Наагатинские и Салейские хроники

Обманщик. Глава 1. Отчаяние и надежда

568 год эры Храмма̀ра

Сознание, и без того не очень чёткое, мутилось от боли, и порой его всполохами накрывала чернота. Иерхарид старался держаться на поверхности реальности, но сил было слишком мало. Помогали лишь слова, молитвой звучавшие в голове:

«Лийриша… Я увижу Лийришу…»

Охранники, несущие перину вместе с немощным господином, не способным даже руку надолго поднять, перекинулись обеспокоенными взглядами и настороженно осмотрелись, уже сильно сожалея, что поддались приказу бывшего хайнеса и ослушались наставлений главного лекаря. Господин Иерхарид-то сейчас слаб, а господин Винеш в полной силе и рука у него тяжела. Но как ослушаться, когда господин даже не приказывает, молит тихим надтреснутым голосом? Они служили хайнесу так долго, и он всегда относился к своим слугам с лаской и заботой, что не отплатить за неё было бы величайшим проявлением неблагодарности.

В коридоре их встретили изумлёнными взглядами охранники, стоявшие у дверей покоев самого господина Иерхарида, комнат маленьких хайрени и хайрена, деливших их со своим старшим братом-хайнесом, который сейчас отсутствовал, и комнат госпожи Лийриши. Оборотни у дверей последней поспешно расступились и распахнули створки, безошибочно сообразив, куда несут господина.

Если бы Иерхарид видел их лица, то уже по опущенным взглядам и помрачневшим челам понял бы всё. Но он берёг силы для встречи с женой.

Впрочем, читать по лицам ему и не требовалось. Сердцем он уже знал правду, но не хотел с ней мириться.

Его медленно внесли в гостиную, где слышался только ход настенных часов, и в тишине, разбавленной лишь тиканьем, пронесли в спальню. Неестественная глухая тишина. Такая тишина не могла окружать его жизнерадостную яркую Лийришу.

Иерхарид попробовал повернуть голову, и это простенькое движение отозвалось во всём теле дикой болью, на мгновение мужчина даже ослеп. А когда ясность взора вернулась, Иера покинуло уже дыхание.

Лийриша лежала на постели перед закрытым шторами окном. Тело её виднелось тёмным силуэтом, а проскользнувший в комнату луч едва освещал заострившееся лицо. Иерхарид с трудом сглотнул, чувствуя зарождающуюся дрожь в груди, и задышал.

Его радостная, весёлая и юная жена лежала совершенно неподвижно, только грудь вздымалась в дыхании. Безжизненное, белое даже в полумраке лицо, тонкие чёрные линии на коже, корявые лекарские символы, плотная повязка, скрывающая рыжие локоны Лийриши…

Вся боль в теле перестала существовать. Иерхарид позабыл о физической боли. Только грудь всё сильнее и сильнее распирала удушающая ломота, прорвавшаяся в конце концов стоном.

– …риша…

Иерхарид судорожно дёрнулся, пытаясь перекатиться на бок. Охранники осторожно поднесли его к постели жены, и мужчина, невероятным усилием превозмогая немощность тела, потянул к её лицу единственную руку. Забинтованные дрожащие пальцы коснулись чёрных линий, и Иерхарид с усилием завалился грудью на постель. Искалеченное тело не тревожило его болью. Не могло побороть отчаяния и боли душевной.

– Лийриша… – оборотень лихорадочно прижался губами к холодному плечу жены. – Лийриша… мой свет… моё сокровище… ты обещала мне… обещала…

Рыдания наконец вырвались из горла, и Иерхарид зарычал и застонал. Глаза обожгли жгучие слёзы, сердце сдавило тисками, и грудь больше не могла расшириться для дыхания.

– Не могу даже обнять тебя! Не успел… не…

Не успел увидеть её живой.

Не смог защитить.

Сам отдал её в руки смерти.

За что боги забрали именно её? Она так мало жила…

– Моя Лийриша… моя…

Иерхарид извернулся, непослушное тело страшно выгнулось, и мужчина головой смахнул с прикроватной тумбочки полотенце. Оно развернулось, и на перину рядом с ним высыпались рыжие локоны. Рыдания замерли в горле, и Иер с ужасом уставился на волосы, будто бы перед ним появилось неопровержимое доказательство смерти Лийриши.

– Ах вы сукины дети! – раздалось разъярённое шипение от двери, и вздрогнувшие охранники опасливо уставились на злого лекаря. – Я же запретил, трясси! Олухи! Бестолочи!

Оборотни было дёрнулись к выходу, но Винеш взбеленился пуще прежнего.

– Теперь-то куда?! Стоять!

Тяжело вздохнув, лекарь подошёл ближе и неловко погладил Иерхарида по спине, сотрясаемой мелкой-мелкой дрожью.

– Ты… это… держись. Я надежду пока не теряю. А волосы… Ну отрастут волосы. Давай я их уберу.

Винеш торопливо закатал локоны в полотенце и сам аккуратно распрямил Иерхарида и уложил его ровнее. А затем, подхватив на руки как ребёнка, быстро, но осторожно переложил на постель к Лийрише.

– Вот, полежи чуток рядом. Давай руку, вот так, – лекарь вложил в перебинтованную ладонь безжизненные пальцы Лийриши. – Полежи с ней малость, а потом обратно к себе. Я тут кое-что ещё придумал, хочу опробовать…

Винеш осёкся и с жалостью уставился на застывшее лицо Иерхарида, по которому стекали и стекали слёзы. Не выдержав зрелища, лекарь отвернулся и, вытирая украдкой заслезившийся глаз, дрожащим голосом пригрозил:

– Экий ты прыткий уже. Говорил тебе, что за год на ноги поставлю? Через полгода бегать будешь, раз так!

Как и подозревал лекарь, встреча с женой не пошла Иерхариду на пользу. После возвращения в собственные покои бывший хайнес уснул, и сон перетёк в тяжёлое лихорадочное забытьё. Покалеченное тело дёргалось, больной бессвязно что-то бормотал и то кричал, то молил непонятно о чём.

– Ну же, друг, возьми себя в руки, – с укором бормотал Винеш, в очередной раз пытаясь сбить жар, охвативший тело Иерхарида. – Риш с ума сойдёт, если увидит тебя в таком состоянии. Повезло, что он улетел к сумеречникам, а то бы уже заклевал кого-нибудь. Ты ж сам знаешь своего бедового мальчишку! Хватит уже умирать. У тебя трое детей, и двое из них совсем маленькие.

То ли непрестанные увещевания лекаря, то ли у больного проснулась воля к жизни, но на второй день лихорадка прошла и Иерхарид проснулся.

– Полюбил ты пугать нас, – обрадованно ворчал Винеш, хлопоча вокруг вяло моргающего друга. – Войну устроил! Ты спокойно лежи, спокойно. Тело ещё не окрепло, а ты его уже надорвал.

– Вине… – слабо позвал Иерхарид.

– Чего?

– Это… был… сон?

Улыбка сползла с губ лекаря, и он молча погладил друга по плечу. Тот вновь закрыл глаза.

Иерхарид всё ещё слабо держался за сознание. Боль и многочисленные зелья туманили разум, и он порой не отличал реальность от фантазий. Они причудливо смешивались между собой, переплетались и представали перед ним химерами, злыми духами, странными предметами и цепочками совершенно нелогичных событий, кажущихся ему, напротив, логичными и понятными.

Умирающая Лийриша ходила перед ним, гладя по голове Иию и обещая забрать её с собой. Иерхарид не понимал, что реальна здесь только дочь, и его не пугали обещания жены. Куда мать без своего ребёнка? Мог он объяснить и равнодушие любимой к сыну, который был здесь же. Зиш был его ребёнком, значит, он должен остаться с ним.

– Иер, посмотри на меня, – Лийриша улыбнулась и склонила голову набок. Рыжие локоны перетекли по плечам. – Ты видишь меня?

Сквозь её лицо неожиданно проросло плохо выбритое грубоватое лицо, и на бывшего хайнеса уставился Винеш. Иерхарид моргнул, Лийриша истаяла окончательно, а на её месте остался стоять согнутый чуть ли не пополам лекарь, за палец которого держалась малышка Иия.

– Да… да… – с трудом выдохнул Иерхарид, мучительно пережидая накатившую на грудь боль. – Мои птенчики… Идите ко мне…

Перина просела под торопыгой Зишем, и мальчик поспешил прижаться к левому боку отца, опережая сестру. Личико той начало обиженно кривиться, и отец слабо улыбнулся ей.

– С другой стороны я тоже мёрзну.

Когда дочь прижалась к правому боку, на Иерхарида нашло успокоение. Он действительно мёрз, и два горячих детских тела казались ему сгустками жара.

Взгляд упал на вазу с ярко-алыми цветами, и букет мгновенно преобразился в рыжую голову лукаво улыбающейся Лийриши. Перед глазами проплыла череда воспоминаний о первой встрече, первых словах, сказанными ими друг другу, первых жарких прикосновениях…

Иер выпал из забытья и попытался проморгаться, не совсем понимая, где он. Только что он видел свою Лийришу. Живую, яркую… пусть на тот момент и не совсем здоровую. Он хотел вернуться назад, к ней, и поторопился зажмуриться, но сон не пришёл легко.

Чьи-то мерные вдохи подобно часам отсчитали двести восемьдесят два такта, прежде чем Иерхарид опять впал в забытьё.

Винеш с неуверенной радостью осмотрел друга и жестом велел убрать лекарство.

– Попробуем сегодня обойтись без него. Ну, Иер, выглядишь сегодня бодрячком. Словно не неделя прошла, а месяц!

Лекарь явно польстил: внешне бывший хайнес выглядел ничуть не лучше. Даже наоборот, кровоподтёки начали желтеть и местами казалось, что оборотня покрывают трупные пятна. Но с момента пробуждения Иерхарид ещё ни разу не выпал в беспамятство.

– А ты не очень… – с трудом выдохнул Иер.

– Шуткуешь? – ещё больше обрадовался Винеш. – Себя бы в зеркало увидел. Рядом с тобой я писаный красавец! Как себя чувствуешь?

Странный в целом вопрос, и так понятно, что Иеру очень худо, больно и тошно, но удержаться и не спросить было просто невозможно. Так хотелось услышать голос друга, убедиться в том, что Винеш и так понял, как лекарь: Иер идёт на поправку.

– Риша? – вместо ответа спросил друг.

Улыбка сползла с лица Винеша, но он ободряюще погладил друга по плечу.

– Ищу способ. Пока поддерживаем… – он осёкся, не рискуя произнести «жизнь». – Магию в печати вливаем… Кучу сил вбухиваем, но ты ж богатый, как-нибудь услуги магов вытянешь, – попытался пошутить лекарь. – А там я придумаю… У меня каждый день новые идеи.

Иер лишь прикрыл глаза, безмолвно принимая эту то ли ложь, то ли надежду.

– А Риш? Где…

– По делам улетел, он же теперь хайнес. Да не вру я! Чесслово, по делам! Каждые два дня письма шлёт. Наверное, на каждом привале пишет, и посланники от него друг за дружкой летают. Последнее вчера пришло. Хочешь почитаю? Он там, правда, только о тебе и спрашивает.

Иерхарид поверил и слабо отрицательно качнул головой. На грудь давила тяжесть. Всё же метаться в бреду – своего рода счастье. В забытьи Лийриша хотя бы была рядом, улыбалась ему, смеялась, танцевала с ним…

Раздался стук, и Винеш недовольно поморщился.

– Кто там ещё?

Дверь отворилась, и внутрь вошёл высокий мужчина с короткими чёрными волосами и серыми глазами. Он спокойно осмотрелся и задержал свой взгляд на бывшем хайнесе. Тот решил, что опять оторвался от реальности.

– Врей?

– Ну вы и вляпались, господин, – отозвался тот.

– Приехал два дня назад, – сказал Винеш. – Уже навёл шорох и поселился с Иией и Зишем.

– Ты…

– Да уж помолчали бы, – поморщился Врей, – по голосу вас всё равно не узнать. По лицу, впрочем, тоже. Винеш, чего он так страшно выглядит?

– Видел бы ты, из чего мы его собирали, радовался бы его красоте, – проворчал лекарь.

Бывший помощник бывшего хайнеса молча осмотрел пустой рукав, но говорить ничего не стал. Подтянул только стул ближе, уселся и деловито заявил:

– Пока вы больны, я останусь здесь. Господин Узээриш ещё неопытен, а вы беспомощны и бесполезны.

– Врей! – оскорбился за друга Винеш.

– Будут какие-то приказания?

– Какие приказания? – взъелся лекарь. – Ему бы силы дышать найти.

– Тогда действую на своё усмотрение.

– Не забивай ему голову! Он отдал стране всё, что мог, пусть страна отстанет от него хотя бы ненадолго.

– Ты уже рассказал ему о предложении лекарей монастыря Типѝша?

Винеш вздрогнул и разъярённо уставился на Врея. Закрывший было глаза Иер с усилием приподнял веки, а затем судорожно дёрнулся, словно пытаясь сесть, и тяжело задышал.

– Типиша? – повторил он. – Лекари… Лийриша…

– Иер, ну ты же их знаешь, – поморщился Винеш. – Не стоит им доверять. Их интересуют только деньги и новые земли…

– Они могут помочь, – не согласился с ним Врей.

– Чем могут помочь шарлатаны, которые из века в век пользуются какими-то неведомыми никому способами лечения и которые скрывают больных за стенами своих монастырей? Их не интересует подлинное лекарское мастерство, они лишь хотят зарабатывать деньги.

– Среди мастеров немало тех, кто лишь желает зарабатывать деньги и трудится лишь для этого.

– Они ни разу не делились опытом в изучении болезней. Кто знает, как они лечат на самом деле? – продолжал упорствовать Винеш.

В душе Иерхарида будто бы вспыхнули все крохи жизни, что у него остались. Про лекарей Типиша ходили разные слухи. Но утверждали, что они могли излечить от чего угодно, вытянуть из могилы. Правда, тянули они вместе с этим и деньги из богатых родственников больного. За бедных они не брались.

И излеченных не возвращали, оставляя их жить в монастырях. Таковы были условия.

Родственники могли заплатить за спасение близкого, но они отказывались от возможности встретиться с ним и лишь платили за его содержание.

Но… Лийриша… живая Лийриша…

Иерхарид сглотнул.

– Я хочу увидеть… их.

Винеш не позволил Иеру встретиться с «проходимцами» в тот же день. Бред только-только отступил, и следовало воспользоваться этим и набраться сил. Но ночь прошла тревожно – мысли о Лийрише не отпускали Иерхарида, – и лекарю пришлось сдаться и на следующий день позволить бывшему хайнесу встретиться с посланниками монастыря.

Орден Типиша считался сравнительно молодым, образовался каких-то полтора столетия назад. Жил тихо, его последователи не пытались заманить толпы прихожан и не оказывали существенного влияния на жизнь страны. Сам Иерхарид считал их сборищем лекарей, которые получали доходы под прикрытием религиозных деяний и, соответственно, не платили с них налоги в казну. Пробовал он как-то возбудить против них расследование, но Совет по религиозному единству усмотрел в этом притеснение нарождающегося течения и высказал своё возмущение. Иер подозревал, что богатый орден подкупил глав Совета, но доказательств не нашёл.

Поведение ордена Типиша многим казалось подозрительным. Они лечили только богатых жителей, чем заслужили нелюбовь простого народа, и никогда не делились секретами лекарского мастерства, что вызывало ропот и презрение со стороны других лекарей. Мол, боятся, что тогда никто и платить им не будет, если секретное учение уйдёт на сторону. Оттого они и не отпускали вылеченных пациентов, объясняя это требованием своей религии. Мол, приобщившиеся к нашему искусству наши братья и мы должны жить вместе. Высокопарные фразы никого не обманывали, все видели в этом лишь желание сохранить секреты. Но безутешные родные порой были готовы и на разлуку, лишь бы обожаемый родич жил. Пусть и вдали от них.

Несмотря на недоверие к ордену, ходили слухи, что лекари Типиша способны излечить что угодно. Их искусство столь велико, что они могли призвать уже ушедшую душу в едва живое тело. Басни об их подвигах подтверждали родственники, которым дозволялось убедиться, что больной жив и здоров. И непонятно, то ли их обманули, то ли подкупили, то ли последователи Типиша действительно были способны сотворить чудо.

Сейчас Иерхарид мечтал о чуде.

– Проходите, – недружелюбно бросил Винеш и тяжело прошёл к лежащему в полусидящей позе другу, чтобы встать за его плечом.

Иер уставился на двух мужчин. Они были одеты в длиннополые серые одеяния, которые многочисленными слоями окутывали их, несмотря на жару. Оба гостя были лысы и имели длинные бороды. Они остановились на почтительном удалении от постели и величественно поклонились бывшему хайнесу.

– Здоровья вам, господин, – поприветствовал один из гостей, тот, что постарше.

– Здоровья и вам, – отозвался Иер, а Винеш лишь плотнее сжал зубы, удерживаясь от язвительного «И полные закрома денег».

– Мы благодарны, что вы, несмотря на тяжкое состояние тела, согласились принять нас. Мы постараемся не утомлять вас длинными речами. До главы ордена дошли слухи, что хайнеси замерла на черте между жизнью и смертью.

– Это… – Иер с трудом сглотнул, – так.

– Мы хотели бы предложить свою помощь.

Винешу опять пришлось стискивать зубы.

– Опыт врачевания наших братьев велик, мы могли бы попытаться вернуть госпожу в мир живых. Но вы наверняка знаете требования нашей религии. Все, кто вкусил благословение Типиша – и врачеватель, и больной, – становятся братьями и должны жить друг с другом. Прежняя жизнь для них должна перестать существовать. Если вы готовы к этому… это всё же тяжело, то мы могли бы взяться за лечение госпожи.

Иерхарид на миг представил, что Лийриши не будет рядом, и сердце тяжело заныло. Но стоило ему представить, что Лийриши не будет в мире, в котором он живёт, и перехватило дыхание. Лучше жить в разлуке, но в одном с ней мире, чем знать, что она никогда не вернётся.

– Что вы хотите за… помощь?

– Увы, для содержания наших братьев и сестёр мы вынуждены брать плату, – последователь Типиша скорбно прикрыл глаза. – И наш орден растёт, ему требуется новое жилище…

Довольно вспыльчивый Винеш зачерпнул горсть вонючего ила со дна колодца своего терпения. Вынуждены брать плату! Лицемерные твари! Прослышали о чужой беде и спешат нагреть руки на несчастье. Винеш и сам, будучи лекарем хайнеса, получал более чем достойное жалование. Но когда вот так, прикрываясь благими намерениями и мнимой святостью, тянут деньги из убитых горем богатых родственников… Хотелось плюнуть в лицо, и Винеш остро сожалел, что не ядовит. Когда пошёл слух, что хайнеси в тяжёлом положении, многие друзья-лекари пришли к нему, чтобы помочь советом или делом. Маги отказывались от платы, безвозмездно вливая силы в поддерживающие жизнь Лийриши печати. Неужто не справятся без этих паршивых овец?

– Если господин будет так щедр, то мы хотели бы попросить участок земли рядом с монастырём у Ваѝи в пять акров. Если, конечно, наши скромные умения помогут хайнеси прийти в себя. И небольшое содержание для нашей новой сестры.

– Что будет, если я соглашусь? – выдохнул Иерхарид.

– Наши братья заберут госпожу в монастырь, и там сам глава ордена займётся её ранами. У него поразительный талант врачевателя, и он способен вернуть самую упрямую душу. Мы не можем обещать, что точно справимся, но мы сделаем всё, чтобы госпожа пришла в себя и не умерла в столь юном возрасте.

Иер дёрнулся. Его Лийриша ещё так молода для смерти…

– Только наши способы врачевания отнимают память у спасённых, – представитель ордена печально вздохнул. – Она не будет помнить ничего из прежней жизни.

– Она забудет навсегда? – спросил Иерхарид.

– Одним богам ведомо, – мужчина смиренно опустил веки. – Мы не держим братьев и сестёр в наших стенах, если память возвращается к ним. Такое редко, но случается.

Винеш стиснул кулаки. Подают надежду, гады!

– Но они никогда не вспомнят того, кто занимал самое важное место в их жизни. Увы.

– Побочное свойство, – второй представитель впервые открыл рот.

– Мы можем обещать, что госпожа никогда и ни в чём не будет нуждаться и ей обеспечат достойную жизнь. Мы с любовью относимся к своим братьям и сёстрам.

– Уши-то не крутите, – не выдержал Винеш. – Забираете к себе, держите у себя… Как узнать, что вы сотворили и жива ли она вообще?

Последователи Типиша отнеслись к обвинениям со смирением.

– Мы не намерены обманывать потомка сильнейшего. И даём возможность убедиться, что с нашим новым братом или сестрой всё хорошо. Господин может отправить в монастырь любого, кому достаточно доверяет, чтобы убедиться, что мы не обманули его. Он может отправить мага, чтобы тот подтвердил, что мы не дурим голову запрещёнными ритуалами. Вы и сами можете приехать, господин, – мужчина посмотрел на Винеша. – Только сам господин потомок сильнейшего никогда уже не увидит хайнеси. Это правило монастыря: тот, кто даёт нам нового брата или сестру, сам уже никогда не увидит его или её. Это правило было заведено ещё при самом лучезарном Типише после того, как выманенные из монастыря братья сошли с ума, пытаясь вспомнить прежнюю жизнь.

– Мне нужно подумать, – выдохнул Иерхарид, прикрывая глаза.

– Мы понимаем, – последователи ордена поклонились и попятились к двери. – Мы будем ждать вашего решения.

Винеш проводил гостей до самой лестницы и разразился потоком брани, вернувшись в покои.

– Скляды лицемерные! Тёмные в одеждах Светлых! У-у-у, птицы с деревянными крыльями![1] Нет, Иер, Лийришу мы им не отдадим! Костьми лягу и твоих посыльных положу, но девчонку не отдам!!!

– Моя Лийриша… – тихо-тихо выдохнул Иерхарид, и Винеш осёкся. – Она будет жить?

Винеш не смог ответить сразу. С такими травмами, как у Лийриши, ему нечасто приходилось сталкиваться. Ей повезло, что на берегу реки нашёлся пусть неопытный, но лекарь. Обычно с подобными проломами умирают очень быстро, лекари просто добраться не успевают. Но Лийришу смогли довезти до дома Шереха Вотого живой. Если бы он, Винеш, занялся бы ею сразу, то, возможно, она бы уже пришла в себя. Но на тот момент он был вынужден выбирать между нею и Иерхаридом. И Винеш выбрал друга. Сейчас вина съедала его, но, сделай он другой выбор, легче не было бы.

– Я сделаю всё, что могу, Иер, – лекарь присел на кровать и сжал руку друга. – У меня много друзей, я попрошу помощи у всех. Дай мне время. Если… если не смогу, тогда… тогда подумаем и над этим предложением. Позволь мне попытаться.

Иерхарид молча сжал в ответ его пальцы.

[1] Птицы с деревянными крыльями – гнусные обманщики. Восходит к легенде, где парочка птицеловов притворилась птицами со сломанными крыльями. Другие птицы пожалели их и перенесли в свои гнёзда. А обманщики, сбросив деревянные перья, выкрали яйца и птенцов и бесследно скрылись. Вообще, чаще всего фразеологизмы, связанные с упоминанием ненастоящих крыльев, негативные.