Наагатинские и Салейские хроники

Цена тайны. Глава 18. Нежность и страсть

Не отредактировано

Видимо, очередное собрание глав Давриданской империи прошло хорошо или же перебранки доставили отцу удовольствие, так как пребывал он в отличнейшем настроении и даже согласился на прогулку по вечернему Дардану, чтобы порадовать жену. Иначе бы она порадовала себя сама и ушла гулять в сопровождении Ссадаши, а прогулки с этой бестией ещё ни разу не заканчивались для столицы миром. Уезжая, беспутный наагалей оставлял после себя новую страшилку, которая потом ещё долго гуляла среди горожан, а порой и перекочёвывала в городские легенды.

Впрочем, присутствие наагашейда вряд ли остановит дядю.

– Так что тебе удалось выяснить?

Отец, расслабленный после горячего обеда, лежал на коленях матери, которая плела косы из его длинных чёрных волос.

– У императорской семьи действительно есть тайна, чутьё тебя не обмануло, – начал Шаш.

Лучший способ сохранить секрет – раскрыть другой секрет. И он совсем необязательно должен быть правдивым. Достаточно правдоподобности и некой скандальности или постыдности – чего-то, что объясняло причину скрытности. Искусству утаивания важного Шаша учил собственно отец, и сейчас он собирался применить знание против него же.

И, откровенно говоря, не стыдился.

И не боялся, что мама выдаст его.

– Тайна связана с сыном? – прищурился Дейш.

– Да, - подтвердил Шаш, – только не с тем, о котором ты думаешь.

Отец непонимающе нахмурился.

– Советник Аркшаш, – Шашеолошу расплылся в ухмылке, – сын императрицы.

Ошеломлённый наагашейд аж приподнялся, а мама бросила на него подозрительный взгляд, будто спрашивая, с чьего согласия он так очерняет репутацию императрицы.

– Тридцать шесть лет[1] назад ей величество позволила себе увлечься юношей из обедневшей благородной семьи, служившего в её охране.

– Опять охранник? – весело изумился Дейш.

– Всё же телохранители проводят с императрицей очень много времени. Господин Аркшаш стал плодом этой связи, но императрица смогла скрыть и свою беременность, и роды.

– Припоминаю, что в то время она не очень любила появляться на публике… – задумчиво протянул Дейш.

– Первые годы Аркшаш жил со своим отцом. Тот получил отставку и уехал из столицы. Но его скосила лихорадка, бушевавшая около двадцати пяти лет назад в южных герцогствах, и её величество забрала сына и воспитала из него преданного помощника для императора. Но не думаю, что мы как-то можем использовать эту информацию. Сын-человек предпочтительнее императора с нажьей кровью. Боюсь, если откроется, что советник Аркшаш родной сын императрицы, может завариться очередной мятеж, и многие главы выступят за смену императора, раз того есть кем заменить.

– Ты прав, – наагашейд досадливо скривился. – Хоть и советник Аркшаш выглядит полностью преданным императору, не хотелось бы искушать его верность возможностью встать у власти. Нам выгоднее император-полунаг. Вдруг кто-то из его потомков унаследует хвост?

– Вряд императорская семья так просчитается, – улыбнулся Шаш. – Подавили кровь однажды, подавят и у последующих детей.

– Но подробность презанятная…

Тейсдариласа, пользуясь тем, что муж не видит, с укором посмотрела на сына. Хоть она и согласилась утаить кое-что, чтобы выступить гарантом безопасности, да и не особо ей нравились планы Дейша, но откровенное запудривание мозгов её раздражало. Словно она ввязалась в заговор против любимого супруга.

– Ты хорошо потрудился.

Тут совесть немного кольнула Шаша.

– Попроси своего бестолкового друга больше не донимать советника Аркшаша, – Дейш поднял глаза на Тейс. – Раз он имеет такую связь с императором, не стоит его обижать. Его дружба в будущем может пригодиться.

Жена поцеловала его в переносицу. Слов не прозвучало, но наагашейд вполне удовлетворился.

– Он с нами пойдёт?

Шаш понял, что отец уже перешёл на обсуждение будущей прогулки.

Получив кивок, наагашейд чуть ли зубами не заскрипел.

– Почему он всегда за нами таскается?

Ответа не требовалось. Дядя как-то наигранно обиделся на подобное возмущение. Мол, охрана тоже постоянно таскается за наагашейдисой, но к ней никаких претензий.

Будь они в княжестве, Дейш послал бы эту моль бледную искать приключения без дорогой госпожи. Но в Дардане выпустить из виду наагалея не рискнул бы даже он. Тем более в последние дни Ссадаши откровенно искал неприятности. А так как он постоянно в компании наагашейдисы, то находил он вместе со своей госпожой.

Неожиданная идея пришла к Шашу, и он предложил:

– Могу пойти с вами и взять дядю на себя. Но у меня есть просьба?

Дейш вопросительно приподнял брови.

– Уговорите императрицу отпустить принцессу с нами. На мои уговоры она точно не поддастся.

– Серьёзно? – отец ехидно изогнул губы. – Хотя о чём я? Там же такой котёночек…

Кот мгновенно вскинулся, и Шаш зашипел. Тейс тут же пихнула веселящегося мужа в плечо, чтобы не дразнил ребёнка.

***

Лаодония не могла поверить своему счастью.

Её отпустили из дворца.

Официально, с матушкиного разрешения и без нянечки.

Мало того, её отпустили с наагасахом!

Ну, точнее, не совсем с ним, а с его родителями и наагалеем Ссадаши. Но наагашейд и наагашейдиса вышагивали впереди и были больше заняты друг другом, чем присмотром за вверенной им принцессой. Лаодонию колотило радостное возбуждение, и она судорожно стискивала пальчики на локте наагасаха, который посматривал на неё с улыбкой. Пятый член их компании, наагалей Ссадаши, полз рядом и смущал девушку своим розовым нарядом и хитрыми улыбочками.

– Не стоит смущаться, – Шаш склонился к её уху, – дядя именно этого и добивается. Играть с чужими чувствами – его любимое развлечение. Не подумайте о нём плохо. Он замечательный наг, но чувство юмора у него несколько необычно.

– Я слышу, что говоришь про меня, – пропел наагалей, но Шаш одарил его совершенно наглым взглядом. Зато Лаодония устыдилась за двоих. – Про меня нужно говорить со мной. И вообще, – он капризно скривился, – мне скучно. И неудобно! – наг с ненавистью посмотрел на собственные ноги.

– Простите, – виновата протянула Лаодония.

– Вот у кого-то есть воспитание, – сразу поставил девушку в пример Ссадаши.

– Я с радостью напомню, кто приложил хвост к моему воспитанию, – хмыкнул Шашеолошу. – Осторожнее.

Он оттянул Лаодонию в сторону, освобождая дорогу для ярко украшенной повозки.

Торговый праздник в Дардане продолжался, и предсумеречные улицы сияли яркими огнями. Они решили не идти в сторону главной площади, куда стекалась толпа, и свернули в сторону городского сада. Гуляния намечались и там, но всё же народа было меньше и можно было действительно погулять, а не протискиваться сквозь толпу.

– О, а крышу здесь поменяли! – наагалей с пугающе живым интересом уставился на кровлю здания суда. – А мне так нравилась прежняя…

Шаш присмотрелся и вспомнил рассказы о прошлом визите дяди в столицу. Сам он в тот раз остался в княжестве и даже немного пожалел, когда дедушка Вааш, вернувшись, принялся рассказывать, как дядя Ссадаши справедливости искал. Нельзя найти то, что можно только сотворить, поэтому дядя эту справедливость сотворил.

– Зачем же ты тогда на неё дракона посадил? – Шашеолошу подмигнул растерянной Лаодонии.

– Тогда она мне не нравилась. А вот после того, как Булыжник по ней потоптался, она стала куда привлекательнее. Появился этакий флёр старинности. И смотреться стала куда оригинальнее!

Дядю всегда привлекали развалины с их своеобразным очарованием.

Странный наагалей немного пугал Лаодонию, и она никак не могла набраться храбрости, чтобы вступить в разговор. Его поведение слишком напоминало развязность людей, про которых книги и нянечка говорили, что они ничего приличного за душой не имеют и представляют угрозу для невинных девиц. Но девушка не верила, что наагалей в самом деле такой, хотя бы потому что наагасах относился к нему очень тепло.

В городском саду действительно было свободнее, но гуляющих всё равно было очень много. Из-за череды торговых праздников купцам разрешили установить палатки и здесь. В нос сразу ударили аппетитные запахи еды, которую предлагали на входе, а за воротами Лаодония откровенно растерялась от обилия зрелищ. Ей хотелось побывать везде, всё посмотреть, потрогать, а ещё послушать музыкантов, которых видно пока не было, но звуки инструментов и разноголосые песни стелились по дорожкам сада.

Лаодония заметила, что наагашейд и наагасах обменялись взглядами, и господин Дейширолеш повлёк супругу на боковую дорожку, оставляя их. Девушку немного это напугало, но она быстро напомнила, что находится в компании наагасаха, который вёл себя безукоризненно, даже когда крал её. И они всё же не одни, с ними наагалей Ссадаши. Хотя он на дуэнью никак не тянул.

– Какие ленты! – наагалей радостно всплеснул руками и зашагал к ближайшему лотку.

Они последовали за ним, и Лаодония тоже тихо ахнула, изумляясь богатым выбором. Руки сами потянули пощупать и повертеть, и они с господином Ссадаши наконец нашли общую тему, обмениваясь впечатлениями о товаре.

– Какой интересный цветок, – Лаодония силилась рассмотреть в скудном свете серебряный узор.

– Это гахара, – наагалей отчего-то хмыкнул. – Цветущая она очень красива. Но больше она известна тем, что вампиры её листья курят.

– Правда? – изумилась принцесса.

– Узор, кстати, типичный для вампиров.

Торговец заволновался и испугался, что ему сейчас всех покупателей распугают лишними сведениями о товаре.

– Ничего он не вампирский! Я покупал эти ленты в самом Харшнее!

– Не вампирские? – расстроилась принцесса.

– Да вампирские, бери, – фыркнул Ссадаши.

Лаодония просияла и смущённо посмотрела на наагасаха. Денег с собой у неё не было. Тот кивнул, показывая ей, что волноваться не стоит, и девушка вновь с упоением зарылась в ленты.

– Вам нравится розовый цвет? – она обратила внимание, что наагалей отбирал преимущественно все оттенки упомянутого цвета.

– Терпеть его не могу, – искренне признался наг.

Его откровение не озадачило Лаодония. Она уже начинала привыкать, что наагалей – это копилка противоречий.

– Наагасах, какая встреча!

Шаш ушам не поверил. Удача обычно обходилась с ним милостиво, не позволяя одним и тем же ситуациям повторяться. Но сейчас за спиной стоял виконт Унер в компании какого-то незнакомого юноши. Мужчина не скрывал своего торжества и смотрел на спину склонённой принцессы с ликованием, а на наагасаха с игривым осуждением, будто говоря: «Ай-яй, опять вы за старое».

– Господин Унер, – вежливо отозвался Шаш, – тоже решили прогуляться?

– Что? – услышав знакомое имя, Лаодония вскинула голову и повернулась к наагасаху.

Увидев её, Унер с лица спал. Улыбка тут же исчезла, парень растерянно заморгал, а когда девушка радостно ему улыбнулась, вовсе стушевался.

– Господин Унер, рада вас видеть!

– И… я, ва… госпожа, – в последний миг Унер спохватился, что не стоит раскрывать инкогнито её высочества.

– Наагашейд и наагашейдиса были так добры, что пригласили меня с собой на прогулку, – продолжала делиться своим счастьем Лаодония. – Они… – она осмотрелась, словно выискивая упомянутых.

– Отошли, – пришёл на помощь Шаш.

– О, как здорово! – и всё же радости в голосе виконта было немного.

– Хотите присоединиться к нам? – конечно же, Лаодония как воспитанная девушка не могла не предложить свою компанию.

Глаза Унера ликующе вспыхнули, а Шашеолошу ощутил, как ядовитыми змеями свернулись собственнические инстинкты. Настроение испортилось. Он поймал ехидный, но понимающий взгляд дяди и одними губами попросил о помощи.

– Не смею отказаться, – ухватил удачу за хвост Унер. – Позвольте представить…

– О, какие симпатичные молодые люди! – наагалей беспардонно перебил его и игриво подмигнул.

Парни растерянно, не до конца осознавая, что происходит, посмотрели на него, а наг стремительно и неотвратимо пошёл в наступление.

– Какой хорошенький, – он грудь в грудь встал напротив Унера, который тут же попытался отступить, столкнулся с молоденькой девушкой, с извинениями отшатнулся от неё и опять оказался нос к носу с пакостно улыбающимся наагалеем. – Вечер наконец-то становится прекрасным. Как приятно смотреть на такие очаровательные цветы.

Молодые мужчины наконец начали соображать, что цветы – это они, а поползновения странного бледнокожего господина явно отдавали чем-то постыдным и неприличным. И хоть они не относились к юношам, которые ещё не успели вкусить греховные радости жизни, с мужским вниманием им сталкиваться ни разу не доводилось. Каждый из них в тайне надеялся, что никогда и не доведётся.

– Конечно же присоединяйтесь к нашей компании, – добродушно просюсюкал наг, игриво подцепив пуговицу на камзоле посеревшего Унера. – Лично я буду очень рад.

– Я… – виконт со страхом на него уставился, а потом скользнул взглядом на наагасаха в надежде, что тот урезонит спутника. И сразу забыл про наагалея. – Где принцесса?

– М-м-м? – Ссадаши тоже оглянулся и беспечно отмахнулся. – Куда-то отошли. Вы можете подождать их со мной.

– Нет! – чересчур рьяно отказался от чести друг Унера. – На самом деле нас уже ждут. Унер, ты что, забыл?

– Верно! – виконт округлил глаза. – Как я мог забыть?! Простите… м-м-м… простите, но нам уже пора. Хорошего вечера… м-м-м… господин!

Ссадаши презрительно хмыкнул, глядя вслед едва ли не убегающим мужчина, и вновь развернулся к лотку. Торговец с возмущением на него уставился.

– Они не заплатили!

***

– Господин… наагасах… – Лаодония оборвала полузадушенный шёпот и дёрнула Шаша за рукав.

Стоило наагалею отвлечь внимание виконта и его друга на себя, как наг обхватил её одной рукой за талию и, приподняв, вмиг утащил прочь от палатки. Бесшумной тенью нырнул с дорожки между кустами в полумрак городского сада. Девушка даже пискнуть не успела, только испуганно вздрогнула и сильнее сжала пальцы на прихваченных лентах. Их-то она и показала мужчине.

– О, – тот весело приподнял брови, – не переживайте, дядя заплатит.

– Это всё равно не очень хорошо… Да и зачем вы меня утащили?

– А вы хотите и дальше гулять в компании дяди?

– Ну… – Лаодония нерешительно оглянулась. – Он интересный и довольно приятный.

– Тогда господин Унер должен оценить его компанию, – порой ласковый Шаш становился воистину безжалостным. – Простите, ваше высочество, но я наг и плохо переношу соперников.

– Соперников? – принцесса непонимающе уставилась на его спину, но позволила увлечь себя в тёмную глубину сада, подальше от праздничной толпы. – О чём вы? Господин Унер никогда за мной не ухажива… – Лаодония осеклась и с досадой закусила губу.

Возможно, виконт всё же ухаживал за ней, просто весьма скучным образом. Всё же так, как ухаживает наагасах, рискнёт ухаживать далеко не каждый порядочный мужчина. Хоть он и не сделал ничего предосудительного, но одно только нахождение с ней наедине может ударить по его репутации приличного чело… приличного нага.

А что считается приличным у нагов?

– Он ухаживал за вами, – не согласился с ней Шаш, – с одобрения вашего брата. И пусть мне ужасно льстит, что вы замечаете только мои ухаживания, господин Унер всё же раздражает меня и я не хочу давать ему даже маленький шанс.

– Вы поэтому попросили вычесать вас? – Лаодония хитро прищурилась.

Она, конечно, в силу возраста и воспитания была наивна, но неглупа.

– Хотите отказаться? – Шаш в ответ лукаво посмотрел на неё через плечо.

– Ни в коем случае! Когда мне ещё выпадет шанс потискать такого огромного котика?

– Прозвучало почти неприлично, – улыбнулся мужчина, а Лаодония смущённо закусила губы и запихнула вампирские ленты, вышитые серебристыми цветами гахары, в карман юбки. – Так, стойте. Кажется, впереди кто-то есть.

Девушка немного испугалась, заметив, как напрягся мужчина. Неужели опять разбойники?

Но Шаш лишь опасался, кабы принцесса не стала свидетельницей какого-нибудь неприличия. Всё же не все углублялись в темень сада ради романтичной прогулки. Кого-то интересовали более плотские вещи.

Они заметили пару одновременно и облегчённо перевели дыхание. Под блеклым потоком лунного света, прижавшись спиной к дереву, стояла наагашейдиса, а над ней, опёршись предплечьем над её головой, нависал наагашейд. Он что-то тихо-тихо шипел жене, пальцами лаская её шею, а госпожа Тейсдариласа улыбалась и обнимала его за талию.

Лаодонию накрыло смущение. Всё же она невольно подсмотрела то, что не предназначалось чужим глазам. Но как же хотелось смотреть! Высокомерный и насмешливый наагашейд, в котором она видела только повелителя нагов и сурового отца наагасаха, был ещё и супругом. Супругом неравнодушным к своей жене. Собственно, сейчас он не казался главой могущественного народа. Лаодония видела только его самого и его жену. Не повелителя и его восхитительную супругу, не устрашающего мужчину и далёкую и непонятную женщину, а…

Господин Дейширолеш приоткрыл губы, склонился и резко, будто пожелал укусить жену, накрыл её рот, вторгаясь глубоким поцелуем.

Зашипев, Шаш поторопился прижать к распахнутым глазам принцессы ладони, но было уже поздно, та прекрасно всё рассмотрела. Встав перед замершей статуей девушкой, наагасах решительно развернул её лицом в противоположную сторону и, надавив на плечи, заставил зашагать прочь.

– Простите, – виновато протянул он. – Мне следовало сообразить, чем всё закончится.

Лаодония безмолвно открыла и закрыла рот. Картина страстного пожирающего поцелуя всё ещё стояла перед её глазами и не хотела никуда уходить. Дрожали ладони и… Она словно что-то предвкушала. Щёки пекло от стыда, но… Дыхание срывалось явно не от смущения.

Наагасах вывел её на узенькую и относительно безлюдную дорожку и поравнялся с ней, чтобы она могла взять его под руку. Но Лаодония замедлила шаг, и Шаш замер рядом.

Вот же отец! Шашеолошу с досадой помянул папу, из-за которого ему теперь нужно что-то придумать, чтобы вывести принцессу из смущённой задумчивости. Опустив глаза, Лаодония семенила рядом и лишь иногда вскидывала взор, когда из-за кустов и деревьев с других дорожек особенно сильно доносились чужие голоса и смех. Совсем редко она торопливо смотрела на лицо Шаша, но быстро отводила взгляд.

– Чувства моих родителей до сих пор горячи, и они любят вот такие романтичные свидания…

– Я не осуждаю… то есть… Я и не могу осуждать, они же женаты, просто… – девушка глубоко вздохнула, а затем вдруг потащила Шаша за собой к краю дорожки.

Там она пихнула ничего не понимающего мужчину к дереву и решительно упёрлась ладошкой над его плечом. До Шаша стали доходить кое-какие подозрения, когда Лаодония приподнялась на носочки и открыла губы, явно пытаясь повторить действия его отца. Брови его шокировано поползли вверх, а сам Шашеолошу по дереву вниз, чтобы девушка могла дотянуться. Потеряв равновесие, Лаодония неловко завалилась на него, но к губам прижалась, правда они стукнулись зубами, и девушка расстроенно засопела.

Какой момент испорчен!

– Наверное, лучше мне.

Шаш ловко развернулся, поменяв их местами, и навис над девушкой. Та подняла на него большие глаза, взволнованно облизнулась и, когда он начал склоняться, вновь приподнялась на носочки, вытягиваясь за поцелуем. Он получился не таким страстным, как у того же наагашейда, но проникновенно нежным. Зажмурившись, Лаодония плотнее прижалась к горячим мужским губам, впилась пальцами в плечи нага и робко коснулась упругой нежной кожи языком. Хотела скользнуть дальше, как наагасах, когда беспардонно целовал её в башне Кривого Мизинца, но в последний момент смутилась и испуганно отстранилась, когда мужчина сам попробовал углубить поцелуй. Она успела увидеть, как между потемневших губ мелькнул кончик языка, и ощутила острое сожаление.

– Я… извините, – Лаодония сникла.

– Ничего страшного, – Шаш нежно большим пальцем провёл по горячей щеке. – Ужасно приятно, что вы сами решились.

– Ага, решилась, – расстроенно фыркнула девушка, поднимая глаза на мужчину.

Стоило ей посмотреть на него, как сожаление выветрилось. Может, она и не съела в поцелуе наагасаха и он её не съел, но зато господин Шаш пожирал её глазами. И это тоже было так приятно, что тепло разливалось по телу, волнение скручивалось внизу живота. Голодные мужчины такие красивые! Или только голодный наагасах так хорош?

– Ах, ты баба!

Грубый оклик развеял нежность момента, и Шаш, недовольно сведя брови, бросил взгляд через плечо. Ругающегося видно не было, но судя по приглушённым голосам, был он не один. Мало того, напевы мелодичного голоса показались наагасаху пугающе знакомыми.

– Тёмные, не стоило оставлять его одного!

– Вы о ком? – всполошилась Лаодония. – О наагалее? Думаете, его обижают?

– Переживаю, что его действительно обидят и тогда он пойдёт мстить. Прошу прощения, нам нужно вернуться.

– Вы будете драться? – девушка с готовностью уцепилась за предложенный локоть.

– Надеюсь этого избежать. Дядя сущее бедствие, если ему дают повод проявить свой характер. Но самая большая беда в том, что часто он сам ищет проблемы от скуки и всегда находит.

– Он хочет навредить себе? – испугалась Лаодония.

– Дядя? – Шаш вскинул брови. – Только если своей репутации, а та и так…

Грохот прервал его, и Шаш, обхватив пискнувшую принцессу за талию, почти побежал на шум. Крики усилились, но теперь стали многоголосыми. Кто-то требовал позвать стражу. У кромки кустов перед самым выходом на широкую дорожку их догнали Дейш и Тейс. Первый что-то злобно цедил сквозь зубы по-наагатински, а вот наагашейдиса выглядела больше заинтересованной, чем обеспокоенной.

Их взорам открылась телега с винной бочкой, вокруг которой с горестными стонами бегал тощий мужичок с бородкой клинышком. На бочке, точнее задницей в бочке сидел весьма упитанный горожанин, орущий и пытающийся выбраться из пролома. Откровенно воняющее брагой вино текло на мостовую и насквозь пропитало штаны толстяка.

Наагашейд что-то яростно прошипел и окинул местность взглядом, явно кого-то выискивая. Движение обозначилось за телегой. Там явно была какая-то видимая лишь по теням возня.

– Сс-садаш-ш-ши! – рявкнул наагашейд.

Из-за телеги, словно отброшенный тараном, вылетел весьма крепкий мужчина. Рухнув на мостовую, он, наплевав на внимание зевак, прямо на карачках пополз прочь.

– Куда ты, сладкий? – вслед беглецу полетел сапог.

Заставший в бочке толстяк затрепыхался активнее, испугавшись, что теперь очередь дойдёт и до него.

– Какая булочка меня ждёт. М-м-м, пропитанная вином…

Героическим усилием, под хруст досок, мужик всё же вытащил зад из бочки и, скатившись по крутому боку наземь, припустил прочь, оставляя обильные винные следы и шлейф бражного аромата.

Тень за телегой колыхнулась, и часть толпы, которой было видно происходящее, испуганно отшатнулась. Из-за телеги показался довольный собой и жизнью наагалей. Он успел перевить волосы в две косы и обильно украсить их лентами, из-за чего приобрёл сходство с девами южных герцогств империи, которые для весенних праздников украшали волосы лентами, бусами и монетами. В свете фонарей блеснула чешуя, и Шаш почувствовал, как с его локтя соскальзывает ослабевшая ладонь.

Он потерял время, в панике попытавшись поймать падающую Лаодонию отсутствующим хвостом, но всё же успел развернуться и поймать её прежде, чем девушка рухнула в кусты. Ветка сухим концов чиркнула нежную девичью шею и больно хлестнула Шаша по щеке.

– Госпожа! – испуганно вскрикнул он, приподнимая девушку.

Взгляд зацепился за сочившуюся кровью царапину на шее, и мир слегка покачнулся. Листва и бледное лицо поплыли перед глазами. Шаш почувствовал, что кто-то сжимает его плечо, но дёрнулся, высвобождаясь. Знакомая боль зародилась в спине, свернула судорогой мышцы и начала болезненно выворачивать позвонки. Затрещали штаны. Словно сквозь слой корпии донеслись испуганные визги и рокот отца.

– Шаш, спокойнее, спокойнее…

Руки, лёгшие на спину, Шашелошу сбросить не посмел, узнавая даже в таком состоянии мать. Она помогла ему опуститься, прилечь на мостовую, и Шаш, стиснув зубы, прижал к себе Лаодонию, чувствуя, как туго разрываются сапоги, как разворачивается хвост, неприятно медленно обраставший чешуёй, как судорога сильнее сжимает спинные мышцы.

Расслабление он почувствовал не сразу. Оборот уже завершился, мышцы не ходили ходуном, но напряжение ничуть не уменьшилось. Шаш присел, бережно прижимая к себе девушку, и осмотрелся. Рядом на корточках сидел отец, мать жалостливо гладила его по голове, а вокруг маячили знакомые лица охраны. Раздражение усилилось, и Шаш оскалился.

– Отойдите, – не отводя глаз от сына, приказал Дейш.

Шашеолошу всё равно не смог успокоиться. В сидячем положении он чувствовал себя уязвимым. С кое-как с помощью отца и матери он поднялся. Опять зарычал и обнюхал шею Лаодонии. Виновато лизнул царапину и вновь с яростью осмотрелся.

Взгляд остановился на виновнике, застывшим рядом со злополучной телегой. И ярость волной ненависти взорвалась, окатила всё нутро, вытаскивая на поверхность самое ужасное, самое страшное и самое опасное.

– Наагашейд, – Ссадаши опасливо попятился, увидев, как чёрная радужка размывается и растягивается по белку.

Шашеолошу страшно зарычал, покачнулся и начал заваливаться набок. Когда Дейш его поймал, сын уже уплыл в бессознание. Но продолжал крепко прижимать к себе Лаодонию.

Ссадаши медленно отполз ещё немного назад и скривился, когда наагашейд вскинул на него полный бешенства взгляд.

– Убью, гада!

[1] Напомню, при дворе считают, что Аркшашу не больше 35 лет, поэтому Шаш спокойно врёт, что тот младший брат императора.