Ворон, каркни на счастье

Глава 16 Пророчества и проклятья

У меня было странное ощущение, как будто передо мной не старая, измождённая женщина (которую я видела глазами), а девушка: уж очень ясным и даже жизнерадостным был её взгляд.

— Погадайте мне, бабушка, — попросила я и протянула руку.

— Какая славная ладошка, — пробормотала старушка и взяла мою руку. — Сердце твоё неспокойно, милая. Хочешь ты добра всем, а так не бывает: у всех добро-то разное, ягодка. Что для волка добро, то зайцу — смерть. Далече дом твой, красавица, и путь впереди неблизкий предстоит. Не знаешь ты, кто друг твой, а кто враг, запуталась совсем…

Аврора хмуро посмотрела на нас:

— Это про всех можно сказать. Нельзя ли поконкретнее?

— Что ж, красавица, можно и поконкретнее, — улыбнулась старуха. — Ты, девочка, — это было мне, — должна понять, кто есть друг, а кто есть враг. Тьма идёт с востока. Ты разбудила зло, и времени осталось мало. Нужно найти обещанного спасителя. Он должен отдать то, что не его. Только так будет спасён этот мир.

— Что за бред? — удивился Кретьен и тряхнул темноволосой головой.

У него был очень раздвоенный квадратный подбородок, похожий на нижнюю часть забрала, с тёмной квадратной бородкой. Аврора посмотрела на нового жениха, а затем решительно протянула свою ладошку и спросила несколько грубовато, насмешливо:

— Ну. И что ты напророчишь мне?

А что можно сказать принцессе? Тем более, принцессе, которая уже публично заявила о предстоящей свадьбе. Конечно, это произошло в замке, на балу, но ведь слухи распространяются очень быстро. Мир да любовь. Любая гадалка скажет.

— Позолоти ручку, — оскалила старуха молодые белоснежные зубки.

Аврора оглянулась на Кретьена.

— Стоит ли… — начал было тот. Но невеста чуть наклонила голову, и жених, скрипнув зубами, снял серебряный перстень с пальца и бросил гадалке в ладонь. Та ловко подхватила.

— Вижу впереди скорбь и печаль. Идёшь ты по дороге, усеянной ландышами, но дорога твоя — как туман над топью болотной. Смотришь на звёзды, а ноги всё глубже уходят. И конец ей — ничто. А конец близок. Не к добру ты пробудилась, девочка, лучше бы тебе было спать, да не просыпаться.

Гарм привстал и зарычал, глаза его вспыхнули алым. Аврора побледнела и попятилась.

— Трое из семи полетели за солнцем, четверо остались солнца ждать. Коли собрать семерых чёрных, да найти четверых белых, да одного бессмертного, да кольцо обручальное, да гору хрустальную, то пророчество исполнится, и мир не рассыплется. Вот только времени не осталось у вас.

Народ заволновался. Люди зашептались, с ужасом глядя на пророчицу. Попятились. Она же сумасшедшая просто, да? Старуха вцепилась в руку принцессы и быстро затараторила:

— Вспомни, кто ты. Вспомни, откуда ты… Позови через зеркало того, кто всегда явится…

— Стража! — крикнула Аврора, вспыхнув и выдернув пальцы из цепких рук гадалки. — Взять её. В темницу.

Тотчас возникли люди Кретьена, заломили женщине руки за спину. Ой, нет…

— Ваше высочество! — взмолилась я. — Подождите карать. Это просто безумная старая нищенка…

— Эй-эй! — завопила танцовщица с огнём. — Не смейте! Руки прочь! Да что ж такое делается, люди добрые⁈ Старость обижают!

Она набросилась на стражников со спины и начала колотить их погасшими факелами. И факелы вдруг вспыхнули огнём. Народ вокруг завопил, один из стражников, по чьему дублету побежал огонь — тоже.

— Ведьма! — завопили вокруг голоса.

Народ бросился бежать с площади. Кто-то из вояк грубо схватил рыжую за волосы.

— Ой! — взвизгнула та, а потом вдруг дунула в лицо обидчика, и тот с громким воплем выпустил космы, схватился за глаза.

— Ведьма! Ведьма!

— Спасибо, — старуха посмотрела на меня внимательным взглядом. — За доброту твою, девочка. За то и награда: твой пёсик здоров. Да и ты — тоже.

Засверкали шпаги, выхваченные из ножен, стражники со всех сторон пытались схватить рыжую мятежницу, а так крутилась, и вертелась, и выскальзывала у них из рук. Народ завопил. Женщины завизжали. Дети заплакали. Воины забранились. Я прижала ладони к ушам. Несколько стражников с обнажённым оружием окружили принцессу, меня и её жениха. Я оглянулась на Армана. Лягух даже не дёрнулся, стоял и смотрел хмуро на происходящее, будто зритель на кукольный спектакль.

Страху вздохнула и скомандовала:

— Кара, перестань. Пусть делают, что должны.

— Ну и ладно, ну и подумаешь, — рыжая действительно остановилась, позволила схватить себя. — А ты ничего, красавчик, — и подмигнула одному из воинов.

Гарм выскочил из корзины и залаял, вздёрнув ушки и поставив хвостик торчком.

— Ваше высочество, возвращайтесь, — распорядился Кретьен. — Я разберусь.

И действительно принялся отдавать распоряжения страже. Пятеро из них, всё так же держа нас в оцеплении, пробились через толпу. Трое шли впереди, двое — позади, приставив кинжалы к шеям будущих узниц. Рыжая, которую назвали Карой, строила смешные рожицы каждый раз, когда я оборачивалась, а старушка так сильно припадала на одну ногу, что рисковала порезаться, и от её шеи кинжал живо убрали. Гарм, совершенно здоровый, бежал, подпрыгивая, рядом со мной.

Когда мы вернулись в замок, мятежниц утащили куда-то, а я перехватила Аврору за рукав и зашептала:

— Ваше высочество, а что будет с несчастной сумасшедшей?

— С мошенницей и мятежницей? Ничего. Завтра сожгут по закону.

— Сожгут⁈

— Всякий, кто сеет мятеж, пожнёт наказание. А в том, что эти мерзкие пророчества были попыткой дискредитировать меня, не стоит сомневаться.

— Аврора, но…

Но тут к нам подошёл герцог и, любезно улыбаясь, спросил, как принцессе понравилась прогулка. Аврора удалилась с ним под руку, а я посмотрела на Гарма:

— Это слишком ужасно. Слишком жестоко.

— Вполне в духе Спящей красавицы, — сумрачно ответили мне, из темноты выступил Арман.

— Так нельзя, — прошептала я растеряно. — Сжечь старую женщину — слишком жестоко… Может, она просто сумасшедшая?

— Вряд ли. Мне кажется, я узнал её спутницу, Кару. Мы встречались тридцать лет назад и… Кара совершенно не изменилась.

— В смысле…

— Не постарела. Совсем.

— Вы думаете, её тоже заколдовали? — невольно поёжилась я.

Арман вздохнул, снял дублет и укутал меня:

— Холодно. Вы хотите вернуться на бал?

— Нет, не особо.

— Пойдёмте тогда на кухню, найдём что-нибудь перекусить и выпить?

И мы пошли на кухню. Гарм поскакал за нами, ловя пастью снежинки. По дороге напал на двух галок, вспугнул их и, счастливый и гордый своей победой, помчался по чёрной лестнице за нами вниз, на кухню.

Мы не стали зажигать свет, сели за стол, Арман нашёл какую-то дичь, палку колбасы, хлеб, сыр и вино. И фрукты. Порезал, налил мне и себе вина. Мы чокнулись.

— За любовь, — вздохнула я. — Пусть она победит.

— Ну её на… насовсем, — выдохнул Арман и выпил.

Я тоже глотнула и почувствовала, как по венам побежало тепло. Гарм поставил мне лапки на колени и тяфкнул. Отрезав кусочек колбаски, я бросила ему.

— Кара была служанкой принцессы Шиповничек, — проговорил Арман минут через десять тишины. — И она была феей.

— Настоящей? — не поверила я.

— Король Анри назвал её феей. А Шиповничек назвала себя тринадцатой феей.

Интересно, а Аврора тоже волшебница?

Мы помолчали. Я медленно пила вино, Гарм обнаружил какую-то мокрицу, загнал её под стол и звонко лаял, как будто требовал, чтобы она вернулась.

— Ты знаешь что-нибудь про бессмертного? — спросила я. — Про кого говорила гадалка? Семеро чёрных это точно во́роны, кто такие четверо белых? Откуда она вообще про воронов знает?

— Соврала?

— Она сказала: позови через зеркало, а Гарм, я клянусь тебе, прыгнул в зеркало и вернулся! Тут что-то не так. И Эйдэн говорил, что видел Ничто, разрушающее мир своими глазами.

— Солгал?

— У него отец умер там! А каган убил дочь Эйдэна за якобы трусость. Нет, о таком не лгут.

Я решительно поднялась:

— Ты знаешь, где тут темница? Мне нужно поговорить с бабушкой.

— В Эрталии знал, а тут…

— Тяф!

Гарм бросился на выход, а нам осталось лишь следовать за ним. Может, мой пёсик тоже заколдован? Ведь комнату Спящей Красавицы нашёл именно он? Хотя нет, не может быть: я ж его совсем щенком подобрала, выкупив из рук жестокосердного жестянщика, который хотел Гарма утопить. Маленького, ещё не открывшего глаз щенка.

Мы миновали коридоры, вышли в черешневый сад, потом из замковых стен, обошли и увидели одиноко дремлющего стражника у двери, наполовину ушедшей в землю.

— И что мы ему скажем? — неуверенно уточнила я.

Может, сказать, что мы по приказу Авроры?

Арман положил руку на эфес шпаги, но я удержала его:

— Не надо. Вдруг ранишь? Он же не вино…

— Р-рав! — Гарм вылетел прямо на стражника, в пушистом полёте цапнул его за нос, приземлился на две ноги, помахал хвостом и задорно выкрикнул: — Тяф!

— Ах ты!

Дальше было так некультурно, что я сразу прикрыла уши. Стражник ринулся на пёсика. Гарм отскочил, повернулся хвостом и помахал им. Почему-то это выглядело просто ужасно обидно. Укушенный взвыл, ударил алебардой по месту, где миг назад находился пёсик. Гарм запрыгнул ему на плечо, спрыгнул за спиной и снова тяфкнул. Я бросилась было спасать его, но Арман схватил меня, зажал рот ладонью и буквально втиснул в стену, закрыв своей спиной.

— Ах ты тварюга! — вопил стражник.

Его голос всё удалялся. Я осторожно выглянула и увидела, что пострадавший бегает кругами, от то убегающего, то замирающего на месте Гарма, не замечая, что покидает пост.

— Пора, — шепнул Арман, сделал шаг, но тут стражник обернулся, и мы снова замерли, едва дыша.

— Вот же, тварь…

Укушенный задумался. Гарм подскочил прямо к его ноге, задрал лапку…

Под рёв взбешённого стражника мы юркнули за тяжёлую дверь, запертую лишь на щеколду: новых замков не успели ещё повесить. Десять ступенек вниз, три шага по коридору и вот она — темница.

— Надо было свечей взять, — прошептала я, споткнувшись в темноте и налетев на спину Армана.

— Кара, зажги свет, — донёсся из темноты усталый голос.

— А чё сразу я? — возмутился другой. — А сами вы чего не зажжёте?

— Ты знаешь: я обещала ему.

Кара, невидимая во тьме, простонала. Вспыхнул золотистый огонёк. Я попятилась, вжалась в Армана и замерла. Маленькая сияющая бабочка порхала, освещая запертую решётку. Её сияние становилось всё ярче и ярче, бабочка росла, и вскоре её крылья стали с мою ладонь, а я в глубине просторной, выше человеческого роста клетки увидела двух женщин: рыжеволосую, сонно жмурящуюся Кару и старушку, задумчиво играющую металлическим медальоном, на удивление большим, едва ли не больше ладони.

— Ты искала меня, девочка? — спросила старуха.

— Да… я… я хотела сказать: спасибо вам за Гарма, он ожил и…

— Хорошо, — кивнула она безучастно. — А за чем ещё ты пришла? Тебя прислала твоя принцесса?

— Нет, мы пришли сами. Вам нужно бежать, — я беспомощно оглянулась на Армана. — Им нужно бежать, пока Гарм отвлекает стражника. Иначе их завтра сожгут.

Маркиз попробовал открыть дверь решётки, но вот как раз тут висел замок. Арман попытался его разжать, потом разжать ножом…

— Бесполезно, — вздохнула старушка. — Время пришло. Слушай меня, девочка. Тебе нужно найти четверых ангелов раньше, чем мир будет уничтожен. Ничего не бойся, хотя… бояться можешь, но страшнее, чем ничто ничего в жизни нет.

— А кто эти четверо?

— Две женщины, стриженные, словно мужчины, и двое мужчин, один лысый, другой… странный. Ты поймёшь.

— И как я узнаю, что это они? Лысых много…

Старуха вдруг живо вскочила, прильнула к прутьям решётки, я отшатнулась невольно.

— Рентген. Скажи им, что тебе нужен рентген головного мозга. Они тотчас примут тебя за свою и спросят, не из Первомира ли ты.

— И что мне им сказать?

Она пожала плечами.

— Какая разница? Ты должна сделать так, чтобы они встретились с Авророй. Принцесса заколдована…

— Да, знаю, но Арман поцелуем снял колдовство…

Старуха рассмеялась. Кара как-то странно хихикнула:

— Только поцелуем? А что так скучно?

— Нет, Арман — герой не её романа. Всё не то, чем кажется. Мир рушится потому, что лишился своей основы. Сначала хранителя, а потом Пса бездны…

— Ты бредишь, Илиана, — проворчала Кара, — хранителя ещё туда-сюда, но пёс-то за какой морковкой нужен?

Мы с Арманом переглянулись. У него был весьма озадаченный вид.

— Пса бездны? — переспросила я. — Это те существа, о которых сказки рассказывают?

— Спроси своего спутника, пусть расскажет, — неожиданно посоветовала Кара.

Маркиз подтвердил:

— Я его действительно видел, вот только зачем нам чудовище?

— Пёс бездны важен для мира не меньше, чем хранитель, — терпеливо пояснила старушка. — Одна рука творит, другая — карает. Так получилось, что Аврора с ним связана и…

Вспышка. Яркая, фиолетовая. Я зажмурилась, закрыла лицо руками, но всё равно ослепла на несколько минут.

— Катя. Ты. Меня. Обманула.

Я приоткрыла пальцы и увидела…

Рыжего парнишку лет эдак… шестнадцати? Подростка в странной одежде: рубашка с очень-очень короткими рукавами, с рисунком какого-то скалящегося черепа, в синих простых штанах и с браслетиком, сплетённым из бусинок на левой руке. Зелёные глаза парнишки сверкали огнём. Старушка пожала плечами:

— Ну, извини, Этьен. Такая вот я сволочь. Ты не хочешь, случайно, спасти твой мир? Он так-то погибает.

Что? Вот этот… Я захлопала глазами. Паренёк фыркнул, скривил губы.

— Эко тебя, — пробормотала Кара, — уменьшило…

— Не хочу.

Старушка взяла паренька за руки, заглянула в глаза:

— Этьен… Ты всегда его спасал, что изменилось сейчас?

— Я больше не хранитель. Ты знаешь. И я устал.

— Этьен…

— Если этот мир не может сам себя спасти, то кому он нужен? — снова не согласился парень. — Я придумал его для тебя. Я сочинил тысячи сказок, но мне нужна была только ты. Я не хочу больше с этим возиться. С мелкими, злобными, глупыми, трусливыми людишками. Пошли. Нам здесь нечего делать.

— Здесь твой сын, — напомнила она.

— И я! — Кара вскочила и уставила руки в боки. — Прекрасный мир! Шикарные мужчины, — она подмигнула Арману, — магия, сказки. Да что не так-то? Вот ты…

— Эрта я найду. И первомирцев заберу. Остальное — не моё дело.

— Этьен! — крикнули мы втроём — Илиана-Катя, Кара и я.

Рыжий посмотрел на нас, поджал губы.

— Ищите Дезирэ. Он отдал свою магию кому-то, а кому — никто не знает. Или сразу того, кому Дезирэ отдал магию, — посоветовал сухо. — И ту, которую забрал у меня, и свою. Если тот, кто её получил, примет её и станет псом бездны, если отдаст кому-то другому мою магию, то у мира снова появятся Хранитель и Волк. И тогда Ничто отступит.

— А Дезирэ жив? — тихо уточнила я. — Вы же сейчас о принце Дезирэ?

Зелёные глаза обожгли меня холодным взглядом:

— О нём. Но у него сотня имён. Он жив. В последний момент я зашвырнул его в Зазеркалье. Но не учёл, что у него есть маяк в этом мире. Куда затянуло Дезирэ, я понятия не имею. Но он, как и я, больше не владеет магией. Так что ищите лучше Пса бездны. Нового человека, которого наделили даром.

— Как? — прошептала я.

Ох ты ж боже мой! Час от часу не легче!

Этьен пожал плечами:

— Понятия не имею. Чем мог, тем помог.

И шагнул к чему-то мягко светящемуся на полу. К чему-то круглому, блестящему… Зеркальцу?

— Постойте! — крикнул Арман и тряхнул решётку, замок брякнул. — А где принцесса Шиповничек?

Рыжий обернулся:

— Её больше нет. Элис, возьми с собой Кару, она тебе поможет. Но учти: Карабос — фея не добрая. Доверять ей не стоит. А вот Армана лучше оставить в замке: стоит ему покинуть Старый город, и его проклятье к нему вернётся.

— Ты же обещал мне его снять! — воскликнула старушка сердито и топнула ногой.

— Прости, Кэт. Его проклял Дезирэ, который тогда обладал и своей, и моей магией. Но я сделал так, что маркиз тридцать лет пробыл лягушкой и до назначенного срока не постарел. Его проклятье тоже может снять лишь человек, которому Дезирэ отдал нашу магию. Никто иной. В этом мире нет такой силы, которая могла бы ей противостоять.

И он протянул Илиане руку.

— Подождите! — закричала я. — Так а как мне понять…

Но Этьен уже шагнул в зеркальце. Старушка оглянулась на миг, улыбнулась мне и скрылась следом. Оба исчезли.

— Не, ну подлецы же, да? — проворчала Кара в тишине. — Сами, значит, в Первомир умотали, да ещё и на рок-концерт, а меня оставили всё расхлёбывать! Эгоисты! Сволочи! Чтоб вам свежей мухи не видать, утырки!