Еще больше скорости. Еще больше любви

=== Сто двадцать вторая. Павел ===

Вернувшись на квартиру, я передал все съестное Наталье, которая подобно Насте с Полиной смахивала на зомби.

Единственные, кто оставались еще более-менее живыми, — наши собаки, однако, общее настроение передавалось и им.

Франк забрал у меня ноутбук, решив как можно быстрее связаться с Иваном. Кастильский же, едва не стукнувшийся лбом о захлопнувшуюся перед ним дверь, решил дать Насте еще немного времени. Шумно вздохнув, он последовал за Димой.

Я присоединился к ним, как только убедился в том, что никто не остался без работы — остальные пацаны пытались настроить телевизор.

Так было лучше — пока все чем-то спасались, меньше думали о том, что с нами нет одного.

— Блять, Ваня, — стонал Дима, раз за разом обновляя совсем недавно созданную почту. — Ну, давай! Давай! Позвони мне! Выйди на связь!

Он сбросил в письме свой новый номер. От старых мы избавились еще до того, как оказались в этой квартире, поэтому, что во мне, что в Диме, тлела надежда того, что у Капитана все нормально, и он не может выйти на связь только из-за того, что не знает нужных цифр.

Франк не подпускал никого к ноутбуку, хотя мне хотелось посмотреть последние новости.

Объяснив ему, что если Ваня сам пытается с нами связаться, он не упустит его сообщения, я наконец-таки уговорил Диму отдать мне ноутбук.

Зайдя на страницу Петербургских новостей, я вскользь пробежался глазами по самым популярным сводкам.

— Смотри! — ткнул в экран Кас.

Мы переходили по ссылкам.

«С самого утра ведется проверка многих крупных чиновников, бизнесменов страны, которые оказались у полиции под подозрением…»

«… на данный момент правоохранительные органы стараются замалчивать ситуацию, о которой мы сообщили еще ночью. Причина, по которой сегодня с самого утра были заведены десятки уголовных дел на владельцев крупнейших корпораций России, не уточняется…»

«Сенсация! И вновь наш город дымиться! Вновь нас терзают! И вновь виной всему те, кто долгое время наживается на нас, на несчастных, смертных, граждан! Кажется, время пошло вспять, и мы погрузились в прошлое. Петербург не может спать спокойно, не зря нам присвоили прилагательное „бандитский“. Из достоверных источников: незаконный Питерский клуб автогонщиков вновь всплыл, вынырнул со дна.»

«Гонщики, мешающие жить городу спокойной жизнью, как оказалось, были спонсированы самыми влиятельными людьми страны!»

«Смертельная гонка! Кто в этот раз будет бороться за свою жизнь? Глупые подростки, участвующие в незаконных заездах ради легких, но опасных денег, или олигархи, имена которых были раскрыты доблестной полицией нашего города!?»

«… а мы еще что-то говорим о том, что правительство нашего города не работает! Это дело станет настоящей сенсацией! Браво! Полиция, браво!»

«Сегодня ночью центральным отделением полиции города Санкт-Петербурга было раскрыта преступная группировка, которая с девяностых годов не давала спокойно спать нашему городу.»

Интернет пестрил.

— Вот это да! — хватался за голову Кастильский.

— Ребята! — выкрикнул Франк. — Идите сюда! Все!

Остальные тот час собрались вокруг нас.

— Ого! — ахнула Полина, — я его знаю.

Перед нами было фото одного из участников осеннего прошлогоднего съезда.

«Как оказалось, некоторые из крупных бизнесменов страны оказались связаны с клубом, ответственным за несанкционированные гонки, проходившие по всей стране. Что ждет провинившихся? Штраф? Тюрьма? Узнаем», — зачитал один из отрывков вслух Женя.

«Полиция Москвы в сотрудничестве с отделениями города Санкт-Петербурга завело несколько десятков дел против крупных чиновников. Как нам рассказал сам начальник Петербургского отделения Андреев Алексей Владимирович, операция по обнаружению доказательств, причастности крупных спонсоров к подобным тусовкам, велась давным-давно и усердно. Все привело к тому, что полиции удалось раскрыть одну из самых крупнейших бандитских организаций по стране, которая занималась не только несанкционированными гонками! По последним данным, по ходу расследования были обнаружены доказательства того, что члены так называемого „автоклуба“, прикрываясь сетью строящихся треков, незаконно торговало машинами экстра-класса, перевозя их через границу без необходимых документов». Вот как! Дело вели они! — сплюнул на пол Андрей. — Ага! Давным-давно! Какие молодцы!

Я же читал еще ниже.

«Буквально час тому назад нам удалось выяснить, что авто-треки, под прикрытием которых, происходила транспортировка элитных спортивных супер-каров, принадлежат одному из самых влиятельных бизнесменов России Мятежному Александру Алексеевичу. Напомним Вам, что его сын погиб весной этого года во время участия в несанкционированной, запретной гонке, устраиваемой клубом, погоня за которым ведется уже долгое время».

— О-о-о, — не выдержал я.

— Что такое? — поинтересовалась стоявшая за моей спиной Ната.

Я указал на заинтересовавшую меня строчку.

«С самого утра главный офис московского бизнесмена закрыт. Нам остается ожидать у закрытых дверей, теряясь в догадках, строя предположения, как объяснит открывшуюся правду один из самых влиятельных людей столицы».

«Давайте сделаем так, чтобы это не сошло с рук, зажравшимся из своих золотых тарелок, денежным уродам! Выйдем на улицы! Если, не дай Бог, страна пойдет у них на поводу».

Я зашел еще на одну ссылку, переопределившую меня на форум.

«— Парни, слыхали последние новости?

— Конечно! С утра читаем! Голова пухнет!

— Это чертовский пиздец! Маза Фака!

— Это Питер, да, детка! Кажись, мы теперь знаем, кто виноват в смерти наших собратьев!

— Я в шоке! Это же его отец! А-а-а!

— Не понимаю, каким образом папаша оказался замешан в том, в чем обвинили его погибшего сына?

— Яблоко от яблони не далеко падает. Окажется еще, что папаня сам и засадил сына в гроб на колесах. Питер не катается до смерти! А из-за этой московской падлы погиб наш местный чувак!

— Они Москвичи! Вот и устраивали бы все в Москве! А Питеру за что досталось? А? Питерским-то за что??? За что нашим парням?

— Был я на их слете, что пытались организовать оставшиеся. Кошмар. Скукотища. Да я тогда на них посмотрел и понял, что чуваки, походу, не пришли в себя еще. Да и придут ли? Помню только одну бешеную телку. Никогда бы не стал кататься с ней. Сумасшедшая.

— Тебе повезло! А я так и не попал! Мамка вычислила и дома заперла!

— Да ты лох! Но они быстро завязали. Может вновь прикрыли, а может, поняли, что уже не то. Все-таки клуб их крышевал и все организовывал, а без поддержки много не наездишь.

— Что будет то теперь? Винили же ребят все это время, типа они все затевали! А оказалось, что виновных дай Бог! Сволочи! Свалили тогда всех на наших парней!

— Хочу в их команду! Как думаете, они выйдут говорить? Теперь, когда все карты раскрылись и все признают, что их на самом деле заставляли эти ебанутые толстосумы ради забавы?

— Какой забавы? Никто никого не оправдает перед общественностью, делать им больше нечего! Но, полиции браво!!! Не ожидал! Пусть посадят главных виновных, рассчитывающих на то, что они и дальше смогут терроризировать наших ребят! А те заживут спокойно! За них отомстили! Да! Вот пускай те, кто кричал, что они исчадье ада, скажут это в лицо всем нашим бизнесменам, ебать их всех в жопу!»

Больше часа мы читали различные статьи в Интернете.

Стало очевидно несколько фактов:

Все, кто был в наших списках, сейчас чувствовали себя не сладко, отбиваясь от атак полиции.

Наши доказательства, правда, были неопровержимы, иначе город бы не завел моментально столько дел.

Началось расследование, которое моментально связало клуб с треками, которые под прикрытием благотворительности строил мой отец.

Его офисы сегодня так и не открылись.

У меня екнуло в сердце.

Неужели? Нежели я выиграл хоть что-то?

Неужели у меня получилось?

Все газеты пестрили разнообразными заголовками на одну и ту же тему. Чем больше разгорался день, тем точней излагалась суть дела. Чем выше поднималось солнце, тем более подробно писались заметки. Шло время — репортеры копали глубже.

Наблюдая за всем этим из подполья, я ощущал противоречивые эмоции.

Да. У нас получилось. У нас действительно получилось поставить всех на голову. Не так, как в прошлый раз, когда дело замяли с помощью моего отца. Сейчас он сам попал под огонь. Сейчас уже никто не мог исправить ситуацию. Слишком многое вылилось в массы.

Казалось бы, мы победили! Мы на самом деле уничтожили своего противника. Мы уничтожили главных. Мы истребили вип-членство.

Мы могли забрать себе деньги и валить к чертям собачим.

Я мог забрать свою часть, забрать Рудковскую и уматывать. И жить счастливо.

Все это грело меня изнутри и не переставало возникать в мыслях.

Мы все могли бы жить счастливо.

Все могло бы закончиться, решив мы разойтись и жить собственной жизнью.

Интересно, понимал ли это Франк? Понимал. Я был уверен в этом. Все. Это был конец. Мы могли поставить точку.

Могли. Но не делали этого.

Я листал подряд менее популярные сообщения.

На третьей странице мои глаза наткнулись на следующее предложение:

«Вчера, поздним вечером была взорвана машина, припаркованная на безлюдной улице в спальном районе. Никто не пострадал».

Листая дальше, я почувствовал, как возникает ком в горле.

«Утром было обнаружено тело молодого человека, личность которого пока не удалось опознать, из-за отсутствия любых документов утверждающих личность. Тело было сброшено в придорожную канаву возле гаражей на окраине города. Если бы не собака и ее хозяин, не понимающий, чем так заинтересовался его питомец, труп молодого мужчины могли бы обнаружить не так скоро».

Я знал, что все кто был рядом со мной, читают этот текст.

Мы не ставили точку.

Другая вкладка.

«Тело мужчины, найденного сегодня в одном из спальных районов Санкт-Петербурга опознано. Родственники погибшего поставлены в известность».

Франк прислонился лбом к поверхности стола.

Позади меня хлопнула дверь. Ей было очень плохо. Андрей так и не решился последовать за ней.

Столько много людей застывших в тишине.

Я закрыл вкладку с заметкой о Саше.

Дима не сможет жить с этим. Даже если, в конечном счете, люди, которые убили Сашу, получат по заслугам, он не остановиться, пока не отомстит лично. Я был в этом уверен, еле заметно изучая его со стороны. Встретившись взглядом с Полиной, я прочитал в ее глазах страх. Она прожигала меня насквозь. Я прекрасно помнил наш с ней ночной разговор.

Вновь переведя взгляд на Диму, понял, что не смогу уехать, зная, что он будет делать. Анализируя реакцию ребят, я не мог с уверенностью сказать о том, что те его поддерживают. Разве что Андрей. Кастильский.

Я медленно поднял на него взгляд.

На его лице я не распознал ни грамма неуверенности. Он решил для себя, что в любом случае останется рядом с Франком.

Я сразу же вспомнил о том, как он подставил Дмитрия весной. Это был его самый страшный кошмар. Да, пожалуй, я мог бы поставить на него. Он знал цену верности и преданности. Знал, что такое предательство. Он знал. И он готов был остаться, не смотря на то, что все происходившее вокруг нас могло стать очень страшным.

Настя.

Я прекрасно понимал ее.

Я вспоминал себя и Егора.

Егора, потеря которого, едва не свела меня с ума. Я обязан был проконтролировать ее, уберечь от подстерегающих ее опасностей. Ее бы ни за что не оставила сестра. Если я еще мог рассчитывать на то, что Ната уедет со мной, оставив Настю под присмотром у всех остальных ребят при удачном завершении дела, то в данной ситуации, было глупо думать о том, что Рудковская старшая бросит сестру.

Полина.

Цепь многое сделал для того, чтобы они с Франком смогли вновь найти друг друга.

Слова здесь были лишними.

Однако, так или иначе, все были перепуганы на столько, что я слабо представлял себе, как мы будем развязывать этот комок из шипящих змей.

Я думал об этом, пока все остальные вокруг меня молчали.

С каждой секундой становилось все тяжелее и тяжелей.

А потом стало еще хуже. Я не успел ничего сообразить, никак среагировать, защитить себя. В мою спину воткнули острый, опасный нож.

Прямо в спину.

— Ребята, — Все резко обернулись, услышав еда слышимый голос Анастасии. — Вам надо это увидеть.

— Что? Что такое? — всполошился Кас.

У меня внутри все замерзло. Настя не отрывала от меня замученного взгляда.

— Я не знаю, но только что в новостях говорили об интервью, сейчас начнется.

— Не понял, — покачал головой Дима.

Не сказав больше ни слова, Настя повернулась к двери.

Не обращая внимания на гул, возникший между ребятами, я последовал за ней. Что-то манило меня в соседнюю комнату, что-то звало меня туда.

Ната последовала за мной. Еще Берг вместе с Франком.

Замерев возле Насти, скрестившей на груди руки, я, ничего не понимая, принялся смотреть в работающий телевизор, экран которого сильно искажался помехами.

— Что? — переспросила Полина. — О нас говорят?

— Да сто пудово! — опустился на диван Дмитрий. — Ну ладно, послушаем!

Все это время я наблюдал за тем, как Настя медленно качает головой.

— Эй! Что с тобой? — не выдержал я. Встретившись со мной взглядом, она вдруг неожиданно и резко схватила меня за руку. — Ты чего?

— Насть! — протянул Кас.

Все остальные ребята столпились позади нас.

Недопонимание, возникшее между нами, разорвал в клочья противный, мерзкий голос диктора:

— Еще раз, здравствуйте! Мы продолжаем выпуск новостей! Сегодня, на протяжении всего дня, всей страной обсуждается заговор между крупнейшими лидерами Российского бизнеса. И вот, кажется, дело сдвинулось с мертвой точки! Я передаю слово нашему корреспонденту Константину Каримову, работающему на месте событий.

Мы внимательно следили за сменой картинок.

Бабах.

Тот самый удар. Ножом.

— О Боже, — голос Полины.

На экране возникло здание, в котором располагался главный офис моего отца.

Вокруг закрытых дверей столпилась сотня народа. Огромное количество корреспондентов с разных крупных каналов. Бесконечное количество охраны. Шум. Гам.

Спустя минуту в кадре возник молодой человек.

Поздоровавшись, он представился своим зрителям и, выдержав небольшую паузу, заговорил:

— Подошли к концу переговоры, проходящие в центре столицы за закрытыми дверьми, куда вход сегодня обычным смертным был строго настрого запрещен. С самого утра отделение полиции нагрянуло в офис крупнейшего бизнесмена Мятежного Александра Алексеевича, после чего обе стороны скрылись с глаз общественности. Сам факт того, что обсуждение происходило на территории частного лица, а не в государственном учреждении, позволяет предполагать, что в этом деле много странного и непонятного. Сейчас же, когда все закончилось, и мы видели, как совсем недавно это место покинула полиция города, нам посчастливилось оказаться в самом центре событий, поскольку именно нашему каналу влиятельный человек, оказавшийся в центре горячих споров, согласился дать интервью, — кричал во весь голос Константин, пытаясь пересилить взбесившуюся толпу корреспондентов. — И вот! — молодой человек обернулся. — Прямо сейчас мы видим, как под защитой достаточно большого количества охранников, Александр Алексеевич спускается по ступеням своего офиса.

Я не сводил глаз с экрана.

Видеть своего отца так близко. Кошмар.

Это была моя семья. Мой мир. Мир, который я старался разрушить.

По тому, как отец поджимал губы, я сразу же понял, что он дико зол. Что же, разозлить его было очень сложно.

Он был взвинчен, это стало понятно сразу же: он яростно отталкивал от себя репортеров, пытающихся пробраться к нему через толпу охранников.

Его пальто, что было накинуто на костюм, развевалось на ветру. Волосы, всегда хорошо уложенные, так же не давали отцу покоя, порой падая на лоб.

Что-то однозначно бесило его, не давало покоя. Ха-ха-ха. Интересно, что?

Не выдержав, я усмехнулся.

Ребята тот час перевел на меня взволновано-удивленные взгляды.

Я постарался спрятать с губ улыбку. Злорадство. Ну что?

Я смотрел на него, а он на меня с экрана. Я победил тебя? Да? В конце концов, я победил тебя. Если под тебя начнут копать, тебе не выбраться, я знаю, сколько на тебе лжи, разнообразных махинаций и обманов. Это не что-то, мимо чего смогут пройти власти, нет. Тебе все это с рук не сойдет.

— Александр Алексеевич! — воскликнул корреспондент канала. — Я представляю собой…

— Я знаю, что вы за канал, — прервал его мой отец. — Не надо повторять по сто раз. Давайте быстрее, мне некогда.

Репортер смущенно замолк.

— Хм, — хмыкнул Кас. — Ну-ну.

— Александр Алексеевич, мы бы…

— Пока вы подготавливаете свою неудачную речь, я скажу то, что планировал, — у меня похолодело внутри. Он смотрел прямо на меня.

Я почувствовал маленькую ладошку, сжавшую мои пальцы.

Перехватив ее, я согрел Наташину руку, что являлась для меня необходимой поддержкой.

— Я бы хотел грамотно объяснить всем зрителям, смотрящим сегодня на протяжении целого дня телевизор, произошедшее недоразумение.

— Что?? — возмутились одновременно Кас и Влад. — Недоразумение?

— Недоразумение? — следом за ними переспросил Константин.

— Помолчите, — попросил я ребят.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся мой отец. — Иначе я бы не стоял сейчас перед вами, а ехал бы в управление!

Мы с Димой быстро переглянулись.

В его глазах возникло непонимание. Я же прекрасно знал, какую игру сейчас будет вести мой отец. Он ни за что в жизни не подаст вида, что его прижали. Нет. Он будет говорить все что угодно, заверяя остальных, что все хорошо, что все происходящее не требует особого внимания. Возможно, к другим, но только не к нему.

— Видите ли, — мой отец медленно провел рукой по волосам, — те факты, что всплыли наружу этой ночью, что же, это все печальные данные, это говорит о том, что люди, которые оказались в списках подозреваемых могут быть причастны к серьезному преступлению. Я позволил себе не вдаваться в подробности происходящего, поскольку был занят свалившимися на меня проблемами, однако, смею заверить вас, что для меня подобное известие было не меньшим шоком. Что здесь можно сказать? Все должно быть наказано по закону. Обязательно.

— Но…

Не слушая репортера, отец говорил уверенным голосом.

— Сегодня я был вынужден предоставить полиции максимум информации, дабы доказать факт своей непричастности к происходящему.

— Ого! — почесал затылок Шнурок.

— Мне пришлось пережить много неприятных часов. Но сама суть обвинения. Это было бы, как минимум, — мой отец сделал паузу. — Очень странно, быть связанным с организацией…

Я прекрасно знал этот тип его речи. Он играл на камеру.

— Да-да-да, — как болванчик закивал головой Константин. — Мы понимаем.

— Тот факт, что неизвестные…

Я неосознанно передернулся.

Дима резко выпрямился на диване.

— Хотя, как утверждает полиция, проверенные источники обвинили меня в сговоре с системой, погубившей, — он глубоко вздохнул, — моего сына.

Мы смотрели друг на друга. Я смотрел прямо ему в глаза.

— Является бессовестным, аморальным напоминанием мне и моей семье о потере, которая, — на этом он отвернулся. Падла. Сколько раз он делал так при мне, когда рушил жизни тех, кто надеялся только на него.

— Падла, — не сдержался я.

Франк пристально смотрел на меня.

Я покачал головой. Я хотел, чтобы он не верил ему. Мой отец умел быть убедительным.

Дима так же молча пожал плечами.

— Поскольку мне пришлось передать много личной информации полиции города, этот день для меня был очень сложным и чрезвычайно неприятным, однако, я согласился на это интервью, преследуя свою цель.

— Какой именно? — Костя уже понял, что ему бессмысленно задавать какие-либо вопросы.

— Мне хочется передать сообщение.

Повисла пауза.

Непонятно почему, меня пробил холодный пот.

— Я хотел сказать о том, что, — мой отец вновь смотрел на нас с экрана телевизора. — То, что произошедшее с нами этой весной горе сводит с ума до сих пор. И то, что время не лечит. Это мое предупреждение всем родителям, попавшим в подобную нам западню. Берегите своих детей. — Он прожигал нас своим взглядом. — После того, как у меня забрали сына, я стал ходить в церковь, хоть, признаюсь, до этого, бывал там лишь по особо важным поводам. Я молюсь, — он замолчал, немного опустив голову. — Если бы у меня была хотя бы одна возможность вернуть себе сына, — он резко поднял взгляд и смотрел прямо в камеру. — Я бы сделал этого. Узнай бы я раньше, что он связался с плохой компанией, простите за прямоту, я бы сделал все от меня зависящее, чтобы вытащить его из нее. Я бы перешел все границы. Скажи мне хоть кто-то, что мой сын жив, вам может показаться это сумасшествием, но вдруг я бы столкнулся с таким чудом, вдруг я бы узнал, что все это злая шутка, и моя кровинка жива и просто запутался, перепугался и неправильно расставил приоритеты, сменив ту жизнь, что была дана ему от рождения, полную любви, заботы и достатка, на ту, что тонет во лжи и опасности, скажи мне кто-нибудь, что мой сын затерялся среди ублюдков, нашептывающих ему о том, что плохо — это хорошо, я бы, — он переступил с ноги на ноги, — сделал все, чтобы тех, кто мешал ему вернуться домой, не стало.

В прямом эфире повисла пауза.

— Я бы избавился от всех, от каждого. От всех, кто плохо влияет на моего сына, ведь это самое дорогое, что есть у каждого из нас. Наши дети. Был бы у меня хотя бы один шанс из миллиарда, вернуть себе свою родную кровь, меня бы никто не остановил, — говорил отец медленно. — Я бы убил.

Константин, окончательно растерявшись, непонимающе посмотрел в камеру.

— Я говорю это для того, — переменился в лице отец, — чтобы все поняли, насколько глупо выдвинутое против меня обвинение.

Молчание.

Его взгляд, направленный в камеру.

— Не получится обвинить меня во всем. Надо уметь играть в столь жестокие игры, — прищурившись, произнес отец, смотря на меня.

— Что заааа… — протянул Кас.

Ната впилась в мою кожу ногтями.

— Вы хотели еще что-то спросить у меня? — поинтересовался у парня с микрофоном отец.

— А-а-а. А что насчет, — Константин опустил взгляд в помятый листок. — Э-э-э, о том, что именно ваши автомобильные треки, и то, что ваша жена оказалась впутанной. Только сегодня прояснилось, кто стоит у руля нового проекта, так как же вышло, что, — путался он в словах.

— Хм, — сложил на груди руки отец. — Я понял вопрос, — уничтожающе посмотрел он на репортера. — Да, действительно, это не мои треки. В этом вся суть. Пока я не могу сказать что-то конкретное. То, что как оказалось, без моего ведома…

— Ну, естественно! — воскликнул Женя.

— … был налажен путь перевозки машин. Я не имею к этому никакого отношения, — остановился отец.

Смотря на него, я никак не мог понять, почему он так спокоен? Он делал вид, что его беспокоит то, о чем он говорил, но я знал отца и был уверен на сто процентов, что он вновь играет на камеру.

— Так же, — делал он выразительные паузы. — Так же как и моя жена. Естественно.

Меня ударило током.

— Да, — он вновь смотрел в экран. — Мы не афишировали, что данная отрасль находиться под ее контролем. Данный проект был представлен на недавнем съезде в Санкт-Петербурге, но даже тогда, мы решили не афишировать тот факт, что документально все находится в ее власти. Люди доверяют моим организациям, в связи с этим, надеясь на поддержку у крупных компаний, я по максимуму оттягивал тот момент, когда крупные лидеры поймут, что заключают договор не со мной, а с моей женой. Она сама предложила себя в качестве организатора и начальника всего. Я не мог ей в этом отказать. И то, что каким-то образом за спиной у моей жены происходили столь опасные и незаконные действия, говорит лишь о моей вине. Я не должен был, — вздохнул он. — Доверять подобное человеку, который мало что понимает в бизнесе.

— В прессе мелькала информация о том, что вашу жену сейчас допрашивают в…

— Что? — вырвалось у меня.

— Да, и сейчас я еду именно туда. Я знаю, что моя жена никаким образом не относиться к тому, что было сделано. А кто виноват? С этим нам придется разбираться. Я приложу максимум усилий, иначе страдать будет самый дорогой мне, к тому же невиновный, человек.

Я обессилено опустился на диван.

— Я знаю, будь рядом с нами сейчас наш сын, он бы не допустил того, что сейчас происходит с его матерью.

Крепко сжав виски, я не переставал смотреть на отца.

— Я бы сказал ему: вернись, — улыбнулся отец в камеру. — Но это не возможно. Поэтому, если вы не возражаете, на этом мы закончим и я поеду к жене, которой угрожает судебное разбирательство по вине кого-то, кто решил, что он умнее всех.

На этом связь оборвалась, и новости вновь переключились на студию.

Я чувствовал, как лишаюсь сознания, по мере осознания того, что сейчас на меня свалилось.

Каким же я был дураком!

— Паша!

Я хотел, чтобы меня оставили одного.

— Шторм!!!

Не обращая внимания на то, что он звал меня, я, отчаянно хлопнув входной дверью, направился на улицу.

Из теплой одежды на мне был только свитер, поэтому я тот час продрог на холодном ветру. Однако мне было все равно. В тот момент мне было плевать. Плевать на все.

Опустившись на корточки, я пытался понять, будет ли меня рвать или же мой организм просто отключится. Почему? Почему я попросту не могу лишиться чувств и забыться?

— Паш!

Я видел его кроссовки, которые он успел одеть при выходе из квартиры. Они так и остались перепачканными после вчерашнего побега.

Я был готов убить себя, когда он медленно опустился рядом со мной.

Мы оба молчали.

Совсем как вчера, на полу в комнате.

— Паш.

— Какой же я идиот! — поднял я на него взгляд. — Ведь… Ты слышал его? Ты тоже все понял?

Резко поднявшись, схватившись за голову, я пошел вдоль дома.

— Шторм! Подожди! — Дима следовал за мной по пятам. — Паш, мы не знали, не предполагали того, что все так обернется, когда сдавали на него информацию.

— Нет! Ты не понимаешь! — воскликнул я.

— Что я не понимаю?

— А то, что, — обернулся я на него. — Мы подозревали, что он в чем то замешан. А мама. Цепь. Боже мой! Как???

— Я не знаю. Если честно, я плохо представляю себе, что сейчас произошло, — пожал плечами Дима. — Я в шоке и я боюсь озвучивать то, что у меня на уме.

Мы, молча, смотрели друг на друга.

— Что мой отец устроил это все? Что он будет прикрываться моей матерью? — произнес я. — Что он? Да как он? Откуда?

Франк замешкался с ответом.

— Он специально, — шагнул я к нему. — Специально все это сделал. Это интервью. И он опять, опять выходит сухим из воды!

— Паш! — покачал Дима головой. — Почему ты так уверен в этом? Может, он говорит правду и это, действительно, случайность? Я сейчас говорю конкретно о том, что пострадала твоя мама.

— Хватит! — заорал я на него. — Хватит нести эту чушь!

— Ладно, — отступил он назад.

— Я! Это я опростоволосился! — рычал я на него. — Ты слышал, что он говорил? Ты понял хоть что-то из того, что было сказано?

— Да, — еле слышно ответил Франк. — Слышал. Но это мы должны обсуждать все вместе. Все имеют право знать то, о чем мы говорим.

Я лишь покачал головой.

— Мятежный, тебе придется, — ответил на это Франк. — Это уже касается нас всех. И это то, что еще раз доказывает, что твой отец…

— Да уж, тебе придется объяснить нам это, — раздалось из-за его спины.

Дима отошел в сторону, с удивлением смотря на Шнурка, подошедшего к нам столь не вовремя.

— Мы придем скоро, подожди с ребя…

— Какого хрена я должен тебя слушаться? — не дал ему договорить Шнурок. — Может хватит, а? Франк?

— Я тебе сказал.

— Да мне плевать, что ты сказал! — сплюнул тот на землю. — Я хочу знать. Хочу знать, — перевел он на меня злой взгляд. — Как…

— Шнурок! — воскликнул в отчаянье Дима.

— Он прав! Дима! — к нам присоединились Влад с Женей. — Хватит его защищать. Его мать жива, может ее и потрепают, но папаша вытащит в итоге. А Сашу нам никто не вернет.

Стараясь не обращать на них внимания, я направился к дому. Холодно. Бр, как же холодно.

— Стой! Куда ты пошел, а? — кричали мне в спину.

— Влад! Прекрати! — возмутился Дима.

— Пускай он объяснит!

Я слышал, что они идут за мной, и понимал, что скоро кто-нибудь из них, да не выдержит.

Вдохнув в себя побольше воздуха, я ускорил шаг и побежал к подъезду.

Мне не хотелось выяснять отношения с ними. Мне не хотелось говорить с ним.

— Смотри! Да он решил удрапать!

— Шнурок! Отстань от него.

Судя по тому, какая началась перепалка, Диму никто особо не слушал.

Постаравшись не обращать внимания на их ругательства, я потянул на себя входную дверь и в скором времени оказался в темной, грязной квартире.

— Паша! — бросилась в мою сторону Ната.

— Не надо! — взмолился я, но она, не послушавшись, повисла на моей шее. — Пусти меня. Я не хочу.

— Перестань!

У меня не осталось сил для того, чтобы оттащить ее от себя в тот момент, когда все остальные ребята вернулись с улицы.

— А вот теперь мы поговорим! — вырвавшись из Диминых рук, на меня бросился Шнурок.

Я не успел даже спрятать Рудковскую.

В создавшейся суматохе, я слабо понимал, где кто находиться, кто что кричит.

Когда после пяти минут неразберихи, я смог наконец-таки высвободиться из рук злящегося на меня парня, мои глаза встретились с растерянным взглядом Кастильского, оттащившего Шнурка за воротник куртки в противоположный конец комнаты.

— Пусти меня! — шипел ему тот.

Осмотревшись по сторонам, прижав ладонь к носу, пострадавшему после нападения Шнурка, я в ужасе бросился к Нате, в это время севшую на кровать.

— Совсем с ума сошли? — орала на всех Берг. — Идиоты!

— Ната! — дрожала возле нее Настя. — Ты как?

— Эй! — присел я возле прикрывающей лицо Рудковской. — Посмотри на меня.

С силой убрав в стороны ее руки, я посмотрел на нее.

— Сука, — прошипел я.

У нее была разбита губа. Вокруг удара, который нанес ей Шнурок, подразумевая, что он попадет в меня, быстро возникала кровь, тот час соскальзывающая на подбородок.

— Мразь.

Агрессия, что возникла во мне, была столь масштабна, что она лишила меня возможности дышать. Лишь поднявшись, я смог вздохнуть воздуха.

Повернувшись к Шнурку, зло смотрящему в мою сторону, я направился прямо к нему.

— Шторм! — возразил Франк.

Сплюнувший на пол Шнурок произнес:

— Она случайно попала, это было для тебя, сука.

Меня тот час заколотило.

Я сделал в его сторону еще пару шагов.

— Пусти меня, я разберусь с ним, — обратился Шнурок к Кастильскому. — За то, что…

— За что? — переспросил тот. — За что, блять?

— Да вы все тут слабаки! И, кажется, забыли, кто перед вами! Кем он был в самом начале! — рявкнул на него друг.

— А ты? А кем ты стал? — вышел вперед Франк.

— Да че ты возникаешь? — огрызнулся на него Шнурок. — А?? Что? С какого момента кишка твоя стала тонка, а? Говори по существу! Тут все поняли! Поняли то, о чем говорил его папаша! Хочешь сказать, нет? Хочешь сказать, только я понял намек?

— То, что тебе что-то показалось между строк, не дает тебе право набрасываться на людей! Понял? — прокричала Берг.

— Мне что-то показалось? — огрызнулся Шнурок. — Тупая что ли?

— Закрой рот! — прошипел Франк.

— Да его отец считай в открытую указал нам, кто подослал к вам тех тварей!

— Ты понимаешь, насколько это слабое утверждение? — завопила Полина. — А?

— А что??? — продолжал спорить с ней Шнурок. — Он знал, что его интервью в любом случае увидят. Я не удивлюсь, что он специально согласился лишь на одно, только чтоб привлечь наше внимание! А уж кому-кому, как ни нам его слова ясней ясного!!! Вот только скажи мне, — Шнурок перевел на меня взгляд. — С какого момента твой папаша знает, что ты жив, а? Да еще и ведет на тебя охоту!

Попятившись, я наткнулся спиной на Дмитрия.

— А? Не пояснишь? Вроде как он был в курсе того, что ты сдох! Разве не ради того, чтобы он так думал, ты устраивал эту хуету весной? А? А теперь что получается??? Ты привлек нас к своему плану по уничтожению клуба, который, как оказалось, завязан то на ком? — махал руками Шнурок. — На твоем отце! Вот на ком! Треки? На твоей матери! И теперь, в довершении всего, мы, где то спалившись, попали под удар того, кого послал за нами твой же папаша. И что? Что теперь?

— Шнурок! — пробормотал Дима.

Я буравил взглядом того, кто произнес вслух все, что у меня самого крутилось и не укладывалось в голове.

— Ты прав, — наконец-таки ответил я. — Выходит, что так. Выходит, что мой отец во всем этом замешан. То, что он связался с клубом — я уверен, это случилось ровно тогда, когда смог выйти на них из-за моей смерти. Я много раз говорил вам, что мой отец не остановится ни перед чем, что это плохой человек. Разве то, что он решил официально спрятать все за спиной у своей же жены, не указывает на это? А? — спросил у всех. — Но я клянусь! Клянусь своей чертовой жизнью! — воскликнул я под конец. — Я не понимаю, что сейчас происходит. То, что было сказано в интервью, да, я согласен с тобой, это было очевидно для нас, но я не знаю, не понимаю, каким образом получилось так, что, — сглотнул я, посмотрев на ребят, — что он знает! Не забывай, там был и я в меня целились так же… и я…

— Не так же… — перебил меня Франк.

— Что? — обернулся я на него.

— Не так же, — посмотрел он на меня. — Когда мы ждали с тобой, пока они пройдут, когда лежали, спрятавшись, они говорили о том, что им следовало быть осторожней, что им, считай, повезло, если они не попали в кого-то. Видимо, они не должны были перестрелять всех. Они целенаправленно целились в…

— Прекрати! — зашипел я на него.

— Шторм!

— Отстань от него! — возникший за моей спиной голос привел меня в чувство. — Хватит!

Не говоря больше не слова, Ната потянула меня на себя. Я видел, что у нее до сих пор выступает на губе кровь, это пробуждало во мне желание причинить боль тому, кто сделал с ней это, но я не хотел больше и секунды находиться в этой комнате.

Прикрыв за нами дверь, Рудковская медленно повернулась ко мне. Теперь мы были одни. Наедине. В помещение, которое сами выбрали для себя.

— Не позволяй им давить на себя. Думай о том, как самому справиться со всем этим. Думай о себе, — смотрела она на меня. — Я не представляю, что ты чувствуешь. Все это догадки, но если мы окажемся правы и твой отец…

— Он знает, — опустился я на кровать. — Не знаю, благодаря чему, но он знает.

До меня наконец-таки начала доходить суть происходящего. Отец знал. Черт побери! Откуда!? Как? Как он мог это узнать? Где? Что? В какой момент, что пошло не так? А? Как бы я хотел, чтобы рядом был хоть кто-то, кто мог бы ответить на мои вопросы.

Я смотрел в пол, сжав голову, рассуждая над всем тем, что вырвалось наружу.

— Но как? — задала тот же вопрос Ната. — Это же, это же невозможно!

Я поднял на нее взгляд.

— Я не знаю. Не знаю.

— Паша! — она присела напротив, возле меня.

— Поверь мне, я не представляю, откуда он может…

— Я знаю и понимаю, что ты вообще не ведаешь, — кивнула она, — мы все были уверены в том, что… Да я сама до самой встречи верила в то, что ты разбился.

— Что-то пошло не так, — прошептал я. — Но я не могу понять где, что меня выдало ему.

— Боже мой, — покачала она головой. — Твой отец захватил клуб и узнал, что ты жив. Он узнал, что, скорее всего, ты и пытаешься потопить его же бизнес.

Мы долго смотрели друг на друга.

Дверь еле слышно скрипнула.

Непродолжительное молчание.

— Где мы прокололись? — услышал я голос Димы. — Что нас раскрыло? Что раскрыло тебя?

Те же самые вопросы.

— Мне надо что-то сказать ребятам. После такого все еще больше разозлились. Все перепуганы словами твоего отца.

Молчание.

— Он не остановится, — поднял я на него взгляд. — Если он что-то решил.

— То есть, ты хочешь сказать, — усмехнулся Франк. — Что раз уж он решил не понятно с чего, что те, с которыми ты связался, тянут тебя на дно, и с ними надо расправиться, а мне теперь сидеть и ждать пока мои ребята не перемрут?

— Дима!

— Лучше я задам ему эти вопросы, — посмотрел Франк на Нату, — чем, его задавят все остальные.

«Я бы сказал ему: вернись.»

— Он не остановиться, пока я не вернусь домой, — мысль, пришедшая в голову, пронзила меня насквозь.

— Что? — опешила Ната.

— Отец, — попытался я подобрать правильные слова. — Отец, не смотря на все наши недопонимания, всегда пытался привязать меня к себе, — посмотрел я на них исподлобья. — Стоило мне подрасти и он понял, что я могу вести дела. Начался кошмар. Для меня. Это его своеобразная любовь. И видимо, узнав, что я жив…

— Боже мой, — покачала головой Ната.

— Он хочет, чтобы я пришел к нему. А то, что вместо того, чтобы вернуться в семью, я попытался ее разрушить…

— Он тебя убьет, — еле слышно произнесла Ната.

Дима пристально посмотрел на нее.

— Интересно, получается, — протянул он, — ты пытаешься отомстить за Егора, и, оказывается, мстишь своему же отцу, который в свою очередь предугадав то, что рано или поздно его могут запалить, перестраховывается твоей матерью. А, узнав, что ты жив, и являешься первым, кто хочет уничтожить клуб, власть над которым он прибрал к рукам, каким-то образом выйдя на нас, решает, что это мы те зачинщики, сбившие тебя с правильного пути. Поэтому нас надо уничтожить, чтобы преподать тебе урок. Чтобы ты как можно сильней испугался и прибежал к нему обратно. Так что ли? — вкратце пересказал сложившуюся историю Дима.

— Я не хочу к нему. Я не вернусь! — мой голос сорвался. — Я раньше не хотел, теперь и подавно!

Франк рассматривал меня с высоты своего роста.

— Ты его не знаешь! Если он и сейчас выберется из всего, он вас точно раздавит, а я не знаю, что со мной будет.

Ната крепко сжала мою ладонь.

— Ты не понимаешь! В каком я сейчас шоке! — злился я на молчавшего Дмитрия. — Я вместе с тобой все это делал! Я вместе с тобой вчера убегал! Я вчера вместе с тобой не уберег Цепь! И все это время я корил себя, что в его гибели есть толика и моей вины! А что теперь??? Если выйдет все так, как ты описал, что же??? Получается…

— Тебе никто этого не скажет, — покачал головой Франк.

— Что я виноват в его смерти? Да? В смерти Саши?

— Паша! — взмолилась Рудковская.

— Ты думаешь! — отбросив в сторону ее ладонь, я поднялся. — Ты думаешь, я могу осознать это? Думаешь, способен понять?

— Шторм.

— Я готов был принять все, что угодно, даже то, что отец причастен к клубу, что он присвоил этот бизнес себе, что он расплатится! Стало ли для меня удивительным то, что он предал и подставил мою мать, а теперь как верный, заботливый муж, спасает от «баловства» ее сына? Ты думаешь, — сорвался я.

— Паш.

— Ты думаешь, он скажет ей об этом? — проскулил я.

Мне было так отвратительно от самого себя.

— Паша.

Я шумно вздохнул и развел руками, смотря в полоток.

— За что мне все это?

Мы вновь молчали.

— Но знаешь, я готов справиться со всем этим, — посмотрел я на Франка. — Потому что это моя семья. Я привык к этому. Я готов был с этим смириться. Я бы воспринял то, что была задета моя мать как факт того, что мне не стоит и дальше пытаться разрушить его бизнес, ведь ей вредить я не хочу, но пережить то, что мой отец отдал приказ…

— Паш, мы же этого не знаем.

— Чтобы убить? Ведь стреляли и по мне, чтобы бы мы не слышали, — пробормотал я. — Они стреляли по всем нам. Я не знаю, почему все так вышло? Скорее всего, его тупые подчиненные решили не заморачиваться, или же, он не уточнил, что должно произойти со мной. Узнав, где я, он подослал ко мне своих же бандитов, чтобы избавиться от всех проблем разом. Но, поскольку не вышло…

— Шторм, — произнес Франк.

— Я не вернусь к нему.

— Никто не просит этого у тебя, — проскрежетал зубами Франк. — Никто! Но мы имеем право бояться! Нас каким-то образом вычислили! Как? Кого? Что будет дальше? В опасности лишь мы или же и наши семьи? Что будет с нами? Вот эти вопросы всех пугают! Понимаешь? А тот факт, что твой отец предложил тебе вернуться.

— Да-да-да! Типа, если я вернусь, все закончиться, — усмехнулся я.

— Я не думаю, что так будет, — ответил мне Франк. — Конечно, если тебе интересно мое мнение.

— И теперь, зная, кто, скорее всего, подставил нас и убил моего друга…

Вновь тишина.

— Дима, ты что? — прошептала Ната.

— Он выберется, — продолжил Франк. — Он уже выбирается. Сядут все. Я уверен в этом. Все те, кто был в списках. Возможно, достанется твоей матери, но его отец…

— Франк! — одернула его Ната.

— Это был Цепь! — проорал Дима ей в лицо.

— Заткнись!

— Это мой друг!!!

— Я знаю это!

— Тогда пошла ты!

На моих глазах Ната ударила его по лицу.

— А это его семья! — прошептала она, отступая назад, растирая по лицу слезы. — Не смей говорить подобное ему в лицо.

Я смотрел на них и пытался понять, о чем они говорят, но мысли исчезали из головы.

Не выдержав, я попросил их уйти и оставить меня одного.

К счастью, они послушали меня.

Дождавшись, пока за ними закроется дверь, я обессилено упал на кровать.

Это моя семья.

Это моя мать, которая страдала из-за меня и отца.

Это он, мой отец, по сути, должен был оберегать меня от злости и ужаса в этом мире.

За что?

Что мне со всем этим делать?

Отец знает.

Знает. Как? Почему?

Я забылся тревожным сном и очнулся лишь, когда за окном окончательно стемнело.

Судя по разговорам, что шли в соседней комнате, у ребят появились новые темы для обсуждений. Поднявшись, я направился к остальным.

Долгожданный голос согрел изнутри. Это был Капитан, вести которого могли хоть что-то прояснить.

Увидев меня в проеме дверей, Дима запнулся на половине предложения. Ваня был на громкой связи, поэтому я услышал, как он попросил друга повторить сказанное.

— Шторм пришел, — вместо этого протянул Дима. — Иди сюда.

Опустившись рядом с Димой, я поздоровался с Ваней.

Было больно выслушивать от него слова сожаления по поводу всего произошедшего. Было противно встречать на себе взгляды ребят. Некоторые сочувствовали мне, некоторые таили злобу.

— Паша, прости, эта инфа была засекречена. Если бы я знал, то твоя мать стоит во главе, но они обошли меня. Я не нашел доказательств того, что она связана с этими. Это моя ошибка. Я не знаю, как они умудрились спрятать основное, но до последнего момента владелец был засекречен. Было логично предположить, раз твой отец заявлял о своем намеренье контролировать данный проект, что он и…

— Все нормально, — перебил я его. — Ты не виноват. Виноват он.

Повисла пауза.

— Чем ей это грозит? — поинтересовался я. — Что ей предъявляют?

— Пока что… — задумался Иван. — Ничего особо страшного. Они только капнули самое начало. Насколько они далеко зайдут? Надо доказать тот факт, что твоя мать действительно была не в курсе происходящего. Но как? Если она владелец? Я не знаю.

— А-а-а.

— Твой отец внес огромный залог, чтобы ее отпустили домой. Сейчас она там.

— Ей можно чем-то помочь?

— М-м-м.

Все ждали, пока Ваня ответит.

— Ты понимаешь, чтобы доказать, что она не виновна, лучше всего указать на истинного виновника всего и это…

— На отца, — кивнул я.

— Да, но так получается, по крайней мере, пока что, полиция слишком плотно увязла в его экономических делах. Мне кажется, они ничего не найдут. Все достанется твоей маме.

— Тебе не кажется, — проскрипел я. — Он хочет отделаться меньшим. Пожертвовать частью бизнеса, а после, может, вообще убраться заграницу куда-нибудь, если вдруг что не получится. А мать это…

— Ваня, — перебил его Дима. — Расскажи ему о вчерашнем.

Я резко перевел взгляд на Франка.

— Я пытался найти тех, кто вчера вас, — Капитан не смог договорить. — Я пробил их по камерам. Их машины.

Мы с Димой пилили друг друга взглядами.

— Эти машины зарегистрированы и официально входят в штат охраны твоего отца, Паш.

— Нет, — меня закачало.

— Паш, — Ната вновь была рядом.

— Мы рядом, — прошептала ее сестра.

— И это говорит о том, что я был прав! — сплюнул Шнурок. — И теперь нас всех ждет пиздец, если этот малый не свалит к своему папаше!

— Интервью теперь гоняют по всем каналам, — покачал головой Женя.

— Конечно, он хочет, чтоб его услышали, — протянула Берг.

— Твой папаша знает о тебе! А еще он уверен, что, кажись, это мы тебя завербовали, чтобы ты уничтожил клуб, ну и как оказывается свой дом! И он, видите ли, решил вернуть себе свое. Родное, — рассматривал меня Шнурок.

Я испепелил его взглядом.

— Да я смотрю у вас огромная любовь в семье. Не хочешь вернуться к папочке?

— Закрой рот! — отозвался Кас.

— Пф! — фыркнул Шнурок. — Да я вас не понимаю ребята!!! Вы все какие-то странные!

— Нет! Это ты странный! — покачала головой Берг. — А мы одна команда! Одно целое!

— Одно целое? Мы!? Одно целое? — подошел к ней Шнурок. — Тогда покажи мне, раз мы здесь все собрались, где Цепь? А?

Я закрыл глаза, как только Франк, сорвавшийся с места, набросился на друга.

— Дима!!! Франк!

Их растащили после того, как они нанесли дуг другу пару ударов.

— Хватит уже! — вышла на середину Настя. — Ну зачем вы это делаете? А? Почему вы не можете вести себя спокойно? Зачем вы хотите причинить себе лишнюю боль?

— Потому что никто не понимает! — плевался Шнурок кровью. — Что пока этот ублюдок! — указал он на меня. — Не вернется домой, нас не оставят в покое!

— А думаешь, в ином случае оставят? — усмехнулся я. — Зная, что ты наделал? Ха-ха-ха! Ты идиот? Да только за то, что ты заложил всех, тебя убьют! Ты спер огромную кучу бабла! Тебя сотрут с лица земли! Вот, что с тобой сделают! Вернусь я или нет, вас все равно поубивают! Вот только я могу этим спастись, — прошипел я. — А вам уже никто не поможет, если мой отец знает, кто уничтожил его.

— Тогда и вали!!! Вали! — вытаращился он на меня.

— Ты идиот? — поинтересовался я.

— С самого начала это была бредовая затея! С самого начала!!! И кто? Кто нас в это втащил, а? — рявкнул Шнурок, обернувшись на Дмитрия. — А? Кто во всем виноват? А в том, что Цепь погиб?

— Закрой свой рот! — не выдержал Кас.

Вновь началась потасовка.

Как я устал.