Южная пустошь – 7

Эпилог

Яркое полуденное солнце травеня жарило, как ненормальное. Алые Паруса медленно покачивались на волнах у пристани Беломорья. По трапу суетливо бегали грузчики, перетаскивая на корабль огромные сундуки. Матросы, повиснув на бортах, гомонили как стая галок весной на деревенском заборе. Седой капитан с пышными усами курил трубку и посмеивался глядя на молодежь. Недовольный боцман давно разогнал бы бездельников, но старому капитану нравилось наблюдать за молодыми, беззаботными парнями и вспоминать свою юность…

Когда-то он тоже был таким, как они. И тоже висел на бортах, ожидая, когда на пристань приедет карета с новой хозяйкой Алых Парусов. От всей команды осталось всего два человека: он сам да его приятель. Остальные разбежались. Кто после поломки корабля перед началом сезона бурь, когда стало ясно, что Алые паруса будут зимовать в Беломорье. Кто после того, как до них дошли слухи о продаже новому владельцу, вернее владелице. Он остался. Из любопытства. Хотелось посмотреть на бабу, которая решила, что может владеть кораблем.

И злющий боцман гонял их, раздавая тумаков и заставляя драить палубу.

Капитан прекрасно помнил, как на пристань приехала карета, из которой вышла молодая, умопомрачительно красивая женщина — герцогиня Форент, получившая корабль в дар от мужа. Он ожидал чего угодно: капризов, истерик, криков и скандалов. Но только не того, что она светло улыбнется им и помашет рукой, навсегда проникнув в сердца грубых и неотесанных матросов. Как лучик яркого солнца она осветила его жизнь, подарив ему веру в то, что все будет хорошо. Они с тем матросом так и остались служить на ее корабле. Один со временем стал капитаном, а второй — боцманом.

Из-под палубы вынырнул юнга, пасынок старого приятеля, тоже капитана. Двенадцать лет назад тот закончил карьеру и женился на вдовушке — хозяйке крохотного поместья в горах, в двух днях от Беломорья. Мальчишка наслушался рассказов отчима о морских подвигах и тоже захотел стать настоящим морским волком. Парнишка ходил с ними уже второй год, старательно изучал морское дело, и капитан уже подумывал, что лет через пять-семь сможет передать ему Алые паруса и отправиться на покой. Вдруг и ему повезет найти какую-нибудь любезную вдовушку?

— Капитан, трюмы уже почти заполнены! — закричал юнга. — Куда им, вообще, столько сундуков!

Капитан вынул трубку из рта и хотел было осадить ретивого молодца, но в этот самый момент с пристани раздались крики:

— Едут! Едут! Король едут!

Сразу стало не до юнги. Торопливо махнул ему рукой, приказывая скрыться с глаз долой. Окрикнул матросов, останавливая веселье и разгоняя их по местам… Нечего позорить капитанские седины при его величестве Фиодоре!

Торопливо выбил табак на левую ладонь и стряхнув пепел за борт, сунул трубку в карман… Сердце громко застучало. Королевская семья почти каждый год проводила седьмицу-другую, наслаждаясь морской прогулкой, но он все равно каждый раз волновался, как в первый.

— Не боись, — за его спиной встал боцман. — Все готово у нас. Встретим его величество честь по чести. Как всегда…

Капитан угукнул, не отрывая взгляда от кареты появившейся на пристани вслед за кричащими мальчишками. Он никогда и никому не признался бы, что каждый раз его трясло не потому, что сам король ступал на его палубу, а потому, что с ним была его дочь. Та самая, ради которой много лет назад он, не раздумывая, отдал крохотный серебристый компас, найденный на причале в раннем детстве… Та самая, взгляд и улыбка которой совсем не изменились, хотя и принадлежали теперь маленькой девочке с ее лицом. И его сердце снова и снова замирало в трепетном восторге, как тридцать лет назад…

— Говорят, его величество отправляет дочь на учебу в Монтийскую академию, — заметил боцман за его спиной.

— Угу, — буркнул капитан, — говорят…

— Говорят, тамошний отец просил у короля ее руки, — боцман никак не мог замолчать. — Говорят он много лет ждал, когда она вырастет.

— Угу, говорят, — повторил капитан, не отрывая взгляд от берега.

Карета уже подъехала к кораблю и остановилась. Ее тут же окружила стража. Вряд ли кто-то решиться напасть на короля и его семью, которого обожал народ Грилории и безмерно уважали все остальные страны. Но порядок, есть порядок.

— Ей в этом году исполнилось восемнадцать… Думаешь его величество даст согласие? Отец Агор на сорок с лихом лет старше принцессы Елины, — не унимался боцман.

— Думаю, друг мой, это не наше с тобой дело, во-первых… А, во-вторых, отец Агор сильный маг. И магия не дает ему стареть…

— Все равно, — его товарищ тяжело и жалостливо вздохнул, — она ж молоденькая совсем… Ей бы ровесника…

Но ответить капитан не успел. Лакей распахнул дверь королевской кареты и одним движением руки опустил лесенку…

Первым из кареты выпрыгнул его величество Фиодор. Капитан помнил его совсем мальчишкой, которого они отвозили в Республику Талот. Помнил юношей, которого они привезли оттуда, когда пришло время сесть на трон. Помнил он его и молодым мужчиной, который впервые привез свою семью на морскую прогулку через год после окончания войны с магами.

Но именно сейчас его величество достиг пика своей зрелости. Крепкий, сильный стремительный. Не только король, но и воин.

Его величество протянул руку королеве, помогая спуститься.

Ее величество Лирия была из амазонок, и даже сейчас, когда сменила бесстыдные наряды воительниц на приличные грилорские платья, в ней все равно чувствовалась воинская выправка. А еще по стране ходили слухи, что красавица-королева до сих пор, несмотря на рождение трех детей, не гнушается хорошей тренировки хоть с оружием, хоть без, и способна победить в двух из трех схватках с опытными воинами.

Ее величество приняла руку супруга и, сбежав по ступенькам, застыла рядом. Ее быстрый и внимательный взгляд пробежал по округе, по пристани, по кораблям, по крышам близлежащих домов, словно желая убедиться в безопасности. Впрочем, возможно, так оно и было. Капитан не удивился бы, если бы королева внезапно метнула кинжал с ярко-алой лентой в какого-то идиота, решившего угрожать королевской семье.

Впрочем, после магов, таких идиотов уже давно не было. Королеву Живеллу, обманом получившую корону, его величество приказал вздернуть на виселице. А мальчишку, которого проклятая магичка объявила сыном-наследником, пожалел… Оставил при себе и вырастил, как своего собственного ребенка. Хотя в нем не было ни одной капли королевской крови. Ходили слухи, что Живелла забрала его то ли у кухарки, то ли у прачки, то ли вовсе купила у какой-то нищенки.

В прошлом году мальчишку отправили учиться в Монтийскую академию. Говорят, сам придворный маг Антос, хвалил пацана и восхищался его магическими способностями.

А сейчас, стало быть, король хочет отправить туда и Елину…

Капитан на короткий миг забыл, как дышать, когда, опираясь на твердую руку отца, из кареты выпорхнула юная принцесса. Она мгновенно, как впрочем всегда, поймала его взгляд, что-то сказала отцу и широко улыбнувшись помахала рукой…

Капитан склонил голову, приветствуя наследницу его величества. Но на самом деле он просто не хотел, чтобы кто-то увидел слезы радости выступившие на его глазах. Сердце гулко бухало в груди, а перед глазами плыли разноцветные круги. Боцман за его спиной восхищенно выдохнул и замер… Ради этого мгновения они оба и служили на Алых парусах все эти годы.

После Елины из кареты вышли сын и еще две дочери королевской четы. Юные принцессы и принц послушно замерли рядом с каретой, дожидаясь, когда отец и мать, переговорив с его высочеством Эдоардом, названным братом короля, который отвечал за подготовку к путешествию и безопасность всей королевской семьи, сделают первый шаг в сторону корабля…

Капитан так и не решился поднять голову, чтобы посмотреть на принцессу Елину. Но каким-то чудом успел заметить, как ее скользящий по кораблю взгляд неожиданно замер, словно натолкнувшись на стену. А потом глаза принцессы широко раскрылись от удивления…

Он не сдержался и оглянулся туда, куда смотрела Елина. Но так и понял, что могло так сильно шокировать принцессу. Все было как всегда. Ничего не изменилось. И кроме них с боцманом на палубе никого не было. Матросы прекрасно знали свое место и сидели в кубрике, чтобы не попадаться на глаза.

— Может уже скажешь, что тебя так беспокоит? — Лирия смотрела в зеркало, в котором отражалась весьма скромная обстановка их каюты: высокая кровать, у стены, под под ней в специальные пазы прикручены сундуки с повседневной одеждой; крохотный туалетный столик с зеркалом и парой ящиков для мелочей; большой письменный стол, втиснутый между кроватью и дверью…

Аскетично, но вполне удобно. Если бы не проклятая прическа! Проклятая прическа по последней грилорской моде никак не хотела держаться на голове. И королева со вздохом воткнула в волосы еще пару шпилек.

Ее верная камеристка осталась в Яснограде, во время летнего отдыха королевская семья предпочитала жить самостоятельно, без слуг. И на это было несколько причин.

Во-первых, такая привычка отлично влияла на их имидж. Народ Грилории обожал короля и королеву за победу над магами, однако никогда не помешает подбросить дровишек в костер народной любви. Зато можно не сильно переживать о заговорах. Люди своими руками порвут того, кто усомниться в праве его величества Фиодора и ее величества Лирии править Грилорией.

Во-вторых, им с Фиодором обоим пришлось многое испытать в детстве и юности, когда заговоры лишили их, королевский детей привычной жизни. А потом была война с магами и несколько лет они таскались по миру, спали в палатках и питались из одного котла с солдатами. Ни о какой прислуге, конечно, тогда и речи не шло. И они оба с Фиодором решили, что такой опыт забывать нельзя. Иначе однажды можно забыть и о том, как сильно жизнь простых людей отличается от жизни аристократов и как сильно она зависит от их решений.

В-третьих, детям тоже полезно научиться самообслуживанию. Мало ли, что может случиться в будущем. Жизнь длинная, и они должны быть готовы к любым неприятностям. Именно поэтому Фиодор и Лирия решили, что детей надо учить не только управлению государством, как было принято в королевских семьях, но и всему остальному, о чем королевские дети обычно даже не догадывались: готовке, уборке, шитью, вязанию… И эти поездки стали чем-то вроде практических занятий, где принцы и принцессы могли использовать полученные теории.

И в-четвертых, Лирия улыбнулась своему отражению, через пару часов, когда Алые паруса выйдут в открытое море, а берега Грилории потонут в тумане, можно будет стянуть с себя ненавистные платья и облачится в удобную и привычную одежду воительниц Королевства Кларин. И не прятать кинжал под юбкой. И заплести простую косу…

Длинные волосы воительниц не любили, но Лирии пришлось отрастить их, чтобы соответствовать традициям своей родины. Она пыталась внести изменения в моду, но за пятнадцать лет ей удалось всего лишь избавиться от глубокого декольте, которое раздражало амазонку своей вульгарной открытостью; от десятка нижних юбок, оставив только одну; и от тонких атласных туфелек с длинным носом и тонкими, высокими каблучками, которые были совершенно непригодны для нормальной жизни. Сейчас королева носила туфли из плотной кожи, с тупыми носами и с очень низким, квадратным каблуком. Они крепко держались на ногах и были почти так же удобны, как привычные воительницам боты и сапоги.

— Фиодор? — Лирия приблизилась к хмурому королю и, положив руку на плечо, снова спросила, — может уже скажешь, что случилось? Что так сильно тебя беспокоит?

Фиодор, сидевший на краю кровати, вздрогнул и взглянул на жену. В его глазах, мгновенно вспыхнуло пламя, которое горело двадцать лет. И Лирия невольно улыбнулась. Их любовь за эти годы не только не погасла, но как будто бы стала сильнее. Хотя, куда уж сильнее. Им обоим пришлось столько простить друг другу, чтобы быть вместе, чтобы дать шанс быть счастливыми. Слабые чувства не выдержали бы такой проверки.

— Жду не дождусь, когда ты сменишь грилорское платье на свой старый наряд, — на лице короля вспыхнула улыбка…

Он обхватил ее и, усадив на колени, прижал к себе…

— Ах, вот как! — рассмеялась Лирия, обнимая мужа в ответ. И прошептала ему на ухо, — так может примем указ, чтобы все женщины носили штаны?

— Хорошая идея, — кивнул король, король добрался до ее уха. И от его жаркого шепота по телу побежали мурашки. — И мы с тобой станем первой королевской четой, которую свергнут женщины…

Лирия фыркнула. Эта шутка повторял уже много раз, давно перестала быть смешной и стала просто теплой, уютной и родной, как его объятия.

— Так все же, что случилось? Что тебя так обеспокоило? — Лирия заглянула в глаза Фиодора. В них снова появилось то самое задумчивое выражение, которое ее встревожило.

— Да, я сам еще не знаю, — качнул головой Фиодор. — Когда мы вышли из кареты, на пристани, мне показалось, что я видел того, кого не мог видеть…

— Ты уверен? — нахмурилась Лирия. Сердце тревожно заныло… Елине совсем недавно исполнилось восемнадцать. И королева, прекрасно знавшая, что именно в этом возрасте юной принцессы все и началось, до одури боялась повторения. Заговор мерещился ей повсюду и приходилось прилагать усилия, чтобы снова, как в прошлый раз, не испортить все, поддавшись страхам.

— Нет, — покачал головой Фиодор. — Все произошло слишком быстро. Возможно, мне просто показалось.

— Все же я предупрежу ребят, чтобы были внимательнее. — Она попыталась встать, но король удержал ее.

— Нет. Не стоит… Прости, что напугал тебя. Наша Елина не повторит ее судьбу, я обещаю. Да, ты и сама видишь, что уже все идет совсем не так, как тогда. Елина скоро выйдет замуж за Агора, через несколько лет они вернуться в Ясноград, а Антос с Олирой уедут в Епархию, и он станет Отцом… Грегорик пусть и поздно, но нашел свое счастье и подумывает отправиться на родину жены, в Аддию. Хурра уже отписалась, что ждет их и будет очень рада, если Грегорик поможет ей… Гирем, конечно, всегда рядом, да и Рошка не пожалеет магии на любого, кто посмеет косо взглянуть на его жену, но поддержка родни никогда не будет лишней.

— И можно не бояться, что он пожелает стать третьим мужем султанши, — фыркнула Лирия.

— Вот-вот, — Фиодор тоже рассмеялся. — До сих пор не понимаю, как Хурре это удалось. И ведь никто даже не пикнул против. Даже Мехмед поддержал эту бредовую идею. Он писал, что после Рошки вокруг Хурры крутятся сыновья приближенных родов, так что не исключено, что ей вскоре придется выбирать себе третьего мужа.

— Мужской гарем в Аддии, — королева расхохоталась. — кто бы мог подумать! Мне кажется, именно на это и рассчитывает Мехмед. Этот визирь так хитер, что обведет вокруг пальца даже Богов. Когда Хурра вышла замуж за Гирема, было слишком много недовольных. И он решил, что лучший способ успокоить биев, дать им еще один шанс породниться с семьей султанши.

— Анни тоже так думает, — кивнул Фиодор. — И жалеет, что нельзя применить этот же способ в Абрегории. На Артора уже несколько лет идет охота. Анни писала, что девицы прохода не дают юному императору, а их отцы — ей.

— Не понимаю я, чего она тянет, давно выбрала бы невесту и женила сына… Власть императорской семьи в Абрегории все еще сильна, и Анни не нужно бояться, что ее решение может кому-то не понравится.

— Дело не в этом… Она не хочет давить на него. Говорит, что он сам должен выбрать себе невесту. Ту, которая будет ему по сердцу.

— Но ты же знаешь Артора. Он весь в отца. Ему по сердцу книги, а не женщины, — Лирия насмешливо фыркнула, вспомнив визит его императорского высочества за пару лет до его коронации. Мальчишка тогда две седьмицы не вылезал из библиотеки. И увез в империю целую подводу книг в качестве подарка.

— Ему повезло, что рядом брат, который не знает с какой стороны подойти к книгам, но зато оружием владеет лучше нас с тобой вместе взятых и королевы Вайдилы в придачу, — улыбнулся Фиодор. — Если бы из них двоих сделать одного человека, то получился бы идеальный император.

Лирия расхохоталась. Фиодор был прав. Эти двое, как половинки одного целого. И очень хорошо, что братья очень привязаны друг к другу. Если они и дальше будут вместе, то у них получится удержать в руках власть в империи.

— Анни так и не призналась, кто его отец? — полюбопытствовала она.

— Нет, — покачал головой Фиодор. — Так и не призналась. Думаю, даже Катрила не знает. Хотя они с графом Шерресом ввязались в эту авантюру и прикрыли Анни, объявив ребенка своим сыном. Не могу не признать, такой расклад им на руку. Мальчишка стал якобы залогом дружбы между Южной Грилорией и Абрегорианской империей. А это позволило Анни вложить деньги империи в развитие Южной пустоши. Если бы не она, ни Южная Грилория, ни Амелория не смогли бы застроить свои территории так быстро. А Тати и Викуша так и остались бы королевами пустых земель. У нас-то с тобой едва хватило средств, чтобы восстановить свою страну…

Лирия кивнула. Да, так и было. После победы им пришлось приложить немало сил, чтобы восстановить Ясноград и остальные города, разрушенные во время сражений.

— Если бы мама была жива, — Фиодор запнулся, — Анни рассказала бы ей правду…

Он резко притих. Как всегда, когда их разговор ненароком касался той, другой Елины… Великая Мать говорила, что она вернется. Но по факту их дочь, если и несла в себе душу погибшей королевы, то ничего не помнила из своего прошлого.

И Лирия знала: Фиодор, сделавший все, чтобы получить от ее прощение, до сих пор чувствовал себя виноватым. Поэтому никогда и на за что не признается ему, какое сильное облегчение она испытала, когда поняла: Елина ничего не помнит. Ее новая жизнь началась с чистого листа, и любит маму просто так… потому что она мама…

Елина медленно перебирала украшения, раздумывая какие надеть сегодня вечером. Раньше ей казалось, что это просто, ее руки всегда безошибочно находили то, что идеально подходило к ее наряду. Но сегодня все было по-другому. Сегодня ее взгляд притягивали старые, давно вышедшие из моды шпильки с крохотными синими сапфирами. Такие уже лет сто не носят!

Папа говорил, что раньше они принадлежали его сестре, которую он сам считал своей матерью. Она вынесла его из королевского замка, спасая от заговорщиков, когда ему было всего три года. И вырастила, как своего сына.

Елина нахмурилась и резко оттолкнула шкатулку. Подвиги погибшей королевы, о которых ей твердили сколько она себя помнила, вызывали глухое раздражение. С самого рождения ей говорили о том, что она должна быть такой же, как та Елина. Такой же сильной, твердой и смелой, такой же жесткой и упертой в достижении своих целей.

Но она-то была совсем другой!

Слишком слабой… Иначе мама не закатывала бы глаза каждый раз, когда Елина начинала задыхаться, пробежав всего один круг по плацу, или когда в тренировочном бою младший брат легко выбивал кинжал из ее рук. И это несмотря на ежедневные тренировки и искреннее желание стать такой же воительницей, как мама.

Слишком мягкой… Иначе давно заставила бы всех замолчать и больше никогда не говорить о ней. Она не та Елина! Она сама по себе!

Слишком трусливой… Иначе честно призналась бы отцу, что не хочет быть королевой. Государственные дела навевали на нее скуку, на заседаниях Совета она каждый раз с трудом сдерживала зевоту, а обсуждение таможенных пошлин моментально вгоняло в сон.

Елина не была глупой, учеба всегда давалась ей легко, и она с малых лет правила страной вместе с папой и мамой. И готова была принять корону, когда придет время. Но с гораздо большей радостью, она передала бы бразды правления брату или сестре, а сама просто уехала куда-нибудь далеко. Вышла бы замуж, родила детей и просто была бы счастлива рядом со своей семьей.

Если бы она была похожа на ту Елину, с которой ее всегда сравнивают, она сделала бы именно так… Но она другая… И послушно играет свою роль.

Елина потянулась к шкатулке и достала проклятые шпильки. Придется надевать другое платье. Это, светло-зеленое с яркой вышивкой на лифе и крупными цветами из тонкого славского шелка по подолу, совершенно не подходило к этим шпилькам.

А ей непременно, до головокружения, хотелось, чтобы он увидел, как отражается свет ярких звезд в ее волосах, украшенных крохотными синими сапфирами…

От этих мыслей стало жарко, кровь прилила к лицу, а виски запульсировали от прилива крови. Она не знала, кто он. Она даже не была уверена, что видела его… Там, на пристани… Но черные, как южная ночь, глаза, казалось, до сих пор смотрели на нее, не отрываясь… И от этого взгляда внутри все подрагивало от странный ощущений и тайных желаний.

Это так глупо. Папа сказал, что все уже решено. Она едет в Монтийскую Академию не только учиться, но и познакомиться со своим будущим мужем — отцом Агором. Папа сказал, когда она закончит учебу, то он приедет в Ясноград вместе с ней и станет придворным магом. А Антос станет ректором вместо него.

Она уже видела Агора. И он ей нравился, несмотря на огромную разницу в возрасте. Было в нем что-то такое, что вызывало в душе трепет.

Тихий стук в дверь заставил подпрыгнуть от неожиданности…

— Ваше высочество, — от звуков тихого голоса сердце встрепенуться и громко застучать, отдаваясь набатом по всему телу, — все уже собрались… Ждут только вас…

Совершенно не понятно, как так получилось, что за один миг, за один удар сердца, она оказалась у выхода из своей каюты, и резко, словно боясь обмануться, распахнула дверь.

— Ты⁈ — ахнула, уставившись на молодого, чуть старше нее мужчину. — Это, правда, ты⁈

Он не отрываясь смотрел на нее, а она — на него. Смуглая кожа, выдавала в нем уроженца Аддии. Как и длинные, черные, словно смоль волосы, рассыпавшиеся по плечам… А короткая прическа идет ему больше, мелькнула в голове мысль и тут же затерялась, почти не коснувшись сознания… Длинные ресницы, резко очерченные скулы, пухлые губы, которые притягивали к себе, как огонь свечи притягивает мотыльков. Черные глаза, в которых мерцали звезды… Елина утонула в них в одно мгновение.

Как и он в ее.

— Ты, — прошептал он, — это ты…

Кто из них сделал первый шаг навстречу друг другу, так и осталось тайной…

Фиодор кивнул капитану и вышел на палубу. Вся семья собралась в кают-компании на праздничный ужин. Ждали только Елину. Их старшая дочь задерживалась, капитан уже отправил к ней юнгу, чтобы мальчишка поторопил принцессу. А пока король решил воспользоваться моментом и поговорить с капитаном.

То, что он увидел там, на пристани, до сих пор не давало покоя. Тревожило сердце, ворочаясь внутри, как червяк в яблоке.

— Ваше величество, что-то не так? — Капитан сразу же уловил его настроение.

Обычно все нюансы путешествия обговаривались заранее. И после того, как «Алые паруса» покидали Беломорский порт, вся команда и сам капитан старались как можно меньше показываться на глаза. Для того, чтобы позволить королевской семье отдохнуть от постоянного присутствия рядом посторонних людей. Исключением был первый и последний ужин, на которые король всегда приглашал капитана.

— Пока все порядке, — успокоил его Фиодор, — просто хотел спросить… У вас в команде появился кто-то новый?

— Нет, ваше величество, — отозвался капитан.- Никаких новичков у нас нет. В последний раз я нанял юнгу в прошлом году за пару седьмиц после вашей прошлой поездки. Ваш брат, его высочество Эдоард лично провели мальчишку, но ничего не нашли. Он пасынок моего старого приятеля. Хороший пацан, правда немного бедовый…

— Значит показалось, — нахмурился король. И, совсем не по-королевски взъерошив волосы, усмехнулся, — привидится же такое…

Он с облегчением рассмеялся и расслабившись положил руки на борт… «Алые паруса» легко качались на волнах. Тихий ветерок едва шевелил паруса, обещая спокойную и приятную поездку. Летнее звездное небо раскинулось над ними во всей своей красе, словно приглашая утонуть в его прекрасной бесконечности.

Фиодор любил эти две седьмицы в году, когда они оставались одни среди пустынных просторов Северного моря. Когда не нужно было быть королем, а можно было оставаться просто человеком. Любимым мужем и отцом в окружении любящей семьи. И даже проклятая магия, терзавшая болью его тело, успокаивалась здесь, посреди моря.

Тихий всплеск привлек внимание короля и капитана одновременно.

— Твою ж мать! — выругался капитан.

А Фиодор не сразу поверил тому, что увидели его глаза.

От корабля медленно отплывала шлюпка. В ней, прильнув друг к другу, словно желая слиться в единое целое, стояла пара. Мужчина и женщина. И только когда ее волосах вспыхнули яркие искры голубых сапфиров, он понял:

— Елина⁈

— Гирем! Вот проклятый мальчишка, — выругался капитан. И закричал. Перегнувшись через борт, — Гирем, ты сбрендил⁈ Немедленно возвращайся!

— Гирем, — выдохнул король, чувству, как в груди снова шевельнулся то самое чувство, которое не давало ему покоя с пристани.

Значит ему не показалось. Это был он. Ночной король Яснограда. Только снова юный. Чуть старше Елины. Но как такое может быть?

— Боги, — прошептал Фиодор ошеломленно. Это могли сделать только Они…

— Ваше величество, — бледный от ужаса капитан суетливо затараторил, кланяясь и повторяя одно и то же по два три раза, — не извольте беспокоиться. Мы непременно вернем его высочество в целости и сохранности. Не извольте беспокоиться… А мальчишку под трибунал…

Старый вояка понимал, что ему не поздоровиться. Это надо же такому случиться, что юнга, которого он нанял лично и за которого поручился своей головой, выкрал принцессу! Теперь мальчишка пойдет на каторгу, а он, старый верный слуга, вместе с ним.

— Подожди, — Фиодор успел схватить за рукав капитана, рванувшего отдать приказ спустить шлюпки, догнать беглецов и вернуть Елину на корабль. И вроде бы все было правильно, так, как должно быть, но в груди короля беспокойно ворочалось совсем другое ощущение. — Подожди…

— Дак, ваше ж величество, — глаза капитана метались от него к уплывающей шлюпке, на которой обнимались наследная принцесса и простой юнга, и обратно. От волнения старик сбился и заговорил на привычном просторечие, — щас сбежит же ж… ежели не догоним, то… там рифы, ваше величество, я не могу направить корабль к берегу. Самое неудобное место выбрал, паршивец такой…

— Рифы? — голос короля дрогнул. — А им… Им что-нибудь угрожает?

— Нет, — мотнул головой капитан, — на шлюпке там пройти можно, а вот мы, коли пойдем за ними, рискуем напороться на риф. Поэтому надо поторопиться. Чтоб далеко не уплыли. Иначе упустим, и он может добраться до берега. Тут недалеко… А там все… горы, ваше величество… Не найдем…

Фиодор с облегчением выдохнул. Взглянул ввысь, туда, где в недоступной теперь Изнанке обитали Боги.

— Не надо их догонять. Пусть плывут. — Он широко улыбнулся, чувствуя, как внутри отпускает струна, натянутая много лет назад. Она его простила. А он готов на все, чтобы сделать ее счастливой. Даже отпустить.

— Ваше величество? — растерянно замер капитан.

А Фиодор рассмеялся. Он же всегда это знал! Она говорила ему, что там, в Нижнем городе, готова была отказаться от мести, от трона, от титула, но шла вперед только ради него. А он только сейчас понял, от чего Елина на самом деле отказалась.

Она отказалась от своей судьбы.

И когда Боги помогли ей вернуться, он получил шанс все исправить. И позволить ей жить своей жизнью.

Лирия, конечно же, не согласится с его решением. Будет кричать и, возможно, даже вызовет его на поединок… Его любимая жена до сих пор пользовалась для решения споров способом, принятым в королевстве Кларин. Но это такая ерунда. Он потерпит.

Потому что сейчас, через столько лет, он, наконец-то, все понял.

— Не надо их догонять, — голос короля звучал твердо и уверенно.

Он не оставит их совсем без пригляда, конечно. Попросит Жерена присмотреть за неугомонной парочкой. Старый друг, который недавно отошел от дел и переехал с семьей в загородное поместье, точно не откажет. Хотя, Фиодор был абсолютно уверен, теперь-то у Елины и Гирема все будет хорошо.

— Твоих рук дело? — Великая Мать оглянулась на рыжего мальчишку…

— Допустим, моих, — улыбнулся он. — А что?

— Зачем ты это делал? — недовольно сжала губы Богиня. Двадцать лет слишком короткий срок, чтобы перестать злиться на Михася за то, что он отпустил душу ее любимого. — Ты мог бы сам занять это тело и быть с ней.

Михась рассмеялся.

— Ты до сих пор так ничего и не поняла?

— Что я должна была понять? — нахмурилась Великая Мать. — Что ты ничуть не лучше меня? Ты ведь тоже любишь ее, простую человечку!

— Люблю, — не стал спорить Михась. Он смотрел на плывущую на волна лодку и улыбался. — Ты права, Великая Мать. Я люблю ее. И я ничем не лучше тебя. Я такой же… Но я понял главное… Только от тебя самого зависит чем станет твоя любовь: счастьем или проклятьем…

— И ты выбрал проклятье? — ехидно фыркнула Богиня, перебив философские размышления Бога.

— Для того, кого ты любишь, — закончил фразу Михась, сделав вид, что не услышал Ее. — Посмотри, к чему привело твое желание быть с ним. Этот мир захлебывается от магии, он несколько раз был на грани гибели и даже сейчас все еще слишком близко к краю. Бедняжка Ягурда, которая виновата только в том, что полюбила того же мужчину, что и ты, много лет скиталась по пустой Изнанке и сошла с ума от ненависти к тебе.

— Я в этом не виновата! — возмутилась Великая Мать.

Но Он снова проигнорировал Ее слова.

— А твой возлюбленный? Ты отняла его любимую и каждый раз заставляла выбирать: сказать правду и мучиться от твоей мести, или соврать о своих чувствах, чтобы получить хотя бы немного покоя. Не удивительно, что он возненавидел и тебя, и себя. А ты сама? Разве ты была счастлива? На твоей шее до сих пор осталась рана от ошейника, который надела на тебя обиженная Ягурда. Да, и твои дети вряд ли забыли «приятные ощущения», которые испытали, когда стали рабами людей…

— А что я могла сделать⁈ — возмутилась Она. — Забыть про свои чувства⁈ Сделать вид, что их не существует? Как ты⁈

— Забыть? — улыбнулся Михась, любуясь, как в волосах Елины вспыхивают и гаснут ярко-синие звезды. — Ты права, забыть такое невозможно. Но можно сделать счастливым того, кого любишь. Понимаешь? — от взглянул на недовольную Богиню. — Ты сделала его несчастным… А я не хочу для нее такой судьбы. Я хочу, чтобы она была счастлива. Пусть и не со мной…

— И для этого ты нарушил приказ и использовал Божественную силу, что вернуть его к жизни? — не унималась Богиня. И, кивнув на мир внизу, добавила, — значит ты тоже виноват в том, что там слишком много магии. Ты тоже приложил руку к тому, чтобы провести мир по краю.

— Нет, — покачал головой Михась. — Я слишком сильно люблю ее, чтобы рисковать миром, в котором она появилась на свет. Я использовал ту Силу, которую люди собрали для нее. Ты же сама видела, как много было тех, кто отказался от Даров, когда ей понадобилась помощь…

Великая мать ничего не сказала. Только поджала губы и отвернулась. Тяжело признавать, что все эти тысячелетия ты была не права.

Их было много. Никто не знает откуда они пришли и куда исчезли. Но их наследие будет жить незримо в ее крови. Воин, Пророк, Воровка, Добряк, Писарь, Торговец, Лекарь, Кузнец, Пастух, Золотарь, Счастливец, Повязыватель Галстуков, Архитектор…

Внук господина Элдия, который и сам давно стал дедом, скрипел пером, переписывая начисто старые заметки, с кривыми строчками, уродливыми буквами и кляксами, густо украшавшими каждый лист летописи.

— Дедушка, посмотри, что мне папа подарил!- В кабинет с щенком в руках ворвался внук. — Я назову его Буйем!

Прокричал он и тут же умчался прочь, чтобы поделиться радостью с остальными домочадцами.

Он неожиданности рука господина Элдия дрогнула, и огромная клякса расплылась на пергаменте, перечеркивая все труды летописца.

— Да, чтоб тебя! — выругался он и швырнул проклятое перо в стаканчик с другим таким же.

Простое гусиное перо — это не артефакт Древних богов, с которым буквы ложатся на страницу ровные и красивые, одна к одной. Первое время у него, вообще, ничего не получалось. Но многие годы тренировок дали свои плоды. И, если не считать мерзких клякс, которые до сих пор иногда портили страницы летописи, сейчас у него получалось почти идеально.

Старый писарь тяжело вздохнул, вынул чистый лист и обмакнув перо в чернильницу, снова начал писать:

— Их было много…

— Ты как? — Хигрон появился рядом с Великой матерью, когда Михась оставил ее одну.

Над морем внизу поднимался рассвет, окрашивая волны в легкие розоватый оттенок. Раньше, много веков назад, Хигрон любил смотреть на восход солнца. Ему казалось, что там, за яркими всполохами, прячется такая сила, которая способна перевернуть весь мир. И о мечтал овладеть ею, чтобы сделать мир вокруг лучше.

Не зря в другом мире, о котором он узнал от Елины, говорили: бойся своих желаний. Как же они были правы, эти неведомые чужаки…

— Михась меня бесит, — честно призналась Богиня. — Думает, что только он умный, а все остальные дураки!

— Ну, ты всегда можешь вспомнить обо мне, — пожал плечами седой старец, — и тоже посчитать его дураком. Он ведь так и не понял, что я здесь?

— Нет, — на губах Великой Матери появилась коварная улыбка.

Хигрон вздохнул… Прятаться на Изнанке не так-то просто. Боги легко перемещаются в пространстве, и ему приходится постоянно быть начеку. Особенно тяжело не попадаться на глаза взбалмошной Аддии, которая носится туда-сюда без всякого порядка и системы. А если юная Богиня увидит на Изнанке того, кого здесь быть не должно, точно не сможет держать язык за зубами. Это не верный друг Грилор, который хранит его тайну.

— Иногда мне кажется, что мы зря это затеяли, — покачал головой старый маг. — Может все таки стоит признаться ему?

— Нет, — Великая Мать снова помотала головой, — не нужно. Хотя мне, конечно, хочется увидеть, как вытянется его лицо, — фыркнула она, — когда Михась тебя увидит и поймет, что люди этого мира могут быть равными нам…

Хигрон тяжело вздохнул…

— Я слышал, что он говорил. И не могу не признать, что он прав.

— Он не прав! — вскинулась Великая Мать. — Не прав! Я никогда не желала зла этому миру! Я ведь все исправила! Ушла и забрала своих детей! Меня не было здесь так долго, что даже магия исчезла без следа! И не вернулась бы, если бы не…

Она запнулась и не договорила.

Хигрон снова тяжело вздохнул. Он знал, Великая Мать не совсем честна перед собой. Она вернулась на зов Зеркала. Поводок натянулся, притащив ее сюда, как сбежавшую от хозяина собачку.

И хотя Зеркало сгорело в том же пламени, что и Венец Трех Богов, однако…

— Однако я, простой человек, остался здесь… А такого не должно было случится.

— Это ничего не значит, — отмахнулась Богиня. — Просто совпадение.

— Она тоже осталась бы здесь, — Хигрон не мог заставить себя замолчать, слова Михася разбередили что-то внутри, заставляя проявить настойчивость, — если бы ты сама своими руками не ополовинила ее душу.

— Я всего лишь отправила чужачку обратно! — Богиня начала злиться. — Это, вообще, надо было сделать уже давно!

Хигрон кивнул:

— Угу, только ты забыла одну крохотную деталь, — он ткнул пальцев вниз. Шлюпка с беглецами благополучно добралась до суши. И теперь Елина с Гиремом, взявшись за руки, неспешно шли по берегу в сторону ближайшего рыбацкого поселка. — Твоя уловка не сработала. Они все вспомнили… А это значит, половинка ее души вернулась на место. И скоро в этом мире таких, как я, будет много…

Их будет много…