Южная пустошь – 7

Глава 28

— Гирем, — прошептала я.

В этот самый момент крепость крупно вздрогнула, закачалась. Высоко в небе вспыхнула искра, отливающая зеленью, и с силой падающего метеорита ухнула прямо в нас. Я невольно закричала от ужаса, представляя, как прямо сейчас мы сгорим в небесном пламени какого-то Древнего Бога. Но оно бессильно сползло, так и не добравшись до стен крепости. А потом вспышка, приправленная магической синевой вернулась обратно, опаляя пространство за стенами. До Богов оно, конечно не достало, но на короткое мгновение в степи, окружающей Цитадель, стало светло, как днем.

Следующий удар Божественной силы не заставил себя ждать. В этот раз цвет пламени был красновато-фиолетовый, но это ничего не изменило. Цитадель снова устояла, отправив разбавленный синевой огонь обратно. Атака третьего Бога, чья Сила переливалась чернотой, тоже не изменила расстановки сил. Цитадель, созданная Ягурдой, устояла и в этот раз.

А потом искры начали вспыхивать беспорядочно. И удары Божественной силы посыпались так густо, что тьма полуночи сбежала от страха… Ягурда говорила правду. Древние Боги бушевали, пытаясь освободиться. Если бы не Цитадель, Боги испепелили бы нас, превратив в обгоревшие головешки.

Я прижималась к полу и всем телом чувствовала дрожь камней, на которые обрушивался Их гнев и шепотом молилась, чтобы у них получилось пробить брешь в магическом щите, накрывающем крепость.

— Елина, — Гирем тряхнул меня, взглянув глазами, знакомыми до последнего пятнышка на радужке, в которых отражалось пламя разъяренных Богов, — ты должна остановить Их… Слышишь?

Он стоял на коленях рядом со мной. Бледная, как свет луны, кожа, огромные, занимающие половину лица, провалы глаз, обескровленные губы, которые казались темно-серыми в всполохах Божественного огня, освещающего ритуальный зал. Рубашка на груди распахнулась и на белой коже четко выделялась страшная круглая рана, из которой торчали осколки его ребер. Чудо, что он все еще мог дышать.

— Но как? — всхлипнула я… И только сейчас поняла, что плачу.

— Я не знаю, — опустил он глаза. Но пламя Богов не погасло. — Но если Их не остановить… Они разнесут половину мира…

Я тряхнула головой и пожаловалась:

— Я пыталась ее убить, но у меня ничего не вышло. Ягурда слишком сильна… И потом, — я подавила рвущиеся из груди рыдания, и прошептала то, о чем сообразила только что, — у Ягурды неприкаянная душа. Если просто убить тело, она останется… И когда-нибудь все повториться снова…

— Неприкаянная душа? — изумился Гирем. — Откуда ты знаешь?

— Она сама рассказала, — я больше не сдерживалась и уткнувшись в плечо любимого мужчины, рыдала. — Мы проиграли… Мои дети… Мои малыши… Теперь в ее власти. И я ничего не могу сделать!

— Не плачь, — его льдисто-прохладная рука коснулась моей щеки. Гирем мягко и нежно улыбнулся. На короткий миг улыбка показалась мне незнакомой. И он с какой-то отчаянной решительностью добавил, — я помогу тебе.

— Но как? — всхлипнула я, не по-королевски вытирая поплывший от слез нос. — Что мы можем сделать? Мы даже не видим Их…

— Я вижу, — тихо заметил он и закрыл глаза.

В этот самый миг тело в моих объятьях вздрогнуло и… застыло…

— Гирем, — прошептала я, все еще не веря. Тряхнула его, словно желая пробудить, и истерично взвизгнула, — Гирем!

Но он не вернулся. Я пыталась заставить его прийти в себя снова и снова… Трясла, била по щекам, пыталась сделать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, стараясь не задеть круглую рану. Прикладывала ухо к груди, вслушивалась в оглушающие безмолвие и не верила тому, что сердце больше не бьется.

— Гирем! — кричала я в полном отчаянии… понимая, что потеряла его. Сегодня я потеряла все…

Я была так поглощена своим горем, что не сразу заметила: рядом со мной происходило что-то странное.

Тело Ягурды, которая после ритуала, обессиленно застыла, вытянувшись в струнку, бесшумно каталось по полу, борясь в незримой схватке с неизвестным врагом. Он душил ее. И, судя по побелевшим от усилия пальцам, которыми Ягурда вцепилась в невидимые ладони противника, у него получалось…

— Гирем, — прошептала я… И как я сразу не догадалась! Победить Ягурду можно только там, на изнанке… Значит вот, что он придумал! — Убей ее, Гирем, — закричала я.

Я кинулась бы на помощь, уничтожая физическое тело бывшей Верховной, если бы была уверенна, что это не навредит Гирему там, в бою, который шел в ином измерении нашего мира. И все, что я могла — с отчаянной надеждой смотреть на потуги Ягурды сбросить с себя Гирема.

Хоть бы у него получилось!

Я даже забыла, что за стенами Цитадели бушуют Древние Боги. Самая главная схватка шла сейчас…

Силы были равны… Или почти равны…

В какой-то момент у Ягурды получилось. Она крутанулась, скидывая невидимого Гирема и оседлала его сама…

Я прикусила ладонь, чтобы не кричать…

Ягурда сидела верхом на невидимом противнике и душила его, вцепившись белыми от усилий пальцами в пустоту…

Она рычала и шептала ругательства…

А потом внезапно подлетела вверх и рухнула, застонав от удара об каменный пол…

Ее руки взметнулись к горлу, но уже не успели…

Ее тело, крупно вздрогнув, замерло.

Я не сразу поняла, что именно произошло.

Целый долгий миг смотрела на застывшее без движения тело и ждала, кода Ягурда встанет.

И никак не могла заставить себя поверить, что чудо свершилось.

— Вот и все, — я услышала шепот Гирема. Он лежал на полу там, где я пыталась привести его в чувство и пронзительно, с затаенной болью смотрел на меня. И прошептал, — я люблю тебя. Прощай, Елина…

— Прощай, — прошелестела я, — Гирем… И я люблю тебя…

Его глаза в последний раз сверкнули. И закатились навсегда.

— Елина, — ко мне подошел Мехмед и присел на корточки. Он осторожно тронул меня за плечо, привлекая внимание.

Все правильно… После смерти «хозяйки» ее поводок потерял свою силу. Теперь мой брат свободен. И Древние Боги тоже.

Крепость больше не тряслась. Вспышки за окном погасли. Вокруг стояла тишина. Оглушающе громкая тишина. Даже время, казалось замерло и не двигалось, остановив естественное течение жизни. Пропали все запахи. Пространство окутала пронзительно черная тьма. Как будто бы я ослепла.

— Елина, — брат снова прикоснулся к моему плечу. Я, с трудом оторвав взгляд от того места, где осталась лежать мертвая Ягурда, посмотрела на брата, присутствие которого угадала по еле-заметным очертаниям в кромешной темноте. — Ты как?

В его голосе слышалась усталость и скорбь. Мы победили. Но какой ценой⁈

— Мои дети, — прошептала я так тихо, что не слышала себя.

Но Мехмед понял… Скорее угадал, чем услышал.

— Мне жаль, — вздохнул он. — но мне кажется, что с ними уже все в порядке…

— Гирем…

Если бы я могла плакать. Но сегодняшняя ночь выбрала лимит не только слез, но и всех остальных чувств. В душе было пусто. И холодно. Как в бесконечной и безжизненной пропасти.

— Он мертв… Но я видел, как он бился… Я был там, — Мехмед вздохнул снова. — Если бы не он… Он убил ее.

Я кивнула. Я тоже видела.

— Ягурда, — прошептала я еще тише…

— Она мертва, — ответил Мехмед раньше, чем я закончила произносить ее имя. — По-настоящему мертва. Я видел, как он убил ее там… Убил душу… Хотя я не думал, что такое возможно.

Я тоже…

Подумала я, но ничего не сказала.

Мехмед, сунув руки мне под мышки, с силой поднял потяжелевшее и ставшее чужим тело:

— Вставай, Елина… Надо идти… Тебе надо умыться, привести себя в порядок. Гирем погиб. Но ты-то жива. Жизнь продолжается…

— Жизнь продолжается, — этом повторила я. Изо всех сил желая, чтобы это было правдой.

В стороне кто-то тихо всхлипнул.

— Кто здесь? — Мехмед замер, держа меня на весу. Я тоже удивилась бы происходящему, ведь нас с братом окружали только мертвые. Но в душе по прежнему царила безмолвная пустота.

— Это я, господин, — отозвался тихий женский голос. — Ахира…

Ахира? Но я же убила их.

— Иди сюда и помоги мне, — приказал Мехмед. Он, наверное, решил, что я пропустила кого-то. Оставила в живых. Но я-то знала, что убила всех.

— Господин! — ахнула невидимая в темноте ахира. И с неверием в голосе зашептала, — Мои ноги! Мои руки! Лицо! Я здорова, господин! — восторженно закончила она. — Свиная болезнь! Ее словно и не было! — женщина счастливо рассмеялась… И тут же смолкла. — Господин… А это… Мы на небесах, да?

— Нет, — вместо нас ей ответил еще кто-то. — Масайа, на небесах не бывает холода. А я страшно замерзла, пока лежала на каменном полу. Все мышцы свело. Но ты права… Свиной болезни больше нет!

— Небеса! — восторженный вздох третьей ахиры перебил первых двух, — Они вернули нам здоровье! Вернули нам жизнь!

Я медленно прикрыла глаза, хотя в этом не было никакой необходимости. Все равно вокруг было темно.

Кинжал Жизни! Вот в чем причина. Он не убивает! Он всего лишь побеждает смерть. Неважно, где она прячется. В магическом щите или в теле несчастных ахир. Не повезло, что я не растратила его силы, убивая смерть в несчастных женщинах.

— Помогите мне, — приказал Мехмед. — Надо отнести госпожу Елину в ее покои. И помочь привести себя в порядок.

Я слышала, как ахиры стали подниматься. Шелест их пропахших болезнью одеяний об каменный пол стал приближаться. Но внезапно их остановил голос одной из них.

— Нет, господин. Мы не станем помогать вам. Мы ахиры. Мы никому не принадлежим, и никто не имеет права приказывать нам. Вы можете убить нас. Мы не боимся. Смерть не так страшна, как боль от свиной болезни. Поэтому мы уходим из вашей крепости. Туда, где сможем сами выбирать себе хозяина. Я слышала, как госпожа Елина говорила об этом Лайле и Дилане. Мы больше не будем ничьими.

Говорила я, конечно, не совсем об этом. Но…

— Я наследник султана, и заявляю права на всех ахир, которые находятся в моей крепости. И если кто-то не согласен, то может предъявить претензии мне лично, — не растерялся Мехмед. Ахиры громко вздохнули. Быть собственностью будущего султана для аддийских женщин большая честь. — А теперь помогите мне. Надо отнести госпожу Елину в ее покои…

Не прошло и нескольких мгновений, как меня подхватили на руки и подняли над полом. Ахиры несли меня довольно бережно и осторожно. И шептались между собой, искренне радуясь выздоровлению:

— Это настоящее чудо!

— Небо, я так боюсь, что это всего лишь сон! — тихо воскликнула та, которую звали Масайла. — Мне все кажется, что я сейчас открою глаза и все вернется…

— Хочешь я ущипну тебя, чтобы ты проснулась? — фыркнула третья. И остальные подхватили ее тихий смех.

— Нет, уж, — отказалась Масайла, — лучше я посплю подольше. Такой прекрасный сон нельзя прерывать. Я здорова, а мой хозяин — сам наследник султана…

— Мне тоже не верится, что это правда, — отозвалась та, что говорила про чудо. — Сегодня самый лучший день в моей жизни…

— Замолчите, — остановила их та, что вынудила Мехмеда объявить и своими. — наш хозяин все слышит, и ему это может не понравиться. Я не хочу снова стать ахирой из-за вашей болтовни.

Рабыни замолчали. Мехмед, и правда, шел рядом и все слышал. Он отлучился только на мгновение. А, когда вернулся, я услышала стук кресала об кремень. Но у него ничего не получилось. Искры так и не появились. Но потом я ощутила рядом тепло горящего факела и поняла… тьма царствовала не снаружи, а внутри меня.

— Мехмед, — окликнула я брата. — Мехмед…

— Господин, — одна из ахир, голос которой я еще не слышала, воскликнула, — господин, госпожа зовет вас…

Они замерли, остановившись в тот же миг, как я произнесла первое слово.

Что мой брат готов слушать, я поняла только тогда, когда его дыхание коснулось моей щеки.

— Мехмед, — прошептала я. — Вокруг тьма… я ничего не вижу…

— Ты потеряла много крови во время первого ритуала, — ответил он. — А потом снова потратила очень много сил. И к тому же господа Олира была слишком жестока с тобой, когда мы вернулись. Но я уверен, когда ты отдохнешь, зрение вернется.

Я попыталась мотнуть головой, не соглашаясь с ним.

— Я видела все… тьма пришла только после, — запнулась. Произнести вслух, что Гирема больше нет, оказалось тяжелее, чем просто знать об этом.

— Я отправлю к тебе лучшего лекаря…

Мысленно я кивнула. Но сил сделать это по-настоящему не было. Мехмед был прав. Я просто слишком слаба.

— Гирем, — прошептала я, не отпуская брата, — его надо забрать. И Олиру. Я похороню их дома. Там, где они будут рядом со мной. Всегда.

— Хорошо, — не стал спорить он. — Я прикажу страже унести их тела в холод.

— Нет, надо забрать их сейчас… Я не уйду без них.

— Но, — начал было Мехмед, но я его перебила:

— Надо забрать их сейчас. Это важно. Я чувствую…

Мой брат на мгновение замер, словно решая как поступить. А потом окликнул ту, имя которой он знал:

— Масайла, возьми в помощь двух подруг и идем со мной. Вы понесете мертвого господина. Госпожу Олиру я возьму сам.

Три бывшие ахиры выпустили и рук мое платье, за которое скорее просто держались, чтобы идти вместе со всеми, чем помогали нести.

Они вернулись в центр пентаграммы. Я слышала шорох их шагов. А потом одна из ахир запнулась обо что-то и охнуло. То, что помешало ей идти, покатилось по каменному полу, тоненько звеня и подпрыгивая, хотя пол в ритуальном зале был идеально ровный.

— Что это⁈ — насторожился Мехмед.

— Какое-то украшение, господин, — отозвалась Асайла. — Очень странное. Я такое никогда не видела. Похоже на тиару, но на голову его не надеть, оно слишком острое. Можно порезаться… И маленькое даже для младенца.

— Его надо забрать, — снова подала я голос. — Мехмед, его надо обязательно забрать!

Если бы я могла анализировать свои мысли, то удивилась бы. Но сейчас я просто знала, что это такое. Это сплавившиеся воедино артефакты моих детей: венец Абрегора, кинжал Грилора и браслет Аддии. Возможно, я успела заметить знакомые очертания в тех вспышках над головой Ягурды, которые извещали о поимке Богов? Но осознала, что именно видела только сейчас?

— Госпожа Олира жива! — воскликнул Мехмед. И в его голосе звучала паника. — Елина, она жива! Тварь! — выругался он. — Я убью ее!

Но я опять откуда-то знала истину.

— Нет! — закричала так громко, как могла. — Не надо! Это не Ягурда. Это Олира… Моя дочь…

И на сердце вдруг стало тепло. Словно зажегся крохотный огонек, заставляя меня жить. Я как будто бы даже видела его в кромешной тьме, поглотившей весь мир. Олира жива… Маленькая девочка, которой пришлось пережить столько ужаса и боли, жива. А значит еще не все потеряно. У меня все еще есть шанс сделать ее счастливой. Ведь именно для этого рождаются люди на белый свет.

Едва наша скорбная процессия выползла из ритуального зала, как в хозяйственном дворе крепости запели первые петухи. Раньше их не было слышно. Но сейчас вокруг стояла такая тишина, что тревожные крики птицы, приветствующие первый рассвет изменившегося мира, звучали очень громко.

У Ягруды все получилось. Она создала Цитадель, способную защитить от гнева гнева Древних Богов. Она поработила Их, накинув магические поводки. Она получила все, что хотела. Но все же проиграла. Потому что не учла одного: Гирем тоже наследник Аддии… Да, он мужчина и поэтому не может воспользоваться Ее наследием в полной мере. Но он может попасть на Изнанку и действовать там точно так же, как здесь.

И это стало тем самым последним шансом, о котором говорила Великая Мать…

Когда петухи запели во второй раз, я уже лежала в своей постели. Рабыни раздели меня и искупали в огромной деревянной деревянной лохани, в которую я помещалась целиком. Не иначе Мехмед пожаловал свою ванну. С водой в горячей аддийской степи обычно обращались гораздо бережнее и мылись, протирая тело влажными тряпками.

Кровь, своя и чужая, так плотно покрывала меня с ног до головы и так крепко прилипла к коже, что платье пришлось сначала отмачивать, а потом только снимать. И мыть меня пришлось в двух водах. Потому что первая воняла мертвечиной, запах которой уже не пугал меня, как раньше.

Но все это было незначительно и мелко. Я радовалась тому, что жива. Что мои дети, как и Мехмед, получили свободу от магии бывшей Верховной жрицы, сразу после того, как Гирем покончил с ней там, где она не могла спрятаться за малышкой Олирой. Что все закончилось нашей победой, хотя мы были так близки к поражению и почти смирились с ним.