Наагатинские и Салейские хроники

Незабываемый визит. Часть 2

В ночь действительно разразилась метель. Плотная снежная пелена заволокла всё вокруг и мгновенно замела вход в пещеру; стало несколько теплее. Ссадаши запалил ещё два светляка, и их укрытие наполнилось волшебным блеском. Огоньки магических светильников отражались в ледяных стенах и потолке и причудливо играли в уцелевших сосульках у дальних стен. Иллаза, окончательно согревшись, сонно хлопала глазами, пытаясь вслушаться в байки, что травили друг другу Ссадаши и Вааш. Порой юный наагалей встряхивал её со словами:

– Не спим, принцесса! Дома отоспишься.

И Иллаза мужественно пыталась держать глаза открытыми, но тепло и ощущение безопасности и уюта каждый раз уводили её мир сновидений.

Ссадаши не будил её сразу. Позволял поспать полчасика, а потом тормошил. Всё же в таких краях, как Зайзишарское княжество, опасно засыпать вне стен хорошо отапливаемого дома.

– Ты смотри, какая хорошенькая, – с умилением протянул Вааш, рассматривая в очередной раз заснувшую девушку. Её головка доверчиво лежала на плече Ссадаши, а сам парень крепко держал её, уберегая от падения. – Ссадаши, ты б присмотрелся! Немного воспитания, и такая очаровательная жёнушка будет.

Ссадаши посмотрел на девушку с таким удивлением, словно первый раз её видел и понять не мог, как она оказалась на его груди. Вааш досадливо сплюнул, сообразив, что этот малохольный даже не подумал рассмотреть в девочке привлекательную женщину.

– Пока старейшины не отменят этот идиотский закон – никаких баб! – решительно заявил юный наагалей.

– Ну и дурень! – Вааш недовольно сложил руки на груди.

– Чего дурень-то? – Ссадаши исподлобья посмотрел на него, гневно раздув ноздри. – Мои братья добровольно отказались от всех прав на наследование, а я сверну с полпути, пустив всё это на ветер?

Вааш неуютно заёрзал, ощущая правоту друга, и тоскливо взглянул на спящую девчонку. Он успел заметить восхищение и робость, с которыми девушка смотрела на его юного друга. Но, видимо, и это сердечко постигнет разочарование. У Вааша даже зачесались кулаки дать Ссадаши по роже, хотя тот по сути ни в чём виноват не был.

– Эх, Ссадаши, когда-нибудь все девичьи страдания окупятся сторицей, – предрёк наагалей.

– Ты о чём? – Ссадаши посмотрел на него с искренним недоумением.

– Да ни о чём! – раздражённо отозвался Вааш. – Буди её, а то как бы худо ей не стало.

Утро выдалось солнечным и безмятежным. Расчистивший проход Вааш порадовал своих спутников тем, что обнаружил приметную скалу и теперь знал, куда двигаться дальше.

– О, прекрасно! – с этими словами Ссадаши поднял на руки сдавленно охнувшую девушку и пополз на выход.

Юный наагалей всё ещё держался бодрячком, но Ваашу показалось, что губы его слегка посинели, поэтому щеголял парень в его шубе. Вааш решил, что они будут переодеваться в неё по очереди, чтобы окончательно не замёрзнуть.

– Куда нам?

– Вниз, – Вааш ткнул пальцем к подножию горы, где пышно кучерявились снежные шапки деревьев.

– Ну держись, – Ссадаши подмигнул Иллазе и, плюхнувшись на снег, с воплем покатился вниз.

Хлопья снега взметнулись вверх, обозначая путь лихого наагалея, а его воплю вторил тихий девичий визг.

– Куда, дубина! – в сердцах закричал Вааш.

Сплюнув, он осмотрелся, пытаясь понять, не привлёк ли кого шум и, с размаху сев на снег, молча покатился вслед за Ссадаши. Снег волной взметнулся вверх, полноводным ручьём обозначая его путь.

Озваш вздрогнул и бдительно прислушался. Сперва он решил, что обманулся: ему послышал ликующий вопль. Но какой идиот будет кричать здесь? Всё местное зверьё на шум сбежится. Наг знаками показал своему брату и друзьям направление, и они поспешили выползти из-за нависшего края скалы.

Их взглядам открылся ровный плавный склон горы, сверкающий в лучах солнца толстым ковром свеженаметённого снега. И это совершенное в своей аккуратности творение природы уродовали две кривоватые рытвины, над которыми всё ещё лёгкой позёмкой клубилась снежная труха. В самом низу, у края Обледенелого леса, маячили две фигурки. Обе достаточно внушительные, чтобы их было можно рассмотреть, но Озваш смог узнать только наагалея Вааша. Мужчиной овладело недоумение. Шаашидашский наагалей-то здесь что делает?

– Тиш, посмотри, кто там, – Озваш окликнул своего глазастого брата и посторонился, уступая ему место.

– Наагалей Вааш, – сразу же сказал Тиш.

– Его я и так узнал. Кто с ним?

Тиш долго присматривался и с недоумением хмурил брови, прежде чем просветлеть лицом и ответить:

– Это наагалей Ссадаши. Он тащит что-то на себе.

– Мир не видал таких идиотов! – презрительно процедил Озваш. – Неужели они не знали, куда едут? Их тут сожрут раньше, чем они сами проголодаются!

Тиш продолжал всматриваться в наагалея, смех которого долетал и до их ушей. Перехватив свою ношу, наагалей тряхнул её, поднимая чуть выше, и в снег полетело что-то тёмное. Верхушка непонятного груза оголилась, и солнечные лучи окрасили её в золотистый с серебряными отливами цвет. Сердце мужчины сжалось от узнавания, и он, лихорадочно поскальзываясь на снегу, подался вперёд. Слежавшийся пласт пополз вниз по склону, чуть-чуть не утянув нага за собой. Озваш едва успел оттащить брата.

– Ты что творишь?! – разъярённо прошипел он.

– Мне кажется, Иллаза у них, – почти неслышно прошептал Тиш. – Только её волосы и волосы матери так сверкают на солнце.

Озваш, позабыв об осмотрительности, сам подался вперёд, с жадностью вглядываясь вниз. Вааш поднял упавшую шапку и, отряхнув, опять натянул её на голову девушки, но Озваш успел увидеть необыкновенный цвет – цвет волос сестры.

– Живо за ними! – отрывисто скомандовал он и первым пополз вниз по склону.

– Ссадаши, ты совсем идиот? – ярился Вааш, заботливо поправляя шапку на раскрасневшейся девушке. – Тут прожорливых тварей больше, чем у тебя волос на голове. Какого хрена ты так вопил? Нельзя было спокойно спуститься?

– Да ладно тебе, – Ссадаши легкомысленно усмехнулся. – Может, хоть что-то съедобное придёт. И горящее.

Наг потрогал хвостом обледеневший ствол ближайшего дерева. Ветки его печально зазвенели, говоря о своей невоспламеняемости.

– Олух! – Вааш всё же отвесил парню подзатыльник. Тот, впрочем, не обиделся.

– Куда нам ползти? – Ссадаши с энтузиазмом осмотрелся.

– Туда, – Вааш с тоской осмотрел обросшие бородой из сосулек деревья, среди которых они оказались благодаря идиотизму Ссадаши. В зайзишарских лесах всегда было очень опасно, и с беззащитной девчонкой здесь делать нечего. Он-то хотел проползти по краю подножия, но теперь поди поднимись туда по рыхлому снегу! – Нет, Ссадаши, мозги ты себе точно отморозил! Или отравил.

Ссадаши в ответ хохотнул, и Вааш с подозрением посмотрел на него, всё больше и больше уверяясь в своей правоте. Этот поганец хоть и любил нарываться на неприятности, но, когда от его действий зависела ещё чья-то жизнь, предпочитал вести себя осмотрительно.

Вааш втянул носом воздух и огорчённо прицокнул, не почувствовав ничего, кроме свежего льдистого запаха снега. Настолько свежего, что, несмотря на холод, наагалей сгрёб в кулак горсть снега и с наслаждением запихнул его в рот. Снежинки приятно захрустели, моментально подтаивая на языке и выхолаживая зубы до боли.

В звонкой тишине раздался лёгкий шорох. С одного из деревьев вниз посыпалась снежная труха, а в небе, хлопая крыльями, показалось тёмное пятно размером с голову. Вааш прищурился, но рассмотреть птицу не смог.

– Это чёрная совушка, – поспешила просветить его Иллаза. – Она очень осторожная, и её сложно встретить. Из-за приметного окраса она вынуждена быть очень бдительной. Папа говорит, что если совушка снялась с места, значит, её кто-то спугнул. Видимо, она нас испугалась.

Вааш напрягся. Эта совушка должна была сняться с места, ещё услышав вопль Ссадаши. Но она отчего-то осталась. Или же их она не посчитала опасными, а сейчас рядом появился кто-то более опасный.

Наг осмотрелся, примечая все бугорки и подозрительные ямки. Земля вокруг была покрыта ровным белым ковром и выглядела очень невинно: никаких следов, кроме тех, что оставили они. Вааш ещё раз втянул воздух. Свежестью запахло ещё крепче. Наг подумал было, что усилился мороз, но шерстяная рубаха похрустывала не сильнее прежнего.

Вааш внимательно осмотрел густо переплетённые кроны. Сидит ли кто-то на них, понять было сложно. На сплетённых ветвях лежала толстая шапка снега, в некоторых местах становившаяся схожей с куполом или крышей. Тем не менее, эта плотная шапка не помешала метели намести вглубь леса кучи снега. Огромные сугробы лежали, обнимая древесные стволы чуть ли не до трети их высоты.

– Поползли отсюда, – мрачно распорядился Вааш, подталкивая Ссадаши в спину. – Держимся ближе к подножию и подальше от леса. Я слышал, дневные хищники здесь ничуть не добрее ночных.

Ссадаши покорно повернулся спиной к лесу и пополз в указанную сторону. Вааш ещё раз подозрительно осмотрел лес и нахмурился, рассматривая высокие сугробы. Странно они как-то лежали. Вааша особенно заинтересовали три из них. По двум можно было понять, с какой стороны дул ветер. Они вздымались у стволов с западной стороны. А вот третий… Дерево, у которого он вырос, стояло под укрытием ветвистого исполина. Западный ветер должен был намести сугроб именно под исполином, но снежный покров вокруг него был гладок. Вааш заподозрил, что под этими тремя холмиками устроили свои лёжки какие-то звери.

Подозрительно оглядываясь, Вааш пополз следом за Ссадаши. С ветки плюхнулся ком снега, и в небо вспорхнула ещё одна совушка. Вааш прополз саженей десять, когда опять обернулся, чтобы проверить, не крадётся ли за ними кто-то. Сугробы он теперь видел с другого ракурса. Они прилегали к деревьям не так плотно, как ему показалось вначале. Между их верхним краем и стволом располагалась ямка, и Вааш почти уверился, что под снегом есть что-то, кроме самого снега. Взгляд его зацепился за ветви куста, и мужчина замер.

Перед тем, как направиться в Зайзишар, Вааш много расспрашивал тех, кто уже был в этом княжестве. То, что ему рассказывали наги, бывшие в своё время с наагашейдом здесь с временными визитами, интереса у него почти не вызвало. Но ему довелось побеседовать с двумя бывшими изгнанниками, которые провели в этих местах по пятьдесят лет. Они многое рассказывали про опасные зайзишарские леса, от жителей которого приходилось защищать наагатинские поселения каждый день.

В зайзишарских лесах зимой очень сложно найти кусты. Молодые деревья из-за холода росли медленно. Росток, только что проклюнувшийся из семени, поднимался от земли совсем немного, накапливая силы до следующего лета. Перезимовав под плотной шапкой снега, молодое деревце стремительно бросалось в рост, стремясь окрепнуть до следующей зимы, и перед её наступлением словно прижималось к земле, чтобы полностью скрыться под зимним одеялом. Не один охотник, зацепившись за скрытые снегом ветви, терял драгоценные секунды и оказывался в лапах зверя. Бывшие изгнанники мрачно шутили, что лес сам заботился о пропитании своих жителей.

Тонкая тёмная ветка вызвала в памяти Вааша этот разговор, и он зацепился за неё взглядом, как за то, что не должен был увидеть. Ветка как ветка. Вааш даже сперва рассердился на себя за то, что обращает внимание на такие глупости. Но настороженность и мнительность заставили его ещё раз обратить внимание на её положение. Ветка почти лежала, словно придавленная чем-то тяжёлым. Слежавшийся ком снега упал сверху?

– Эй, Иллаза, – тихо, почти шёпотом обратился к девушке Вааш. – А у вас тут нет каких-нибудь зверей опасных, что в сугробах живут?

– Да они почти все в сугробах живут, – растерянно ответила девушка, опираясь подбородком на плечо Ссадаши. – А есть те, кто прям поверх них спит.

– Да? – недовольно протянул Вааш. Он явно с неодобрением отнёсся к привычке спать на снегу.

– Да, папа рассказывал про изменчивого снежника, – с энтузиазмом ответила девушка. Видимо, её угнетало молчание. – Он большой, очень быстрый и подвижный и прячется в сугробах. Я слышала, как папа братьям рассказывал, что суставы у него очень гибкие и лапы ему выворачивать бесполезно. И он очень осторожный, поэтому поймать его тяжело. У него очень тёплая шкура, так что он желанная добыча. Но большие отряды охотников он обходит стороной, а маленькими отрядами мы не охотимся. И ещё он снегом пахнет.

– Снегом? – Вааш опять принюхался. Крепко пахло свежестью. Он оглянулся на сугробы, но поверхность у них продолжала оставаться ровной, без надломов. Изнутри наружу явно никто не рвался. – Ссадаши, поторопись. Или отдай девочку мне и ползи налегке.

Ссадаши недовольно зашипел, и его хвост стал извиваться быстрее. Вааш упорствовать не стал и пополз следом, продолжая бдительно осматриваться.

Когда он оглянулся на сугробы в следующий раз, они лежали в четверти сажени от деревьев, где располагались ранее. Вааш почувствовал горячее дыхание опасности. Неужели сугробы действительно передвинулись, или это ракурс такой? Надломов на их поверхности по-прежнему не было.

– Ссадаши, – тихо прошептал Вааш, – ты не расслабляйся, хорошо?

Юный наагалей вопросительно посмотрел на него и беглым взглядом окинул лес. Над кронами взметнулась ещё одна совушка.

– Никогда так много совушек за раз не видела, – поражённо выдохнула Иллаза.

Вааш обернулся в очередной раз и замер. Сугроб не успел закрыть блекло-голубые глаза, и некоторое время они с Ваашем смотрели друг на друга.

– Ссадаши, – напряжённо протянул Вааш.

Видимо, звук голоса послужил своего рода сигналом. «Сугроб» сорвался с места так стремительно, что Вааш успел увидеть только столб взметнувшегося снега, а в следующий момент ему в грудь врезалось нечто очень тяжелое. Наг едва смог устоять на хвосте. Почувствовав тёплое дуновение, мужчина выбросил вперёд руку и успел перехватить неведомую тварь за горло до того, как та вцепилась ему в плечо. Острые когти чиркнули его по хвосту, но впиться не успели. Вааш мощным толчком отбросил от себя зверя.

Тот плюхнулся в снег и неспешно поднялся, словно позволяя полюбоваться на себя. Изменчивый снежник вполне соответствовал своему названию. Вааш, когда они ещё были на корабле в тёплых водах Дейдеро, видел большого ската. Снежник был чем-то похож на него. Широкая спина, напоминающая распахнутый плащ, с выступающими бугорками позвоночника, длинные лапы, увенчанные гибкими пальцами с когтями. Пальцы выглядели настолько по-человечески, что накатывала оторопь. Голова была круглой, с лопушками приплюснутых ушей по бокам, а пасть широкой, лягушачьей, с внушительным набором ослепительно белых клыков. А вот шерсть даже не была похожа на шерсть. Зверь казался облачённым в снег, но Вааш успел почувствовать упругую мягкость этого покрова, так отличающуюся от хрусткости снега.

Снежник осторожно переступил вбок и прямо на глазах начал вытягиваться. Спина его стала уже, тело длиннее и плотнее, а голова вытянулась, став невероятно похожей на волчью. В целом зверь стал похож на весьма крупного волка без хвоста.

– Что-то мне кажется, что лапы ему не то что выворачивать, ломать бесполезно, – поражённо выдохнул Вааш.

Ссадаши молча опустил Иллазу на снег и задвинул за свою спину. Перепуганная девчонка с ужасом смотрела на кошмар и желанную добычу почти всех зайзишарцев.

– Папа говорил, что они только стаей ходят, – едва слышно пробормотала нагиня.

Вааш бросил быстрый взгляд на оставшиеся сугробы и обнаружил, что их нет на прежнем месте.

– Вон, – Ссадаши коротко кивнул, и Вааш, на мгновение оторвав взгляд от напавшего на него снежника, увидел за деревьями три снежных холма.

– Так, тебе один, мне три, – распорядился Вааш.

Ссадаши не стал спорить.

Снежник перед ними повёл головой, словно принюхиваясь. Казалось, он сомневался, что стоит нападать. Но добыча была хоть и опасной, но знакомой. Здесь вся добыча опасная. Поэтому снежник напружинился и прыгнул, нацеливаясь на хвост Вааша. Вааш не стал отдёргивать конечность, позволив зверю опуститься сверху, и, крепко обвив его, сжал. По лесу и до самых гор прокатился возмущённый рёв, больше похожий по звуку на сходящую по склону лавину.

Этот рёв послужил сигналом, и замершие за деревьями снежники бросились в атаку. Почувствовав в Ссадаши и Иллазе более слабых противников, они метнулись к ним, на ходу принимая другие очертания, став отчасти похожими на кошку, тощего медведя и ещё одного волка.

Кошку, подоспевшую первой, Ссадаши просто отшвырнул хвостом, решив разобраться сперва с медведем, который был самым крупным. Выскочив навстречу не ожидавшему этого животному, Ссадаши издал леденящее душу шипение и вцепился зверю в шею под челюстью. Пальцы с готовностью утонули в мехе, когти вошли в очень горячую плоть, но снежник даже не вздрогнул от боли. Шея его деформировалась, удлиняясь, и Ссадаши пришлось отступить, уклоняясь от встречи с острыми зубами. Иллаза дико завизжала, и наагалей, обернувшись, едва успел перехватить распластавшегося в прыжке волка.

Обвив его хвостом, наагалей со всей силы приложил зверя о снег. Голова того легко вмялась в плечи, деформировалась и вытянулась в треугольную змеиную голову. Парень отбросил снежника и обвёл всех зверей взглядом.

Выглядели они потрёпанно, но вмятины на теле уже расправлялись, и Ссадаши почувствовал растерянность. Вааш продолжал душить своего волка, но без видимого успеха. Тот легко мялся и стремился просто вытечь из его хвоста.

– Эй, принцесса, – окликнул Ссадаши дрожащую девушку, – а твой отец не говорил, как их убивать?

– Н-нет, – всхлипывая, ответила та.

Парень ещё раз окинул взглядом зверей и обратил внимание на пятна крови на шее одного из них. Задумчиво посмотрев на свои пальцы, он повернулся к Ваашу.

– Рвать их надо.

Вааш кивнул. Он тоже пришёл к этой мысли, глядя на меняющееся тело снежника. Словно тесто месит.

Ссадаши окинул оценивающим взглядом тройку снежников и азартно вильнул хвостом, поддразнивая их. Кошка вздрогнула, плавно изогнулась, и парень решил было, что в атаку первой бросится она, но вперёд метнулся снежник со змеиной головой. Ссадаши скользнул ему навстречу, избежал встречи с мощными зубами и вцепился пальцами в длинную шею. Снежник попытался достать его лапами, когти распороли шубу и с неприятным скрежетом прошли по чешуе хвоста. Ссадаши, сцепив зубы, пытался оторвать зверю голову. Его когти легко и глубоко входили в плоть, но разорвать шею не получалось. Она покладисто вытягивалась, становясь всё длиннее и длиннее. В какой-то момент снежник, видимо, решил перестроиться, и Ссадаши почувствовал, как под его ладонями скользнуло что-то мелкое и твёрдое. Кости?

Снежника ему пришлось отбросить, чтобы отбиться от атаки двух других. Звери подобрались с западной стороны, и Ссадаши, подхватив Иллазу, отступил ближе к лесу. Парень пытался лихорадочно сообразить, как справиться с этой опасностью. На снежников охотятся, значит, их как-то можно убить. Припомнив, что охотятся на них из-за шкуры, предположил, что убивают так, чтобы не повредить драгоценный мех.

Ссадаши упёрся спиной в дерево. Над головой раздался нежный переливчатый звон, и Иллаза испуганно всхлипнула. Парень на мгновение вскинул голову и увидел над собой высоко раскинувшуюся крону дерева, с ветвей которой гроздьями свисали сосульки. План созрел моментально.

Едва звери ступили под дерево, Ссадаши изо всех сил шарахнул хвостом по стволу и бросился прочь с Иллазой на руках. Десятки острейших сосулек полетели вниз. Ссадаши просто выбросил взвизгнувшую девушку за пределы кроны дерева. От пары сосулек он ловко уклонился, а ещё одна шарахнула его по хвосту, сбив несколько чешуек. Выскользнув из опасной зоны, парень обернулся и увидел распластавшуюся в прыжке кошку. Рука сама сомкнулась на торчащей из снега сосульке, и наагалей метнул её, как копьё, в зверя.

Ледяной снаряд вошёл кошке в бок, сбив её на землю и пригвоздив к снегу. Ссадаши воспользовался мгновенной передышкой и осмотрелся. Тварь со змеиной головой неподвижно лежала на окрашенном кровью снегу. Из головы её торчала потрескавшаяся сосулька. Снежник-медведь был цел и готовился к нападению. А вот кошка весьма быстро избавлялась от пронзившего её ледяного копья. На боку её расползлось внушительное кровяное пятно, но, видимо, оно не приносило ей существенного беспокойства.

Иллаза была цела. Всхлипывая, она лежала на снегу, подтягивая выше сползший нахвостник, словно бы он мог защитить её. Раздался дикий вой, и Ссадаши увидел, что Вааш всё же смог разобраться со своим противником. Его могучие руки справились с неподатливой плотью и теперь рвали её на куски.

Кошка и медведь отступили. Добыча оказалась опаснее, чем им показалось, и снежники были достаточно сообразительны, чтобы это понять. Ссадаши даже не подумал преследовать их. Да и отступлению он не очень поверил. Вытащив из снега сосульку поострее, он подозрительно осмотрелся.

Вааш отбросил мёртвого снежника и двинулся к нему. По пути проверил, действительно ли мёртв снежник со змеиной головой, осмотрел утыканный ледяными копьями снег и показал Ссадаши большой палец. Тот напряжённо усмехнулся, продолжая осматриваться.

Шевеление на границе леса и подножия горы он приметил сразу. Вааш уже был рядом, поэтому Ссадаши стремительно бросился вперёд, оставив на друга Иллазу, решив избавиться от опасности прежде, чем она подберётся к слабой девчонке.

Противник поднялся над снегом, став похожим на вертикальный белый столб, но сделать ничего не успел. Ссадаши налетел на него, подсёк хвостом и, повалив на снег, вскинул своё ледяное оружие. Кончик сосульки замер, почти коснувшись носа Озваша.

– Снежник? – с сомнением протянул Ссадаши.

Озваш ошалевше моргнул. Увидев несущегося к нему наагалея, мужчина уже приготовился вытерпеть трепетные объятия от женственного нага. Его больше беспокоила судьба сестры, чем предполагаемые нежности от недомужчины, поэтому Озваш не заметил, что наагалей что-то держал в руке. И уже точно он не ожидал такой прыти, ловкости и силы.

Наагалей прищурил свои красноватые глаза и искривил губы. На женщину в этот момент он совершенно не был похож.

– Наагалей, не трогайте его! – донёсся до слуха Озваша крик сестры. Сердце радостно встрепенулось. – Это мой брат!

Ссадаши с большим сомнением осмотрел распластавшегося под ним молодого мужчину.

– Принцесса, ты уверена? Может, это ещё один снежник?

– Ссадаши, включи башку! – посоветовал наагалей Вааш. – Он бы тогда полностью шерстяным был.

Ссадаши ещё раз осмотрел Озваша и с неудовольствием отметил, что Вааш, видимо, прав.

– Хоть бы предупреждал, что ползёшь, – недовольно буркнул Ссадаши, сползая с мужчины.

– Озваш! – в поле видимости показались ещё четверо нагов.

Озваш наконец обрёл дар речи и откликнулся:

– Я здесь!

Ссадаши протянул ему руку и помог подняться. Озваш всё ещё был удивлён неожиданной переменой в поведении наагалея и руку подал, даже не подумав о том, что делает.

Тиш приблизился первым и тут же набросился на брата с упрёком:

– Куда ты упылил без нас?

Но ответа не дождался, заметив сестру. Девушку нёс на руках приближающийся Вааш.

– Иллаза! – Тиш охнул и бросился к ней.

Вааш успел перемазать девушку кровью снежника, и у её братьев чуть разум не помутился.

– Ты ранена? – обеспокоенно спросил Озваш, схватив сестру за руки.

– Нет… – девочка всхлипнула. Её всё ещё потряхивало от пережитого ужаса. – Это… это…

– Да будет тебе, – добродушно пророкотал Вааш. – Зверушки на нас местные напали. Иллаза говорит, что снежники. Двух мы прибили, ещё двое дёру дали.

Ссадаши раздражённо отбросил сосульку и осмотрел себя. Шуба, которую ему одолжил Вааш, была щедро изодрана, по левому боку тянулась уже примёрзшая царапина, а на хвосте красовалось несколько проплешин.

– Всех бы прибили, если бы ты меч не посеял, – ядовито протянул парень.

Вааш мрачно посмотрел на него.

– Ты вообще оружие не взял, охламон, – напомнил он.

Зайзишарцы напряжённо переглянулись, но Вааш истолковал их взгляды по-своему.

– Я чувствую себя глупым юнцом и неудачником! – простонал он.

– О! – братья Иллазы и товарищи вздрогнули и с удивлением посмотрели на Ссадаши, к которому неожиданно вернулись его жеманные манеры. Задрав рубашку, наагалей кокетливо продемонстрировал пояс своей нижней юбки, на котором висели ножны. – У меня есть кинжальчик.

– Убью, – мрачно пообещал Вааш.

– Наагалей, вы так злы! – Ссадаши надул губы. – Только госпожа Иллаза меня понимает. Госпожа, пожалейте меня.

Он протянул руки, и Вааш с готовностью отдал ему девушку. Та обвила шею парня руками и расплакалась.

– Ну ты чего, принцесса? – жеманный наагалей опять испарился, уступив место нагловатому парню. – Это ж какое приключение! Будет чем подружкам похвалиться.

Озваш, успокоенный тем, что с сестрой всё в порядке, тихо спросил у Вааша:

– С вашим другом всё хорошо? Ему не требуется лекарь душ?

Вааш тяжело вздохнул и ответил:

– Взбучка ему требуется, а не лекарь! Выпендрёжник! Не заморачивайтесь.

Озваш с неясным пока озарением взглянул на спину наагалея, начиная осознавать, что им всем морочат голову.

– Давайте уже выбираться отсюда, – недовольно проворчал Вааш, – а то девчонку совсем застудим.

– Да, сейчас, – заторопился Озваш. – Только оповестим другие поисковые отряды, что направляемся домой.

Через несколько минут в небе, бабахнув, расцвёл огненный цветок, а отряд поспешно двинулся в сторону Зиишиира.

С наагаришем Зэйшером они столкнулись прямо у ворот. Отряд только-только добрался до охранного поста, и Ссадаши, отдав Иллазу Озвашу, вернул Ваашу его шубу. Тот скептически осмотрел изодранную одежду и предложил пустить её на подстилки для собак. Кто-то из часовых притащил для Ссадаши необъятное меховое одеяло, в которое они сами заворачивались, отдыхая в сторожке, и теперь наагалей, блаженно кутаясь в мохнатое тепло, благожелательно наблюдал за нагом, который, сидя на крыше, прочищал дымоход. Такое обыденное занятие успокаивало его: парень чувствовал себя немного взвинченным.

Приближение наагариша Зэйшера заметили издалека по снежному облаку. Пара оленей неслась через заснеженный луг, вытягивая за собой санки. Значительно дальше виднелось ещё несколько упряжек.

– Отец, – сказал глазастый Тиш.

Санки круто затормозили у ворот, и на снег плюхнулся наагариш. Найдя глазами дочь, он застонал от облегчения и бросился к ней.

– Иллаза! – прогудел он, почти вырывая дочь из рук сына. – Моя малышка! Как ты? Ты ранена? Откуда кровь?

Выглядел наагариш немного безумным. Иллаза, глядя в его распахнутые от ужаса глаза, почувствовала вину.

– Папочка, прости… Миирика…

– Моя дорогая, – Зэйшер осыпал её лицо поцелуями и крепко прижал к себе. – Всё хорошо, я не злюсь. Главное, что ты жива. И Миирика жива. Мы её ещё вчера нашли.

– Но от матери тебе попадёт, – чуть слышно добавил Тиш.

– Но откуда кровь? – наагариш обеспокоенно осмотрел дочь.

– Это не её кровь, – поспешил успокоить его Озваш. – Иллазу нашли наагалей Вааш и наагалей Ссадаши. И на них напали снежники. Они отбились, но вот по уши перемазались в крови, – мужчина кивнул на Вааша, который действительно был покрыт кровавыми разводами и выглядел весьма живописно.

Наагариш обвёл спасителей дочери малоосмысленным взглядом. Казалось, он не совсем понял, что именно сказал ему сын. Впрочем, личности спасителей в данный момент не имели для него значения. Он наконец-то держал в руках свою драгоценную крошку-дочь, и это было самым важным.

– Наагалей Ссадаши спас меня, – Иллаза почему-то посчитала особо выделить своего более юного спасителя.

Вааш не обиделся. Только покосился на Ссадаши, надеясь, что он оценит слова девушки. Но тот лишь с интересом рассматривал хвост наагариша. И чего он там занимательного нашёл?

К словам дочери Зэйшер был более внимателен. Окинув нагло скалящегося наагалея взглядом, наагариш недовольно поджал губы, но всё же поблагодарил:

– Спасибо.

– Рад услужить, – пропел Ссадаши. Жеманные манеры в очередной раз соскочили с него, открывая его истинное лицо – лицо плута.

Зэйшер почувствовал раздражение, но ничего не ответил. Он слегка подбросил дочь, чтобы поудобнее устроить её на своих руках, и с неё слетел нахвостник. Иллаза взвизгнула и дёрнулась, чтобы прикрыть голые ноги, а Ссадаши беззастенчиво уставился на её коленки.

– Глаза отвёл! – рыкнул Зэйшер.

– Да чего я там не видел? – хмыкнул Ссадаши.

Наагариш Зэйшер, и так взвинченный сверх меры, посмотрел на него налившимися кровью глазами. Мозг, одурманенный усталостью и скопившимся напряжением, нарисовал картину, в которой этот паскудник, белобрысый наагалей, с наглой улыбочкой смотрит на смущённую Иллазу и гладит её по обнажённым ногам. Да он хвост собственной жены без нахвостника первый раз увидел за два дня до свадьбы, а этот гад уже видел ноги его дочери?!

– Не видел? – повторил он, ставя дочь на снег. В его вибрирующем голосе послышались нотки угрозы. – Да что ты мог там увидеть? – страх преобразился в ярость, и глаза наагаришу застлала пелена. – Что ты с ней сделал?!

Иллаза первая сообразила, что ждёт её спасителя, и, поспешно натягивая нахвостник, рванула к отцу.

– Папа, не тронь его! – завопила она.

Ноги её запутались в нахвостнике, и Вааш едва успел поймать девушку за шиворот. Отвлёкшись на неё, он упустил из виду наагариша Зэйшера, который, раскинув руки, бросился на Ссадаши.

Тот проворно отполз в сторону, уклоняясь от крепких пожатий, и бросил наагаришу в лицо меховое одеяло.

– Прибью! – мрачно пообещал наагариш, отшвыривая покрывало.

Озваш и Тиш растерянно смотрели на своего обычно спокойного и рассудительного отца, не зная, что делать. Ссадаши быстро понял, что на их помощь можно не рассчитывать. Наагариш Зэйшер придушит его раньше, чем они до чего-то додумаются. Так что, осмотревшись, наагалей бросился к дальнему дому, на крыше которого совсем недавно сидел наг и прочищал трубу. Он уже уполз, но лестница по-прежнему была приставлена к карнизу. Парень успел взметнуться по ступенькам раньше, чем разгневанный наагариш схватил его за хвост. Возмущённо зарычав, тот приготовился было залезть следом за Ссадаши, но юный наагалей потянул лестницу на себя. Почти полминуты они боролись за право обладания лестницей, но в конце концов победил Ссадаши, который не отвлекался на испуганные вопли Иллазы.

– Папа, приди в себя! Он мне ничего не сделал!

Разъярённый Зэйшер слышал её, но словно бы не понимал и продолжал рычать, смотря на Ссадаши налитыми кровью глазами.

– Долго ты там не просидишь, гадёныш! – предрёк он. – Задубеешь, я тебя за хвост стащу.

Ссадаши, словно бы нарочно подливая масла в огонь, нагло ухмыльнулся и обнял стоящую рядом печную трубу.

– Дядя, это скорее вы там задубеете! – рассмеялся он, приводя наагариша в ещё большую ярость.

Вааш, подхватив перепуганную Иллазу на руки, подполз ближе и с укором посмотрел на Ссадаши. Зэйшер бросил на них недовольный взгляд, но обвинять и Вааша в неблагих намерениях относительно своей дочери даже не подумал. Тот, несмотря на его прежние прегрешения в глазах всех зайзишарских мужчин, всё же выглядел солидно и не был похож на коварного соблазнителя юных девочек.

– Отец, ты чего? – Озваш с беспокойством посмотрел на наагариша.

– Этот ублюдок сделал с твоей сестрой что-то непозволительное! – убеждённо заявил Зэйшер.

– Да ничего он не делал! – возмутился Вааш. – Он просто идиот, но идиот приличный. Ссадаши, кончай трепать нервы уважаемому нагу и спускайся.

– Ты что? – плаксиво протянул парень. – Он же побьёт меня.

– Тем лучше для тебя, – уверенно заявил Вааш. – Может, хоть мозги на место встанут!

– Не надо его бить, – чуть не плача, просила Иллаза. – Он только мои ноги видел, когда закутывал в свою одежду. Он же мне всю свою тёплую одежду отдал, чтобы я не замёрзла, а сам в одной рубашке ползал!

Видимо, что-то стало проясняться в голове Зэйшера: он встряхнулся и пару раз моргнул так, словно только что проснулся.

В этот момент Озваш сдавленно охнул и поспешил завалиться в сугроб. Мимо пронеслась Ракшан. Кошка с лёгкостью запрыгнула на крышу и с жалобным мяуканьем потянулась к Ссадаши. Тот с готовностью принял её в свои объятия.

– Ко мне шуба пришла! – радостно оповестил он.

– По-моему, шубой она как раз считает тебя, – хохотнул Вааш и подмигнул Иллазе, на глазах которой блестели готовые сорваться вниз слёзы. – Да ладно тебе реветь из-за этого дурня. Твой папа его несильно побьёт.

– Не нужно бить его вообще, – чуть слышно прошептала девушка.

Вааш только вздохнул. Вот везёт Ссадаши! Любая баба, влюбившаяся в него, пытается изо всех сил защитить этого олуха. А он, деревяшка такая, даже хвостом не ведёт! Любовь – великий дар, получить который везёт далеко не всем и не сразу, а он позволяет себе не замечать чужих чувств. Вот вернутся они в Шаашидаш, и Вааш лично сползает в какой-нибудь храм и помолится за то, чтобы боги «одарили» этого идиота, отомстив за все девичьи сердца, что этот прохиндей умудрился разбить.

Вааш отвлёкся от своих мыслей, услышав знакомый переливчатый смех. Обернувшись, он увидел Тейсдариласу, стоящую в окружении охраны. Она весело щурила и глаза и смеялась, глядя на Ссадаши и заползшую на него кошку.

– Госпожа, меня хотят побить! – тут же наябедничал Ссадаши. – За то, что я увидел женские ноги.

Дариласа перевела взгляд на растерявшегося Зэйшера и опять рассмеялась. Заступаться за Ссадаши она не собиралась. Она могла безошибочно определить, когда её устам угрожала реальная опасность и когда он просто развлекался. Сейчас был именно второй случай.

– Дариласк, ты б шла в тепло, – прогудел Вааш. – Я этого засранца сейчас сам сниму и оттащу в дом отогреваться. И ещё наагалею Эошу на него пожалуюсь. Так что топай давай.

Упоминание о лекаре почему-то вызвало у наагашейдисы ещё большее веселье. Она опять расхохоталась, а затем сдавленно охнула и схватилась за живот. Охрана резко побледнела и подалась вперёд. Дариласа замерла, широко распахнув глаза. Казалось, что она прислушивается к чему-то внутри себя. Затем она выпустила воздух сквозь зубы и отрывисто бросила:

– Наагалею Рушану ко мне.

Миссэ и Доаш тут же почтительно подхватили её под локти и почти понесли в сторону дома. А один из серохвостых охранников поспешно, поскальзываясь на снегу, бросился на поиски наагалеи.

Вааш мрачно посмотрел на напряжённого и немного испуганного Ссадаши и процедил:

– Вот теперь тебя точно убьют. Наагашейд убьёт.

Парень побелел, сглотнул и крепко обнял жалобно замяукавшую Ракшан.

Дейш, конечно же, ждал, что в скором времени Тейс разрешится от бремени. Но, когда запыхавшийся Миссэ приполз в дом собраний и сообщил, что «у госпожи начались роды», он на мгновение растерялся. Он ждал этого, но не сегодня, и не завтра, и не… Он ждал, но ждал не в какой-то конкретный день. Поэтому известие его ошеломило и выбило почву из-под хвоста.

– Наагалея Рушана уже у неё, – добавил Миссэ, благоразумно держась немного в стороне.

Наагашейд вышел из растерянности неожиданно и стремительно пополз в сторону дома. Ему показалось, что он преодолел путь до него в считанные мгновения. Но за дверью его уже ждала молоденькая девушка, одна из жительниц Зиишиира, которая, заикаясь и дрожа, заявила:

– Вам нельзя! Н-наагалея сказала, что… что нельзя. Пожалуйста, господин…

Девушка зажмурилась, явно ожидая, что её сейчас отшвырнут, но Дейш замер: до его слуха донёсся тихий, протяжный стон. Стон сквозь зубы. Озноб прошил его до самого кончика хвоста, и он осел на снег. Девушка поспешила закрыть дверь.

Но Дейш продолжал слышать. Тихие сдавленные стоны, голос наагалеи Рушаны… Всё это доносилось до его слуха, заставляя напряжённо сжиматься и представлять одну ужасную картину за другой.

Наагариш Зэйшер, направляющийся в окружении сыновей домой с драгоценной дочерью на руках, остановился и с сочувствием и пониманием смотрел на повелителя. Сам он, помнится, на стены бросался, когда жена рожала дочь, и едва не придушил своего тестя. Наагашейд хоть на окружающих не бросается.

Рядом отирался взволнованный Вааш, за спиной которого опасливо скрывался Ссадаши. Впрочем, парень быстро понял, что повелителю не до него, и осмелел до того, что выполз из-за спины своего могучего друга.

По тропинке к дому, где рожала наагашейдиса, быстро полз наагариш Делилонис. Видимо, известие застало его в доме: Дел забыл про свою мерзлявость и выполз в одной рубашке. Встав рядом с другом, он просто молча уставился на него, не пытаясь обнять или как-то ободрить.

Дейш успел перекопать пальцами весь снег вокруг себя, когда наконец раздался детский плач. Вскочив, он бросился к двери, но перепуганная девчонка была на месте.

– Нельзя! – отчаянно запищала она. – Ещё нельзя!

И захлопнула дверь. Изнутри громыхнул засов. Дейш разъярённо зашипел и дёрнул дверь на себя. Почему его не хотят пускать? Тейс уже родила, он слышал плач своего сына. Что они там делают?!

– Господин! Господин!

В локоть вцепились чужие пальцы. С трудом оторвав взгляд от почти выломанной двери, Дейш посмотрел через плечо и увидел Эоша.

– Господин, успокойтесь, – мягко попросил лекарь. – Всё в порядке. Госпоже просто требуется больше времени. Она сейчас рожает двух ваших сыновей.

– Она уже родила! – зарычал Дейш, вырывая руку из его пальцев. – Я слышал плач! Слышал!

– Но она родила только одного, – проникновенно прошептал Эош. – А детей двое.

Дейш ничего не понимал. Про каких детей говорит этот идиот? Его сын только что родился. О чём он вообще…

Страх ледяным комом скатился вниз живота, и Дейш застыл.

– Двое? – чуть слышно переспросил он.

Эош слегка попятился и виновато улыбнулся.

– Госпожа просила не говорить вам. Вы бы расстроились.

Последние слова наагалея потонули в рычании, и Дейш вцепился ему в горло.

– Как ты мог мне не сказать! – закричал наагашейд, поваливая лекаря в снег.

Дел сдавленно охнул и бросился Эошу на помощь. Озверевший Дейширолеш не хотел отпускать свою добычу, яростно впиваясь лекарю в горло. Его Тейс там мучается, рожая двоих сыновей, а он только сейчас узнаёт, какая на самом деле опасность ей угрожает?! Пусть этот лекаришко сдохнет!

Эош уже хрипел, когда на помощь подоспел Вааш. Он обхватил наагашейда обеими руками и сжал так, что тот был вынужден разжать пальцы.

– Повелитель, – успокаивающе прогудел наагалей, оттаскивая Дейша подальше от Эоша, – ну будет вам. Эош – наг подневольный, а Дариласка – наагашейдиса. Что она приказала, то он и сделал. Что с него возьмёшь? Вы силы-то не растрачивайте, они вам пригодятся. Трёх сыновей воспитывать придётся, а это то ещё дело. Мы с одной Дарилаской втроём как намучались!

Дейш ещё некоторое время яростно рычал, пытаясь вырваться и добраться до лекаря, но потом страх за Тейс победил, и он направил взор, полный ужаса, на дверь дома. Вааш понял, что буря миновала, и отпустил его, впрочем, продолжая маячить за спиной.

– Ты как? – Дел опустился рядом с кашляющим Эошем.

– Ничего, – хрипло ответил тот. – Чего-то подобного я и ожидал.

Он осторожно растёр шею, на которой уже начали проявляться сине-фиолетовые отпечатки пальцев. Набрав в ладонь снега, мужчина приложил его к мучительно ноющей коже.

Наагариш Зэйшер, невольно став свидетелем буйства нааагашейда, решил, что пора уводить детей отсюда, и быстро пополз в сторону дома, где его ждала обеспокоенная супруга.

Дейш неподвижно стоял, прижавшись лбом к двери, почти полчаса, прежде чем ещё раз услышал детский плач. Этот плач был каким-то другим, более тихим, тонким, и он казался куда обиженнее. Через несколько мгновений ему вторил плач ранее рождённого ребёнка, и Дейш почувствовал, как совсем чуть-чуть расслабился тугой узел напряжённого ожидания.

Дверь под его ладонями дрогнула, слегка покосилась – всё же он успел хорошо её потрепать – и отворилась. В проёме появилась радостно улыбающаяся девушка.

– Господин, уже можно, – лицо девчонки сияло облегчением. Она поспешила отползти в сторону, но Дейш не торопился заползать. Он продолжал ошарашенно прислушиваться к двойному, уже затихающему плачу.

Опомнившись, он стремительно заполз в дом и направился в комнату.

Тейс, опираясь руками на постель, пыталась встать. Её горячечный взгляд был направлен на два свёртка из одеял, лежавших на другой стороне ложа. Но она не могла до них добраться: сразу четыре женщины приводили её в порядок, две из них даже были нагинями.

– Не медлим, – спокойно командовала наагалея Рушана выводком девушек, которых ей дали в помощницы. – Вторая половина госпожи тоже хочет посмотреть на детей. Наводим порядок и оставляем их наедине. Наагашейд, вы очень вовремя.

Дейш опустился рядом с постелью и дрожащими пальцами прикоснулся к руке жены. Та резко повернулась к нему, и он увидел в её глазах звериное беспокойство и страх. Отвернувшись от него, она бросила молящий взгляд на своих детей, словно прося вернуть их ей.

– С госпожой всё хорошо, – ровный голос наагалеи Рушаны бальзамом пролился на сердце Дейширолеша. – Она сильная и справилась просто замечательно. Конечно, было сложно, даже возникли трудности, но наагашейдиса всё преодолела. Хотите посмотреть на своих детей?

Дейш непонимающе моргнул. Дети? До него с некоторым запозданием дошло, что у него сегодня родились дети. Осознав, что с женой всё хорошо и она не собирается умирать, он почувствовал желание посмотреть на своих сыновей. Интересно, они такие же, как Риалаш?

Наагалея Рушана оползла постель и подняла один из свёртков. Из складок одеяла раздалось недовольное кряхтение, очень живо взволновавшее Тейс. Дейш поспешил подняться и приблизиться.

– Прекрасный крепкий мальчик, – наагалея вложила в руки наагашейда свёрток и приоткрыла одеяло, демонстрируя ему сына.

Мальчик оказался весьма крупным и увесистым. Дейш помнил, что Риалаш был несколько легче. Недовольно кряхтя, упитанный, покрытый складочками, малыш слабо ворочался в одеяле, пытаясь устроиться в нём с таким же удобством, как и у матери в животе. Это был совершенно нормальный младенец, без наростов на локтях, хвосте или чешуйчатых ладошек. Дейш не видел его глаз, но почему-то уверился, что они самые обычные.

– Ваш сын будет очень могуч, – с улыбкой заметила наагалея.

Дейш осторожно положил мальчика рядом с Тейс, и та тут же склонилась над ним, с жадностью всматриваясь в него. Счастливая улыбка озарила её лицо.

– Очень крепкий и здоровый ребёнок, – с гордостью повторила наагалея.

Дейш не стал дожидаться, когда ему подадут второго сына, и сам поднял его на руки. И тут же поразился его лёгкости. Страх острым жалом впился в сердце. Неужели у него родился нездоровый ребёнок? Но наагалея Рушана не спешила говорить ему, что с ребёнком что-то не так. Наоборот, она улыбнулась и осторожно отвела края одеяла в стороны.

– Смотрите, какая нежная девочка, – пропела она. – Хрупкая, но уже похожа на вас, – она ласково провела ладонью по редким тёмным волосикам на голове ребёнка.

– Что? – не понял Дейш, растерянно уставившись на паховые пластины малышки.

– Ваша дочь, – повторила наагалея, – будет такой красавицей.

– Дочь?

Ротик малышки капризно искривился, и она приоткрыла глазки. Веки почти тут же схлопнулись, но Дейш успел увидеть, что глаза её мутные и скорее голубые, чем зелёные; но уже было понятно, что в скором времени они нальются той же сочной зеленью, что у него самого.

Дейш перевёл ошеломлённый взгляд на жену и непослушными губами произнёс:

– Тейс, это не мальчик!

Только наагалея Рушана и её помощницы покинули дом, как Дариласа обернулась и кошкой метнулась следом за ними. Дейш даже не попытался её остановить. Поражённый и ошеломлённый, он впервые не беспокоился за жену и даже в кои-то веки был уверен в том, что она знает, что делает.

Сам он остался сидеть на постели с новорождённой дочерью на руках. Почему-то он не мог отпустить её. Сына он тоже держал поближе, свив вокруг него гнездо из собственного хвоста. Малыш наконец нашёл удобное для себя положение, и недовольное кряхтение смолкло, сменившись тихим посапыванием.

– Мама, пусти! Я не хочу домой! – донёсся до слуха Дейша возмущённый вопль Риалаша.

Через минуту большая чёрная кошка приволокла сына в комнату, держа зубами за воротник, и только после этого отпустила. Мальчишка вскочил, просто кипя от негодования. Он по самую макушку был покрыт снегом, и Дейш предположил, что мать протащила его по сугробам.

Риалаш, видимо, горел желанием высказать всё недовольство маминым поведением, которая утащила его именно в тот момент, когда он почти разгромил вражескую крепость, но, столкнувшись со взглядом отца, умолк. Он вдруг почувствовал, что произошло что-то очень серьёзное.

– Твои брат и сестра родились.

Лицо мальчика вытянулось.

Кошка, немного успокоенная тем, что все члены её семьи собраны в одном месте, забралась на постель и сунула нос в гнездо, в котором спал новорождённый сын. Из её горла вырвалось нежное урчание. Оторвав взгляд от него, она потянулась носом к дочери и тщательно обнюхала её.

– Только не смей облизывать, – сразу же предупредил Дейш. – Они ещё совсем маленькие.

Риалаш медленно приблизился и, сглотнув, заглянул в кольца отцовского хвоста. Брови его удивлённо поползли вверх при виде брата, а рот приоткрылся. Переведя взгляд на сестру, он поражённо выдохнул:

– Маленькая такая…

– Да, маленькая, – согласился с ним отец.

Риалаш опять склонился над братом, но тут вспомнил, что на нём усыпанная снегом одежда, и поспешил сбросить её, после чего забрался на постель и, опёршись локтями на хвост отца, зачарованно уставился на малыша.

Дейш смотрел на сморщенное личико своей новорождённой дочери и ощущал, как всё внутри дрожит. Он чувствовал крепость в мышцах, силу и был уверен, что тело его не подведёт. Дрожало что-то глубоко внутри, что-то в душе и мыслях.

У него родилась дочь. Маленькая женщина. Точнее, у него родились сын и дочь, но большую часть мыслей Дейша занимала крохотная малышка, которую он держал на руках. Он даже почувствовал какую-то вину перед новорождённым сыном и бросил на него взгляд. Тот продолжал спокойно спать в кольцах его хвоста под удивлённым взглядом Риалаша. Дейш ещё раз поразился тому, каким увесистым родился его второй сын. Если бы Вааш был кровным родственником Тейс, то он бы решил, что отметился род Онсаш.

А вот девочка, его дочь, была почти невесомой. Меньше, чем Риалаш при рождении. Дейш даже забеспокоился, что с ней что-то не так. Но она дышала, и это вселяло в него спокойствие. Но от страха не избавляло.

Дейширолеш никогда не думал, что у него родится дочь. Он был уверен, что его второй ребёнок будет мальчиком. И в какой-то мере он оказался прав. К рождению девочки он не был готов совсем. Он вообще не был готов к рождению сразу двух детей. Поганка Тейс! Как она могла скрыть от него подобное?!

Однако занявшаяся было злость улеглась, и Дейш как зачарованный продолжил смотреть на свою малышку. Когда родился Риалаш, его отцовские чувства проснулись главным образом из-за того, что ему пришлось самому присматривать за новорождённым первые две недели. Сейчас же мужчина ощущал, что его начинает переполнять сложная смесь ликования и страха. В его семье теперь четверо существ, которые нуждаются в защите, и Дейш впервые подумал о том, что может не справиться. Подумал и тут же постарался задавить любые сомнения. Конечно же, он справится. Просто это потребует от него чуть больше внимания.Но девочка…

Дейш не мог понять, почему он боится за неё сильнее, чем за её таких же слабых братьев. Беспокойство снедало его.

Кошка ласково потёрлась головой о его локоть, ненавязчиво требуя вернуть ей «котёночка», и Дейш, взглянув на неё, неожиданно понял, что именно беспокоило его. Да, его сыновья сейчас слабы. Но они вырастут и – Дейш был в этом уверен – станут сильными. Очень сильными. А дочь так и останется слабой, нуждающейся в его защите. Такой же слабой и хрупкой, как и Тейс. Она всегда будет нуждаться в его защите.

Волна нежности поднялась откуда-то из глубины, и Дейш приобнял сидящего рядом Риалаша. Риалаш удивлённо посмотрел на отца. Тот всегда был скуп на ласку, и мальчик немного смутился. Растерянный и порозовевший, он боязливо прижался к боку отца, опасаясь, что тот посмотрит на него с недоумением, но кончик отцовского хвоста обвил его, показывая, что он всё сделал правильно.

Дейш ощущал настоятельную потребность как-то выразить то странное чувство, что заставило его обнять Риалаша. Новорождённая дочь будила в нём нежность. Нежность, которую он раньше испытывал к одной только Тейс. Дейш любил Риалаша и был готов отдать за него жизнь, но сын не вызвал у него такой щемяще-острой потребности выразить свои чувства прикосновением. Раньше не вызывал. Сейчас же Дейш ощущал, что в нём просыпается что-то ещё, чего раньше он, как отец, не ощущал.

Поддавшись порыву, Дейш наклонился и прижался губами к нежной ручке дочери. Никогда ранее его так остро не пронизывало осознание того, что он стал отцом. Ребёнок… дети… его часть… Изредка слыша восторженные заявления новоявленных папаш о том, какое это прекрасное чувство – держать на руках часть самого себя, свою плоть и кровь, своё, можно сказать, творение, Дейш лишь раздражённо морщился. Заявления эти казались ему излишне пафосными.

Но сейчас он смог это почувствовать. У него, у мужчины, родилась дочь. Это наполняло его безмерным удивлением. У него, такого сильного и мужественного, родилась слабая девочка! Осознание этого заставило его испытать ещё большее удивление и даже растерянность: он дал жизнь трём маленьким существам. Они родились благодаря нему. И Тейс. Они смогли сотворить чудо, подвластное одним только богам. И сотворить его трижды.

«У меня трое детей».

В своих мыслях, ещё до встречи с Тейс, Дейш, конечно же, представлял будущего наследника. Но его появление не было окрашено эмоциями. Наследник был нужен для продолжения преемственности, не более того. Просто ещё одна его обязанность как наагашейда.

Рождение… нет, уже само зачатие Риалаша изменило отношение Дейша к детям. Он любил сына, был привязан к нему, но ощущать его своей частью, творением… Нет, эти мысли раньше не посещали Дейша. Он только теперь вдруг осознал, что у него наконец-то появилось то, что принадлежит ему целиком и полностью. Даже если он вдруг потеряет трон, свой народ, у него останутся его дети. Маленькие, короткохвостые, слабые и глупые, но это его дети. И никто больше не сможет называться их отцом.

Дейш с лёгкой улыбкой посмотрел на кошку.

– В этот раз ты оказалась права.

На кошачьей морде появилось недоумение.

– Но только в этот раз, – уже строже добавил Дейш.

– Фух, ну и денёк! – выдохнул Вааш, осматривая темнеющее небо. – Я думал, уж точно кто-нибудь кого-нибудь прибьёт. А ты чего так чешешь?

Ссадаши, к которому был обращён вопрос, даже не повернулся, продолжая целеустремлённо ползти к дому. Вааш хмыкнул, предположив, что парень всё же окончательно замёрз.

За дверь наг скользнул так стремительно, что Вааш окончательно уверился в том, что тот промёрз до самой печёнки. Даже пошутить хотел. Мол, доигрался. Но едва Вааш захлопнул за собой дверь, как Ссадаши бухнулся на пол.

– Эй, ты чего? – Вааш опустился рядом с ним и попытался перевернуть парня на спину.

Тот что-то невнятно пробормотал и попытался отпихнуть его руки. Тело его пылало, а пальцы дрожали. Вааш поспешил поднять его и перетащить в комнату. Там он положил его рядом с очагом на шкуру и опять бросился на улицу.

Через несколько минут он вернулся в сопровождении недовольного Эоша.

– Где он? – лекарь решительно заполз в комнату и неодобрительно уставился на свернувшегося клубочком парня.

Обеспокоенный Вааш нервно мялся на пороге.

– Он свою одежду девчонке отдал и, наверное, часов десять провёл в одной рубашке. Потом я на него свою шубу напялил. Говорит, что грелся тем, что глотал свой яд.

Эош прикрыл глаза и застонал.

– А ещё на нас напали звери. И, кажется, его слегка поцарапали, – добавил Вааш.

– Бездна мудрости! – в сердцах бросил лекарь и пополз к Ссадаши. – Почти уверен, что баловаться ядом он начал с самого прибытия в Зайзишар. Он худосочный и должен мёрзнуть сильнее, чем наагариш Делилонис. И кровообращение у него дрянь, это я как лекарь говорю!

Ссадаши чуть слышно застонал и что-то пробормотал. Ваашу показалось, что он звал «госпожу».

– Да… – протянул Эош, осматривая распростёртого Ссадаши. – Проще добить, чтобы не мучился.

– Всё так плохо? – ещё сильнее заволновался Вааш.

Эош мрачно посмотрел на него и медленно, очень проникновенно произнёс:

– Видишь ли, идиотизм не лечится. Совсем.

Несколько секунд Вааш просто смотрел на него, а затем сплюнул от досады. Он-то подумал, что с Ссадаши всё совсем плохо.

– Жизнь вылечит, – уверенно заявил он. – А ты вылечи от того, чем он болен сейчас.

Эош тоскливо вздохнул и потёр налившуюся синевой шею.

– Сползай за моим ящиком с лекарствами, – попросил он Вааша, – а то у меня уже сил никаких нет со всей этой нервотрёпкой.

– Щас сделаю, – кивнул тот и, не одеваясь, выполз на улицу.

А Эош опустился на пол рядом с Ссадаши и устало воззрился на него.

– Залечу я тебя, поганец, залечу, – пообещал он.

Через три дня Ссадаши наконец разрешили появиться на улице, и мрачный, закутанный по самые глаза наагалей выполз на расчищенное по такому случаю крылечко.

– Ну как? Не качает? – спросил обеспокоенный Вааш.

Ссадаши бросил на него косой взгляд и промолчал.

– Да ладно? Всё ещё дуешься? Это же для твоего блага было.

– Для блага?! – звенящим от негодования голосом прошипел Ссадаши. – Он меня всего облапал! Всё потрогал! Вааш, почему ты вообще это позволил? Где была твоя мужская солидарность?

– Так нужно было, – упирался Вааш. – Должен же был Эош понять, что у тебя ещё болеет.

– А паховые пластины он мне зачем мял?

– Ну так они у тебя совсем задубели, – смутился Вааш. – Да и от яда нередко мужские причиндалы отказывают. А ты, если помнишь, глава рода, и тебе ещё наследника делать нужно. Так что наагалей был обязан полностью тебя изучить.

Ссадаши протяжно зашипел, выражая своё отношение к такому «изучению».

– Тебе Иллаза привет передавала, – миролюбиво протянул Вааш.

Ссадаши это мало смягчило, но он хотя бы снизошёл до вопроса:

– Её всё ещё не выпускают?

– Не, госпожа Азиша до сих пор злится, так что она ещё недели две просидит дома.

– И поделом, – безжалостно заявил Ссадаши.

С госпожой Азишей он успел познакомиться. Та приползла вечером того же дня, что они вернулись с её дочерью, и застала спасителя Иллазы в весьма плачевном состоянии. Благодаря её заботе у Ссадаши появился целый ворох меховых одеял и новая тёплая одежда: прежняя пришла в несколько непрезентабельный вид. Госпоже Азише пришлось повозиться, так как Ссадаши размерами сильно отличался от мужчин Зайзишара. И в итоге ему досталась шуба пятидесятилетнего Тиша и нахвостник самой госпожи Азиши. Последний, правда, был немного коротковат, но госпожа Азиша пришила к нему ремни-лямки, которые можно было набрасывать на плечи.

«Как у ребёночка», – хихикнула она.

И теперь Ссадаши был обладателем кучи шерстяных рубашек, шарфов и меховых юбок. Как пошутил Вааш: «Чтоб потомство в сохранности было».

– Нам ещё с тобой нужно решить, что делать с нашими трофеями, – напомнил Вааш.

Лицо Ссадаши слегка прояснилось.

Один из поисковых отрядов, возвращаясь, наткнулся на убитых ими снежников и привёз их в Зиишиир. Шкуры их действительно были ценными, поэтому добыча перешла к добытчикам.

– Может, на шубу наагашейдисе? Как поздравление с рождением дочери и сына, – предложил парень.

– Да зачем ей шуба? – удивился Вааш. – Сюда кататься? Думаю, наагашейд зарёкся брать её с собой в Зайзишар. Если уж дарить, то дарить тому, кому точно пригодится.

– О, я придумал!

Вааш с надеждой взглянул на парня. Неужели этот олух всё же дошёл до мысли сделать подарок девушке?

Ссадаши вытянулся вверх и что-то горячо зашептал на ухо другу. Надежда померкла.

– Ну можно и так, – не стал спорить Вааш. – А то…

Договорить он не успел. Ссадаши заметил кого-то на другой стороне улицы и попятился к двери.

– Думаю, мне лучше с ним не встречаться, – заявил он, прежде чем скользнуть внутрь.

Вааш хмыкнул, заметив наагариша Зэйшера. В своём нынешнем не очень бодром состоянии Ссадаши совсем не горел желанием встречаться с отцом Иллазы. Чуял, поганец, опасность!

Вааш уже тоже хотел скрыться в доме, но в этот момент его окликнул наагариш.

– Наагалей Вааш, можно вас?

Вааш неохотно спустился с крыльца и подался навстречу Зэйшеру.

– Как ваш друг?

– Ползает, – скупо ответил Вааш.

– Я рад, – счастливым наагариш, впрочем, не выглядел. – А то Иллаза так переживает.

Повисло неловкое молчание. Вааш, чувствовавший себя не очень уютно рядом с этим нагом, решил помочь тому завершить разговор.

– Вы хотели что-то ещё узнать?

Зэйшер помолчал, задумчиво вильнул хвостом и всё же ответил:

– Да. Про вашего друга спросить хотел.

Вааш выпрямился и напрягся. Неужели почву прощупывает? Видимо, Ссадаши крепко понравился Иллазе.

– Наагалей Ссадаши – единственный ребёнок у своих родителей?

– Не, есть ещё трое старших братьев и младшая сестрёнка, совсем ещё крошка.

– Да? – удивился Зэйшер. – И как так вышло, что ваш друг стал наагалеем?

– В его семье титул наследует не старший сын, а сильнейший сын. Ссадаши победил в бою всех своих братьев.

– Вот как? – озадачился наагариш. – У него вся семья такая, как он?

– Какая «такая»? – не понял Вааш. – Белобрысая и тощая?

– Ну да.

– Не, он там такой один. Головная боль всего рода, – Вааш хотел говорить о друге только хорошее, но тут не удержался. – Но он хороший парень, просто порой на неприятности любит нарываться.

– Наагалей, у меня возникает ощущение, что вы меня путаете, – Зэйшер раздражённо потёр голову. – Я понимаю, что ваш друг не тот, кем кажется, но совсем не могу понять, что он из себя представляет. Он ведь не просто уста наагашейдисы? Он ведь её щит, верно?

Вааш ответил не сразу. Официально Ссадаши числился при дворе помощником наагашейдисы, представлялся всегда как её уста, а вёл себя как друг. Но наагариш Зэйшер всё же был прав: Ссадаши действительно был защитником Дариласы.

– Наагариш, не думаю, что кто-то, кроме наагашейдисы, сможет объяснить, что на самом деле представляет из себя Ссадаши. Но повелительница предпочитает молчание словам. Я могу только сказать, что Ссадаши в первую очередь друг Дариласы, потом уже её уста. А щит… Нет, он скорее доспех. Но я надеюсь, вы не будете об этом распространяться.

Зэйшер молча кивнул. Он не выглядел поражённым.

– Как снежник, – неожиданно сказал он.

– Что? – не понял Вааш.

– Как снежник, – повторил Зэйшер. – Изменчивый, непонятный и опасный. Тот, от кого следует держаться подальше. Благодарю за ответы, наагалей. Спокойного дня.

Сказав это, наагариш развернулся и пополз в обратную сторону.

– Ничего ты не понял, – Вааш поморщился от досады.

Дверь приоткрылась, и в щёлочку выглянул Ссадаши.

– Он меня правда со снежником сравнил? – восторженно уточнил он.

– Он ещё и радуется, обалдуй! – Вааш укоризненно покачал головой и захлопнул дверь.

Гости покинули Зайзишар чуть больше чем через три месяца после приезда. За это время наагашейд как раз успел решить все свои дела, а новорождённые наагасах и наагасахиа – окрепнуть. Наагашейдиса даже начала выходить с ними на улицу, когда супруг был в отъезде: владыка был против того, чтобы малышей выносили на холод, но у его супруги было своё мнение. В меховых покрывалах детей, конечно, видно не было, но уже само кряхтение или иные звуки, которые те издавали, живо волновали зайзишарцев.

Особенный ажиотаж вызывала новорождённая дочь. Первая наагасахиа за пять тысяч лет родилась именно на территории Зайзишара! Это можно было рассматривать как величайшую милость богов и предзнаменование хороших событий. Между собой зайзишарцы называли юную наагасахиа своей наагасахиа. И, конечно же, им польстило, когда наагашейд выбрал для сына зайзишарское имя – Лейлаш, что означало «могучий».

А вот юной наагасахиа дали прекрасное чарующее имя – Амарлиша, «зеленоглазая красавица». Девушки, помогавшие наагашейдисе разрешиться от бремени, поведали, что прекраснее ребёнка они никогда ранее не видели. А Ссадаши, который заикнулся, что она какая-то сморщенная, едва не открутил голову Вааш.

Но нельзя было сказать, что зайзишарцев огорчал отъезд гостей. Отъезду некоторых из них они очень даже радовались. Наагалей Вааш и наагалей Ссадаши успели довести до белого каления почти всех часовых. Вообще-то к наагалею Ваашу особых претензий не было, но так как он постоянно ползал с Ссадаши, то его появление означало появление и уст наагашейдисы. Вот его-то мечтал прибить почти каждый мужчина Зиишиира.

Радостно щебечущий наагалей вызывал у них неприязнь пополам с настороженностью. Неприязнь вызывали откровенно женские замашки наагалея, а вот настороженность… По Зиишииру быстро распространились рассказы о том, что произошло в лесу в день столкновения со снежниками. Озваш не стал молчать и признался в том, что сам едва не занял место рядом с убитыми животными. Кроме того, за юного наагалея горой стояла госпожа Азиша, да и наагариш Зэйшер попросил не трогать его. И все чувствовали, что наагалей Ссадаши не тот, кем кажется, но кто он, понять не могли. Короче, неприятный тип!

В день отъезда наагашейда выползли проводить только наагариши и семья наагариша Зэйшера. Зная нелюбовь повелителя к столпотворению, жителям настоятельно посоветовали не собираться на улице.

Проводы вышли тихими и спокойными. Все вещи были собраны ещё накануне, и никакой суеты не было. Первым на площадь прибыл экипаж наагариша Делилониса, и тот появился на улице.

– Ракшан! Где ты? – раздражённый наагариш осмотрел крыши домов.

Кошка выскочила из-за какого-то сугроба и закружилась вокруг своего хозяина.

– Живо залезай! – Делилонис распахнул для неё дверцу, и та поспешила скрыться внутри.

Сам наагариш не спешил занимать своё место, словно ожидая кого-то и явно не замечая беззастенчивых взглядов провожающих. Любовались те его роскошной шубой из шкуры снежника, которую наагалей Вааш и наагалей Ссадаши преподнесли наагаришу около месяца назад.

Вручали они подарок прямо на улице, под взглядами озадаченных часовых.

– Наагариш, это вам! – пропел счастливый Ссадаши. – Мой ответный дар за вашу шкуру.

Смех застрял в горле часовых, так как наагариш отреагировал весьма спокойно.

– Как мило с твоей стороны, – ответил Дел, принимая подарок. – Сам убил?

– Да, – с гордостью ответил Ссадаши. – Ну рукава и воротник – это от Вааша.

Эта небольшая сцена породила у консервативных зайзишарцев множество вопросов. Они даже начали задумываться, по какой причине такой видный мужчина, как наагариш Делилонис, до сих пор не имеет жены.

Наагариш Делилонис действительно кое-кого ждал. От дома, где всё ещё находился со своей семьёй наагашейд, торопливо полз Миссэ с Риалашем на руках. Передав наследника Делилонису, наг поспешил обратно, а Дел вместе с мальчиком забрались в экипаж, и тот тронулся в дорогу.

Едва под полозьями скрипнул снег, как из дома наконец показался сам наагашейд. Он нёс на руках два меховых свёртка, не доверяя детей даже жене. Лейлаша – потому что он тяжёлый, Амарлишу – потому что она маленькая и хрупкая и нуждается именно в его защите и присмотре. Сама наагашейдиса шла рядом и смотрела на хмурящегося мужа с ласковой улыбкой. В экипаж она забралась первой и приняла детей, после чего и наагашейд скрылся внутри и закрыл за собой дверь.

Как только олени тронулись в путь, зайзишарские наагариши едва заметно облегчённо вдохнули. Визит наагашейда подошёл к концу. Один за другим грузились и уезжали оставшиеся гости, и наконец на площади показались наагалей Вааш и наагалей Ссадаши.

– Я буду так скучать, – Ссадаши вытер абсолютно сухой глаз.

– Не позорься, позорище! – зашипел на него Вааш. – Нормально попрощайся с уважаемыми нагами.

Ссадаши развернулся и послал в толпу несколько воздушных поцелуев. Рассердившийся Вааш схватил парня за шкирку и запихнул в экипаж. Наагариш Зэйшер возвёл глаза к небу, выпрашивая у богов терпения, и перевёл взгляд на стоящего рядом молодого плечистого нага. Ранее с Тузашем он особо не ладил, но с недавнего времени начал привечать. Лучше уже нормальный мужик, чем не пойми кто!

– Ссадаши, не забывай тепло одеваться! – прокричала на прощание наагаришея Азиша, и экипаж тронулся в путь.

Гости уехали.

Стоящая рядом с отцом Иллаза шмыгнула носом и закусила губу, чтобы позорно не разреветься. Её сердечко болезненно металось в груди и рвалось вслед за уехавшим наагалеем.

– Иллаза, ты чего? – Зэйшер растерянно посмотрел на дочь. – Ну будет тебе! И чего ты в нём нашла?

Девушка не выдержала и зарыдала.

– Я нашла в нём всё! – уверенно заявила она. – Всё, чего не понимала раньше. Я всегда думала, что мужественность – это вот это, – девушка порывисто нарисовала себе руками широкие плечи. – Огромное тело, громкий голос и ещё куча всего на самом деле неважного. Оказывается, это вообще не имеет отношения к мужественности! Ссадаши самый мужественный мужчина, которого я встречала! Самый-самый! Он весь изнутри мужественный! Вы! Вы все так стараетесь быть мужчинами, что в вас этой глубинной мужественности не ощущается. А он весь соткан из неё!

Растерянный и обескураженный, Зэйшер прижал плачущую дочь к своей груди и неловко погладил её по голове.

– А я ему совсем не понравилась, – Иллаза разрыдалась пуще прежнего.

– Да что ты! Конечно, понравилась, – горячо заявил Зэйшер. – Просто парень он скромный, своими чувствами отягощать тебя не хотел.

– Я его никогда больше не увижу! – продолжала рыдать Иллаза.

– Ну почему же! Я лет через пять собираюсь по делам в Шаашидаш, если хочешь, возьму и тебя. Вот увидишь, наагалей будет рад тебя видеть.

Зэйшер бросил через голову дочери взгляд на стоящего истуканом Тузаша и многозначительно повёл бровями. Тот с недоверием посмотрел на него в ответ, а затем, неуверенно улыбнувшись, подполз чуть ближе и встал за спиной девушки.

Конец

______________________________________________________________________

Путь до Зайзишара занял 7 месяцев. Пробыли в северном княжестве гости чуть больше 3 месяцев. Обратный путь занял тоже около 7 месяцев. Итого Роаш замещал наагашейда около 1 года 5 месяцев.