Еще больше скорости. Еще больше любви

=== Сто двадцать шестая. Полина ===

Я проснулась, когда было еще совсем темно.

Спала очень плохо и тревожно. Сегодня был день похорон. Сегодня прощались с Сашкой. С Цепью.

С моим Сашей, который всегда выручал, спасал, помогал, которому я была обязана многим. Слишком многим.

Повернувшись на другой бок, приподнялась на локте.

Мое чудо, мое счастье, моя любовь рядом.

Он спит. Еще спит. Пускай.

Осторожно прижавшись носом к его щеке, я прикрыла глаза.

Дима.

Я смотрела, как он дышит, как приподнимается во время сна его грудь. Способность дышать, столь необходимая всем живым.

Саша, спасибо.

Уже третий день я просыпалась и благодарила его.

За спасение моего мира.

Каково это? Ощущать в себе подобное?

Это ужасно, это отвратительно, но я ничего не могла с этим поделать. Дима здесь. Он рядом. Он дышит. И это всегда будет для меня приоритетом.

Франк слегка повернул голову в мою сторону.

Дима.

Каким нужно быть выносливым, твердым, чтобы перебороть себя? Чтобы справится с тем, что произошло?

Тогда он сделал мне больно. И я опять не понимала за что, а потом… Мне было противно, противно от всего. Я ненавидела мир за то, как он обошелся с Сашкой, за то, чем он наградил моего Диму. Моего Димочку.

Я так боялась, что это сильно изменит его, наложит свой черный отпечаток, но пока не могла определить, плохо обстоят дела или нет. Да, он напугал меня своим стремлением отомстить, рискнуть собой, но я понимала, что иначе не получится. Только так у него будет шанс на прощение самого себя.

Мой Франк. Мой Дима.

Я провела ладонью по его лбу.

Кончиками пальцев пробежалась по носу и губам.

Его рот был слегка приоткрыт. Перед глазами сразу возникли картинки этой весны. Казалось, с этого момента прошло лет десять.

Я улыбнулась.

Как в тот самый раз прижалась своими губами к его. Облизала кончики зубов.

Было тепло и так по-домашнему. С ним. В одной постели.

Посмотрела на свою руку, лежащую на Франке.

Огненный зеленый изумруд на безымянном пальце никогда не переставал гореть.

Я медленно и аккуратно забралась на Диму, устроившись как можно удобней, прижалась губами к его подбородку.

Языком провела по кадыку.

У него до безумства вкусная кожа.

Она была очень сладкой. Сейчас, проводя губами по его шее, я ощущала в себе столь дикие, животные инстинкты, что стыдно было признаться.

Мой мир уже давным-давно блекнул, если я не ощущала запах корицы и мяты. Я сходила с ума, если руки с постоянно перепачканными слегка кривыми, длинными пальцами не сжимали меня в своих объятиях.

Я кайфовала, ощущая его пот, ведь, когда мы занимались сексом были всегда мокрыми, а после дико уставшими.

В эти моменты он был настолько силен, что порой, мои крики и стоны походили на призыв о помощи.

Спастись от него было нереально.

Он мог мучить меня до бесконечности своими ласками. Дима делал все для того, что бы я надолго запоминала каждый раз, когда он проникал в меня.

Он вызвал во мне зависимость.

Давным-давно.

И она только росла. Возрастала.

Он обвел меня вокруг пальца и все. Я оказалась в ловушке, из которой мне просто-напросто не вырваться. Никогда.

Это мой самый страшный кошмар. Что со мной будет, если он когда-нибудь отвернется от меня?

Сложно было признаться даже самой себе.

Невозможно было сказать кому-то об этом.

Безумно страшно стало от того, что Паша догадался, увидел это во мне.

Я болела.

Как бы я не старалась, не билась с ним, не сопротивлялась. Этот вирус поглотил меня, и он, кажется, не излечим.

Я не могла ничего с собой поделать, да и не хотела, либо была слишком слаба.

Берг!

Та самая Полина Берг.

Ты ли это?

«Люби его, но чуточку меньше.»

Это как?

Это вообще возможно?

Мам!

Смотря на Франка, позвала я свою спасительницу.

Мам, ты здесь?

Ты можешь дать мне совет?

Нет. Мама всегда молчала, когда речь заходила об этом. Она предпочитала не лесть в наши отношения.

Ну и ладно. Я справлюсь. Сама справлюсь.

Надеюсь.

Я вновь поцеловала его. Когда прикусила сосок на его груди, Франк начал шевелиться.

Было так здорово наблюдать за ним. Не открывая глаз, еще хватаясь за мягкие лапы мистера Сна, он медленно поворачивал голову.

Устроившись подбородком на его груди, я широко улыбалась, смотря на хлопающего сонными глазами Димку.

Только со мной он позволял себе быть таким.

Расслабленным, нежным, ласковым. Только наедине со мной он давал слабину и переставал быть тем колким, противным Франком, которого знали все остальные.

Дима вытянул руки и потянулся, забарахтавшись подо мной, на одно мгновение, напомнив мне Франки — нашего с ним пса, который постоянно любил завалиться спать на спине, вытянув все четыре лапы вверх, в разные стороны.

— Берг! А я-то думаю, почему во сне на меня вдруг неожиданно упал слон? — усмехнулся Дима, протирая лицо.

— Что? — возмутилась я.

— Ну и что ты на меня залезла? — поинтересовался он. — Моей смерти от удушья захотела? Ха-ха-ха!

— Ты такой романтичный, — фыркнула я.

— А то, — улыбнулся он.

— Ай! Ха-ха-ха! — он спихнул меня на кровать и придавил всем своим весом. — И кто из нас еще мамонт?

Проведя рукой по моим волосам, Дима, видимо, придя в себя окончательно, потянулся к телефону на столе.

— Ого! Так рано! Ребята, наверное, еще не начали собираться.

Настроение тот час исчезло. Растворилось. Все испарилось.

— Дим, — прошептала я, обнимая его обеими руками. — Дима.

Он молчаливо смотрел в сторону.

— Да. Надо помыться.

— Дим, — я не хотела его отпускать.

Он почувствовал, что из-за моих усилий не может подняться.

— Что? — спросил он.

Я просто рассматривала его лицо.

— Дим.

Франк, наконец, перевел на меня свой взгляд.

— Все… Все наладиться, — прошептала я.

Он промолчал.

— Да?

— Когда мы с этим покончим, да, — кивнул Дима.

— Не уходи сейчас, останься, — попросила я у него.

— Берг.

— Дима!

— Полина! — он попытался слезть с меня. — Хватит! Ты знаешь, что…

— Я бы тоже хотела быть там! Очень сильно, — перебила я его. — Ты не можешь. Смирись с этим! Пожалуйста!

Взгляд полный презрения.

— Этого не изменить, — наплевала я на его взор. — Такова судьба. Ребята справятся, а ты не дави на них. Дай себе возможность дышать, а?

— Я и так дышу! — огрызнулся Франк. — А вот Саша.

Я не хотела это выслушивать.

Схватив Диму за подбородок, я впилась в его губы.

Он долгое время сопротивлялся.

— Берг.

— Не уходи.

Он убрал мои руки и хотел подняться.

— Дима.

Подскочив быстрее его, я обхватила его со спины руками, стоило Франку сесть на кровати.

— Пожалуйста.

Он не реагировал.

— Пускай они встанут, соберутся и уедут, а мы продолжим заниматься планом.

— Полина.

— Перестань, хватит мучить себя. Побудь со мной, — я поцеловала его в плечо. — Дим, ты нужен мне! Мне!

И он сдался. Склонил немного голову на бок и позволил мне поцеловать себя в шею.

— Я люблю тебя, — прошептала, когда он прикоснулся рукой к моим волосам. — Я не хочу отпускать тебя.

— Ха-ха-ха! Берг! — рассмеялся он. — Моя глупая, дурацкая Берг! Ха-ха-ха!

— Эй! — откинувшись назад, он рухнул на постель, вновь придавив меня. — Ау! Ау!

Спасаясь от щекотки, я старалась нанести ему как можно больше легких ударов по голове.

— Ха-ха-ха! Ди-и-има-а-а!

— Ты опять димкаешь, — усмехнулся он, справившись со мной.

Я так любила, когда он делал это. Прикладывал усилие, чтоб удержать меня на месте.

— Ах, ты! — его руки, не обращая внимание на то, что я вся изгибаюсь под ним, задирали вверх мою ночную рубашку.

Быть обнаженной рядом с ним. Соприкасаться с его кожей своей.

Боже, я так любила это. Его ласки перепутанные с агрессией.

Мы одновременно вцепились друг в друга.

Мы хотели забыться. Спастись от этого черного мира. И спасение наше заключалось в нас самих.

Он моментально возбудился. Стал сразу же требовательным и не терпящим отказов.

Мы долгое время наслаждались, лаская, целуя, гладя друг друга. Та самая его особенность. Он вынуждал меня стонать от каждого его соприкосновения. Боже, я до сих пор не осознавала, как он это делает! Как может вызывать во мне такие мощные эмоции, такую бешеную страсть. Ведь я готова была растерзать его на куски, если мне казалось, что я получаю меньше, чем могла на данный момент.

Мы почти с самого начала не пользовались средствами защиты. Да, в начале меня это смущало, но постепенно перестало. Так было лучше. Так мы соприкасались не только телами, но и чем-то большим. Я доверяла ему всю себя.

Чувствовала лишь его в себе. Боже, я не переставала сжиматься там, лишь бы ощутить его более полно, более подробно.

Мне нравилось, что он был раскован, что он был грязный и пошлый в постели. Что он мог позволить много себе и разрешал мне тоже самое. За время наших отношений между нами было много из того, что навсегда будет сокрыто, подумав об этом, переглянувшись, засмеявшись, покраснев, мы будем отворачиваться друг от друга.

Это было так здорово. Так сумасшедше! Так необходимо нам сейчас.

Чтобы забыться.

Только чтобы он хотя бы на полчаса, проснувшись, смог высвободить свои эмоции, почувствовать, что я здесь, я рядом, он не один, что мы все такие же.

Получив свою крупицу удовольствия, я по своему обыкновению плотно прижалась к нему. Он был вечно этим недоволен, упрекая меня в том, что от этого ему сложно вовремя разорвать между нами связь. Я же лишь усмехалась, хихикая про себя.

Господи, вела себя, как последняя дура.

Он резко отстранился, высвободился и лег на постель, вспотевший, с покрасневшей сладкой кожей.

Я облизывала его член, захватив его своими губами.

Он прижимал меня к себе, перепутав между рук мои волосы, до самого конца. До того момента, пока сам не ощутил то, что являлось неописуемым удовольствием.

— О-о-о, — у него была привычка: он запрокидывал голову и, закрыв глаза, приоткрывал рот. В этот момент он был расслаблен и слабо реагировал на все вокруг.

Медленно, аккуратно притянув меня к себе, он сделал вид, что заснул.

Я же пристроилась рядом, на его плече, водя языком по зубам, облизывая губы.

— Бли-и-ин, — Франк провел рукой по своим волосам, поставив их в привычное несуразное положение.

Его палец прижался к моей нижней губе.

Я прикусила самый кончик.

Он оценивающе усмехнулся.

— Ты доиграешься когда-нибудь, — приподнял он бровь.

— М-м-м, — приподнявшись на локтях, я поцеловала его в щеку. — О чем ты?

— Ты еще маленькая, — добавил он.

— Что-о-о? — возмутилась я.

— Ха-ха-ха, — он впервые за несколько дней был похож на самого себя. На моего глазастого Франка. Его зеленые камешки светились, рассматривая меня с подушки.

Так не хотелось возвращаться к реальности. Нет. Нет.

Но это происходило.

Мое волшебство, которым я постаралась отвлечь его, пропадало, цвет его глаз менялся, потухал.

— Я не хочу, — прошептала я. — Не хочу окунаться в действительность. Я не хочу.

— Я тоже не хочу, — пробормотал он, тяжело вздохнув, — Иди сюда.

Только он умел так прижимать к себе. В эти моменты я была защищена от всего мира.

— Давай останемся тут еще ненадолго, — взмолилась я. — На капельку.

Он явно считал это лишним. Я прочитала это в его взгляде. Но он не решился возразить мне, лишь глубоко и шумно вздохнув.

Мы одновременно услышали, как кто-то из ребят прошел по коридору.

— Пора, — произнес он это отвратительное слово. — Нам надо вставать. Надо проводить.

Приведя себя в порядок, мы вместе вышли в коридор.

Мимо нас, подобно перепуганной мышке, проскользнула Настя.

Я тут же выпустила руку Димы и направилась вслед за ней.

— Эй! — окликнула я ее, зайдя следом в комнату.

Рудковская старшая сидела на диване.

— Полина! — мне показалось, что Настя сейчас заплачет.

Она обняла меня за плечи.

— Мне так страшно.

Я смотрела на ее старшую сестру и думала над тем, как успокоить Анастасию.

Ната обессилено пожала плечами.

— Ты справишься, — прошептала я ей на ухо. — Поверь, станет легче. Просто, поверь!!!

Мне не хотелось этого, но я почему-то решилась. Села и рассказала сестрам о том, как боролась с собой, когда погибли родители. Я довольно долго убеждала Настю в том, что подобно моей маме и папе, Саша рядом. Саша не оставил нас, мы не бросили его. Он останется вместе с нами. Он будет оберегать и заботиться и о Диме, и о Касе, о всех остальных, о ней. Он будет присматривать за ней.

Натали держалась лучше, чем подавленная Анастасия, но под конец мы плакали втроем.

Сидели рядом друг с другом и сжимали холодные ладони.

— Все будет хорошо, — наконец-таки произнесла Ната, смахнув слезы. — Мы со всем справимся.

Она была очень сильной. Очень. Я восторгалась ей. Я знала, что ей плохо, что она тоже чувствует себя ужасно, но она сражалась, боролась с собой. Она была очень смелой. Очень.

И вот, в половину девятого утра они уехали.

Женя, Влад, похудевшие каким-то необъяснимым образом за ночь.

Настя и Кастильский, который не отпускал ее руку ни на секунду.

Мы остались впятером.

Мятежный, старавшийся не обращать внимание на тяжелый и подваленный взгляд Димы, и на нервное состояние Шнурка, позвал их работать.

Мы с Натой последовали за ними, держась, все это время, рядом друг с другом.

— Вчера Влад договорился о том, что ему парни доставят кое-что из оружия, — пробормотал Дима. — Я не знаю, кто это среди его знакомых, но он так же сказал, что все уладит.

— Это хорошо, — кивнул Паша. — Значит одной проблемой меньше. Еще нам нужно вновь запастись новыми мобильными, я сниму деньги на всякий случай.

— А как там дела с этим у Вани? — поинтересовался Шнурок.

— Сказал, что все должно получиться, но у него это займет куда больше времени, чем он планировал.

Мы все думали, обсуждали, размышляли, ссорились, мирились.

— Одиннадцать часов, — еле слышно пробормотал Дима, когда Паша начал пространственно обобщать все то, что у нас накопилось.

Шторм опустил на стол исписанные листы.

Мы все замолчали.

Одиннадцать часов.

Сашино время.

— Все. Хватит, — не выдержал Паша. — Перерыв.

Я подсела к Диме, сжав при этом его ладонь.

Все согласились с решением Мятежного.

Паша вместе с Натой тихо обсуждали что-то между собой, мы с Димой молчаливо поглядывали друг на друга.

— Ребят, — раздался голос Шнурка. — Я это… Я тогда схожу за сотовыми. Ладно?

Франк, поднявшись с дивана, согласно кивнул.

— Да-да, и вот еще что возьми, — обратился к нему Паша.

Тот безоговорочно принял от него список необходимого.

— Ну ладно, — пожал плечами Шнурок. — Хорошо. Все будет хорошо, Дим.

Дима перевел на него взгляд.

— Конечно, мы справимся, — на этом Франк ушел к нам в комнату.

— Ладно-о-о, — Шнурок обвел нас всех взглядом. — Я пошел, только выпью сока.

Он скрылся на кухне, а затем ушел, прикрыв за собой дверь.

Одиннадцать двадцать.

Паша поднялся с дивана и, открыв бар, вытащил наружу бутылку с коньяком.

Одиннадцать двадцать пять.

Мы с Натой последовали за Штормом, который скрылся в нашей с Димой комнате.

Сев напротив друг друга, в полном молчании протянув к Паше пустые, взятые с грязной полки рюмки, мы ждали, когда кому-нибудь из нас хватит сил.

— За Александра, — в конце концов, произнес Паша. — Чтоб…

На этом он замолчал.

— Земля тебе пухом, — я еле расслышала Диму.

Не чокаясь, мы приподняли свои напитки.

Что Дима, что Паша выпили резко, быстро, залпом.

Мы же с Натой еле-еле уговорили себя на это.

Коньяк был отвратителен. Либо я успела отвыкнуть от подобных напитков, которыми баловалась в свое время, либо пойло было на низшем уровне.

Так или иначе, мы выпили еще по два раза.

Стало тепло. Гораздо лучше.

— Он такой классный пацан, — неожиданно для всех произнес Дима. — Очень добрый, ответственный! И надежный! Я ни разу не пожалел о том, что взял его в семью. Я счастлив, что судьба свела меня с ним. Всегда. Всегда я мог рассчитывать на его совет. На его помощь.

Я изучала пол перед своими ногами.

— Если бы не Саша, — прошептала я. — Меня бы не было.

Наши взгляды с Димой пересеклись.

— Он сотворил то, что сейчас является моим миром, он спас меня, а самое главное, он верил. Он верил в меня, в Диму, в чудо, — я смахнула слезы. — Даже тогда, когда я была готова сорваться, он писал о том, что чувствует своего друга рядом. Он верил.

Было не стыдно показывать свои слезы. Было не странно видеть слезы в глазах Наты. В глазах Димы. Отчаяние Шторма.

— Я никогда не знал, что люди могут быть настолько сильно привязаны друг к другу, до того, как не оказался в вашем окружении, — заговорил Мятежный. — В начале, решив, что вы поможете мне, я скептически относился к этой связи. Однако, я почти сразу выделил Александра. За его преданность. Это мало кому присуще.

— Хватит, пожалуйста, — прошептала Ната.

Дима поднял на нее мокрый взгляд.

— Я слишком много плохого ему говорила, — опустила голову Рудковская. — и понимание того, что все эти слова были пустыми придирками, глупостями, приходит только сейчас. Тогда, когда я осознаю, что он дорожил моей сестрой, заботился о ней, поддерживал, когда меня не было, хоть это моя обязанность. Он всегда имел собственное мнение. И давайте помолчим, пожалуйста, — обвела она всех взглядом.

Через полчаса мы вышли на улицу.

Свежо. Прохладно. Солнечно.

Очень ярко.

Хороший день. Замечательный день.

Желтое солнце, голубое небо.

Свежий снежок искрился в лучах солнца. Все вокруг было опрятно и красиво.

Санкт-Петербург был необычайно красив. Так же он был тих и спокоен.

Молчал.

Даже на улице, учитывая дневное время, почти никого не было.

Жизнь замерла. В ней остались только мы, наши ребята, что были сейчас с Сашей… и Цепь.

Наш Цепь. Сашка.

Дима щурился на солнце.

— Ну вот! Светило! — он обнимал меня за плечи. — Не холодно?

— Нет.

— Подождем Шнурка? — предложил Паша, — а потом продолжим?

Все были согласны.

— А-а-а, — подхватив белый снег Дима под бросил его над головой. — Ха-ха-ха.

Это был не алкоголь.

— Все будет хорошо, мы справимся, — обернулся он на нас. — Ради Цепи!

Ему никто не ответил.

— Хватит! Хватит! — зарычал он на нас. — Я больше не могу! Не могу!!!

— Франк, — подступил к нему Паша. — Эй!

— Ха-ха-ха! Я не могу его вечно оплакивать! Он здесь, — Дима ударил себя в грудь. — Иначе я с ума сойду! Пойми это!

Дима смотрел на Павла снизу вверх.

Вдруг возле меня что-то пришло в движение.

Хоп!

Бах!

— О-о-о, — отшатнулся от Павла Франк.

— Что за? — опешил тот в свою очередь.

Вместе, они обернулись на нас с Натой.

Я, выпучив глаза, смотрела на Рудковскую.

— Что стоишь? Бежим! — крикнула она мне, прихватив с земли очередную горсть снега.

— Не понял? — протянул Франк.

Бах!

Моему малышу снег попал прямо в лицо.

— Идиот! Ну как можно так медленно соображать? — рассмеялась Ната.

— А-а-а, — растерялся Мятежный, продолжая все это время стряхивать с себя снег.

Дима в это время пытался выплюнуть остаток снежка изо рта.

— Ну-у-у все-е-е-е, — посмотрел он на нас. — Свистать всех наверх! Команда, к бою готовься!!!

Судя по всему, Паша выполнял роль заступорившейся команды. Это нас и спасло.

Отбежав, мы спрятались с Натой за детской площадкой.

— Ты нас только что убила! Поздравляю! — возмутилась я, смотря на нее.

— Берг, пригнись!!!!

Бабах!

Голова закружилась.

Где-то вдалеке громко заржал Франк.

— Ха-ха-ха! В яблочко!!!

— Ах, ты сука! — зарычала я, смахивая с себя снежок. — Ну все, это война!!! — прокричала я Паше с Димой, что-то сосредоточенно обсуждающих, смотря в нашу сторону.

Они настороженно отошли подальше.

— Итак!!! Я тебя готова убить! Но это я сделаю позже.

Бабах! Я не договорила, нас осыпало снегом.

— Пригнись по больше! — посоветовала мне Рудковская, спрятавшись за широкой стеной детской постройки.

— Да что б тебя! — я плюхнулась на снег, дабы избежать попадания очередного снежка в мою голову. — Дима!!! Сволочь!

— Полина! Нам нужна тактика! Они атакуют! Так они переберутся через ограждение и нам кердык! — «обрадовала» меня Ната.

— Ну блин! И что ты предлагаешь???

— Они действуют вдвоем против нас обеих! — ответила она. — А мы выберем одну жертву, атакуем, а там уже и до второго доберемся! С двумя нам не справиться!

— Интересно! — охнула я. — И как ты собираешься их разделять? И самое главное, кого мы будем убивать первым?

— Де-е-евчо-о-онки!

Бабах!

Мы с Натой вновь были усыпаны снежком Франка. Паша не торопился проявлять агрессию.

— А как ты думаешь? — стряхнула с себя снег Ната.

Я чувствовала, что промокаю.

— Пожалуй, — скривилась я. — Я не буду возражать!

— Ха-ха-ха! Отлично! Тогда у меня есть план!

— Уже? — поразилась я.

— Ха-ха-ха! Да! Заметила, Паша вообще не стреляет? Он боится сделать больно! Плюс, он вряд ли прям так ринется спасать Диму, делая нам при этом хуже! Поэтому мы сейчас побежим вот туда, — Ната указала пальцем в сторону нескольких гаражей. — И если нам повезет, твой идиот ринется за нами, а Мятежный еле-еле потащится. Итого, мы забегаем за поворот, ждем Франка и там уже мутузим его! Только набери с собой больше снега! Снежки сделай, а то не успеем.

Согласовав все, мы скатали по четыре снежка и засунули их в карманы своих курток. Все это время парни медленно поступали к нам.

Причем лояльность Шторма к нам чувствовалась издалека, так же как и желание Франка выиграть.

Стоит ли говорить о том, что все с треском провалилось?

Ха-ха-ха.

Да! Паша, в самом деле, не испытал огромного счастья увидев, что ему придется далеко бежать, да, он остался на месте, да, Дима последовал за нами, да, мы даже обстреляли его, но после восьми не очень удачных залпов началась битва, в которой он один нанес нам столько ударов на поражение, что мы с Рудковской взвыли от ужаса.

И что вы думаете?

Как поступила эта коза, стоило снежку Франка залететь ей в лоб?

Правильно! Состроив из себя обиженную плаксу она бросилась к Паше, который только-только собрался с силами и был готов нанести удар, к слову сказать, это бы окончательно убило нас.

Однако, увидев, что Ната расстроена, Мятежный столь резко переменил свои планы, что даже Дима ошалел от его измены их пиратской банде.

— Вот так, да? Киданул меня из-за бабы??? — проорал он.

Паша с Натой не обращали на нас внимания.

Он осматривал ее, чтобы определить, как сильно ей досталось.

— Ну и пошли вы! — сплюнул на землю Дима, повернувшись ко мне.

Я стояла напротив него на расстоянии около пятидесяти метров.

— Хм, — он широко улыбнулся.

И вот этот его зеленый огонь в глазах мне совершенно не понравился.

— Ну что? Что думаешь, малышка?

— Нет! — отступила я назад. — Отстань!

— Да, ну? — улыбнулся он прищурившись.

— Мы закончили! — воскликнула я.

— Ха-ха-ха!

— Франк! — простонала я, смотря, как он медленно двигается в мою сторону. — Не надо! Ну, зачем? Это же не я все начала!

Ему было все равно.

— А-а-а! — заорала я, когда он бросился ко мне.

Развернувшись, побежала прочь, прямо по сугробам.

— Ха-ха-ха! Стой!

Я мчалась на всех парах, прекрасно понимая, что будет, если он меня догонит.

— А-а-а!

Он был рядом через какую-то минуту.

— Пусти!

Дима перехватил меня руками. Поднял вверх, после чего, лишив равновесия, опустил на землю.

Барахтаясь, я пыталась попасть в него снегом, а он все старался придавить меня собой.

— Сука!!! — я отправила снег ему прямо в нос.

Он все-таки сумел сесть на меня, стараясь перехватить руки — единственное, что угрожало ему.

— Ай! — я взвизгнула, когда он прижал мои кисти к поверхности.

— Ха-ха-ха!

— Пусти! — брыкалась я под ним.

— Ну? Кто главный? Кто победил? — смеялся он.

— Сволочь! — рычала я. — Я!!! Я лучшая!

— Ха-ха-ха! Не правильный ответ! — загоготал Франк.

— Сука! Идиот!

Он прижался ко мне своим лбом.

От него пахло корицей.

— Кто главный?

— Я! — ответила ему. — Ай!!

Он на секунду отпустил мою руку и бросил мне в лицо снега.

— Кто главный?

— Ах, ты мразь! — возмутилась я, забившись в истерике.

— Ха-ха-ха!

Ему было плевать.

— Дим! Ну, я промокну!

— Кто главный? Кто победил!?

— Я!

Мне сразу же стало дико смешно от того, что он вновь припорошил меня снегом, а я не могла этому помешать.

— Ха-ха-ха! Придурок! У всех мужчины как мужчины, а у меня с синдромом Дауна!!!

— О-о-о, — тот час округлил он свои зеленые глаза. — Дауна говоришь? Вот как мы думаем?

— Да! Да! — заверезжала я. — Даун! Сумасшедший! Слезь с меня! Я мокну!

Франк лишь сильней пригвоздил меня к земле, зачем-то передвинув наши руки ближе к моему лицу. Мне стало сложно поворачивать шею.

Я смотрела на него снизу вверх, в упор, ожидая, когда ему надоест.

— Дима, что ты делаешь? — в панике нахмурилась я. — Эй?!!!

Этот идиот, придурок, даун, боже, этот Франк!

Он крепко держал меня в районе кистей, не давая пошевелиться, при этом Дима зачем-то закатил глаза и открыл рот.

— Дима! Ты что? Что с тобой? — в первый момент перепугалась я.

— Фе-фе-фе, — как ненормальный, склонив голову заблеял Франк. — Фе-фе-фе, — он явно пытался изобразить слабоумного.

Он склонился ко мне, зачем-то высунув язык.

— Ты идиот? Ха-ха-ха, — заржала я. — Да ты теперь точно копия сумасшедшего! Придурок! Еще пусти тут слюни! Как недоразвитый!!!

Боже мой. Господи.

Когда я поняла, что угадала с его задумкой… Что тут началось.

— А-а-а!!!! — забилась я в истерике, заметив, что его открытый рот угрожающе завис надо мной. — А-а-а!!! Слезь! Слезь с меня! О, нет! Нет!!!

Только мы могли так себя вести. Только он мог такое выдумать.

Прижать свою девушку к земле и пытаться пустить ей на лицо слюни.

— А-а-а! Ха-ха-ха! — я истошно визжала и смеялась от безысходности, наблюдая за ним.

— Фе-фе-фе!

Его слюна медленно скапливалась на нижней губе.

— А-а-а!

Он прикладывал адские усилия для того, чтобы я не вырвалась.

— Нет! Нет! Фра-а-анк!

Я готова была провалиться под землю, когда его слюна, свисающая изо рта, нависла над моим носом.

— Фе-фе? — обратился он ко мне. — Фе? Фе-фе-фе?

— Ха-ха-ха!

С таким выражением лица и слюнями, видимо, пытаясь спросить о том, кто победил, Дима был невыносимо смешным.

— А-а-а, ха-ха-ха, все!!! — я была им повержена. — Ты победил!!! Все? Рад???

Сдалась я, ненавидя всех вокруг.

Его лицо тот час переменилось.

Он смотрел на меня глазами счастливого ребенка, дошкольного возраста.

Он наверняка был готов хлопать в ладоши.

Убедившись, что выиграл, а я проиграла ему, что он лидер, Франк отпустил мои руки, оставшись сидеть на мне.

Я услышала характерные звуки, он пытался втянуть свою слюну обратно.

— Эй!!! — возмутилась я.

У него не получилось. И в один момент он понял, что слишком низко ее пустил.

— Дима!

Попытавшись перехватить ее руками, он нелепо дернулся на мне.

После этого уже ничего нельзя было изменить.

Он взмахнул рукой, но промахнулся, слюна уже сорвалась и упала вниз.

Я с ужасом почувствовала это.

Это. На своем. Лице!!!

— А-а-а!!!! — я чувствовала этот мокрый отвратительный ужас.

— Е-е-еба-а-ать!!! Ха-ха-ха! А-а-а!!! — Дима с невероятным восторгом смотрел на меня сверху вниз. — Ха-ха-ха! Берг! Ха-ха-ха! А-а-а, лицо, ха-ха-ха!

Он не мог остановиться.

Все смеялся, сползая с меня.

Я же приросла к земле, лежала на снегу и смотрела в небо широко распахнутыми глазами.

Мои сильно трясущиеся руки зависли возле лица. Я не знала что делать.

— Ха-ха-ха! — Франк где-то ползал на четвереньках не в силу подняться на ноги. — Ха-ха-ха!

— А-а-а!!! А-а-а!!!

Мои руки меня не слушались.

— Ха-ха-ха! Берг, у тебя лицо в чем-то перемазалось, ха-ха-ха, — Дима уже не говорил, он стонал. — Ха-ха-ха… Смой снежком!

И что вы думаете? Вот, что?

Тут же моментально…

Я даже не успела сообразить.

Бах!!!

Все мое лицо оказалось в снегу.

— Ха-ха-ха!!!

Он долго смеялся то все время, что я приходила в себя.

Все то время, пока я, пользуясь комочками снега, вытирала свою физию от его слюней!

— Я. Тебя. — Смотрела на него. — Убью!!!

— Ха-ха-ха! Полин! — защитился он руками. — Это случайно вышло!

— Сука!!

— Эй, детка!

— Ты труп! Сука, Франк!!! — рыча, поднималась я на ноги.

Бросившись на него, я не осознавала, что он с легкостью справится со мной. Так и произошло. И мы вновь оказались на земле. И он вновь громко смеялся.

И именно это его и погубило!

— Мразь! Мразь!

В этот раз умудрившись забраться на него сверху, я бросалась в него, не жалея снега.

— Ха-ха-ха! Детка!!

Но я была безжалостна.

— Берг!

— Сволочь!!

Он сбросил меня с себя, но ему требовалось время, чтобы отдышаться.

В этот момент мне пришла в голову совершенно идиотская затея.

Забрав в руку горсть снега, дождавшись, пока он отвернется, собираясь подняться, привстанет, я, подлетев к нему в плотную, зацепившись пальцем за край его джинсов, поддернув край Диминых трусов, хорошенько остудила все то, что он прятал от холода.

— А-а-а!!!

Теперь уже орал Франк.

— А-а-а! Сука!!!

Я не стала дожидаться, пока он выковырнет из штанов все лишнее.

Галопом, пролетев мимо Паши и Наты, я вбежала в дом.

Спряталась в ванной, не зная, что делать дальше.

Кое-как оттерев от его противных слюней лицо, вышла в коридор.

Там было тихо.

Франк был у нас в комнате. Лежал на кровати, вместе с Франки и, судя по всему, грелся.

— Мир? — прищурилась я.

Он завел руки за голову.

— Брось! Ты сделал еще хуже! — приблизилась я у нему.

Нас обоих пробило на смех.

— Ха-ха-ха, согрей меня, — Дима притянул меня к себе.

Мы вновь были одной командой.

— Ты идиот! — заехала я ему в бок.

Усмехнувшись, он поцеловал меня в макушку.

— Спасибо.

— За что? — не поняла я.

— За то, что стараешься, чтобы я забылся. Мне легче. Легче с тобой.

Я улыбнулась.

— Как с самого начала, — уткнулся он в мои волосы.

— Все будет хорошо? — прошептала я.

— Конечно, будет, — провел он пальцами по моей щеке. — Не бойся. Тебя я никогда никому не позволю тронуть.

Он внимательно смотрел мне в глаза.

— Берг, — провел по кончику моего носа.

— Франк, — улыбнулась я.

— Только я могу обижать тебя, пуская слюни в лицо, — рассмеялся он.

— Дурак!

Он проказничал, проказничает и будет проказничать. Кому как не мне это понимать. Ведь он мой проказник.

— Не хочешь погладить мою попу? — задал он совершенно нелепый вопрос. — А то она скукожилась от холода!

В нем что, засела обида?

— Ха-ха-ха! — я громко рассмеялась.

Но не успела ответить. В дверь постучали.

— Да? — крикнул Франк.

— Дима, — в дверном проеме возник Павел.

— Продолжаем? — его лицо тот час переменилось. Будто бы и не было смеха.

— Да, но… — замялся Шторм.

— Что? — напрягся Франк.

За спиной Паши показалась Ната.

— Тебе надо это увидеть, — ответила она вместо Мятежного.

По ее глазам сразу стало очевидно, что нас не ждет ничего хорошего.