Ворон, каркни на счастье

Глава 15 Не угрозы

Я снова оглянулась на Аврору и только тогда увидела королевский стяг, плещущийся на башне.

— Ваше высочество, вот, я же говорила: он подлец и…

Принцесса подняла руку, останавливая меня. Обернулась к маркизу.

— Нам нечем противостоять их армии. Мы не сможем удержать даже стены. Какие у нас перспективы?

— Донжон…

— Хорошо, мы запрёмся в башне. А дальше?

— Может бежать. Наверняка в замке есть тайный ход…

— А дальше?

Арман промолчал. А что он мог сказать? Это мне можно было предложить «на хлеб я как-нибудь заработаю», а принцессам такое не предлагают.

Вперёд вражеского воина выехал рыцарь в фиолетовом камзоле, отороченном золотом. Перья на его шляпе красиво развевались на ветру. Рядом с ним скакал глашатай в одежде цветов Равэ: красный и жёлтый. Вообще-то — фиолетовый и жёлтый, но, понятно: фиолетовая краска очень дорогая, ей всех пажей, оруженосцев и прочих не обеспечишь. Подъехав к стене замка, он стянул шляпу и поклонился. Я увидела, что он совсем стар и сед.

— Ваше высочество, мой господин — герцог дэ Равэ, поздравляет вас с пробуждением, — крикнул глашатай зычно. — И верноподданнически просит у вас возможности поговорить наедине.

— Передай герцогу, что он может въехать с людьми числом не более шестерых человек, — вздохнула Аврора, глядя на Армана.

— Это слишком неосторожно, Ваше высочество…

— Маркиз, вы же понимаете: у нас нет выбора. Никакого. Герцог столь любезен, что обращается к нам любезно.

— Можно поднять горожан…

— Просто выполните мой приказ.

Арман поклонился и проорал нужное. Мне показалось, что я уловила мерзкую усмешку на лице де Равэ. Герцог обернулся к рыцарям позади и отдал какой-то приказ. Из его свиты отделилось пять человек, и вшестером (де Равэ был седьмым) подъехали к воротам.

— Откройте им, — велела Аврора и направилась вниз.

Мы переглянулись с Арманом и повиновались. Ух, и тяжёл же оказался ворот подъёмного механизма! Мне приходилось напрыгивать на него всем телом, чтобы заржавелые цепи потихоньку проворачивались. Но наконец ворота упали мостом через ров, и решётка поднялась. Кони гостей или завоевателей, уж не знаю, прогрохотали в арке ворот. Мы не стали поднимать мост — а смысл? — лишь опустили решётку и побежали обратно.

Аврора ждала нас всё в том же дворе с деревом и каменным мужиком.

Герцог подошёл, преклонил колено и поцеловал её руку. Пронесло? Я оглянулась на Армана. Выражение лица маркиза подсказало мне: нет. Опасность ещё остаётся, несмотря ни на какую вежливость.

— Ваше высочество, я бесконечно рад, что древнее заклятье спало, и вы снова с вашим народом. Позвольте мне выразить свою преданность…

Герцогу было лет пятьдесят, и мне он напомнил ворона Тэрлака: такой же широкоплечий и прямоугольный, как старый дуб. Без кроны. Лицо изрезано морщинами, седая борода резко контрастирует с загорелой кожей. Воин. Причём воин, проживший полжизни в лагерях.

— Благодарю, Ваша светлость, — Аврора улыбнулась, сделала жест, приглашающий подняться. — Я рада верным подданным, приветствующим дочь своего короля. Были ли мы с вами знакомы до того, как меня погрузили в сон?

— С моим отцом, Ваше высочество.

— Прошу вас разделить со мной трапезу, Ваша светлость.

— Боюсь, что мои войска начнут волноваться, если я задержусь надолго. Моя принцесса, не думаю, что вам уже кто-нибудь обрисовал обстановку в мире. Позвольте это сделать мне. Вот уже тридцать лет, как мой отец изгнал из Монфории кочевые племена Великой Степи. Восстановил Львиный вал, победил мятежников, и ныне ваше королевство процветает. Однако в последнее время с востока идёт новая волна, и снова, и снова ударяется о пограничные крепости, но мы держимся пока. Однако народ напуган. Не хотелось бы, чтобы ваше появление вызвало новые народные страхи.

Аврора прищурилась, завела за ушко светлую прядь. Я открыла было рот, чобы возмутиться: в смысле «вызвало новые народные страхи»⁈ Как может счастливое пробуждение дочери законного короля вызвать… но Арман сжал мою руку, останавливая.

— И что же вы мне предлагаете сделать, чтобы их не вызвать? — холодно поинтересовалась Аврора. — Уснуть снова?

— О нет, это было бы величайшей трагедией, Ваше высочество. Я предлагаю вам объединить наши усилия на благо королевства. Если вы, например, выйдете замуж за моего сына и наследника, то и волки будут целы, и овцы — сыты.

И тут все резко обернулись на глухое рычание позади. Гарм, взъерошенный и злой, сидел прямо за спинами гостей и скалил верхние зубы. Видимо, идея, что Аврора выйдет замуж за сына герцога, ему не понравилась. Ну или просто сам герцог. Или… да мало ли на что мог рассердиться пёсик.

— Простите, Ваша светлость, — не удержалась и я, — но на принцессе должен жениться тот, кто её разбудил! Это все знают, это незыблемо!

— И кто же он?

— Маркиз де Карабас, — сухо представился Арман.

— Иными словами, — улыбнулся нам враг, — человек без роду, без племени, совершенно чужой для Монфории и не несущий никаких выгод принцессе: ни богатства, ни власти, ни связей. Сказочный союз.

— Но… — начало было я, но, поймав сердитый взгляд принцессы, осеклась.

Аврора задумчиво посмотрела на герцога. Наклонилась голову. Непослушная прядка упала ей на лицо, и принцесса сдула её и только потом уточнила:

— А что будет, если я откажусь от вашего щедрого предложения?

Мне не понравилась улыбка герцога: лягушачья какая-то. Холодная, равнодушная, только уголки губ кривились, а глаза оставались стеклянными.

— Я мог бы вам угрожать, что, в случае вашего отказа, ради блага государства мои войска возьмут незащищённые стены замка, и вы из принцессы превратитесь в пленницу, потому как лучше пострадать одной невинной юной девушке, чем королевство погрязнет в войне…

Арман схватился за шпагу, которую вчера нашёл в оружейной.

— Но я не стану угрожать вам, Ваше высочество. Я не люблю угрожать юным прекрасным девушкам, тем более дочери моего короля. Решайте сами, я остаюсь смиренно ждать вашего ответа.

Он прижал руку к груди, отвёл в сторону руку со шляпой и поклонился, склонив седую голову.

— Ваше высочество! — воскликнула я, но Аврора снова остановила меня взглядом.

— Ваша светлость, это несколько странные рассуждения. Вы сейчас находитесь вот прямо тут, внутри стен. С вами всего лишь пять человек, один из которых — глашатай. Но, положим, ваш глашатай умеет фехтовать. Вы не можете быть уверены, что у меня вовсе нет людей, не так ли? Как знать, может быть, прямо сейчас кто-то в окне держит на прицеле ваше горло. И вы, нет, не угрожаете мне, но… Я, как и вы, не сторонник пустых угроз, но, предположим, на вашем месте был бы кто-то менее вежливый. Разве это не глупость: ставить условия в таком положении?

— Мне пятьдесят шесть, — снова усмехнулся де Равэ. — Я прожил долгую и славную жизнь. На моём счету тридцать восемь битв. И с кочевыми племенами, и с соседней Родопсией. Я видел смерть в лицо, помню неистового Андриана и его младших сыновей. Я не боюсь умереть, а если бы боялся, сидел бы дома.

— Но смерть герцога внесёт сумятицу в войска…

— Вы очень юны, Ваше высочество. Возможно, поэтому не услышали меня: у меня есть старший сын. Я же очень стар, поэтому забыл сказать: он сейчас под стенами города. В случае моей гибели Кретьен возглавит моих людей. Мой сын прекрасно воспитан, он отличный воин, и даже если увидит, что к горлу отца приставлено лезвие кинжала, не отменит штурм. Потому что я, конечно, отдал сыну такой приказ заранее.

Я вздрогнула и поёжилась. Посмотрела на молчаливую Аврору, на Армана, по щекам которого заходили желваки, на герцога, продолжавшего любезно улыбаться, на его бесстрастных спутников и на Гарма, который уже не рычал, но выразительно скалился, ощетинившись. Да уж… Ну что ж, если надо умереть…

— О каких ужасах мы с вами говорим, — Аврора шагнула к герцогу и взяла его под руку. — Конечно, это лишь фантазии, что было бы, если бы на нашем с вами месте находились другие люди, но, благодарение Богу, на этом месте находимся мы с вами. Ваше предложение разумно и, уверена, послужит на благо королевства. Уверена: если Кретьен де Равэ хотя бы отчасти похож на отца, то он мне обязательно понравится. Однако хотелось бы обсудить подробности и составить брачный договор…

Мы молча смотрели, как в замок входят войска герцога. Как горожане встречают криками радости телеги с разным добром. К вечеру всё вокруг красилось флагами, вымпелами и еловыми ветвями. Повсюду зазвучала музыка, в городе открылась ярмарка и откуда-то появились артисты, должно быть, герцог сразу привёз с собой. Хотя, может, и сами по себе, это ж артисты. Они всегда появляются из ниоткуда, словно стаи птиц, стоит насыпать на крышу зерна. Горожане танцевали, часть рыцарей герцога — тоже. Другая заняла стены, и городские, и замковые.

В замке тоже гремел бал, причём на него пригласили и именитых горожан, ведь дам в Старом городе не было. Аврора танцевала с Кретьеном, старшим сыном герцога, высоким, широкоплечим, с такими же холодными бездушными глазами, как у отца. А я, не выдержав, убежала во двор, к черешне.

Там, с чёрного-чёрного неба падали крупные белые хлопья. В Монфории снега не было — сказывалось, что это юг. И снежинки казались мне волшебством. Гарм, обычно любивший бегать за ними, понуро ходил за мной. Уж не заболел ли?

— Надо возвращаться к во́ронам, — сказала я ему. — Нам тут нечего делать, да?

— Тяф, — отозвался он как-то настолько безжизненно, что мне стало совсем не по себе.

Я взяла пёсика на руки, коснулась носа и поняла, что тот горячий.

Ох! Точно заболел!

Гарм вяло лизнул мою руку.

— Что с тобой? Крысу, что ли, отравленную съел? Так ведь нет же никаких крыс тут, как ни странно.

Тревога всё сильнее и сильнее сжимала моё сердце беспокойством. Надо найти знахарку! Я решительно вернулась в замок: одеться, взять какую-то корзинку для Гарма, тёплый платок и… В городе наверняка подскажут, где найти того, кто сможет помочь. Моя нянюшка, например, лечили скотину. Гарм, конечно, не скотина, но…

В коридоре неожиданно натолкнулась на Аврору.

— Элис, а я вас ищу, — сказала девушка и схватила меня за локоть. — Не составишь компанию Арману? А то маркиз слишком много пьёт.

— Конечно, пьёт. Вы же предпочли ему другого… А Арман, между прочим, вас разбудил…

Принцесса пожала плечами, заглянула мне в лицо безмятежным взглядом.

— Элис, вы мне нравитесь. Вы очень искренний и добрый человек, это редкость. Но посудите сами: знает ли Арман меня? А я — его? Может ли он сказать, например, какая музыка мне нравится? Или цветы…

— Разве это важно?

— А что — важно? То, что он поцеловал меня, или, может, цвет глаз, тонкость талии? Ладно, Элис, давайте не будем спорить: это бессмысленно. Кретьен для меня такой же чужой человек, но я принцесса. Я отвечаю за королевство и мой народ. И даже если бы была влюблена в Армана, я не могла бы принести в жертву этой любви жизни моих подданных. А вот вы можете его утешить. Он тоже человек добрый и хороший.

— Но ведь он вас разбудил, вас, а не меня…

Аврора сердито топнула, закусила губу. Глянула на меня и проворчала:

— Ну и что с того⁈ Что это меняет⁈

Странная какая-то. Всё. Всё меняет.

— Вы не верите в истинный поцелуй?

— Нет.

Я вздохнула.

— Хорошо. Но только у меня пёсик заболел. Я сначала схожу в город и найду знахарку, а танцы — потом.

Аврора посмотрела на Гарма, который буквально растёкся в моих руках. Тоже коснулась его носа. Гарм слабо лизнул её пальцы.

— Идёмте, — решительно заявила принцесса.

— Ой, зачем… ваш жених…

— Перетопчется. Вся моя жизнь будет его после свадьбы.

Я попыталась отговорить её от этого безумия: вдвоём в городе будет просто опасно, но оказалось, что Аврора не планировала даже идти вдвоём. С собой она взяла и Армана, и Кретьена, и человек десять стражников. Ну да… сразу видно: принцесса. Уж в полотенце-то в коридор бы не выскочила…

Арман забрал у меня потяжелевшего Гарма, а я взяла маркиза под руку. Меня и саму снова начинало знобить.

— Может, вам стоит остаться дома? — заметил он.

— Нет. Дома я умру от беспокойства.

От мужчины довольно крепко пахло вином, но он не производил впечатление пьяного. Только сердитого. Я вдруг вспомнила, что ту, другую Спящую Красавицу, Арман тоже целовал, а потом она вышла замуж за другого. Или не вышла. Кто ж её знает. Бедолага! Такое де жа вю! И мне захотелось как-то развеселить несчастного лягуха. Я боднула его в плечо:

— Эй, — шепнула весело, — вы теперь можете подрабатывать. Просто заранее берите с красавиц, желающих найти свою пару, плату за поцелуй.

— Не смешно, — проворчал он.

Я снова его боднула.

— Почему? Меня вот вы поцеловали, и я почти сразу замуж вышла.

— Это вы меня поцеловали.

— Не будьте таким вредным! Мы с вами оба спали, так что точно не знает никто.

— О чём вы там шепчетесь? — оглянулась на нас Аврора.

Они с Кретьеном обсуждали количество придворных дам и слуг в королевском замке. И какие-то реформы. Я даже краем уха уловила что-то про обучение крестьян грамоте. Судя по глазам жениха принцессы, потерявшим безразличность, Аврора смогла до крайности озадачить его.

— Про поцелуи, — ответила я. — В Монфории есть старинный обычай: сваты должны увидеть невесту обнажённой, чтобы ни хромота, ни кривизна, ни узость бёдер не стали неприятным сюрпризом для жениха. А я вот настаиваю на том, что туда же нужно включить обязательность поцелуев. Вдруг жених слюняв? Или, например, у него гнилые зубы? Ну или ещё чего-нибудь?

Неожиданно Аврора хихикнула, покраснела и отвернулась. Ну надо же! А я и не думала, что она так может!

— Но позвольте… — растерялся Кретьен.

— Так а что? Жёны частенько умирают от родовой лихорадки, а вот мужья умирают реже. Поэтому поменять слюнявую жену на жену с приятным дыханием и сладкими поцелуями у мужчин шансов больше, чем наоборот…

— Элис, — Аврора чуть прикусывала губу, пытаясь сдержать неуместный смех, — замолчи, ради Бога!

— Или, например, можно устроить турнир поцелуев. А то что всё на мечах и на мечах? Копья, мечи, это всё ваши мужские игры, а для нас, может, поцелуи важнее…

Разговаривая, мы свернули по узкой улочке и оказались на небольшой, круглой площади, заполненной толпой. Дети сидели на плечах отцов и громко пищали от восторга. Женщины тянули мужчин за рукава, пытаясь утащить, но те стояли неподвижно, что вросшие в булыжник. Странно… Один из стражников крикнул, чтобы народ пропустил принцессу. Люди оглянулись и неохотно расступились.

На наспех сколоченном помосте танцевала рыжеволосая гибкая девушка. Её распущенные волосы казались похожи на огонь, алые штаны мало скрывали разноцветные — синий, зелёный, жёлтый, чёрный, белый — юбки, разрезанные по бокам от подола до пояса. А в руках… Я зажмурилась от ужаса, но тотчас снова открыла глаза: в руках у неё крутились факелы на длинных цепочках. Танец с огнём! Я о таком даже и не слышала!

Под грохот барабанов и завыванье скрипок, под какие-то щелчки неизвестных мне инструментов, под рёв флейт, девушка крутилась, словно верёвка, отбивая голыми пятками по доскам. А потом вдруг остановилась, факелы повисли в её руках и тотчас потухли, и поклонилась толпе.

Я засунула руку в карман, нашарила золотые. Нет, ну такое искусство стоит поощрения.

— Позолоти ручку, принцесса, — послышалось откуда-то слева, — и я предскажу тебе будущее.

— Прочь, старуха! — процедил Кретьен. — Как ты смеешь…

Это была старая женщина. Длинные космы седых волос, рваное рубище, залатанное-перезалатанное, горб на спине и удивительно молодые чёрные глаза. Может, карие — в свете факелов этого было не различить. Она опиралась на клюку дрожащей рукой и в упор смотрела на принцессу. Аврора брезгливо отшатнулась. Один из стражников размахнулся… Он что? Ударит старую женщину?

— Мне. Мне погадайте, бабушка, — я быстро протянула руку с золотой монетой. — Я очень хочу знать своё будущее.

И чёрные глаза перевели пронзительный взгляд на меня.