Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life)

Книга 3 - Пия. Глава 2: Прощаясь

3 июля 1979, Стокгольм, Швеция

Мы доехали из аэропорта и припарковались за восьмиэтажным жилым домом. Ларс Андерссон нес одну из моих сумок, а я — вторую, плюс моя ручная кладь. Мы вошли в лифт, поднялись на шестой этаж и вошли в квартиру 6B. В квартире было три спальни, большая гостиная с обеденным столом, диванами и телевизором, а также кухня.

«Стив, сними обувь у двери. В Швеции все так делают. Невежливо носить обувь в доме».

«Да, Ларс, я помню это из информации, которую дал мне YFU, но спасибо, что напомнил!»

Я снял обувь и поставил ее на вешалку у двери. Ларс привел меня в комнату, где мы оставили мои сумки. Это была явно девичья комната, а на столе стояли четыре фотографии. На одной были я и Биргит, на другой — Биргит и Мелани, на третьей — Ларри, Биргит и я, а на четвертой — Карин и Биргит. Эта комната принадлежит — ПРИНАДЛЕЖАЛА — Биргит! И я собирался спать здесь. Один. В комнате, которую я должен был делить с Биргит и заниматься с ней любовью каждый день в течение года. Я подавил всхлип и быстро вытер выступившие слезы. Мысленно я видел, как она лежит на кровати и ждет меня.

«Я бы хотел принять душ и переодеться, пожалуйста, если ты не возражаешь», — сказал я, стараясь не подавиться.

«Конечно! Ванная там», — сказал он, указывая. «Не торопись».

Я схватил маленькую сумку с мылом и шампунем, а также другие ванные принадлежности, которые лежали в моей наплечной сумке. Я взял чистые трусы и носки, джинсы и рубашку-поло и пошел в ванную. Раздевшись, я включил душ и установил температуру настолько горячей, насколько мог выдержать.

Я сходил в туалет и потратил почти две минуты, пытаясь понять, как его смыть! Здесь не было традиционного рычага, как дома! В конце концов, я понял, что нужно поднять ручку на верхней части бачка, и унитаз спустит воду. Подумав об этом, я понял, что в этом было больше смысла, чем в рычажной системе, которую мы использовали.

Я залез в душ. Горячая вода приятно струилась по телу, пока я мылся. Закончив, я постоял под струями еще пару минут, затем выключил душ, вытерся и оделся. Я чувствовал себя немного уставшим, но горячая вода помогла прогнать это чувство. Я знал, что функционирую на адреналине и силе воли, но хотел как можно скорее переключить свой цикл сна.

Я положил свою грязную одежду в мешок для стирки, а затем пошел в большую комнату. Увидев Карин, сидящую на диване, я обомлел. Она была так похожа на Биргит! Я потряс головой, чтобы прояснилось, и сел рядом с ней. Анника приготовила кофе и принесла его, а также печенье и несколько маленьких пирожных. Тут до меня дошло, что шведы используют британский английский, и бисквиты — это печенье! Кофе был очень крепким, но я пил его черным, в то время как остальные добавляли в него сливки.

«Отсюда мы можем дойти до церковного двора, где покоится Биргит», — медленно сказал Ларс. «По дороге есть магазин, где можно купить цветы. Сначала мы зайдем в банк по соседству, чтобы поменять тебе немного денег».

Звонить домой было еще слишком рано, учитывая разницу во времени. Я решил, что сделаю это после обеда.

«Спасибо», — сказал я. «Звучит неплохо. Я хочу сделать пару очень коротких телефонных звонков чуть позже. Сейчас еще слишком рано звонить».

«Хорошо», — сказал он.

Мы допили кофе, и я пошел в комнату Биргит и взял письмо, которое написал ей по предложению доктора Мерсер. Я также взял свою фетровую шляпу, фотоаппарат и два рулона пленки.

«Что это за конверт?» спросила Карин.

«Прощальное письмо, которое я написал Биргит после ее смерти. Оно помогло мне справиться с ее смертью».

«Мне ее очень не хватает!» — вздохнула она.

«Мне тоже», — тихо сказал я. «Мне тоже».

Мы спустились на лифте на первый этаж и вышли на тротуар. Мы повернули налево и вошли в банк «Skandinaviska Enskilda Banken», где я поменял 100 долларов в американских дорожных чеках на чуть более 400 шведских крон, обнаружив, что у них нет символа их валюты, как знаки «$» или «£», а вместо них используется «SEK». Мы прошли дальше по улице и Ларс привел меня в магазин с надписью «Blomsterhandel» («Цветочный магазин») на двери. Я выбрал букет, который стоил 75 шведских крон. Я заплатил продавцу, которая, к счастью для меня, прекрасно говорила по-английски. Я поблагодарил ее и мы вышли из магазина.

Мы прошли около двух километров, пока не пришли к старой лютеранской церкви с церковным двором умеренных размеров. Ларс и Анника провели нас к небольшому камню с надписью «Биргит Элизабет Андерсон» и «5 сентября 1962 — 10 июня 1978». Слезы текли по моему лицу, когда я подошел к камню и положил к нему цветы.

Я открыл конверт и прочитал свое письмо вслух, слезы текли по моим щекам и капали на ее могилу. Я почувствовал, что меня обнимают, посмотрел и увидел Биргит, прижавшуюся ко мне. Я несколько раз моргнул и понял, что это Карин, а не Биргит. Я читал из письма, рассказывая Биргит все, на что я надеялся в нашем будущем, все, чего я желал, все, что чувствовал.

Мои колени дрожали, и я медленно опустился, встав на колени, Биргит, нет Карин, двигалась вместе со мной, стоя на коленях рядом со мной, не разрывая своей хватки.

Было несколько очень интимных комментариев, и я тоже читал их, о красоте занятия любовью с ней, об ощущении ее поцелуев, тепла ее объятий, прикосновении наших тел, о желании быть с ней, о том, каково это было бы — просыпаться в ее объятиях каждый день в течение года. Как я жаждал еще одного поцелуя, еще одного объятия. Я почувствовал, как Карин крепче обняла меня, пока я читал.

Я закончил свое письмо словами о нерушимой, вечной любви и верой в то, что каким-то образом она всегда будет со мной, присматривая за мной и направляя меня, как это было при ее жизни. Как она помогла мне стать тем человеком, которым я являюсь, и в будущем стать мужем и отцом, которым я хотел быть. У встал ком в горле, что я едва смог закончить.

«Я люблю тебя, Биргит Андерссон», — сказал я, всхлипывая, а затем поцеловал надгробие.

«Она тоже любила тебя, Стив Адамс», — провозгласил голос, до боли похожий на голос Биргит. «Это было такое красивое письмо. Ты действительно любил ее так сильно, как она говорила».

«Да, любил», — всхлипнул я.

«Я тоже», — тихо сказала Карин.

Я оглянулся и увидел слезы, катившиеся по лицу Анники, которая стояла рядом с Ларсом, обхватив друг друга руками. Я сложил письмо, положила его обратно в конверт и запечатал его. Я прижал конверт к нижней части камня, чтобы он застрял между землей и надгробием. Я лежал в траве рядом с ее могилой и рыдал. Карин лежала рядом со мной и обнимала меня, пока я плакал.

Через несколько минут я заставил себя встать и Карин достала носовой платок, чтобы вытереть мои слезы, а потом дала мне высморкаться. Я сфотографировал надгробие, затем попросил Ларса сфотографировать меня, стоящего рядом с надгробием, и меня с Карин. Наконец, я сфотографировал Андерссонов.

Мы шли обратно в квартиру в тишине, каждый погруженный в свои мысли. С каждым шагом мои эмоции успокаивались и, когда мы вернулись в квартиру, я был гораздо спокойнее. Прощание с Биргит вскрыло некоторые старые раны, которые, как мне казалось, были полностью залечены. Я надеялся, что Биргит как-то услышала меня, что она знает, как сильно я ее люблю и всегда буду любить, что частичка ее всегда будет со мной.

Когда мы вернулись в квартиру, я рассказал Ларсу о том, что сделала моя мама. Он был потрясен тем, что она совершила такой ужасный поступок, и пошел звонить Стигу Ольсену в офис YFU, чтобы обсудить с ним этот вопрос. Они поговорили несколько минут, а затем он сделал еще один звонок. Этот звонок длился около пяти минут, и он сделал третий звонок, который длился около двух минут.

«Я говорил со Стигом, — сказал Ларс, — и он объяснил, что Йонссоны очень сбиты с толку тем, что сказала твоя мать и что они могут полностью отказаться от участия в программе. Я позвонил Андерсу, поговорил с ним несколько минут и объяснил ему, что мы знаем тебя и что словам твоей матери нельзя верить. Он действительно приедет в Стокгольм на встречу со Стигом в конце этой недели, и я присоединюсь к ним».

«Я также позвонил Рольфу Андербергу. Он кажется очень хорошим человеком. Он сказал, что хотел бы взять тебя на весь год, но есть некоторые семейные проблемы, которые мешают этому, плюс в этой семье не будет детей, когда его дочь уедет в США, а он считает, что ты должен быть в семье с детьми. Я, конечно, согласен с ним. Он в курсе ситуации и сказал, что поговорит с Андерсом, когда встретится с тобой».

«Я сказал Стигу, что если Йонссоны выйдут из программы, ты можешь остаться с нами на год, если хочешь. Он сказал, что это возможно, но его цель — чтобы ты приехал в Гётеборг, как и планировалось. Он думает, что после встречи все уляжется. Он сказал, что ты можешь остаться здесь на время встречи YFU в Стокгольме в декабре, и я, конечно, согласился».

«Спасибо», — сказал я. «Я очень ценю это».

Анника подала сэндвичи и чипсы и предложила мне колу или шведские безалкогольные напитки на выбор. Я выбрал шведский напиток под названием «Граппо» со вкусом грейпфрута. Это было фантастически вкусно и я решил, что это то, что я мог бы пить даже чаще, чем колу! Я съел два сэндвича и пару горстей чипсов.

Когда мы закончили, Ларс отвел меня в главную спальню, чтобы я мог позвонить наедине. Он дал мне коды для набора номера, это означало сначала набрать 00, затем 1, затем код города и номер.

Я набрал номер дома и Стефани ответила.

«Стив!» — взволнованно сказала она. «Как дела, братишка?»

«Я в порядке, Мелкая, хотя немного устал. Я с семьей Биргит, и я был у Биргит, чтобы попрощаться с ней».

«Как все прошло?»

«Я много плакал и мне было очень грустно. Я думаю, что в долгосрочной перспективе это хорошо, но сейчас я вижу Биргит везде, куда бы я ни посмотрел».

«Я знаю, что это тяжело, но ты справишься, я знаю», — мягко сказала она. Она сделала паузу и заговорила позитивней: «Как прошла поездка?»

«Без происшествий. Сегодня я останусь здесь, а потом поеду совсем не туда, куда планировал. Пару недель я пробуду в городе под названием Хельсингборг, потом, возможно, в Гётеборге, но это еще не точно. Мама устроила настоящий бардак».

«Мне так жаль!»

«Все наладится, Мелкая! Угадай, где я буду спать?»

«С младшей сестрой Биргит?» — хихикнула она.

«Ты такая плохая!» — засмеялся я. «Она сногсшибательна, но нет. Я сплю в старой комнате Биргит. На ее столе до сих пор стоят мои фотографии».

«Сногсшибательна, да?» — хихикнула она, — «Ты будешь ОК спать там?»

«Да, думаю, да. Посмотрим.»

«Давай я позову папу, он сегодня не пошел в офис, чтобы поговорить с тобой».

Папа подошел к телефону: «Привет, сынок, как дела? Как прошел полет?»

«Пока все хорошо. Я с Андерссонами и уже навестил Биргит. Завтра я уезжаю в Хельсингборг на несколько недель. YFU нужно время, чтобы исправить то, что сделала мама, но я все равно должен поехать в Гётеборг. Если они по какой-то причине не смогут решить вопросы с Йонссонами, я вернусь в Стокгольм к Андерссонам. Я позвоню тебе завтра днем по твоему времени из Хельсингборга».

«ОК. До тех пор пока с тобой все в порядке. Хорошо проведи время, и поговорим завтра».

«Спасибо, папа».

«Твоя сестра хочет поговорить по телефону еще одну минуту».

«ОК», — согласился я.

«Большой брат, я просто хотела сказать, что скучаю по тебе и люблю тебя».

«Я тоже люблю тебя, Мелкая, и я не могу дождаться, когда вернусь домой и буду любить тебя!» — поддразнил я.

«Это подло!» — хихикнула она.

«Скоро увидимся», — сказал я.

«Пока!»

Мы повесили трубку. Я набрал номер дома Дженнифер. Она ответила на первом же звонке.

«Стив!» — пискнула она.

«Привет, Джен. Как дела?»

«Я в порядке. Не волнуйся за меня, пожалуйста. Со мной все будет хорошо. Несмотря ни на что.»

«Я люблю тебя, Дженнифер!»

«Пока все в порядке?»

«Пока. Я сходил к Биргит, прочитал ей свое письмо и довольно долго плакал. Но мне кажется, что я поступил правильно. Вообще-то сегодня я буду спать в ее комнате, что немного странно».

«Как ее семья?»

«Замечательная. Ее мама и папа очень милые, а ее сестра просто сногсшибательна».

«Может, тебе лучше спать в ее комнате!» — Дженнифер хихикнула.

«Вы со Стефани такие плохие. Я едва знаю ее и мне кажется неправильным даже думать об этом, особенно потому, что она так похожа на Биргит. Это было бы слишком странно».

«Прости. Я, наверное, не должна так дразнить тебя».

«Если бы ты этого не делала, ты бы не была моей Дженнифер!»

«Правда!» — засмеялась она. «Очень верно!»

«Джен, я не могу долго говорить. Я так тебя люблю. Я напишу тебе завтра, пока буду в поезде».

«Я тоже тебя люблю! Я уже написала тебе письмо и отправила его по почте сегодня утром. Я отправила его по адресу, который ты дал мне, в Хельсингборг».

«Отлично! Я позвоню тебе после того, как поговорю с Бекки. Звони мне, когда захочешь, только помни о разнице во времени. Пока, Джен!»

«Пока!»

Я вернулся в гостиную и поблагодарил Ларса. Я предложил заплатить за телефонные разговоры, но он отказался. Он спросил, не хочу ли я вздремнуть, и я сказал, что это, наверное, хорошая идея, но не слишком долго, может быть, минут тридцать. Я подумал, что если буду спать дольше, то испорчу свой режим сна еще больше.

Я вошел в комнату Биргит, закрыл дверь и разделся до нижнего белья. Я забрался в ее кровать, устроился под ее одеялом и, засыпая, почувствовал призрачное присутствие, как будто Биргит была рядом со мной.

Мне показалось, что моя голова только что коснулась подушки, когда рука на моем плече легонько потрясла меня. Биргит говорила мне, что пора вставать. Я напряженно моргнул и увидел, что это Анника. Она сказала, что прошло уже тридцать минут с тех пор, как я заснул, и она будит меня, как я и просил. Я немного успокоился и встал с кровати, оделся и пошел в ванную, чтобы побрызгать водой на лицо.

«Если хочешь, Карин может немного показать тебе окрестности», — сказал Ларс. «Здесь есть несколько парков поблизости, а если хочешь, можешь сесть на метро и поехать в Гамла Стан[75] и прогуляться. После ужина мы отвезем тебя в Скансен, где есть музей и зоопарк».

«Звучит неплохо», — сказал я. «Мне нравится».

Карин провела меня к лифту и, как только мы оказались на первом этаже, вышла на улицу. Мы повернули в противоположную сторону от того направления, в котором мы шли к Биргит.

«Пойдем сначала в парк или в Гамла Стан?» — спросила она со своим прекрасным шведским акцентом.

«Это зависит от тебя», — сказал я. «Я буду доволен в любом случае».

«Тогда мы пойдем в Туннельбану[76] и в Гамла Стан».

Мы прошли бок о бок несколько кварталов до станции метро, на которой была большая круглая вывеска с буквой «Т». Я купил билеты, и вскоре мы сели в поезд, который должен был доставить нас в Гамла Стан, до которого, согласно карте метро, было около десяти остановок. Это был первый раз, когда я ехал в метро, хотя оно очень напомнило мне монорельсовую дорогу в Диснейленде. Я не удивился, когда позже узнал, что шведская компания ALWEG принимала участие в строительстве монорельса!

В Гамла Стан Карин повела меня сначала посмотреть дворец, где жили король Карл XVI Густав и его жена королева Сильвия, а также их дочь принцесса Виктория, которой было два года. Карин рассказала мне, что правительство работает над законом о том, чтобы можно было позволить принцессе Виктории стать королевой, даже если у нее впоследствии родится младший брат. По существующему закону королем становился мальчик, даже если у него была старшая сестра.

Мы гуляли, я делал много фотографий, а мы с Карин говорили о школе, друзьях, США, Швеции и вообще обо всем, кроме Биргит. На могиле Биргит Карин была расстроена, заново переживая печаль всего этого, даже когда утешала меня, поэтому я не хотел говорить о Биргит, и она, очевидно, тоже не хотела. Карин было тринадцать, в октябре исполнится четырнадцать, и она собиралась пойти в восьмой класс. Через два года она пойдет в гимназию, похожую на старшую школу в США, где она хотела начать учиться на медсестру. Я сказал ей, что по возвращении домой у меня будет еще один год старшей школы, а потом я пойду в колледж изучать компьютеры.

Мы провели около полутора часов, просто гуляя и разговаривая, после чего вернулись в Туннельбану и отправились обратно на станцию Броммаплан. Выйдя из метро, мы пошли в небольшой парк вдоль набережной, сели на скамейку и просто наслаждались свежим воздухом. Я также много наблюдал за людьми, замечая небольшие различия в одежде между США и Швецией. Большинство подростков были в джинсах, так что это было очень похоже. Карин предложила нам что-нибудь выпить, и мы подошли к небольшому киоску, я выбрал «Граппо», а у нее было что-то под названием ‘Sockerdricka’, что, как она объяснила, означает буквально «Сахарный напиток». Я попросил попробовать, и это оказалась просто газированная сладкая вода.

Мы пошли обратно в квартиру, попивая из наших бутылок и ничего не говоря. Когда мы вернулись в дом, Карин спросила, не хочу ли я посмотреть несколько семейных фотоальбомов. Я, конечно же, согласился. Она пошла за ними, и мы сидели бок о бок на диване, пока она показывала мне фотографии. Смотреть на Биргит в младенчестве было забавно, а потом, когда она выросла, я увидел, как она превратилась в прекрасную молодую женщину, которую я полюбил и с которой занимался любовью более двух лет назад.

Было несколько фотографий Биргит со мной, с Мелани и с Ларри, а также несколько фотографий Ларри, Биргит и меня, и довольно много фотографий с Мелани и Спенсерами. Сначала было странно видеть эти фотографии, но я понял, что в течение года они были ее семьей. Было несколько фотографий Биргит, играющей в волейбол. Самым удивительным было то, что написанная мной статья в Jr. Journal «Милая шведка потеет за успех»[77] была вырезана и вложена в альбом. Я рассмеялся, когда увидел это.

«Это ты написал, да?» — спросила Карин.

«Да, это мое имя на подстрочнике! Это было до того, как мы с Биргит были вместе».

Наконец, появились фотографии Биргит и Йонаса, одна из которых была навевающей воспоминания. Они были вместе на маленькой парусной лодке и над чем-то смеялись. Под фотографией стояла дата — за неделю до ее смерти. Там были вырезки из газеты на шведском языке о смерти Биргит, которые Карин перевела для меня. Они, очевидно, не проверили прогноз погоды перед выходом в море и попали в сильный ветер и шторм. Ни на одном из них не было спасательного жилета, который мог бы их спасти.

Это было тяжело слышать, но я догадывался, что произошло нечто подобное. Я никогда не расспрашивал Андерссонов о подробностях и не собирался этого делать. Но теперь я знал. Меня огорчало, что такая простая вещь, как спасательный жилет, могла бы изменить все на свете, и что сейчас я сидел бы с Биргит. Я сдерживал свои эмоции, но с трудом.

На ужин была ветчина, вареный картофель и салат из огурцов. Ларс предложил мне бокал вина или пива и я выбрал вино. Мне никогда не нравился вкус пива. Еда была простой, но очень вкусной. Ларс объяснил, как работают поезда в Швеции. Я никогда не ездил на поезде, кроме как в парке развлечений, поэтому ничего не знал о поездках на поездах. Он заверил меня, что все будет просто и что мне нужно только слушать кондуктора на остановках и спрашивать, если у меня возникнут вопросы или проблемы.

После обеда мы поехали на метро в Скансен[78], один раз пересаживаясь на другой поезд. Было интересно прогуляться по городу, посмотреть на здания 19 века, которые по частям были перевезены в Скансен, а также увидеть людей в традиционной одежде, работающих с кожей, серебром, стеклом и другими предметами. Мы также прогулялись по зоопарку под открытым небом.

Я был поражен тем, как поздно садится солнце. В 21:45, когда мы возвращались в метро, было еще светло. Закат будет только через несколько минут после 22:00, а солнце взойдет только после 3:30 утра! Анника сказала мне, что зимой все наоборот, солнце встает после 8:00 утра и садится до 15:00. Это показалось мне очень странным, хотя я и прочитал об этом в информации о Швеции перед поездкой. Слова и реальность — две разные вещи.

Когда мы приехали в квартиру, все пожелали друг другу спокойной ночи, и мы разошлись по своим комнатам. Я разделся, надел шорты и футболку и написал пару страниц в дневнике. Мой цикл сна был полностью нарушен и, хотя я физически устал, спать не хотелось. Я только закончил писать, как раздался тихий стук в дверь.

Я встал и открыл дверь, чтобы увидеть Карин, одетую в шорты и футболку.

«Я увидела включенный свет и подумала, не хочешь ли ты поговорить».

«Конечно», — сказал я.

Мы вышли в большую комнату, и она заварила чай.

«Я хотела еще раз сказать, какое прекрасное письмо ты написал моей сестре», — сказала Карин. «Она всегда говорила о тебе и рассказывала мне обо всем, что с тобой происходило, и о том, какой ты хороший. Расскажи мне, пожалуйста, о вас с Биргит. Я так много слышала от нее, но я хочу услышать твою историю».

Я рассказал ей о том, как мы стали друзьями, и как я был разочарован тем, что Биргит не проявляла ко мне никакого интереса, но в конце концов, перед самым ее возвращением домой, мы наконец выразили друг другу свои чувства и занялись любовью. Мы говорили о том, как шел год после возвращения Биргит домой, как мы поддерживали связь, общались и всегда планировали совместное будущее.

Я с трудом сдерживал слезы, но мне это удалось. Я заметил, что Карин выглядела столь же переполненной эмоциями.

«Так это правда, что ты собирался остаться здесь?» — спросила она. «И жить с Биргит целый год?»

«О да, безусловно, если бы YFU разрешил».

«Она сказала, что вы планировали заниматься любовью каждый день!»

«Я уверен, что так бы и было, если бы твои родители разрешили».

«Да, разрешили бы», — улыбнулась она и кивнула. «Шведские родители в основном не против таких вещей».

«Ну, судьба распорядилась так, что этому не суждено было случиться. И вот я здесь, сплю в ее комнате, но без нее».

«Да. Это немного грустно».

«Да. Сегодня было хорошо, хотя я много плакал. Мне действительно нужно было попрощаться с ней. Спасибо за все, что ты сегодня сделала».

«Я могу понять. Как ты думаешь, ты останешься с нами?» — с надеждой спросила она.

«YFU хочет, чтобы я был в Гётеборге с Йонссонами. Но я вернусь в декабре, если это случится».

«Хорошо», — сказала она.

Мы поставили наши чайные чашки на стойку в кухне и прошли по короткому коридору в наши комнаты.

«Спокойной ночи», — сказал я.

Она слегка положила руку мне на плечо.

«Спокойной ночи», — мягко сказала она. «Ты будешь ОК в одиночку?»

Предложение было ясным, но я не мог с чистой совестью принять его. Я бы сделал это по неправильным причинам. Использовать Карин в качестве суррогата Биргит было бы ужасной идеей. И для нее, и для меня.

«Я не думаю, что это хорошая идея», — мягко сказал я. «Но спасибо».

«ОК», — мягко сказала она.

Я притянул ее к себе и на мгновение почувствовал, как что-то прошло между нами. Это было что-то другое, мимолетное, словно часть Биргит коснулась нас обоих в тот миг. Я отпустил Карин, и мы разошлись по своим комнатам спать. Адреналин окончательно выветрился. Я натянул на себя одеяло и заснул почти сразу, как только голова коснулась подушки.

Мне снилась Биргит и то будущее, которого у нас никогда не будет вместе.