брата, перед которым мне никогда в жизни не оправдаться. Вся ложь, в которую превратилась его жизнь из-за меня… Мне никогда не выпросить у него прощения.

И за себя. За свое счастье. То есть за Берг. За мое будущее.

Есть ли оно у меня? Есть ли оно у нас? А у нас с ней вместе?

Это уже было серьезно. Никогда ранее я не думал, не размышлял в данном контексте.

Обессиленно, опустился на кровать, прямо возле подушки.

Проведя рукой по копне ее волос, убрал все лишнее с лица.

Есть ли у меня будущее? И кто я такой, чтобы портить ее жизнь? Ее будущее?

Что будет с нами, когда мы окончательно увязнем в нашей афере? Чем все это закончиться? Что будет с нами?

Моя голова затрещала от боли. Поднявшись, я понял, что не смогу лечь в кровать. Я все равно не засну.

Спустившись вниз, неожиданно почувствовал себя одиноким и явно находящимся не в своей тарелке.

Делать было нечего.

— Эээйй! Ты спишь? — приоткрыв дверь, поинтересовался я в темноту.

Пройдя внутрь комнаты, я подошел к кровати Мятежного. Оттуда раздавалось довольное посапывание. Не понятно чье. То ли Франки, то ли Шторма.

— Эйй! Слышишь?! Чувак! — дернул я его за плечо.

— О-о-о… — пробормотал что-то во сне Паша.

— Блять, ты как так быстро заснул? — удивился я.

Не в моих правилах было отступать, поэтому я вновь затормошил его:

— Эээээййй!!! — склонившись к нему, я начал ворчать. — Ну, бляяяять!!

Тут он дернулся и скорее всего раскрыл глаза. Я нависал над ним темной тенью.

— Еб твою мать!!! — забился он в угол кровати. — Кто тут!!??

— Сука, это я! — прошипел ему в ответ.

— Тыыы? О, Господи, Димон, как я испугался!!! — Павел потянулся к выключателю.

Через мгновение, я стал ценителем его красочной клетчатой пижамы.

— Ееееббаать, Шторм, ты когда решишь с какой-нибудь девахой переспать, все-таки смени одежду! — дико заржал я.

— Блин, — растирал он лицо руками. — Ты ради этого сюда привалил? Ты сумасшедший? А, ну да! Что я тупой вопрос задаю???

— Да, брось! — уселся я на его кровать. — Мне не спится.

— Чегооо? — потряс он головой. — Что?? — он смотрел на меня совершенно сонными глазами. — И? Ты решил, что мне спать тоже не обязательно??? Спасибо!!! И кто из нас чмо?

— Мятежный, — протянул я, — как думаешь, я порчу Полине жизнь?

Он так и замер, с руками на лице:

— Чего? Не понял?

— Блин, я, кажется, совсем спился или что там со мной, но я хочу спросить. Как думаешь, я…

— Так!! Давай с самого начала, я ни хрена не понимаю…

— Паш, как думаешь, что будет с нами? — задал я ему прямой вопрос.

То, как он посмотрел на меня, говорило о том, что он полностью проснулся.

— Нет, я не сомневаюсь ни в чем, не собираюсь сливаться, но сколько у нас шансов?

Мы переглянулись:

— Диим…

— Понимаешь, я веду за собой своих ребят, выходит, я рушу их жизни?

Он опустил взгляд:

— Нет. Это не так. Эти люди не просто так пошли с тобой. У каждого свои причины.

— Но, если бы я не предложил им это…

— Франк! Если бы ты не предложил им это, это бы значило, что вы не единая семья. Все! Все они имели право отказаться. Все до единого! Они тут лишь по своему желанию! И пока что, пока мы не начали, они все имеют право уйти! Все! Я говорил это ни раз.

Я молча вздохнул.

— Но они не уйдут. — продолжил он. — На этом была моя первоначальная ставка, кстати… — усмехнулся Мятежный. — Они слишком привязаны к тебе. И для вас всех, это идиотское слово «семья» — значит гораздо больше, чем для всех людей, которых я когда-либо узнавал. Вот и все.

— Так это моя ответственность.

— Нет, это общая ответственность. Общая. Слово «семья» подразумевает само по себе каждого из ее членов. Или ты хочешь сказать, что ставишь себя выше Шнурка?

— Что?? Нет!

— Каса? Саши? — пожал он плечами.

— Нееет, это бред, — нахмурился я.

— Вот видишь! У каждого свое мнение, свое принятое лично решение. В этом истина. Ты посмотри на Рудковских — та же история. Вот только они связаны родством, что как-то смягчает их ситуацию. Они сестры, и они единственное, что есть у друг друга. Поэтому они вместе. Твои ребята, имея свои семьи, какие никакие, так же считают тебя и всех, кто в вашей компании, той же самой семьей. Для них нет разницы: связаны вы кровно или нет.

— А Берг, — затронул я, то, что волновало меня больше всего.

— А что Полина? У Полины одна семья — это ты, — пожал он плечами. — И опять-таки, те, кто входит в искусственно созданную тобой. У нее теперь даже нет брата, считай. Я не вдавался в подробности их отношений. Саша… Вряд ли, по тому, что я понял об Иване, он в ближайшее время не позволит себе подвергать, опять же, свою новую часть семьи какой-либо опасности.

— Получается, я втянул Полину…

— Никуда ты ее не втягивал! Она пошла за тобой. И даже не думала о другом варианте, я тебя уверяю. Берг, она… Ну, — Паша слегка склонил голову на бок. — Она… Я бы сказал, даже через чур привязана к тебе. Уж не знаю, как у тебя это вышло, но… Хммм… вряд ли… ее чувства можно назвать средне статической влюбленностью. Вряд ли это даже просто любовь. Она, как я это анализировал, наблюдая за вами, на тонкой грани ее отношение к тебе, не назовешь чем-то… м-м-м, обыденным. Такие люди порой болеют. Понимаешь, о чем я? Она едва ли не болеет тобой. Но все-таки сохраняет равновесие. И это хорошо. Если бы она заболела, это бы испортило все. Признаюсь, как-то я решил, что это с ней случилось, но то, как она успешно оттолкнула тебя и встала на дыбы, доказало обратное. Берг, скажем литературными словами, любит тебя до безумства, ты для нее все, весь смысл жизни, но этот смысл в ней здравый и контролируемый. Вот так.

— Это же хорошо? — спросил я его.

— Франк, я не могу решить это за тебя. Я не знаю о том, что ты думаешь, тебя гораздо сложнее прочитать. По ней все видно — она за тобой в огонь и воду. Берг будет с тобой навсегда, если ты захочешь.

Я усмехнулся.

Он продолжил, периодически махая рукой:

— Она будет продолжать портить тебе нервы, она будет устраивать скандалы, она никогда не даст тебе заскучать, она будет выдумывать много всего, лишь бы достать тебя, скорее всего, даже не только из-за своего характера, я думаю, она немного боится, что может наскучить тебе…

— Ха-ха-ха! Что? Ха-ха-ха! Ерунда!

— Это ты так думаешь! А у нее все по-другому. На самом деле, раньше, когда мы с ней только познакомились, я считал ее куда более поверхностной, менее серьезной. Она повзрослела. С тобой или ради тебя, из-за тебя, просто сама по себе… Не знаю. Но она стала девушкой, уже взрослой, без той подростковой нотки идиотизма. Нет, теперь он в ней совершенно особенный, направленный в большей степени в твою сторону… Ха-ха-ха! По мне так, — указал он на себя. — Вы идеально подходите друг другу. Но это лишь мое мнение. Со стороны, особо не копаясь в тебе.

— А что так? Ха-ха-ха!

— Ты хочешь, чтобы я это сделал? — усмехнувшись, он облокотился на стенку. — Я могу легко это провернуть, если постараюсь. Но ты подумай, стоит ли тебе знать, что я могу рассказать о том, что на самом деле творится в твоей голове?

— Даже так? Настолько все профессионально? — приподнял я бровь.

— Не забывай, я тот, кто мастерски разбирается в людях. Я жил благодаря этому долгое время. Ты находишь все самые слабые точки в человеке и давишь на него этим. Это очень эффективно. Вспомни о Касе.

— Тогда давай! Выкладывай, — прищурился я.

— Ты конечно выбрал самое подходящее время для разговора.

Проснувшийся в этот момент от наших голосов пес, недовольно рыкнул и полностью скрылся под одеялом.

— Ну так, ты скажешь мне что-нибудь? — поинтересовался я.

— Чего конкретно ты хочешь? Что именно тебя интересует, обращая внимание на то, что, по моему мнению, как бы не открещивался, ты прекрасно осознаешь свою важность в глазах этих ребят? В глазах Берг уж тем более. Насколько я понял, у тебя такое впервые, я имею в виду столь долгие и серьезные отношения. А учитывая твою природную неспособность относиться к тому, к чему обычно люди подходят ответственно, на должном уровне, ты просто пугаешься и боишься.

— Выходит, по-твоему мнению, я — трус? — усмехнулся я.

— Ты был бы им, если бы почувствовав, что твоя жизнь из-за Берг меняет скорость и привычные обороты, решил бы отказаться от всего ради своего комфорта. Франк, брось, и последнему придурку понятно, что тебя все устраивает и тебе нравиться то, что между вами, — пожал он плечами, — просто порой в тебя вселяется какой-то демон и ты начинаешь вести себя самым что ни есть несуразным образом. Но это нормально, нормально для ваших с ней отношений, поскольку она сама даст фору многим в подобных загонах.

— М-м-м… Ладно.

Поднявшись с кровати, я медленно направился к выходу.

— Это все? Ты отпускаешь меня спать?

Обернувшись, я застыл, не зная, что делать. Мне ничем не помог этот разговор, потому что он не пролил ни каплю света на то, что волновало меня.

— Фрааанк, давай на чистоту тогда. Что тебя гложет.

— Ничего…

— Ничего? — не поверил он мне. — Тогда иди спать и мне не мешай.

Обиженно выключив свет, не дождавшись пока я выйду, он лег обратно.

Оказавшись на кухне, я заварил себе чаю и принялся от безделья смотреть в окно. Скоро уже должно было светлеть. Но пока что было довольно сложно разглядеть нечто конкретное.

Я промаялся около двух часов и поняв, что в этот раз меня ожидает разгромное поражение, не слушая себя, поднялся с места.

— Я не хочу терять ее, — включив свет произнес, вновь усаживаясь на кровать к Шторму. — Слышишь? Эй!

Он еле слышно храпел, во сне обнимая подергивающего задними лапами Франка.

— Пошел на хер! — огрызнулся я на пса, который вновь недовольно смотрел на меня заспанными глазами.

— Чтоооо? — приподняв голову с подушки, Паша еле-еле заставил себя приоткрыть один глаз, — Франк! Ты совсем больной??? Сколько времени?

— Не важно, — ответил я ему.

— Ты что опять не спишь? О-о-о! И мне не даешь!

— Я не ложился!

— Вообще? — Паша прикрыл от света глаза, — и почему?

— Да, блин…

— Блять… — выругался он. — Дим, ты можешь нормально объяснить мне все, что происходит? Какого хрена ты себя так ведешь? Все же нормально было!

— В том то и дело. — пожал я плечами, — Я сам себя не понимаю. Ты был прав, когда сказал, что я запутался и не знаю, что мне со всем этим делать. Понимаешь?

— Вообще-то не очень, ну да ладно.

— Ты уверен в том, что… — запнулся я. — Что у нас есть шанс на…

— Вот почему мне упорно кажется, что ты не о компании сейчас говоришь, а о своих отношениях с Полиной?

Молча ждал его реакции.

— Дим, я уже говорил тебе, так что повторю: мы справимся со всем.

— А потом?

— А потом каждый из нас будет жить своей счастливой жизнью! Делать, что захочет! И я не могу даже приблизительно представить, что вы надумаете с Берг, но…

— Думаешь, мы будем вместе?

— Да ты издеваешься? — простонал он. — Когда я умудрился подписаться под документами о твоем усыновлении?

— Иди нахуй! Я нормально тебя спросил!

— Блять, да! Да, я уверен в том, что вы останетесь вместе. Да с чего ты думаешь над этим, Франк!? Ты же никогда особо не парился.

— А теперь парюсь, — пробормотал я.

— Почему? Почему сейчас?

Я молчал.

— Да говори уже!!! Еще одной побудки я не выдержу!!! С самого начала сказал тебе выкладывать все…

— Я, наверное, спать пойду, — устало произнес я. — Ладно, спи…

— Чего?? — он приподнялся с кровати. — Вот и пиздуй отсюда тогда! Честное слово! Достал!!!

— Я не хочу ее терять, — выдал я неожиданно.

Он растерянно осмотрелся по сторонам.

— Так не делай этого!

— Я хочу, чтобы она всегда была рядом, — продолжил.

— Пускай будет! — ответил он.

— Но… Но я не уверен, что это будет лучший вариант для нее, — наконец-таки произнес я-то, что коробило меня.

Мятежный, шумно вздохнув, прикрыл глаза.

— Ладно, я пойду посплю… — мне все это надоело.

— Подожди, — он сел на кровати рядом со мной. — Заканчивай с этим. Поверь мне, не надо думать подобным образом.

— Я просто констатирую факт.

— Он ошибочный.

— Ты сам понимаешь, что я прав.

— Франк! — он смотрел на то, как я ухожу. — Тебе мало было решать за нее, чем заниматься? Ну что? От этого стало лучше??? И сейчас не станет. Не смей решать за нее, это глупо и это неправильно. Ты будешь ничтожеством, если поступишь с ней подобным образом. Я говорил тебе, что ты для нее значишь. Если ты этого не понял, повторю: она не справится с этим.

— Что я смогу дать ей? — обратился я к нему. — Потом?

— Зачем ты думаешь сейчас об этом???

— Действительно! Вот в этом ты прав! — огрызнулся я. — Зачем я думаю об этом, о нашем с ней будущем, если я может быть сдохну через два месяца либо сяду на пол жизни!

— Дима!

Не обращая на него внимания, я ушел к себе.

Полинка так и спала, раскинувшись по всей кровати.

Стараясь не разбудить, я перетащил ее на одну строну и лег с ней рядом.

Будто почувствовав меня, несмотря на свой глубокий сон, она тотчас устроилась на моей груди и положила руку мне на шею.

Я же никак не мог успокоиться.