Южная пустошь – 7

Глава 38

Наша насыщенная событиями, но довольно спокойная жизнь закончилась в первых числах червеня.

Утром мы как обычно собрались у землянки его величества Фиодора. Еще в самом начале, когда никакой армии не было, а король прятался здесь от магов Великого отца, кто-то притащил к костру несколько толстых бревен, чтобы не сидеть на голой земле. А потом, благодаря древнему дару архитектора, удалось сохранить ощущение уединенности от всех соседей, хотя теперь землянка располагалась практически в центре лагеря. И это место стало нашим Залом Советов.

Вокруг, как надежная дворцовая охрана, располагались заросли колючей ежевики. Здесь, в пустоши она вырастали просто гигантских размеров, и никто не смог бы незаметно пройти сквозь переплетение толстых, с руку ребенка, побегов, утыканных острыми иглами, похожими на сапожное шило. Именно поэтому Жерен и выбрал это место, когда искал где поселиться.

Ко всему прочему еще прошлой весной он поймал и выпустил в заросли ежевики несколько особей измененных лесных мышей. Эти крохотные зверьки не представляли угрозу для людей, потому что даже дикая магия не смогла избавить их от желания быть незаметными. Но зато мыши получили удивительную способность заглушать звуки своего передвижения по пересохшей лесной подстилке. Сейчас семейство мышей разрослось до огромных размеров, и ни один звук не покидал полянку, на которой мы обсуждали планы на ближайшее будущее.

Вайдила считала, что мы засиделись и рвалась «пошуметь» в Южной пустоши, заодно очистить местность от измененных тварей. Го Ла Хоф собирался отправиться вместе с ними, чтобы приручить еще парочку чудовищ. Способности жрецов постоянно развивались, и их «дикая» армия всегда нуждалась в пополнении.

Мы же с Хигороном никогда не упускали шанса присоединиться к вылазке в пустошь. Призрачному магу, чтобы удостовериться в своей теории по поводу родственной природы человеческих душ и Богов, нужны были такие же как он. Но пока его гипотеза так и оставалась недоказанной.

Я в доказательствах не нуждалась, я интуитивно ощущала, что древний маг прав. Мне нужны были еще такие же, как он… Потому что один в поле не воин. А я предполагала, что в случае победы Великого отца, нам придется защищать свой мир не только здесь, но и на Изнанке. Потому что Они не оставят существовать мир, который угрожает из безопасности. Впрочем, это могло случиться и тогда, когда мы победим… Или, вообще, в любой момент, ведь такие, как Великий отец или Ягурда, могли появиться когда угодно. Да, что и говорить, я ведь прекрасно помнила письмо своего отца, случайно попавшее в мои руки. Мой отец тоже не прочь был подмять под себя весь мир. Как и большинство других правителей. А значит для Них мы всегда будем угрозой, ведь жажда власти присутствует в крови многих людей.

Но все же я чувствовала, что Они выжидают. Мой последний… вернее предпоследний… разговор с Михасем принес свои плоды. Они дали нам шанс вернуть все, как было. Главное, чтобы это «было» их устроило…

Про последний разговор я думать не хотела. Я бы хотела забыть его навсегда. Потому что тогда мне становилось нестерпимо больно и, чтобы не заплакать, приходилось до крови прикусывать губу… Перед тем, как Фиодор огорошил меня известием о своих отношениях с Илайей, я поняла: тогда с Ягурдой бился не Гирем. Это был Он… Тот, кто раньше занимал тело Михася. Это Он вдохнул жизнь в изувеченное тело, это Он смотрел на меня его глазами, это Он шептал о любви ко мне. И этот момент заставлял меня нервничать. Я не знала для чего Он это сделал. И чьи это были чувства.

— У меня плохие новости, — перебил мои мысли голос его величества Фиодора. Он вышел из землянки с Лирией, которую я и амазонки королевства Кларин продолжали звать Илайей. — Сегодня ночью Анни удалось пробиться ко мне. И она предупредила, что Великий отец знает, где наш лагерь. Он отправил сюда свою армию и надеется покончить с нами одним ударом.

— Твою ж мать! — громко выругался Жерен, хлопая ладонью по коленке.

— Хо мни ма! — эхом отозвался за ним, на древнеславском Го Ла Хоф.

Остальные тоже не могли сдержать эмоций. Только я промолчала. Не потому что мне нечего было сказать в адрес Великого отца. А потому что я предпочитала молчать, когда видела их вместе. Это до сих пор вызвало во мне глухую боль. Ненависть к Илайе нисколько не уменьшилась, нет, с тех пор, как она стала для всех ее высочеством Лирией, я ненавидела ее еще больше.

Если бы я могла ее убить…

Но Жерен отказался принимать заказ. И, вообще:

— Это вполне ожидаемо, — пожала я плечами, — Великому отцу давно было известно что где-то собирается армия, готовая выступить против магов. Да, поначалу он поставил не на того, но после казни принца Гордея, он должен был догадаться, кто на самом деле стоит за всем этим. Великий отец не идиот. Он сильный враг, и уже однажды победил всех нас. Не стоит его недооценивать.

— Я понимаю, — кивнул его величество Фиодор. — Однако возникает вопрос: кто нас предал? Откуда Великий отец узнал, где именно находится наш лагерь?

— Надо найти предателя, — кивнула Вайдила.

— И покарать, — подхватил Го.

— Мы можем опросить всех… Кто-нибудь должен что-то знать, — свела брови на переносице Ирха.

Я покачала головой.

— Это ни к чему не приведет. Мы не знаем точно, что именно известно Великому отцу. То, что его войско движется в нашу сторону не значит, что оно придет именно сюда. В нашем мире не так-то много мест, где можно спрятать целую армию.

— Согласен с ее величеством, — поддержал меня герцог Форент, — к тому же давайте не будем забывать, мы собрали здесь почти тысячу людей из разных мест. И до сих пор к нам приходят те, кто пожелал присоединиться к борьбе против магов. Если они узнали, что нужно идти к Южной пустоши, то и Великому отцу это не составит труда.

— Да, скорее всего вы правы. Я погорячился, когда решил, что кто-то нас предал, — кивнул хмурый Фиодор. И присел на свое место, во главе Совета.

— Я все же думаю, не стоит сбрасывать со счетов и эту, — Илайя неэлегантно плюхнулась рядом, вызвав у меня нервное подергивание правого века.

Вернув титул и настоящее имя, воительница не избавилась от казарменных привычек и по-прежнему вела себя так, словно никогда не знала ни этикета, ни традиций нашей страны, которых придерживалась вся королевская семья. Она не изменила своим привычкам в одежде, как и раньше предпочитая одеваться, как амазонка, а не как грилорская принцесса и будущая королева, а ведь я и отправила ей пару юбок для верховой езды, которые надевались поверх брюк. И мне пришлось приложить немало усилий, чтобы добыть подходящую одежду через наши каналы снабжения.

Впрочем никто, кроме меня и герцога Форента, не обращал на столь вопиющее пренебрежение нормами и правилами. Даже герцогиня Форент только посмеивалась над нами, когда мы сокрушались по этому поводу…

— Нужно, чтобы Идор и Антос прогулялись по лагерю и «послушали». Вдруг предатель как-нибудь выдаст себя, — Илайя никак не хотела успокаиваться.

— Нет! — резко осадила я ее и обратилась к Фиодору, не глядя на него, чтобы не причинять себе лишнюю боль, — ваше величество, нельзя так использовать магию! Если мы начнем подслушивать мысли людей в поисках несуществующего предателя, то очень быстро дойдем до необходимости контролировать всех вокруг, как Великий отец. Этого нельзя допустить ни в коем случае. Чем меньше магии будет в нашей жизни, тем лучше.

— Согласна, — поддержала меня Вайдила. — Магия — зло. Мы должны избавиться и от нее, и от магов… а если нужно кого-то заставить говорить, то проще сделать это старыми, проверенными методами, — она вынула нож с огненно-красной лентой, ловко подкинула его в воздух, заставив кувыркнуться несколько раз, а потом так же легко поймала и сунула в ножны. И усмехнулась, — таким показаниям хотя бы можно доверять. Никто не сможет соврать, когда только правда способна сохранить жизнь.

— Мы никого не будем пытать. И не станем никого привлекать к поиску предателя, — тряхнул головой Фиодор. Он смотрел на Вайдилу и отвечал как будто бы ей, делая вид, что меня не существует. — Скорее всего все так и есть. Великий отец движется в сторону Южной пустоши, надеясь сориентироваться на месте и найти нас здесь… Но, Лирия, — на его губах вспыхнула улыбка, когда он повернулся к ней, — у тебя вроде бы есть амулет, который пробуждает божественный дар слушать мысли…

Она кивнула, точно так же улыбаясь в ответ.

— Воспользуйся им и прогуляйся по лагерю сама. Если вдруг что-то услышишь… — Он не договорил. Но Илайя понимающе кинула:

— Хорошо. Хотя я уже предупреждала тебя, что есть люди, которых я не слышу…

Фиодор кивнул и, положив руку ей на колено, ответил:

— Но я доверяю им больше, чем самому себе…

Я прикусила губу и отвернулась. Не могла на это смотреть.

— Елина, дорогая, — зашептала мне на ухо герцогиня Форент, — вам не стоит так сильно переживать. Ваш мальчик с ней счастлив. Разве не в этом радость любой матери?

Но ее слова ничуть не уменьшили мою ненависть к той, которая все сломала. Я вскочила, не могла больше выносить их присутствие.

— Прошу прощения, но я должна идти, — хотела сказать спокойно, но рычащие нотки, прорвавшиеся в голос, несмотря на все мои старания, выдали мои чувства. — У меня есть важное дело.

— Ваше величество, — не остался в стороне герцог Форент, — вы не можете уйти. Вопрос слишком серьезный, чтобы вы оставили его без внимания.

И он был прав. Абсолютно прав. Но прямо сейчас… Видеть их вместе выше моих сил. Я половину жизни положила на то, чтобы вернуть ему корону. Я отказалась от всего. Я потеряла все.

А теперь она станет королевой.

— Ничего, без меня справитесь, — совершенно невежливо бросила я в ответ, шагая в сторону выхода из ежевичных зарослей. На миг замерла… повернулась и не глядя ни на кого заявила. — Тем более, тут и думать нечего. Если гора идет к Магомеду, то глупо сидеть на месте и ждать. Надо выходить навстречу.

— Кто такой Магомед? — вставил реплику Го, молча следивший за нашим разговором.

— Я тебе потом расскажу, — вместо меня ответил его величество Фиодор. Ему-то эта поговорка была знакома с детства. И добавил, снова не глядя на меня, как будто бы отвечая не мне, а всем. — Но здесь в Пустоши мы в безопасности. Маги не смогут войти на территорию, где правит дикая магия.

Я невесело усмехнулась… Неужели он еще не понял⁈

— Но ведь Антос и Идор спокойно гуляют по Пустоши, — заметила я. — И наши дети учатся здесь магии. И Веним тоже чувствует себя прекрасно, хотя два года назад он не смог войти в Пустошь. Что-то изменилось… И теперь дикая магия не так страшна магам, как раньше.

— Я не заметил, что дикая магия стала спокойнее, — хмыкнул Жерен. — Пустошь сейчас опасна точно так же, как и десять лет назад… Ну, за исключением тех мест, где Антос с Идором провели зачистку, уничтожив артефакты с сумасшедшими древними магами.

— Я думаю, — заметил Антос, представлявший наших магов и обычно сидевший на Совете молча, — изменилась не дикая магия. Изменились мы, маги. Теперь даже самый истово верующий монах не бормочет молитвы с утра до вечера. Маги привыкли к магии. И используют заклинания только тогда, когда хотят использовать магию.

Но я уже не слушала. Я покинула Совет, оставив их принимать решение без меня…

Жерен нашел меня тогда, когда солнце коснулось краем горизонта, а ночная тьма начала собираться под длинными и тяжелыми тенями деревьев и кустов. Я сидела на берегу крохотного ручья, который снабжал наш лагерь водой, чуть выше по течению и бездумно смотрела вдаль. Еще никогда в жизни я не чувствовала себя настолько чужой, не нужной и безнадежно уставшей…

— Елька, — Жерен мягко опустился на примятую траву, — ты как?

— Ничего…

Мой друг вздохнул и обнял, прижимая к себе.

— Ель… Ну, нельзя же так… Видела бы ты себя…

Я пожала плечами. Видела. Вот прямо сейчас вижу. Я взглянула на свое отражение в тихо бегущей воде… Такая же, как всегда.

— Я тебе уже говорил сотню раз, и скажу снова, — Жерен еле заметно пошевелил пальцами, щекоча мой бок. Как будто бы проверял, жива ли рыба, выловленная рано утром и несколько свечей пролежавшая на берегу… — наплюй ты на них. Мальчишка давно вырос, пусть живет как хочет. Пусть совершает свои ошибки. Пусть сам отвечает за свои поступки. Ты сделала для него все, что могла. И даже больше… Ель…

— Я знаю… — кивнула. Улыбнулась уголком губ, и взглянула на человека, которому могла доверить все. — Жерен, я просто не понимаю, почему все так все закончилось…

— Еще ничего не закончилось. У тебя еще половина жизни впереди, — невесело хохотнул он.

— Нет, — мотнула я головой, — я не об этом. Вся моя жизнь как битва… понимаешь?

Жерен вздохнул и прижал меня к себе сильнее. Он-то знал это не хуже меня.

— Мне пришлось бежать из королевского замка и выживать в трущобах. Я сама пробивала себе путь наверх. И ты знаешь, чего мне это стоило. Я положила половину жизни, чтобы уничтожить Третьего советника и посадить на трон брата. Я уже почти два года мотаюсь по миру, чтобы собрать людей… и что? И ничего…

— Люди тебе благодарны…

— Да, я знаю… Но, — я запнулась. Наверное, я сама еще не могла понять, что именно несла на своих плечах. Это не была обида на Фиодора за то, что полюбил дочь моего врага. Это не была ненависть к Илайе, за то, что она так ловко сумела надеть на свою голову корону. Хотя связь между этими событиями и моими чувствами, несомненно была. И я начала издалека, рассказывая Жерену и одновременно копаясь в своих ощущениях. — Но что мне их благодарность, если я потеряла свою жизнь.

Я никогда не мечтала быть королевой. Мне не нужна была власть. Я хотела замуж за любимого, родить ему детей и просто жить. У меня не было ни амбиций, ни желания что-то менять в своей жизни. И государственными делами я занималась не потому, что мне это нравилось, а чтобы помочь отцу. Чтобы у него появилось чуть больше времени на меня и на брата.

Но с того момента, как несчастная Итана сообщила о заговоре, вся моя жизнь пошла совсем другой дорогой. Я вынуждена была стать сильной, решительной, амбициозной… Я вынесла брата из королевского замка. Я выжила в трущобах. Я добилась успеха и смогла подняться из самых низов. Я ухитрилась обмануть Третьего советника и получила титул герцогини. Я, в конце-концов, стала королевой. Пусть и подконтрольной моему врагу, но совсем не карманной. Я принимала решения и правила от своего имени.

Но чего мне это стоило? Мне пришлось познать безумную усталость, голод, холод. Я была готова продавать свое тело, чтобы мой брат выжил. Я обокрала ночного короля и несколько лет жила в страхе получить его возмездие за безумную наглость. Я слушала от него, человека, которого полюбила все сердцем, все эти ужасные слова, когда решила стать женой Адрея. Никогда не забуду смех Гирема и его радость от того, что он продал меня. И предал.

Жизнь с Адреем отдельная кошмарная страница моей жизни. Никогда и никому я не пожелаю испытать всю ту боль и все то унижение, которое мне пришлось вынести. Если бы не его мать, которая выкупила для него право на жизнь, я с огромным удовольствием смотрела бы, как мой ненавистный муж качается на петле рядом со своим отцом. Но вместо этого я отпустила его.

И я всегда, с того самого мгновения, как поняла, что гувернер моего брата погиб, делала все, чтобы уберечь Фиодора и всех остальных моих детей от трудностей, от боли, от страданий, которые выпали на мою участь. Даже зачистила королевство от возможных предателей прежде, чем надеть корону на брата, и он получил всеобщее обожание и любовь потому, что я сделала все для того, чтобы было именно именно так.

Даже Илайя это признала…

Илайя… Вот истинная причина моих душевных страданий. Я позаботилась о ней и ее братьях. Я спасла им жизнь. Я вывезла их к безопасное место, договорилась с королевой Вайдилой, что она примет их и позволит жить в своем дворце не испытывая нужды. Ей не пришлось голодать, воровать и продавать себя. А вместо благодарности, или хотя бы признания, я получила от нее поток ненависти.

Но не это убивает меня изнутри, не позволяя дышать. Как могло получиться, что она полюбила Фиодора, а он полюбил ее? Настолько полюбил, что простил ей всю ее ненависть и назвал своей невестой, будущей королевой? Ну, почему⁈ Почему⁈

Жерен, внимательно слушавший мои рассуждения, вздохнул:

— Елька, ты думаешь, почему ей повезло, а тебе нет? Почему тебе в твоей ненависти к ее отцу пришлось проделать такой тяжелый путь, чтобы получить корону, а у Илайи все получилось так легко и просто?

Я на миг задумалась… Давно надо было все рассказать моему другу, который всегда знал обо мне чуточку больше, чем я сама. Теперь и мне все стало ясно.

— Да, наверное… Я не понимаю, Жерен, чем я провинилась? Почему то, что далось мне с таким трудом, другим удается гораздо проще… Это несправедливо…

— Согласен, — не стал спорить Жерен, хотя я уже мысленно готовила аргументы, чтобы ему возразить. — Жизнь, Елька, вообще, несправедливая штука. Но ты же понимаешь, что ни Фиодор, ни Илайя не виноваты в том, что им так повезло…

Я на миг задумалась. Качнула головой…

— Да, наверное… я не виновата в том, что пришлось так тяжело. И они тоже не виноваты… Так сложились обстоятельства… Но от этого мне совсем не легче, Жерен… Вот скажи мне, почему, когда проклятые маги устроили весь этот кошмар, именно я отправилась в путь, чтобы найти союзников? А они теперь внимают каждому его слову, и готовы встать под его знамена. А я… я как будто бы и не нужна уже вовсе…

Я произнесла это вслух. И сразу же поняла, как по-детски звучат мои обиды и как смешно слышать их из уст взрослой женщины… Но Жерен не стал смеяться.

— Ель, ты просто устала. — Он легонько похлопал меня по спине. — Потерпи, осталось совсем немного. Мы победим чертовых магов. И разъедемся по домам. Я заберу тебя с собой… — Я попыталась возразить, но он не позволил, — и даже не спорь со мной. Поживешь с нами в поместье… Мы с Селесой уже решили, что не будем возвращаться в Ясноград. И никуда твое королевство не денется. Отправишь людей, пусть город без тебя. А вот когда построят, тогда и уедешь. Зато у тебя будет время отдохнуть, прийти в себя и успокоиться…

— Нет, — канула я головой. И улыбнулась. Поддержка друга, его уверенность в том, что все будет хорошо, и его забота обо мне, вытянули меня из трясины саможаления, в которую я провалилась. — Я очень тебе благодарна, Жерен. Но ничего этого не будет. Моя жизнь скоро закончится… Я знаю…

— Пф, — фыркнул он. — Какие глупости! Я же говорил, к тебя еще половина жизни впереди. Сама посмотри, дети выросли, уже начали разлетаться из гнезда, скоро ты сможешь снова думать только о себе. И, поверь, у нас с Селесой сейчас почти вторая молодость. Вот младшенького пристроим еще и все… Будем наслаждаться жизнью.

Он рассмеялся. Так радостно и заразительно, что и я не смогла сдержать улыбки.

— Ты поселишься у нас, и все снова будет как раньше. Помнишь, как хорошо мы жили там, в Нижнем городе?

— Конечно помню, — кивнула я. Боль терзавшая меня столько времени уходила, оставляя внутри блаженную тишину. — Я тогда была по-настоящему счастлива. У меня был дом, заработок и… любимый…

И со вздохом призналась:

— Я ведь тогда всерьез думала отказаться от планов мести… Мне нравилась та жизнь, которая могла бы у меня быть, если бы я вышла замуж за Гирема. Но клятва, которую я дала Древним Богам не позволила бы мне быть счастливой… А клятва, которую дала Илайя, — я запнулась. — Она поклялась, что убьет меня.

— Ерунда, — отмахнулся Жерен, хотя в его глазах, я видела, мелькнул страх, — Древние Боги могут и подождать. Лет так пятьдесят…

Я не стала спорить. Только Богам известно, будут они ждать еще полвека или постараются закончить все прямо сейчас…

— Когда мы выходим навстречу Великому отцу? — перевела я разговор на другое.

— Через седьмицу, — кивнул друг. — Фиодор решил, что не стоит ждать магов здесь. И раз уж нам известно, что они готовы напасть, значит мы сами выберем место, где случится первый бой…

Я вздохнула… Интуиция настойчиво твердила, что первый бой станет и последним. По крайней мере для меня. Но я не стала говорить Жерену о своих чувствах. Незачем. Пусть думает, что все будет хорошо.