Южная пустошь – 7

Глава 20

— Я немедленно сообщу дяде Мехмеду, — заявила Хурра, когда я коротко объяснила, почему оказалась казематах. — Ты тут не останешься!

— Не стоит, — покачала я головой. — Здесь совсем не так плохо, как может показаться на первый взгляд. По крайней мере намного спокойнее. И мне не придется таскаться с Ягурдой по подвалам, отскабливая штукатурку.

— Нет, мама, — моя малышка недовольно сверкнула глазами. — Ты здесь не останешься! Ты не будешь сидеть в клетке, как дикий зверь! Только не на моей земле!

Она бесшумно исчезла, оставляя после себя сноп ярких золотистых искр… Богиня… Я обречённо вздохнула… откинула покрывала и села. Искры медленно гасли, а мое беспокойное материнское сердце опять сжималось от тревоги. Аддия слишком нетерпеливая, слишком своевольная и своенравная… Абрегор с Грилором не тревожат Анни и Фиодора, давая им возможность спокойно жить свою жизнь.

Но не Аддия… Теперь я поняла, о чем говорил Мехмед, когда утверждал, что Богиня желает вернуть свою страну своей наследнице. Но не получится ли так, что Она украдет жизнь моей Хурры, заменив ее собой?

— Дядя Мехмед! — из темноты, ставшей еще более непроглядной после того, как погасла последняя золотая искра, возникли две фигуры: большая и маленькая. — Почему моя мама спит здесь⁈ У тебя во всей крепости не нашлось для нее покоев⁈

— Моя госпожа, — в голосе брата я услышала искреннее удивление, — еще вечером мы разговаривали с вашей мамой и все было хорошо. Я не понимаю, как это произошло. И немедленно прикажу выпустить ее…

— Я, вообще-то, здесь и все слышу, — напомнила я о себе. — И меня никто здесь насильно не держит. Двери, если вы заметили, открыты, я могла бы уйти в любой момент, но не хочу.

— Но мама, — воскликнула Хурра, — ты же в тюрьме!

— И что? — я пожала плечами. — Не самое плохое место, если надо отдохнуть от людей и хорошо подумать. К тому же, я не хочу дразнить госпожу Олиру. Пусть она думает, что я слабее, чем есть на самом деле. Мне это на руку. Хотя, конечно, лучше было бы не доводить ситуацию до такого, но раз уж так вышло… Хурра, предупреди Гирема, чтобы больше не писал мне. Я забрала бюро с собой, и он не найдет его в моей комнате. А мне не хотелось, чтобы о том, где вы сейчас узнал кто-то посторонний.

— Я уже сказала ему, — кивнула дочь. — Мам, ты уверена, что на самом деле хочешь находиться здесь? — она, прищурившись оглядела камеру. Я кивнула. — Но дядя Мехмед мог бы спрятать тебя в своей крепости…

— Не мог бы, — мотнула я головой. И взглянула на брата, — почему ты не говоришь ей, что вынужден исполнять все прихоти госпожи Олиры потому, что она использует против тебя магию?

Мехмед ничего не успел ответить. Хурра незнакомо надула губы и топнула ногой, выпуская сноп искр.

— Ненавижу магию! И эту девчонку! Дядя Мехмед, ты должен ее убить!

— Никто никого убивать не будет! — остановила я Аддию. Как-то сложновато почитать Ее, когда Она в теле моей дочери творит глупости. — Это не Олира. Это душа бывшей Верховной жрицы Великой Матери.

Аддия нахмурилась и погрустнела.

— Мне не под силу изгнать чужую душу, — вздохнула она. — А Великая Мать не хочет вмешиваться в жизнь нашего мира. Говорит, что и так наворотила достаточно. Ой, чуть не забыла, — Хурра подпрыгнула и, засверкав золотинкой, затараторила, — у нас тоже есть жрецы! Много! И они идут к Грилору! И они уже совсем близко!

Я улыбнулась. Значит Го добрался до храма и вывел оттуда ребят. Это хорошо. С ними армия Фиодора станет сильнее. А я уверена брат найдет применение даже таким воинам, которые не имеют права убивать до тех пор, пока сами не подарят жизнь.

— Это хорошая новость, спасибо, что рассказала мне, — поблагодарила я Богиню, — но Аддия, я хотела бы поговорить с Хуррой, ты можешь оставить ее?

— А зачем? Хурра и так здесь. Она все слышит и может говорить с тобой, — рассмеялась Она голосом моей дочери и без какого-либо перехода продолжила, — да, мам… Я тут. Мы с Аддией вместе. Думаешь, если Олира увидит, что тебя здесь нет, она заставит дядю Мехмеда снова посадить тебя сюда? Если это так, то тебе и правда лучше оставаться здесь. Сейчас ты хотя бы можешь выйти в любой момент. А если тебя отправят в казематы по приказу дяди Мехмеда, то все двери будут закрыты.

— Именно. Поэтому ничего предпринимать не надо. Пока я сижу здесь добровольно, я на свободе, — кивнула я и перешла к той теме, которая волновала меня гораздо больше моего местонахождения. — Хурра, Мехмед сказал, что ты хочешь принять власть в султанате. Но как же Южная Южная пустошь? Ты наследуешь трон после меня и папы…

— Мам, я все продумала, — в голосе Хурры послышались довольные нотки. Она определенно обдумала ответ на этот вопрос и прямо сейчас гордилась тем, что оказалась такой предусмотрительной. — Южная Грилория перейдет Витории. Ей нужна своя страна. А наследницей моего папы станет Катрила. А то она в нашей семье одна не королевская особа. Так нечестно.

— Допустим, я не против, чтобы Виктория приняла корону Южной Грилории, — согласилась я. — Но, думаешь, твой папа согласится передать свое наследие Катриле?

— Да, мам. Я с ним говорила. Он согласен, если наследной принцессой станет маленькая Татиана. Папа говорит, что в мире обязательно должна быть страна, где правят женщины. Чтобы мужчинам-правителям было стыдно править хуже, чем они, — фыркнула она. — А у нас будет две такие страны!

— Две страны? — удивленно переспросил Мехмед, все это время молча стоявший за спиной Хурры. И усмехнулся, — теперь я понял, почему Гирем убрал от своего титула приставку «ночной». И где ты, Елина, собираешь свою армию…

Я мысленно выругалась. Это очень плохо. Если Ягурда узнает от Мехмеда, как именно мне удалось обойти клятву, данную Великому отцу, то легко использует эти сведения, чтобы шантажировать меня или, вообще, продаст информацию Великому отцу за какие-нибудь привилегии.

— Дядя Мехмед, — Хурра была быстрее меня, — запомни, это неправда! Если ты сам не поверишь в то, что слышал, и будешь думать, что это сказки, то госпожа Олира тоже не узнает правды. Твои мысли — это отражение тебя. И тот, кто их читает, невольно воспринимает твое отношение. Понял?

— Да, моя госпожа, — склонил голову Мехмед. — Конечно же, вы правы. Гирем всегда любил прихвастнуть, и верить его словам — предков не уважать.

— А его наследие, — кивнула Хурра, — это небольшое поместье… Тем более, это правда. Поселок, который построили его люди, слишком маленький. Фиодору приходиться размещать людей, которые идут к нему, в шатрах и палатках. Хорошо, что ему помогает Илайя, она как-то видит безопасные места, в которых дикая магия и измененные твари пустоши не могут причинить вреда. Ой, — Хурра метнула на меня испуганный взгляд, — я обещала Фиодору ничего не говорить про Илайю! Мам, а ты можешь тоже забыть то, что слышала⁈ И еще не говори ничего Анни про Фиодора, а то она обидится. Мы решили, что не будем с ним общаться, раз он выбрал дуру-Живеллу, а не тебя.

Я не смогла сдержать смех. Контрасты, на которых играла Хурра, сводили с ума. То она была Аддией, тысячелетней Богиней, сумасбродной и легкомысленной, капризной и несдержанной. То становилась моей десятилетней дочерью, которая, Мехмед был прав, рассуждала вполне здраво для своего возраста, умела принимать верные решения и просчитывать свои поступки на шаг вперед. Хотя иногда и ошибалась, ведь она была всего лишь маленькой девочкой.

— Хорошо, Хурра, я забуду, — кивнула. — Но и ты должна мне пообещать, что будешь осторожна. Аддия Богиня, а ты всего лишь человек. И если Она втянет тебя в какую-нибудь авантюру, то тебе придется расхлебывать последствия Ее решения. Ты ведь это понимаешь?

— Да, мам, — кивнула Хурра. — Но Она просто очень рада, что вернулась. И немножко чудит. Ага! — радостно завопила она, растягивая рот в широкой улыбке и, щелкнув пальцами, выпустила золотистые искры, осветившие Изнанку. — я очень рада, что вернулась! Мир так изменился! И мне хочется увидеть все. Все потрогать и помочь Хурре стать правительницей моей страны как можно быстрее!

Я хотела бы спорить, убедить Богиню, что спешка хороша только при ловле блох. А при захвате власти лучше не торопиться. Но не стала. Поняла, что это бесполезно. Если тысячелетий опыт не научил Аддию осторожности, то мои слова ничем не помогут. Но я могу поверить своей дочери. Довериться моей маленькой девочке, которой пришлось принять на себя такую большую ответственность.

— Мам, нам пора, скоро утро. А у нас еще очень много дел. — Хурра сделала шаг в мою сторону и обняла меня. — Да, нам пора! Мы хотели посмотреть Хрустальную пустыню в полнолуние! Говорят, в такую ночь над хрустальными барханами летают души тех, кто погиб, когда магия превратила песок в стекло!

Теперь отличить реплики моей дочери и Богини было легко даже без золотистых искр, выдававших Ее присутствие. На миг мне даже показалось, что они говорят разными голосами.

— Ненавижу магию! — Аддия снова топнула ногой. — Не понимаю, почему Великая Мать позволяет магам жить! Давно убрала бы всех магов! Тогда появились бы новые, — пожала плечами Хурра. — Магия вокруг нас, и, лишив магов жизни, мы все равно не избавимся от нее.

Они продолжали спорить, растворяясь во тьме Изнанки. Мехмед уже исчез, молча махнув мне рукой, а я смотрела на последнюю, гаснущую искру, выпущенную Аддией и прошептала тихо:

— Хурра, девочка моя… Пожалуйста, будь осторожнее… Помни, на Богиню надейся, но сама не плошай. А Аддия… она…

— Да, мам, — рассмеялась тьма голосом Хурры, — я помню… Чуть не забыла, — она на миг показалась их темноты, — Хигрон передал тебе привет. Сказал, что очень сожалеет, но не может быть с тобой рядом. Боится, что старая карга почувствует его присутствие. Но он обучает магии Идора. А Идор учит остальных… У Фиодора будут свои маги

Я осталась одна. Но сон, несмотря на усталость не шел. А может быть я спала и находилась на изнанке до самого утра… Не знаю. Но это было неважно. Думать и сопоставлять факты я могла в любом состоянии.

А новые факты, которые я узнала это ночью, требовали осмысления.

Во-первых, Мехмед очень скоро освободит султанат от власти Эбрахила. При этом Ягурда, которая, я уверена, сама желает воспользоваться результатом этого переворота, защитит брата от магов Великого отца. Правда, она сама может пожелать управлять им, а не просто считывать мысли, как сейчас и изредка используя магию, чтобы заставить Мехмеда двигаться в нужном направлении. Но я не слишком в это верю, проснувшиеся у старухи чувства невольно заставляют ее быть осторожнее с разумом своего возлюбленного.

И за Хурру пока бояться не стоит. За ней стоит Аддия, а Ягурда не идиотка, и, хотя в последнее время сделала много глупостей, она не станет вступать в конфронтацию с Богиней сейчас, если очень скоро она рассчитывает посадить Ее на поводок. Поэтому до конца создания Цитадели, бывшая Верховная ничего не станет предпринимать, позволяя событиям идти своим чередом.

А потом… А потом мы либо победим и все по-прежнему будет хорошо, либо проиграем. Но тогда моим детям плохо будет в любом случае, где бы они не находились. Ведь именно сегодня я поняла: если Ягурда накинет поводки на Древних Богов, то в ее власти окажутся и мои дети тоже.

Во-вторых, слова о погибших в Хрустальной пустыне душах, наводили на мысль, что страшная смерть жрецов, о которой рассказал мне Го, случилась в нашем мире уже не в первый раз. И через много сотен лет на территории Княжества Славия появится еще одна Хрустальная пустыня: стекло, в которое сплавился песок, замуровав защитников своей страны, постепенно раскрошится и снова превратиться в песок, но только стеклянный…

И это меня пугало… По всему выходило, мои подозрения о том, что Последняя война магов проходила по такому же сценарию, как и сейчас, совсем не беспочвенны. Если я не смогу победить Ягурду в момент создания Цитадели, то круг замкнется, Маги пойдут войной друг на друга, и наш мир снова кардинально изменится. Белых Пустошей, непригодных для жизни даже сейчас, через тысячу лет, станет больше. Дикая магия отравит наши земли, убьет множество людей. Трагедия прошлого повториться снова. И только от меня зависит, случится это или нет. И от Великой матери.

Искушение позвать ее сейчас и договориться о помощи было так велико, что я несколько раз срывалась и пыталась войти в то состояние, которое раньше помогало мне позвать Ее. И только воспоминание о Ее ярости не позволяли мне сделать это. Я боялась, что в решающий момент, она откажется помочь мне, и тогда мне придется своими руками убить Олиру — маленькую, несчастную девочку, которой просто не повезло родиться дочерью Великого отца.

И, в-третьих… Армия, которую собирал мой брат неожиданно оказалась гораздо больше, чем я могла предполагать, когда отправилась в путь, чтобы договориться о помощи хоть с кем-нибудь.

С одной стороны это хорошо, у нас появился реальный шанс уничтожить Великого отца. А с другой… Не станем ли мы той силой, которая заодно уничтожит и мир? Допустим, я смогу сохранить Цитадель за нами. Армия моего брата получит свою неуязвимую для магии крепость. Силы обеих сторон конфликта придут в относительное равновесие. Великий отец не сможет победить нас сразу, война между магами и наследниками Древних Богов станет затяжной, долгой. И неизвестно, что ждет нас позже: обе стороны будут наращивать силы. У нас станет больше магов. А древний маг Хигрон обучит их самым смертельным заклинаниям. И мы опять прием к тому же результату: Великая битва, новые Белые пустоши, гибель привычного мира, и полная неизвестность впереди…

В-четвертых, были еще неведомые «Они». Я не знала в чем их цель, но догадывалась, что «их» присутствие в нашем мире не к добру.

И как я ни крутила факты, как ни размышляла, но будущее все равно оставалось мрачным. Я не видела выхода из сложившейся ситуации. Путь, который сохранил бы привычный мне мир, никак не находился. Все дороги вели в одном направлении — к еще одной Великой Битве.

У меня было много времени на раздумье. Я провела в казематах несколько седьмиц. По своей воле. Мехмед навещал меня почти каждый день. Первое время он предлагал подняться наверх, обещал предоставить покои в которых мне никто не будет мешать. Но я каждый раз отказывалась. Ягурда обо мне не забыла. Она навещала меня реже, чем брат, но нем не менее, если бы я ушла, она узнала бы об этом сразу. И приняла бы меры, чтобы усложнить мне жизнь.

Она догадалась, кто был виноват в бунте ее сторонников, потому что без меня всякое сопротивление исчезло. Маги послушно скоблили стены, освобождая начертанные на них рукны, необходимые для создания Цитадели. Через пару седьмиц, после начала моего заключения приехал второй маг. Я его не видела, об этом мне сообщила Ягурда. Оставалось дождаться последнего…

Однажды вечером, когда я уже собиралась спать, на лестнице послышался шум. Я нахмурилась… Так поздно ко мне никто не приходил. А это значило только одно: случилось что-то особенное.

Я схватила свечу и поднесла к решетке. Часовая свеча давала достаточно света, чтобы осветить рай лестницы. И когда я увидела, что ко мне спускается Ягурда, сразу поняла. Вот и все… Ожидание закончилось…

— Сегодня приехал последний маг, — сходу подтвердила мои догадка бывшая Верховная. — Завтра мы закончим очищать стены, и через седьмицу в день осеннего равноденствия мы совершим ритуал.

Она счастливо рассмеялась.

— Наконец-то! Я так долго этого ждала! — И, взглянув на меня, добавила, — будь готова.

Я кивнула. На душе скреблись кошки. Я чуяла большую беду, но не знала, как ее предотвратить.

— Кстати, — уходя, Ягурда обернулась, — напиши детям прощальные письма. На всякий случай. Я ведь предупреждала, что для тебя все может закончится плохо.

Я опустила глаза, соглашаясь. Письма давно были написаны. Я изложила все свои мучительные мысли на бумаге, надеясь, что если не я, то мои дети найдут выход их безвыходной ситуации, в которой о казались все мы.

Написала я не только детям. Написала я всем, кому было что сказать: Жерену, герцогу Форенту и герцогине Форент, Тайке и Южину, Алису, маленькому Эдоарду… В его письмо я вложила документы на усыновление, признавая малыша младшим принцем Южной Грилории. И Гирему, который был рядом всю мою жизнь, поддерживая и помогая в самые трудные минуты. Да, он много раз отступался, уходил, оставляя меня одну, но чем больше я думала об этом, тем сильнее понимала, что уходил он только тогда, когда я сама хотела, чтобы он ушел. Только тогда, когда я сама выбрала бы не его… И уходя он лишал меня возможности выбирать, как будто бы понимал: пока я не сделал выбор сама, у нас еще есть шанс.

После ухода Ягурды, навалилась мучительная и тревожная бессонница. Я бегала из одного угла камеры в другой. И вроде бы я была готова к предстоящему ритуалу, но в то же время страх накатил на меня душной волной, лишая покоя. Наверное, поэтому я не смогла испугаться еще больше, когда тьма внезапно обняла меня и произнесла голосом Гирема:

— Елька, я забираю тебя отсюда. Ты не останешься здесь ни на миг… Что это, вообще, за блажь такая, добровольно сидеть в тюрьме⁈