Еще больше скорости. Еще больше любви

=== Одиннадцатая. Полина ===

Я уже начинала привыкать к этой тишине в комнате. В нашем номере.

Номер в ущербном, одноэтажном отеле, куда мы попали, проехав несчитанное количество километров в страхе, в непонимании, что с нами будет дальше.

В начале были крики, угрозы, слезы, объяснения, но у меня хватило сил прекратить все это. Создать тишину. Но от этого не стало лучше, а только хуже.

Сейчас, я сидела в потрепанном кресле, посередине комнаты и смотрела в никуда. Сквозь грязное окно, на чрезвычайно редкое, для этой местности, хмурое небо.

Старые задрипанные часы, стоящие на выцветшем комоде противно тикали.

Напротив меня, по диагонали стояла довольно широкая кровать с продавленным матрацем. Еще одна тумбочка прямо возле нее. Шкаф, еле-еле стоящий на своих ножках. Дверь в соседнюю комнату, в которой была еще одна, похожая кровать и такая же скудная обстановка. Разве что холодильник прибавлял ей радости, но сейчас он был пуст. Мы пробыли здесь от силы два часа.

Отбивая такт вместе с часами, я покачивалась в кресле, мусоля все окружающее своим взглядом, кажется, я была похожа на сумасшедшую.

Дверь приоткрылась. Он вошел в комнату.

Тик, тик, тик.

Кроме этого — ничего. Молчание.

Мой взгляд старательно обходил кровать и лежащего на ней человека. Он спал. Потерял сознание, стоило нам пересечь черту номера, и теперь я порой улавливала спокойные движения его груди. Вверх, вниз. Лучше бы их не было. Их не должно было быть. Но они были. Эти движения. И от них, от его близости, волосы на моей голове вставали дыбом, рушились все надежды и в голове просыпались воспоминания, которые я давным-давно сложила на самую дальнюю полку.

Он спал. Я так и продолжала сидеть, покачиваться и смотреть куда-то. А другой стоял, молчал, смотрел на меня — я чувствовала его взгляд.

Другой. Это было такое нехорошее, такое отвратительное слово. Как я могла произнести его в своей голове?

— Пожалуйста… поговори со мной!

Стоило ему приблизиться, я почувствовала ставший для меня родным, необходимым запах. Порой он немного менялся, добавлялись новые нотки, но он, как и прежде, с самого начала, был для меня особенным, самым вкусным, самым притягательным.

— Полина. Пожалуйста!

Он присел рядом. Догадавшись, что я не стану поворачиваться к нему, расположился прямо напротив, слегка сжав мои ноги.

Конечно, Франк не привык к подобному моему поведению, но на это были причины. Да что я говорю? Это были не просто причины! Это был ад, в который он превратил нашу с ним новую жизнь, в который он загнал меня, лишив всего самого светлого.

И вновь перед глазами происходящее в номере. Ужас, окаменение от случившегося. Страх. Непонимание. Как такое было возможно? Как? Это было нереально! Это не могло оказаться правдой! Только не с нами, только не со мной! А как же мои мечты? А как же все то, что я уже распланировала? Наша жизнь должна была превратиться в сказку, пускай Дима, в свойственной ему манере, постоянно цеплялся ко мне, пытаясь разрушить мои схемы, вставлял палки в мои колеса, порой обижая меня своими резкими высказываниями, но я знала, я была уверена, в глубине души он хочет того же, чего хочу я. Я просто знала это, поэтому держалась и не сходила с ума, хотя он думал иначе, каждый раз закатывая глаза и строя страдающую физиономию.

Он выпендривался, отбрыкивался, возмущался, но был моим. Моим. И я никогда, никогда, никогда не посмею потерять его. Больше никогда. Я лучше сама потеряюсь, сама исчезну, но только не он. Я не выдержу второго раза. Я и тогда выдержала еле-еле. Я прошла через все круги ада, я знаю что это. И будет глуп тот, кто, усмехаясь, заявит с усмешкой: «Да за мои грехи, мне самая дорога — в Ад! Но это не страшно, подумаешь…». А я даже думать, даже секундочку, даже мгновение об этом боюсь. Это мой самый страшный, необузданный кошмар.

— Малыш..

Посмотрев на него, сквозь выступившие слезы, я сбросила его руки со своих колен.

— Полин, нам надо поговорить. Надо. Пожалуйста, послушай меня.

Я видела в его глазах искреннее расскаивание, что было совершенной редкостью. Но в этот раз он облажался по-настоящему.

Отвернувшись, он перевел взгляд на занятую кровать. Видимо убедившись, что все нормально вновь повернулся ко мне.

— Берг, тебе придется меня выслушать и понять. Захочешь ты этого или нет. Ты поняла?

Этот тон. Его стандартный тон в приказной форме, когда я поступала не так, как ему было удобно. Пф. В эти моменты, порой осознавая, что он не прав в большей степени чем я, но попросту пытается сломать меня, подмять меня под себя, я так сильно бесилась! Я пыталась вбить в его голову свои мысли, а он, вместо того чтобы выслушать, вопил, что я издеваются над ним, взрываю его голову и если я не хочу оказаться запертой на балконе, мне лучше заткнуться! Вот такого, дурацкого я его любила! Любила с самого начала, позволяя смеяться, подшучивать над собой, не понимая, как у него выходит выставить все так, будто бы это я постоянно туплю и не могу ни с чем справиться. Любила, получая удовольствие каждый раз, когда он оказывался хитрее и, выигрывая у меня не честным путем, заставлял восхищаться им, при этом еле-еле сдерживая выступавшие от обиды слезы. Любила, за все. Не только за ужасный, грубый, хамоватый характер. Не только за некультурную, режущую многим слух нецензурную речь. Не только за своеобразное чувство юмора. Я любила его просто потому что, он был самым добрым человеком, которого я знала. Самым сильным. Самым надежным. Самым красивым. С самыми-самыми яркими-яркими зелеными глазами, которые порой смотрели на меня еле-еле выспавшись, которые ярко горели от очередной глупой затеи, которые темнели от злости, которые готовы были выпрыгнуть при изумлении, которые сводили с ума, стоило ему хоть на мгновение встретиться со мной взглядом. Я любила каждую его частичку. Я любила его сухое, с проступающими через кожу мышцами, тело. Я любила вены, выступающие на его предплечьях. Да что там, я сходила с ума. По его кадыку, по которому он так любил водить рукой туда сюда. Его татуировка, его шрамы. Старые. Новый. Его мягкие, торчащие куда-то вечно не туда волосы, до которых я могла дотянуться разве что, валяясь с ним на кровати, либо когда он нагибался ко мне.

За все это я любила его. Мне кажется, маниакально.

Любила и прощала все. А прощать было что. За всей его необыкновенностью, он скрывал себя, вернее, себя прошлого. Он пытался измениться, но пока у него это не получалось. Либо он не слишком старался. Так ему было привычней. Он воспитал в самом себе это стремление одурачивать людей и недоговаривать. Он был потрясающим вруном. Браво! Порой, когда я узнавала правду, естественно, когда он считал, что мне можно наконец-таки довериться, у меня волосы на голове не то что бы вставали дыбом, они разом все выпадали и не желали возвращаться. Для Франка было обыкновением соврать на счет чего-нибудь, как-то исказить реальность под выгодным ему углом. Все это он объяснял тем, что действует из лучших побуждений. Объяснял тем, что поступает в моих же интересах, но что полезного в том, что я постоянно купаюсь в его собственновыдуманных ловушках, для меня было не понятно. Все эти его игры я пропускала сквозь пальцы, просто привыкнув к тому, что если его приспичит, он сам раскроется и придет за советом, за поддержкой. Выпытывать у этого человека хоть что-то, чего он не желал рассказывать, было сущим адом. Вернее, это было издевательством только лишь над собой, плюс, просмотр бесплатного театрального номера: «Ну, чего ты пристала ко мне? Чего ты от меня хочешь? Я сам со всем справлюсь, отстань». Говорить ему о том, что близкие друг другу люди, могут делиться своими проблемами, тоже было бесполезно. Он выпытывал у меня все, знал обо всем, что я думаю, ведь естественно, желал чувствовать контроль, но что говорить о том, чтобы просто так сесть и рассказать мне о своих переживаниях? Зачем нам это? Мы потерпим, соврем, а когда что-то произойдет, выльем всю скопившуюся клоаку тебе на голову, Полина! Вот таким был мой невыносимый молодой человек, которого мне зачастую хотелось порезать на куски, замуровать в пирамиде, зацементировать, сдать в рабство, отправить за Северный полярный круг, но все упиралось в то, что куда бы он не уехал, что бы с ним не случилось, либо я поехала бы с ним, либо это случилось бы и со мной, иначе, я бы погибла. Умерла. Исчезла. Ведь без него никак.

Никак без того, кто сидел передо мной, вымаливая глазами прощение, за то, что испортил нам обоим жизнь. У всего есть своя грань. И он переступил ее. Он все-таки смог до нее добраться. А ведь я думала, что это никогда не произойдет. Что я всегда буду кушать все, что он мне предложит. Но нет.

— Ты долго будешь молчать?

Я отвернулась.

— Полина, ты же знаешь, я достучусь до тебя. Рано или поздно, но я доберусь.

«А потом я забью тебе голову своими мыслями, и ты вновь будешь выглядеть как дура» — пожалуй, ему стоило это добавить.

Наконец-таки сообразив, что на данный момент его угрозы не слишком меня пугают, он печально вздохнул и сменил тактику.

— Малыш, ты не понимаешь, как мне было тяжело. Я сам… Я не могу это объяснить, но, я думаю, ты поймешь что…

От меня никакой реакции.

— Понятно.. — Еще одна черта. Он терпеть не мог идти на контакт первым. Хоть, надо признаться, ради меня он переступал через свою гордость. Стоит ли упоминать о том, что даже если он и пытался наладить все первым, все равно все в его объяснениях упиралась в то, что я либо не правильно его поняла, не правильно что-то сделала, ну или может он немного ошибся, но это несущественно, а я, в свою очередь, раздула огонь из одной искры.

Ну, уж нет, Франк! Эту войну я тебе не проиграю! Тут тебе придется попотеть, дабы вымолить у меня прощение.

— Ладно… Я скоро приду.

Поднявшись, он прихватил валяющийся неподалеку собачий поводок и, позвав за собой нашего пса, прикрыл за собой входную дверь.

И от этого мне стало только хуже. Совсем невыносимо. Теперь я одна. И даже не знаю, что делать. Непроизвольно я вновь перевела взгляд на кровать.

До меня до сих пор не могла дойти простая истина: там спал он. Он! Он спал в ней! В кровати, в номере, который снял мой молодой человек. И он спал в ней. Тихо, без звуков. Просто спал. Спал, а я сидела напротив и… и хотела чтоб он исчез, хотела, что его не было здесь. Я так не могла. Это было слишком. Это было не объяснимо. Как так вышло? Когда мы ехали по шоссе, в машине стояло глубокое молчание. Я прижимала к себе Франки, поскольку он был страшно напуган. Дима был полностью в дороге, а он… Мятежный… Паша… Шторм… Как мне надо было называть его? Как? Он занял собой все заднее сидение и тоже молчал. О чем-то думал. Не знаю.

Увидев его в нашем номере, я подумала, что все это время я спала, что не было того счастливого времени, которое я провела вместе с Димой в Рио. Перед глазами возникли картины из прошлого. То как когда-то я моментально влюбилась в человека, без сил опустившегося перед нами на пол в нашем номере, ведь, казалось, было за что. За его величие, за его власть, за его ум, за его красоту. За его неописуемую красоту. Я не могла не признать, даже тогда, в отеле: побитый, грязный, с раной в боку, он был потрясающе красив. Как всегда. Он был идеален. Но я знала правду. Я знала, кто он на самом деле, знала, что он скрывает. И я знала, что то чувство которое, я испытывала к нему — влюбленность, не может сравниться, не может даже близко подойти к тем, сводящим меня с ума эмоциям которые, я испытывала к человеку, едва не погибшему по его вине. Я испытывала к нему злость за то, как он посмел поступить со мной этой весной. За то, как одурманил, не мог принять моего отказа, не мог просто отпустить (ведь если бы он просто смирился, ничего и не было бы, все было бы хорошо), за то, как ударил, за то, как делал мне больно на глазах у всех моих близких, за то что он подставил нас всех ради себя, за то, что он ввел в заблуждение моего друга, друга Димы, тем самым, рассорив их. За все это я была зла. Я злилась. Я думала, что я остыла. Но стоило мне увидеть его, и я вновь стала злиться.

Но это не все.

Я его ненавидела. Господи, как сильно я его ненавидела! Ненавидела я его за то, что он посмел причинить вред моему любимому. Я бы могла ненавидеть его лишь за мысль об этом, но он едва не убил моего Диму, для меня он лишил его жизни на некоторое время, именно он заставил погрузиться меня в ад. Он был виной тому, что мой Франк едва не погиб! ОН! И это было больше чем сотня причин для того, чтобы ненавидеть его.

И тут все мои мысли путались. Я не понимала Диму. Он рассказал мне с самого начала, что Шторм… Паша… Мятежный помог ему, спас его, но разве этого достаточно?? Разве это сравниться с тем, что было сделано ранее? Разве это можно сравнивать? Продуманное преступление с одномоментной слабостью, сочувствием? Как? Как после всего этот человек смог оказаться рядом? Он преследовал нас! Я была в этом уверена! Я верила в это до последнего, до той самой фразы, сказанной в машине: — Он был прав. Это не совсем так. Я знал, что он тут…

Здесь, я потеряла голову, потеряла Франка. А теперь не желала с ним разговаривать, ведь мне было противно, страшно и непонятно.

От мыслей меня отвлекло сдавленное сопение.

Я отвела руку от лица и посмотрела в сторону кровати.

Колыхание груди лежавшего, резко возросли. Неужели? Неужели он проснулся? Зачем он это сделал? Я сейчас же встану и выйду на улицу. Иначе это будет парадоксально. Нет. Нет. Стоило мне схватиться руками за ручки кресла, как он приподнял голову на кровати и тут…

Он, не отрываясь, смотрел на меня. Медленно провел рукой по своей груди. Затем поправил повыше подушку и прикоснулся к своей обработанной ране.

Не прекращая при этом смотреть прямо на меня, он тихо сглотнул. У него было шумное дыхание. Он все еще был слаб. Немного поспав, он почти не изменился, разве что приобрел более розовый оттенок. А так все те же синяки, все те же ссадины, все то же красивое лицо, которое не могло ничем испортиться.

— А где Дима? — Это был сдавленный, хриплый, неловкий вопрос, заставивший меня опешить.

Я вцепилась пальцами в кресло. Я так хотела уйти, выбежать подальше! Подальше! А тут? Что это значит?? Он помнит, что между нами было?? Кто я? Кто я? И тут вопрос: а где Дима?

Дима? Из его уст? Ну, нет!!!

Как же вам описать все, что я ощущала. Это было сродни электрошокеру, каким-то образом оказавшимся внутри меня. Он жалил все. Сначала горло. Затем где-то в груди. Живот! Мой желудок! Меня всю вворачивало! Да как он смел?

Я потеряла рассудок.

Поднявшись с кресла, при этом, испытав неприятные ощущения из-за затекших ног, я направилась в его сторону. Молча.

Он все так же смотрел на меня, видимо, не решаясь сказать что-либо еще.

Я подошла совсем близко.

Я молчала. Я стояла и молча смотрела на него. В упор.

— Мыы… — Сглотнул он. — Мы в последний раз виделись при не очень хороших условиях.

Даже так?

— Наверное… — Он сильно нервничал.

Мятежный? Да, не уверен в себе?

— Наверное, я должен извиниться. Скорее всего, между нами существует некая недосказанность…

Скорее всего??? Ты едва не убил Франка! Это лишь недосказанность? Как же мне хотелось сделать ему больно, как же мне хотелось этого.

Он видел, что со мной что-то не так, но не мог понять, что именно, в то время как я для себя уже все решила.

Этот человек был мразью. Он был не достоин, называться человеком. Я ненавидела его, я его презирала.

— Как ты смеешь, спрашивать у меня, где он? — Произнесла я. Мой голос прозвучал слабо и сипло, хоть я бы хотела, чтобы он был жесткий и уверенный.

— Я просто… — Паша был растерян. — Я просто спросил.

— Как ты смеешь произносить его имя? — Прошипела я.

Он сглотнул, испуганно отпрянув.

— Прости, я больше не буду.

— Не будешь? Что не будешь?

— Я больше не буду называть его так.

— Ага. — Я зачем-то закивала головой. Ой, нет. Это слишком.

Это через чур.

— Полина, прости меня, пожалуйста! Я понимаю..

На этом я не выдержала. Я ударила его. Ударила так сильно, что моя ладонь моментально покраснела.

Его голова дернулась, и он ударился другой стороной о каркас кровати.

Он молчал. Выдохнув, закусив губу, он вновь повернулся ко мне.

— Прости.

Я снова ударила его. Снова. Снова! И снова! Пока не перестала ощущать кожу на своей ладони.

А он все молчал и терпел. Это было невыносимо. Я понимала, что плачу, хоть миллион раз обещала себе, что буду сильной. Но кто он такой? Чтобы лезть в мою жизнь снова и снова. Я так хотела, чтоб он исчез! Испарился, чтобы его не было!

— Прости. — Выждав, вновь произнес он.

— Прости?? За что??? За что именно ты просишь прощение?

— За то, как поступил с тобой. Прости! Я не должен был этого делать. Я должен был просто отпустить..

— Да? Точно? Ты понимаешь это? Потому что мне кажется, что нет.

И тут я снова потеряла над собой контроль. Я подняла горящую до сих пор руку и опустила ее на профессионально обмотанные бинты.

— Мне кажется, ты не понимаешь, что сделал! Через что ты заставил меня пройти. Ты знаешь, что такое боль?

— Поверь, я знаю и не надо…

— Так какого черта, зная, что это, ты заставил пройти ЕГО через все это?? — Завопила я, стукнувшись своим лбом об его расцарапанный лоб. Я изо всех сил надавила на повязку, в том месте, где была спрятана рана.

— Оохх. — Он выдохнул, повторно соприкоснувшись со мной.

Я знала, какой он. Я была с ним близка. Я знала его на таком близком расстояние. И это вызывало у меня отвращение.

— Полин, пожалуйста..

А я все давила и давила.

Наконец-таки он перехватил мою руку.

— Не надо, прошу! — Я видела, как ему больно и мне это нравилось.

— Думаешь, то, что я делаю, сравнимо с тем, что чувствовал он?

— Нет. Не думаю.

— Я тоже так не думаю! Как же ты после всего этого посмел придти к нему? Как? Что ты за ничтожество?

Я вцепилась в бинты ногтями.

— Прошу! Хватит!

Он пытался отодрать меня от себя, но я была слишком зла. Я чувствовала, что я сильная, что я могу отмстить. Сладкая месть. Доставлять ему боль- это было бесподобно.

— Пожалуйста! Прекрати! — Он был слаб и не мог бороться. Да он отбрасывал мою руку, но я вновь возвращалась и впивалась ногтями в больное место. — Полиннна..

Его лицо покрылось потом. Ему было больно. Очень больно. Он тяжело дышал и из последних сил пытался справиться со мной. Меня это смешило.

— Знаешь… Не думала, что это так весело. — Я не узнавала себя.

Резко отцепившись от него, я нашла газами самую большую царапину на его руке и впилась прямо в ее середину.

— А-а-а.

— Больно??

Сжав зубы, он перехватил мое запястье и пытался разогнуть мои пальцы. Но бесполезно. Мои ногти уже вновь расцарапали его. Они все были в его крови, она вновь сочилась сквозь недавний порез. Я переключилась на другую, поменьше.

— Не надо!! Пожалуйста!

— Ха-ха-ха! Вау, ты уже устал? Ну а как же борьба за жизнь? Ты же заставил его пройти через это!

Отцепившись, я с силой ударила по его истерзанному боку. Ух, ты! Сквозь бинты просочилась кровь. Мне это понравилось. Еще один удар. Он прикрывал бок руками, но тогда я переключалась на что-то другое.

Позади меня скрипнула дверь. Я моментально отпрянула от кровати, оставив истерзанного Павла.

Обернувшись, встретилась взглядом с только что пришедшим Димой.

— Привет… Он очнулся? — Спросил он.

Я не знала что ответить.

Отпустив Франки, Дима подошел к нам.

Мне лишь оставалось прикрыть Мятежного одеялом. Его испуганное, потное измученное лицо смотрелось смешно.

— Ты как? — Обратился к нему Франк.

— Я-я-я… Нормально.

— Окей. Это хорошо.

— Да.

Разговор не клеился. Все это время Паша смотрел только на меня.

Дима по-своему воспринял происходящее.

— Кончай, иначе ты сдохнешь так и не оправившись.

Не ответив, Паша наконец-таки опустил свой взгляд.

— Отлично. Нам стоит кое-что прояснить, раз ты очнулся. Но перед всем этим, мне надо разобраться с куда более волнующей меня проблемой. Ты готова поговорить со мной? — он обратился ко мне.

Я? Готова ли я?

Он молча читал в моих глазах ответы на свои вопросы. Облокотившись о край кровати, он сместил одеяло.

— С фига себе! Да ты кровоточишь! — Удивленно воскликнул Дима. — Как так? Все же было нормально!!

Он отбросил край одеяла и с удивлением рассматривал покрасневшие бинты.

— Вот черт!

— Не волнуйся, это я случайно… Дернулся.

— Дернулся? В смысле? Как ты мог так дернуться? Как ты умудрился дернуться и так сильно потревожить рану? Ты что упал во сне? И почему у тебя вся простынь в крови?

Дима возмущенно дернул за испачканную постель.

— Это видимо… Просто испачкался.

Я судорожно сглотнула.

В какой-то момент Паша вновь посмотрел в мою сторону. Этого было достаточно.

Дима, перехватив его, обернулся в мою сторону.

В его глазах стояло непонимание. Он был шокирован.

— Полина?

От злости я сжала губы.

— Дим, я сказал, что был неосторожен..

— Заткнись!

Франк, не отрываясь, смотрел мне прямо в глаза.

Ну вот! Он все понял. Моментально!

А мне все равно, я имела на это право.

— Полина!

Догадавшись, что не услышу ничего хорошего, хотя я не чувствовала себя виноватой ни капли, это не я из всех нас совершила преступление, я почувствовала себя нехорошо.

Не удостоив Диму ответа, я развернулась и направилась к выходу.

— Полина!!

Не слушая его, я дернула на себя дверь и выскочила наружу.

На улице было свежо и сыро. В соседних одноэтажных корпусах было свободно. Не многие желали проводить время в подобной глуши.

— Берг!!! Стой!

Стоило мне сделать пару шагов, я услышала его голос за своей спиной. Но я не хотела говорить с ним, я не хотела объяснять очевидное!

— Ай!!

Он не захотел отступать. Схватив меня за руку, он дернул меня обратно, сделав больно.

— Я тебе что сказал??

— Что ты мне сказал?

— Я сказал тебе стоять! Или это слишком сложно понять? — Его глаза сердито бегали туда сюда.

— Пусти меня!

— Куда ты собралась?

— Я пойду, погуляю.

— Пойдешь гулять? Ха-ха-ха. Никуда ты не пойдешь! — Резко прервав свой смех, прошипел он мне прямо в лицо.

— Не смей так со мной разговаривать!

— Я буду говорить с тобой так как нужно! Ясно? — Он сильно тряханул меня.

— Ай! Больно!

— Что ты делала, пока меня не было? Когда Паша проснулся?

— Что?? С каких пор он для тебя Паша? — Обидевшись, поинтересовалась я.

— Сейчас это не важно. Я спросил тебя о другом!

Он был таким страшным. Я давно не видела Диму таким злым. Почему он так разозлился? Что я ему сделала??

— Пусти меня!

— Берг, я спрашиваю еще раз, ты подходила к нему?

— Нет!

— Нет?

— Нет! Отстань!!

В один момент мне показалось, что он отпускает меня, что он поверил мне, но в этот же миг мне стало еще больнее.

Схватив меня за плечи, сжав пальцы, он вдавил меня в стену нашего отеля.

— Я еще раз спрашиваю тебя! Что ты делала?

Его шипение пугало меня еще сильнее.

— Пусти меня!

— Отвечай!

— Ай!

Заплакала, я подумала, что он смягчится, но ему было все равно.

— Я… Я просто хотела… чтобы ему было больно. — Проговорила я, пытаясь сдержать рвавшиеся наружу всхлипы.

— Зачем? Для чего??

Ну, как он не понимал? Почему он не понимал моей ненависти?

— Отвечай, Берг!

— Просто… — Слезы мешали мне смотреть на Диму. — Потому что… я просто захотела это. Просто…

Он резко отпустил меня.

Я вытерла слезы и прошептала.

— Прости меня. Прости.

Франк периодически сжимал челюсти. Он запустил руки себе в волосы. Он отвел взгляд от меня. Ему что, было противно? Я не понимала это.

— Дима! Дима! — Жалобно заскулила я, когда он, молча развернувшись, пошел обратно.

Остановился.

— Ты не понимаешь! Ты не понимаешь, что я пережила.

На этом он повернулся ко мне.

— Как мне было больно. Как тебе было больно. Я не знаю, как вышло так, что он нашел тебя, но… ты не понимаешь..

— Берг, хватит.

— Прости, что…

Еще недавно я была очень зла. Мен разрывало на куски чувство мести, я была переполнена ненавистью, а что теперь? Стоило мне подумать о том, что он мог разочароваться во мне…

— Замолчи.

Слава Богу, он не ушел… Он вновь приблизился, опустив свои руки на те места, которые совсем недавно сдавливал в гневе. Там болело. Там скорее всего проступят синяки.

— Зачем ты вынуждаешь меня делать тебе больно? Я же обещал тебе, что после того раза не причиню тебе боль, Полина.

— Прости, это я виновата. Прости. — Мне просто хотелось, что он обнял меня и был рядом. Ведь если хоть что-то…

— Перестань быть не в ладах со своей головой, ладно? Я устал уже убеждать тебя в том, что все будет хорошо. Будет.

— Ты обещаешь мне? — Я пыталась поймать его взгляд.

Вместо ответа, он запустил в мои волосы свою руку, и, сжав ее, потянул вниз.

— Ай! — Это было не больно, но мне пришлось откинуть голову назад, чтобы не лишиться волос.

Его лицо было прямо возле моего.

— Берг, ты девушка, женщина, которую я выбрал. Это понятно?

— Даа… — Я боялась его, когда он злился.

— И я не потерплю от тебя такого поведения. Это понятно?

— Ддаа..

— Чтобы это было в первый и последний раз. В первый и последний! Если я еще хоть раз обнаружу в тебе такую злость, тебе же будет хуже. Поняла?

— Аайй!! — В любой другой момент я бы не позволила ему такого поведения. Он заставлял меня привставать на носочки, чтобы волосам было не так больно.

— Да я поняла..

— Я тебе советую прямо сейчас выбросить из себя все это чувство мести. Моя девушка никогда в жизни не будет вести себя так. Ты поняла?

— Да…

— Еще хоть раз!!

— Ай! Больно!

— Больно? Будет еще больнее!

— Я поняла!

— Поняла? Молодец!

Он растоптал мое достоинство полностью, заставив ныть от неприятной, непрекращающейся боли. Я пыталась выпутать его руку из своих волос, но стало только хуже.

— Я еще не закончил.

Сжав челюсти, я в негодовании поняла на него глаза.

— Ой! Ха-ха-ха. Кто-то злиться? Ха-ха-ха.

— Пусти!

— Ха-ха-ха. Ты поняла, что я от тебя хочу? Берг, еще раз я увижу подобное поведение, ты будешь наказана гораздо хуже.

— Отстань!!

Его глаза уже совершенно остыли и теперь переливались играющим блеском. Его начала забавлять вся эта ситуация, мне же было не до смеха.

Вновь вжав меня в стенку, не выпуская волосы из руки, он с легкостью поймал мое лицо свободной рукой.

Я пыталась ему помешать, но одна моя рука старательно боролась за волосы, а второй, хоть я и била его в грудь, не слишком помогала.

— Ха-ха-ха.

Добравшись до моих губ, он едва не остался без пальца.

— Ата-та! Мы еще и кусаемся?

— Да пошел ты! Ай!!!

Он умудрился схватить меня за челюсти, и я непроизвольно вспомнила тот единственный раз, когда он, разозлившись, сделал мне больно.

— Помнишь? — Усмехнулся он.

— Ну не надо! Отпусти меня!

— Ха-ха-ха.

Я не желала сдаваться ему, я не хотела, чтобы он вышел абсолютным победителем нашей схватки, поэтому, собравшись, попыталась оттолкнуть его.

— Берг, ха-ха-ха. Ты прям силач! Ха-ха-ха.

— Да пошел ты!

— Ха-ха-ха. Ай-ай-ай! Не хорошо!

Размахнувшись, я врезала ему по печени.

— Эй, мне же больно!!

— Так тебе и надо! — Прошипела я.

— Так значит?? — Прищурившись, он сдавил мне челюсти двумя пальцами.

— А-а-а.

Перестав бороться, я обеими руками пыталась разжать его руку.

Схватив меня за одну из них, он завел мне ее за спину, после чего зажал ее с помощью стенки.

— А-а-ай! — Он сдавил немого сильнее.

— Ты будешь слушаться?

Я замотала головой.

— Ха-ха-ха.

— А-а-а! — Не выдержав, я открыла рот, но боль не прекратилась.

Дима прижался своим носом к моему, мне показалось, он наслаждается моим сердитым, сдавленным сопением.

Я чувствовала, как он напряжен. Черт побери, мои мысли сейчас были так далеки от всех наших проблем, от того, на что я была обижена. Он опять загипнотизировал меня собой. Своим запахом. Своей близостью. Я хотела, чтоб он прикоснулся ко мне. Сжал еще сильнее и не отпускал. Я была готова играть по его правилам. Не смотря ни на что.

Он любил прижиматься ко мне и вдыхать запах моей кожи. Я уже привыкла к этой его привычке, но порой она смущала меня. Я не очень понимала, что может быть сверхъестественного во мне.

— М-м-м.

Когда он проник своим языком в мой открытый рот, я жаждала его, я хотела его, но он все еще играл в свою нравоучительную игру. Он не позволил мне ничего. Я была вынуждена принять его, потому что он не давал мне сомкнуть челюсти, не давал двигаться, но не разрешил получить удовольствие вместе с ним. Это было обидно до слез.

— Р-р-р. — Это было ужасно не справедливо и унизительно.

— Ха-ха-ха. Тебе что-то не нравиться? Ну и кто у нас главный? — Усмехнувшись, он ослабил хватку, позволив мне ответить.

— Я.

— Ха-ха-ха. Неправильный ответ.

— Ай!!

— А теперь??

Он мог играть со мной вечность. Я знала, что он хочет от меня услышать, я не хотела ему говорить об этом, но терпеть невыносимую тупую боль тоже не было кайфом. Спустя несколько минут борьбы, я сдалась.

— Ты. Пусти меня.

— Молодец! Умница!

— Да пошел ты!! — Рассерженно ответила я, растирая свое лицо, когда он отпустил меня.

— За это ты тоже потом ответишь! — Засмеявшись, склонив немного в бок голову, подметил он.

— Ой, отстань!!

Я предприняла попытку просочится мимо него, но была поймана.

На этот раз все было по-честному.

Его горячие ладони под моей футболкой, мои на его шеи и наши губы. Я не могла без этого. Боже мой, пройдет тысяча лет, а каждый наш поцелуй будет новым и самым необыкновенным.

— Я соскучился.

Он восторженно среагировал на то, как я прижалась к нему, сжав его спину пальцами.

Такого Франка я любила больше всего. Ради такого Франка, я была готова на все. Не просто на все, как ради обычного вредного Димы, а на все-все.

— Я очень сильно соскучился. — Повторил он шепотом.

— Я люблю тебя.

Усмехнувшись, он оторвался от меня и пошел в сторону нашего номера.

— Что? Это все?? — Я моментально упала с небес на землю.

— Для начала, нам надо разобраться с нашими проблемами, которых, поверь, стало гораздо больше.

— Пф. Действительно, тебе придется постараться, дабы объяснить мне как так получилось, что человек, который едва не убил тебя, едва не испортил жизнь мне, оказался в нашем номере отеля! В Рио! Я бы сказала, это просто фантастическое совпадение!

— Ха-ха-ха.

— Это не смешно!!

— Берг, ты не права! Это смешно до ужаса!