Ворон, каркни на счастье

Глава 29 По приколу

Арман осторожно поднял голову Мари с плеча и переложил на колени. Девушка лишь вздохнула и пробормотала во сне:

— Кролики… эм делить на жи и умножить…

Маркиз усмехнулся грустно. Видать, ему на роду написано заботиться о чужих женщинах, делить с ними темницы и невзгоды. Он не имел никаких видов на жену Германа, но, в конце концов, хотя бы раз в жизни может женщина полюбить его самого, а не просто использовать как трамплин? Ну или как подушку.

Как же глупо они попались! Разъезд дозора, встретивший их, по счастью (или несчастью?), ночью, проводил беглецов к темноволосому дворянину, представившемуся герцогом Ариндвальдским. Выслушав их, седоволосый и щуплый мужчина обернулся к молчаливому темноволосому человеку, напоминающему медведя, и попросил:

— Ваша светлость, полагаю, их нужно провести к принцессе.

Арман не сразу узнал в темноволосом герцога дэ Равэ-старшего.

Кто бы мог заподозрить советника короля в коварстве? Да и от де Равэ ожидать подлости было бы странно. Нет, конечно, когда Арман оказался в подвале, то сразу схватился за шпагу, но сопротивление не было долгим. Правда, темноволосую «светлость» маркиз достал клинком до самого сердца и ещё троих стражников ранил, но затем Армана избили и забросили в каменную клеть, отгороженную от коридора одной решёткой. А бедную Мари схватили раньше, чем она успела воспользоваться кольцом-невидимкой. И сейчас оба дожидались неизбежной казни.

Стражи в коридоре не было — дежурили снаружи. Понятно: наверняка все нужны на стенах — враг подступает. Ну хоть не пялится никто в последние часы жизни.

«Интересно, — размышлял Арман, — А если каган захватит замок и обнаружит нас в подвале? Ну то есть не меня, Мари, конечно. Освободит или решит, что она — предательница? Меня-то в любом случае казнят».

Когда послышались тихие шаги и шорох ткани по каменным плитам, маркиз осторожно разбудил Мари:

— За нами пришли. Ты как?

— Надо наброситься на стражников сразу и скрутить. Если использовать твою ногу в качестве подножки, а верёвку перекинуть за верхнюю поперечину…

Но из тьмы вопреки ожиданию проступила женская фигурка в зелёном шёлковом платьице. Рыжие волосы блестели при свете свечи.

— Я принесла вам поесть, — прошептала девушка и как-то странно глянула на Мари. Немного обиженно.

— А ключи от камеры, случаем, не захватила? — весело хмыкнула Рапунцель. — Ну давай, что принесла.

Незнакомка мило покраснела. Вытащила из принесённой корзины пирог, просунула им через решётку. А потом у туда же сунула бутыль с вином.

— Решётка антимагическая, да? Они догадались? Ключ у меня есть, но стража на выходе вас не выпустит… Если только… Мам, одна ты сможешь выйти. Я отдам тебе своё платье, и стража подумает, что это я…

— Кто? — Мари поперхнулась пирогом.

— Я. Конечно, ты фея, и, если будешь на свободе, сможешь нас всех освободить. Только ты уж и Аню освободи, пожалуйста. И Мариона у неё не забирай.

Рыжеволосая красотка замялась. Отблески свечи золотились на веснушках.

— Ладно, уговорила: не заберу, — пообещала Мари и поднялась. — Я вообще сюда пришла именно для того, чтобы спасти Аню и её мужа. А сейчас, дочурка, открывай-ка дверь.

Незнакомка отступила и покачала головой, хитро прищурившись.

— Нет, мам. Второй раз я не попадусь на твои уловки. Поклянись своей магией, что никогда не причинишь мне зла, не сделаешь сознательно ничего, что могло бы причинить мне вред, даже руками другого человека.

Мари улыбнулась.

— Клянусь.

— Своей магией, — подсказала девушка.

— Клянусь своей магией, — торжественно пообещала Рапунцель.

— И не причинишь моей сестре Ане, её мужу Мариону и их сыну вреда.

Мари терпеливо повторила фейскую клятву. Незнакомка выдохнула с облегчением и открыла дверь. Арман поднялся, но странная девушка покачала головой:

— Мы с мамой похожи внешне. Только она более красивая, но если поменяться одеждой, то стража особо не заметит разницы. А вот мужчину с женщиной трудно перепутать.

— Но у нас есть… — начал было Арман и осёкся.

Кольцо-невидимка — это хорошо. Но пусть лучше оно останется у Мари. Положим, стража не заметит и пропустит. А дальше? Вдруг на девушку натолкнётся кто-то из знакомых? Тут не надо гадать по зеркалам, чтобы понять: в замке случилось что-то нехорошее.

— Что происходит? — деловито уточнила Мари.

От рассказа спасительницы Арману поплохело. Хорошо, конечно, что дочка Майи и Бертрана вместе с мужем снаружи. Но бедняжка Аврора явно находится в большой опасности. «Напрасно она выбрала Кретьена», — грустно подумал маркиз.

— Ждите меня, я скоро вернусь, — шепнула Мари, переодеваясь в платье «дочери».

Арман тактично закрыл глаза.

Открыл, когда дверь решётки скрипнула и тихонько грохнула, а новая сокамерница положила ему голову на плечо, привалившись к боку тщедушным тельцем. Как-то так просто, без лишних стеснений. Закрывать замок Мари не стала.

— Вы же знаете, да, что она за вас не выйдет замуж? — спросила девица с жалостью.

— Знаю.

— А. То есть, вы такой же, да? — устало уточнила девчонка и поджала ноги. — Ну хорошо. Есть люди, которых любят, а есть те, которые не для этого.

Сердце Армана дрогнуло.

— А для чего? — глупо переспросил он.

— Не знаю. Каждый для своего. Кто-то для славы, кто-то для денег. А кто-то так… сбоку постоять. Не у каждого есть своя сказка.

«Я, наверное, сбоку постоять».

— А вы для чего?

— Я? А, просто. Погреться и погреть. Вам вот холодно?

Он покосился на неё, но не увидел ничего, кроме рыжих волос. Пожал свободным плечом.

— Холодно.

— Ну так я могу согреть. Мне несложно.

Девушка потянулась к нему и поцеловала в щёку. Не по сестински. Арман невольно отстранился.

— Вы не любите к поцелуи? Ну, можно и без них.

И столько в её голосе прозвучало покорной усталости, что у маркиза защемило сердце.

— Давайте лучше я вас погрею? — предложил он.

Обнял девчонку, закутал в плащ и прижал к себе. Кажется, она удивилась. Прижалась, как брошенные котёнок, ткнулась лбом в его шею.

— Хотите, я расскажу историю про Кота, сапоги и идиота, который не нашёл ничего лучше, чем напиться перед первой брачной ночью? — добродушно спросил Арман.

— Расскажите, — девушка подняла лицо.

Он увидел светлые глаза, рыжие ресницы, и очень милые, по-детски трогательные веснушки, покрывающие её пушистые щёки и тоненький длинный носик золотым кружевом.

— Садитесь ко мне на колени, — предложил осторожно. — Пол холодный. Обещаю, я не стану к вам приставать.

Девочка захихикала, потом всхлипнула.

— Не верите?

— Верю, — шепнула она. — Вы смешной. Смешным можно верить.

И пересела к нему на колени. Снова положила голову на плечо и стала тихонько сопеть, затаившись, как мышка.

— Жил-был один человек, и было у него три сына, — начал Арман, стараясь говорить жизнерадостно, чтобы эта девочка не догадалась о тревоге, поселившейся в его сердце, и не испугалась больше, чем уже была напугана.

Запели трубы. Аврора, метавшаяся по комнате словно раненый зверь, остановилась. Схватила стул и швырнула его о стенку. Ту же, о которую разбился хрустальный графин и фарфоровая чаша.

— Какого лешего⁈ — завопила принцесса. — Какого дьявола вы всё это сотворили⁈

Ей никто не ответил.

Герцога убили. Её, блин, герцога.

— Идиотка! — прорычала Аврора, стискивала кулаки. — Идиотка! Девчонка! Поверила ж тварюге!

Подумать только! Она, как наивная мышка, поверила в союз, предложенный коварной Белоснежкой! А ночью, ночью… Белоснежка убила любовницу своего мужа. Нет, а ведь заливалась соловьём: да, пожалуйста! Да я только рада буду. Престиж.

А потом…

Аврора судорожно всхлипнула и, чтобы не расплакаться от бессильной ярости, ударила кулаком в стену.

Понятно, что взбешённый Ариндвальд пошёл выяснять отношения с королевой-убийцей, и понятно, что герцог, неофициальный хозяин Монфории, попытался его остановить… Не то, чтобы Аврора очень уж страдала из-за гибели надменного дэ Равэ, но… Всё так запуталось! Герцог Ариндвальдский жаждет крови за стенами, новый герцог Монфории взбунтовался внутри стен, обвинив Аврору в заговоре на стороне Белоснежки, в результате которого погиб его отец.

— А я-то тут причём⁈ — бессильно зарычала девушка и снова ударила кулаком в стену. Вскрикнула от боли.

Сползла по стеночке и принялась зализывать ссадину на костяшке. Всхлипнула. Уткнулась в колени. Ярость схлынула, оставив только безнадёжность.

Вот и для чего Аврора так долго балансировала меж Сциллой и Харибдой? Зачем?

Дверь раскрылась, и вошёл Кретьен. Выражение его лица было сурово. Он сделал шаг в комнату и застыл, скрестив руки на груди и скорбно глядя на принцессу, сидящую на полу.

— Аврора, встаньте. Мне больно видеть вас такой.

— Какой? — безжизненно спросила она.

— Забывшей о своём достоинстве.

Аврора закрыла глаза, туже обхватила колени. «Он сейчас скажет, что я должна идти на плаху, — с отчаянием подумала принцесса. — А я начну рыдать и просить его меня помиловать. И тогда точно потеряю всякое достоинство, но… чёрт! Как же страшно!»

— Я не знала о планах Белоснежки, — выдохнула устало, стараясь не стучать зубами, пока говорит.

Кретьен молчал.

Девушка не знала, как убедить герцога в своей невиновности. Какие привести доказательства? Какие вообще могут быть доказательства?

Кретьен молчал. Аврора всхлипнула, не удержавшись. «Ещё немного, и я начну цепляться за его колени», — поняла с ужасом. Страх переполнял, страх бился в жилах. Сердце колотилось, словно бешенное. Она ещё сильнее стиснула колени руками.

— Пожалуйста, — прошептала, и голос всё-таки дрогнул. — Кретьен… мне просто не было никакого смысла убивать Люсиль. Зачем это мне?

Она всё же сорвалась: из глаз покатились слёзы, голос задрожал.

— Встаньте, — велел Кретьен.

И подал ей руку — сама Аврора подняться была не в состоянии. Герцог заглянул в её перепуганное лицо, помолчал ещё немного, а потом тяжело уронил:

— Я вам верю. Я верю, что вы не участвовали в заговоре.

Девушка снова судорожно всхлипнула. Пошатнулась, и Кретьен приобнял её за талию, притянув к себе. Другой рукой снял прилипшие волосы с её щеки.

— Но вы приказали открыть ворота, — сказал с горечью. — Именно вы впустили этих людей в наш замок, Аврора. Да, вы не замышляли зла, но всё же мой отец погиб из-за вас.

— Я… я не знала…

Она зажмурилась, пытаясь остановить едкие слёзы, облизнула распухшие искусанные губы. Но страх и отчаяние были слишком сильны.

— Понимаю, — тихо сказал он. — Но мой отец погиб из-за вас. Из-за вашей недальновидности, Аврора. Из-за вашего непослушания.

— Простите, — прошептала она, сломавшись.

— Посмотрите на меня, — приказал герцог.

Девушка с трудом открыла глаза, залитые слезами. Она больше не походила на гордую принцессу: страх поработил её. В серых глазах герцога мелькнуло что-то похожее то ли на торжество, то ли на удовольствие. Он наклонился и поцеловал её солёные губы, грубо смяв их. Аврора не посмела возразить и воспротивиться.

Кретьен, спустя пару минут закончив терзать её губы, отстранился.

— Я постараюсь вас простить, Аврора, — сказал с горечью и великодушием. — Постараюсь помнить, что вы — всего лишь маленькая, глупая женщина. Но впредь никогда не смейте возражать мне или перечить. Сегодня состоится наша свадьба. Вы станете моей женой, разделите моё ложе и станете послушной женой. Женой короля, понимаете?

Она невольно отшатнулась, чувствуя, как холодеют щёки.

— Сегодня?

Герцог поднял брови и холодно, высокомерно глядя на неё, уточнил:

— Вы против?

— Нет, но… это очень… быстро и…

— А времени ждать больше нет, Аврора. Враг под стенами. Или вас выдать кагану? В конце концов, зачем нам строптивая принцесса?

— Как вы смеете! — она вспыхнула остатками гордости.

Кретьен сжал лёгкие светлые волосы в кулак, натягивая вниз и заставляя запрокинуть лицо. Снова поцеловал, грубо вторгаясь языком в рот. Девушка упёрлась ладонями в его плечи, но герцог, закалённый в боях и тренировках, не заметил её сопротивления. Аврора замычала ему в рот, дёрнулась, вдруг ощутив, как он поднял её юбки, и шершавая широкая ладонь легла на её бедро, а затем двинулась выше, выше. Принцесса замерла от ужаса.

— Вот так, — прохрипел Кретьен. — Слушайся меня. Как преданная жена должна слушаться мужа. Твоя задача — рожать мне сыновей. А говорить ртом оставь мне.

Он нажал на её ягодицы, заставляя прижаться к его паху, и Аврора почувствовала, словно в неё упёрлось что-то каменное.

— Кретьен, — в отчаянии зашептала она. — Пожалуйста… Мы ведь ещё не женаты…

Герцог заглянул в её лицо и, видимо, то, что он увидел, ему очень понравилось. Пьяно выдохнув, мужчина прорычал:

— К чёрту. Хочу сейчас. Не бойся, потом я на тебе женюсь. Не брошу.

И коротко заржал. А потом пояснил, ухмыляясь:

— Не выпендривайся. У тебя нет выбора, Аврора. Ты должна сейчас искупить вину перед мной. Хотя бы отчасти. Хоть немного.

— Нет, — прошептала девушка и рванула, но её тотчас швырнули обратно.

Аврора закричала. И сразу же завопил Кретьен. Железные пальцы выпустили тонкие волосы. Девушка упала и поползла прочь. А потом сообразила, что герцог вопит от боли. Обернулась.

На полу, сжав низ живота руками, корчился обидчик. Из его пальцев сочилась кровь. Рядом рычал… Гарм? Кажется, так звали пёсика Элис?

— Элис? — прошептала Аврора, вся дрожа. — Элис здесь? Но откуда? И… каган захватил город?

Пёсик снова прыгнул на герцога, укусил за нос, рванул, оставляя рваную рану, а затем обернул мордашку к принцессе. Облизнулся и вдруг улыбнулся, высунув язык.

Аврора замерла. Застыла. Протянула к нему руку, вглядываясь.

Герцог выхватил кинжал и попытался ударить пса. Тот легко отскочил, цапнув зубками волосатую руку.

— Эй? — недоверчиво прошептала Аврора. — Эй… это ты?

Кретьен так и не понял, что его убило. Откуда возник светловолосый парень, который ударил ногой по запястью герцога, выхватил кинжал и… Дальше де Равэ уже ничего не успел увидеть.

— Ты его убил, — потрясённо прошептала девушка. — Ты убил его, Эй…

— Повезло мудаку, да? Даже не помучился как следует.

Он подошёл к ней, точь-в-точь такой, каким она его помнила… вспомнила. Вихрастый, в дублете цвета бычьей крови, в джинсах, ухмыляющийся зло и радостно, с блестящими светло-карими глазами. Вот только осунувшийся, посеревший, с синеватыми тенями вокруг глаз. Аврора протянула руку и неверяще коснулась его лица. Пальцы уколола щетина. Эй на миг закрыл глаза. Потом взял её за руки, лизнул кровоточащие костяшки:

— Осень, уходим. Скоро здесь будет жарко.

Яша, Эй, Дезирэ — у него много было имён — наклонился, снял с ещё дёргающегося в конвульсиях смерти герцога перевязь, надел на себя, подхватил плащ, накинул себе на плечи, капюшоном скрыл светлые волосы.

— Он… из-за меня убили его отца… Белоснежка убила. Не отца, а любовницу мужа, но из-за меня они смогли… и я… А ты…

— Всё тебе наврали. Обвели вокруг пальца, как лохушку. Пожалуйста, мелкая, давай, соберись. Не время для истерик.

— Они поймут, что это не Кретьен, — прошептала Аврора, чувствуя, как её начинает бить дрожь.

Её обманули? Снова? Ситуация повторяется. Неужели всё в мире обречено повторяться? Голова кружилась от хлынувших воспоминаний, прорвавших дамбу колдовства.

— Не поймут.

— Ты ниже его ростом, ты…

— В коридоре полумрак. Они знают, что, кроме вас двоих, здесь никого больше не было. Люди смотрят и ни хрена не видят. Они увидят плащ. Всё, им хватит. Пошли. Стоп. Надень.

Он поднял с кровати тёплый плащ принцессы, закутал её.

— Идём венчаться, — заржал весело и потащил за собой.

Осень обмерла от ужаса, когда лже-герцог решительно прошагал мимо равнодушной стражи, таща немного упирающуюся невесту за собой.

— Пошевеливайтесь, Ваше высочество, — велел хрипло и раздражённо, но так тихо, что опознать голос ни у кого возможности не было.

Стража не отреагировала и на это. Вытянулась привычно и безучастно, и Аврора в ужасе подумала, что, даже если бы герцог начал избивать её на глазах у этих людей, они бы и не пошевелились: смотрели бы таким же тупым и равнодушным взглядом.

На лестнице она вырвала свою руку из руки Эйя и попятилась.

— Я никуда с тобой не пойду.

Дезирэ обернулся, прищурился.

— Это ты меня заколдовал! Я всё вспомнила. Ты лишил меня памяти, ты…

Он шагнул наверх, обнял девушку, очень мягко, коснулся носом носа и лизнул его:

— Привет, истерика. Осень… тихо, мелкая.

— Это не истерика! Просто ты — чудовище. Ты меня бросил…

— Я тебя спас, — без тени улыбки сказал Дезирэ. — И тебя, и весь мир. Других вариантов не было. Мир я спас тоже для тебя. Ну и по приколу. Пока ты спала, бездна не могла его сожрать — ведь сказка не закончилась. А этот мир — мир сказок. Бездна не могла его сгрызть, пока сюжет одной из них не завершён.

Осень зажмурилась. От него по-прежнему немного пахло псиной.

— Ты бросил меня, — всхлипнула она. — Меня должен был разбудить добрый человек, не ты!

— Или не человек. Главное, чтобы добрый, — усмехнулся Дезирэ и потёрся щекой о её волосы. — Прости. Я идиот. Ну просто я хотел, чтобы ты была счастлива.

— Без тебя?

Дезирэ насмешливо тяфкнул и прикусил губу с досадой.

— Ну, я же монстр. Типа того. Вот и сейчас ты же не хочешь идти со мной, да? А придётся, — провокационно заметил он.

Осень сердито посмотрела на бывшего пса бездны.

— Это казуистика. Это…

— Да моя ж ты умная женщина! — восхитился парень. — Вот что значит: высшее образование! Какие клёвенькие слова ты знаешь.

Принцесса покраснела. Он подул ей на лоб.

— Потом разберёмся, зайчишка. Сейчас бежим. Потом можешь меня прибить, если захочешь. Было бы неплохо вывести из замка своих, пока Элис всё не разгромила нахрен.

— Элис? Но она…

— Потом. Всё потом. В храме есть тайный ход. Давай, мелкая, ты ж у меня умница. Вот выберемся из этой западни, победим Бездну, и тогда ты со мной разберёшься. Можешь на горох в угол поставить. Это, кстати, очень больно. Ок?

Осень молча взяла его за руку, и они снова побежали вниз.

Но когда подскочили к закрытым дверям полуподземного храма, до беглецов донеслись звуки человеческих голосов, и Эй тотчас замер, закрывая собой девушку.

— Это вы так говорите, Ваше величество. Меж тем простая логика свидетельствует: никому, кроме вас, смерть несчастной герцогини была не нужна. Понятно, что вы хотите спасти вашу жизнь…

Аринвальд. Шарль, герцог Ариндвальдский. Это его сухой, точно пересохшая зимой земля, голос.

Дезирэ молча сжал руку Осени.

ПРИМЕЧАНИЕ

Дезирэ и Осень — герои книг «Пёс бездны назад» и «Подъём, Спящая красавица», там же рассказана история их взаимоотношений. Дезирэ так же участвует во второй книге цикла «Отдай туфлю, Золушка»

Почему Синди (а рыжая красотка в подземелье это естественно Синди) назвала Мари мамой? Мы же помним, что Кара поменялась внешностью с Мари, да? Ну а в романе «Отдай туфлю, Золушка» родственные отношения Синди и Кары это один из главных двигателей сюжета. В общем, Синди ошиблась.))

Не считая современной одежды, это она и есть, Синди, Синдерелла