Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life)

Книга 5 - Стефани. Глава 17: Новая надежда

Июнь 1981, Милфорд, штат Огайо

Мы вернулись в Милфорд незадолго до семи часов вечера в понедельник. Я вывел машину на подъездную дорожку и припарковался. Мы взяли наши сумки и пошли внутрь. Первым делом я хотел найти отца и выяснить, что произошло в пятницу вечером. Я думал позвонить, но в конце концов решил, что хочу поговорить с ним с глазу на глаз, а из Чикаго я все равно ничего не смог бы сделать.

Я нашел своих родителей вместе и, поскольку температура воздуха была выше 80 °F градусов, попросил отца прийти поговорить со мной на террасе. Мама посмотрела на меня ледяным взглядом, но он встал и пошел за мной на улицу. Я спросил его, как все прошло.

«Это было довольно отвратительно, но в конце концов, я думаю, все сложилось в твою пользу, или, по крайней мере, в ситуацию, которой ты можешь управлять».

«Что случилось?»

«Ну, как и ожидалось, темой разговора стала ваша близость и, я цитирую ее отца, «греховное поведение». Конечно, твоя мать во все поверила безоговорочно. Еще я понял по языку ее тела, что миссис Бланшард не совсем согласна, хотя она ничего не сказала до самого конца. Твоя мама рассказала мистеру Бланшарду о том, какой ты грешник и сколько у тебя было девушек. Затем она совершила свою роковую ошибку. Она сказала, что ей грустно видеть, как такая милая девушка, как Кара, превращается в еще одну из твоих шлюх».

«Невозможно!» — Я задохнулся, открыв рот. Даже для мамы это было слишком!

«И тем не менее, она сказала. И в этот момент мистер Бланшард вышел из себя, как ты можешь себе представить. С его точки зрения, ты развратил его маленькую девочку и украл ее невинность. Но, несмотря на это, он не может смириться с тем, что его дочь называют шлюхой. Твоя мама упорствовала, хотя я пытался уговорить ее остановиться. В основном она говорила, что любая девушка, у которой был секс до брака — шлюха. Тогда миссис Бланшард наконец заговорила. Ты в долгу перед ней, Стив».

«Что она сказала?»

«Очевидно, что ты поговорил с Карой, а Кара поговорила со своей мамой, потому что ее мама сказала, цитирую: «Тогда, я думаю, это делает и тебя, и меня шлюхами, Джуди». В этот момент в комнате можно было бы услышать, как упала бы булавка. Твоя мама встала и выбежала из комнаты. Мистер Бланшард выглядел так, будто увидел привидение. Я не знаю наверняка, но предполагаю, что, как и у нас с твоей мамой, у них был секс до свадьбы. Я встал, чтобы уйти, а миссис Бланшард сказала, чтобы ты позвонил им завтра. Ее муж только мрачно кивнул.»

«Так что, сынок, позвони им завтра и поговори с миссис Бланшард. Я не знаю, что она скажет, и что они с мужем обсуждали после нашего ухода. Но, и я хочу, чтобы ты дал мне слово, ты не должен разглашать то, что я тебе только что сказал, кроме того, что мы были там и что ты должен позвонить».

«Даю слово! И спасибо. Я должен поблагодарить маму, но я подозреваю, что это приведет к ссоре».

«У тебя есть шесть недель. Я постараюсь удержать ситуацию как можно спокойнее».

«Вообще-то, у меня квартира с 1 августа. Я планирую отправиться в Чикаго, как только Дженнифер уедет. Это будет примерно 6 или 7 августа».

«Ты не поместишь все свои вещи в машину. Я поеду с тобой на универсале. Таким образом, твоя сестра сможет поехать с тобой и, может, подруга или две, и я смогу привезти их обратно.»

«Спасибо. Я бы хотел забрать свой стол и стул, компьютеры и компьютерные столы, телевизор, стереосистему, одежду и книги. Я собираюсь купить кровать побольше».

«Это не должно стать проблемой. Я дам тебе немного денег на мебель для твоей новой квартиры, потому что тебе нужно будет купить диван, стол, стулья и прочее. И никаких споров!»

«Еще раз спасибо. Я собираюсь разобрать вещи и немного постирать перед сном. Мне также нужно позвонить Элис и сообщить ей о квартире. Это двухкомнатная на 53-й улице, на втором этаже четырехэтажного дома. В ней очень красивые деревянные полы, четыре больших эркера и новая бытовая техника. Арендная плата приемлемая, хотя мы с Элис разделим ее, когда она будет там жить, а это девять месяцев, как минимум».

Мы вернулись в дом, я начал стирать, потом позвонил Элис. Я описал ей квартиру, и она была в восторге. Она не была уверена, когда переедет, но, скорее всего, это будет около 22 августа. Я знал, что Кэти собирается поехать в эти выходные, а Бетани тоже собиралась в Мэдисон примерно тогда же. Все наши планы сходились. Я сказал Элис, что увижу ее в среду вечером.

Я решил позвонить Сьюзи и узнать, есть ли у нее какие-нибудь новости для меня, чтобы иметь представление о том, что происходит, прежде чем говорить с миссис Бланшард. Она сказала мне, что говорила с Карой в воскресенье, но Кара ничего не сказала ей об этом. Я попросил Сьюзи оставить мой вопрос при себе и она согласилась. Она сказала, что Сэнди вела себя очень самодовольно и самоудовлетворенно как в церкви, так и в молодежной группе.

«Она счастлива, что разрушила мои отношения с Карой?».

«Она никогда не одобряла, чтобы Кара и ты встречались. Она считала, что Кара должна встречаться с кем-то из церкви».

У меня мелькнула догадка: «Это был кто-то конкретный?»

«Да. Старший брат Сэнди, Лукас».

Эта маленькая коварная сучка! Теперь это имело смысл. Конечно, если мистер Бланшард рассказал бы пастору о поведении Кары, я сомневался, что пастор позволит своему сыну встречаться с «падшей» женщиной. Однако, я не думал, что мистер Бланшард поделится этой информацией. Впрочем, я совсем не знал ни их отношений, ни того, как работает их церковь. Я привык к тому, что есть Папа и епископ, которые принимают решения, но, насколько я мог судить, этот пастор принимал все решения, основываясь на мнениях того, что Кара когда-то называла советом старших.

«Теперь я понял. Мне придется поговорить с Джошем о его выборе друзей».

«На самом деле у него не было выбора. Они с Сэнди дружили с детства и Сэнди хотела встречаться с Джошем, но ему было неинтересно. Потом Джош сошелся с Мэри и Сэнди разозлилась».

Это дало ей еще больше причин ненавидеть меня, поскольку я, по сути, свел Джоша и Мэри вместе. И, что еще хуже, именно из-за меня Джош изменился. И Сэнди смогла нанести мне удар за оба оскорбления.

«Сьюзи, прости, но мне кажется, что Сэнди — маленькая коварная сучка».

«Это точно. Она мне совсем не нравится. Два парня на вечеринке, Джейк и Билл, довольно милые, хотя для меня они слишком чопорные. То, что они танцевали на твоей вечеринке, было для них большим риском и они за это поплатятся, потому что Сэнди сдала и их. Я подозреваю, что теперь пастор Кент считает тебя агентом самого Сатаны. Я не думаю, что тебе стоит приходить в молодежную группу, если ты об этом думал».

«Это приходило мне в голову, но в данный момент я вынужден с тобой согласиться. Сэнди уже изобразила меня, как осквернителя дочерей и развратителя молодежи».

«Я слышала, что эта репутация вполне заслужена!» — хихикнула Сьюзи.

«Может быть, и так, но это не то, что твоему пастору и родителям Кары нужно знать в той же степени, как и твоим родителям нужно знать о тебе и Джонни».

Я знал имя парня Сьюзи, потому что Кара однажды упомянула о нем. Я предположил, что он был тем парнем, с которым она занималась сексом и, возможно, до сих пор занимается.

«Мм, да. Хорошая мысль. Признаюсь честно, я хотела лично проверить твою репутацию, но я никогда не смогла бы так поступить с Карой».

«Я тоже», — сказал я. — «Я думаю, мы можем быть друзьями, если тебе разрешат общаться со мной».

«Мой отец не участвует в руководстве церкви, поэтому он никак не может знать об этом. Это не будет обсуждаться публично. Я бы с удовольствием стала твоим другом, как и Джош. И я знаю других ребят из церкви, с которыми ты тоже должен познакомиться. Им не помешает хорошая доза Стива Адамса, чтобы раскрепостить их!».

«И это было бы очень плохой идеей в данный момент. Если бы с Карой ничего не случилось, я мог бы это представить. Но сейчас? Подозреваю, что я и так уже в фокусе их негативных мыслей. Мне не нужно больше!»

Я сказал ей, что завтра сообщу ей о том, что произошло, и что я был бы рад пригласить ее на мой прощальный вечер, который кто-то планирует, скорее всего, на первую неделю августа. Она обещала прийти. Мы повесили трубки, и я пошел искать свою сестру.

«Я должен позвонить домой Каре завтра утром. Мама облажалась».

«Дай угадаю. Она назвала Кару шлюхой, а ее родители возразили».

«Да. А потом, по словам папы, и тебе нельзя этого повторять, миссис Бланшард сказала: «Тогда, я думаю, это делает и тебя, и меня шлюхами, Джуди».

«Ни хрена себе! Ее родители занимались сексом до того, как поженились?»

«Похоже на то. И от этого у меня появился проблеск надежды. Если бы мама не открыла свой большой рот, я бы, наверное, никогда больше не увидел Кару».

«Это прекрасно! Мама помогает тебе снова увидеться с Карой! Мне это нравится!»

«Пока не радуйся, Мелкая. Я еще не знаю, что произойдет. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что появился крошечный кусочек надежды».

«Можно обняться?» — спросила Стефани. — «Я пойду спать. Увидимся утром на плавании».

Я крепко обнял ее, наши тела прижались друг к другу, воспоминания о том, что мы делали вместе, затопили мой мозг. Я поцеловал Стефани в лоб и отпустил ее.

«Я люблю тебя, старший брат».

«Я тоже тебя люблю, Мелкая».

Я пошел менять белье, а затем позвонил Бетани, чтобы сообщить ей, что я дома. Я рассказал ей о поездке, квартире и ситуации с Карой.

«Так ты и твоя сестра закончили?» — спросила Бетани.

«Да, за возможным исключением ее особой просьбы, но, честно говоря, сейчас я сомневаюсь, что это произойдет. Теперь пришло время назначить двойное свидание!»

«Я думаю, нам нужно, чтобы парамедики были наготове, Стив. Ты же понимаешь, что она сожрет его живьем, не так ли?»

«Я думаю, что моя младшая сестра будет нежной, любящей и романтичной», — сказал я ровным голосом.

«Херня! Я не представляю, как ты мог сказать это без смеха!» — Бетани хихикнула.

«Моя дорогая Бетани», — сказал я с надменностью оскорбленного академика. — «Я возмущен вашим намеком на то, что я несерьезно отношусь к такому вопросу!»

В этот момент я рассмеялся, а затем продолжил: «Конечно, она оттрахает его до потери пульса. То, что случилось с Джошем, покажется пустяком по сравнению с этим».

Мы поговорили еще несколько минут и я пообещал позвонить ей после того, как поговорю с родителями Кары. Повесив трубку, я написал в дневнике, а затем достал белье из сушилки. Я сложил его, разложил по местам, а затем приготовился ко сну. Я крепко спал, что было неудивительно, учитывая долгую дорогу и события предыдущей ночи.

Во вторник утром мы со Стефани вернулись к нашему обычному распорядку дня. После завтрака время, казалось, тянулось, но я был уверен, что причина этого — смотреть на часы каждые две минуты, а не какая-то проблема с пространственно-временным континуумом. Наконец, часы показали 10:00 утра, и я пошел в свою комнату, чтобы позвонить домой Каре.

Мама Кары ответила на звонок и тепло поприветствовала меня, как только я представился.

«Мы бы хотели, чтобы ты пришел сегодня на ужин. Ты сможешь это сделать?»

«Да, мэм. Во сколько?»

«Ужин в 18:00. Пожалуйста, будь в 5:30 вечера».

«Спасибо, миссис Бланшард, от всего сердца».

«Не благодари меня пока. Просто будь на высоте. Я знаю, ты справишься».

«Я смогу и буду. Я буду в 5:30 вечера».

Мы повесили трубки. У меня было ровно ноль информации, но было хорошее предчувствие от тона миссис Бланшард. Она была если не на нашей стороне, то, по крайней мере, в какой-то степени сочувствовала ситуации. Это дало мне дополнительный проблеск надежды. Я сообщил об этом Стефани, затем позвонил Бетани и Сьюзи. Когда отец вернулся домой перед самым обедом, я ввел его в курс дела. Он был рад, что, по крайней мере, появился шанс. Я подумал, стоит ли рассказывать ему все подробности, но потом решил не делать этого.

Мы со Стефани пошли обедать в гастроном — и чтобы уйти из дома, и потому, что мне нужно было поговорить с Андреасом. Пока Ким готовила нам ланч, я пошел в офис. Я сообщил Андреасу, что поеду в Чикаго в конце первой недели августа и что у меня много дел на следующий месяц. Он дал мне еще несколько заданий на следующие несколько недель, хотя от одного из них на 8 июля мне пришлось отказаться, так как я направлялся в Мэдисон. Андреас дал мне номер телефона, по которому я должен позвонить, как только приеду в Чикаго.

Мы со Стефани съели наши ланчи, и Ким просидела с нами часть времени, так как в гастрономе было мало народу. Она была счастлива, у нее был постоянный парень, и в ближайший год ожидалась помолвка. Она прошла долгий путь с тех времен, когда мы оба жили на Милфорд Хиллз Драйв и тогда она была моей лучшей подругой и законченной пацанкой. Я рассказал ей о своих планах, и когда мы со Стефани закончили обедать, мы попрощались и направились к машине.

«Мы могли бы подняться в квартиру!» — ухмыльнулась она.

«Ты же все понимаешь, Мелкая. Ты должна позвонить Эду и договориться о двойном свидании. Только убедись, что это будет день, когда мы сможем провести вторую половину дня. Я дам тебе ключи, а мы с Бетани найдем, чем заняться на несколько часов. Только обещай мне, что не убьешь ребенка!»

«Только до полусмерти, старший брат!» — хихикнула она. — «Обещаю».

Мы отправились домой и я позвонил Джойс, чтобы подтвердить наше свидание в пятницу вечером. Я рассказал ей, что мне известно о Каре и что я сообщу ей завтра, что получится из сегодняшнего ужина. Я также сообщил ей, что 12 июля я отправлюсь в дом ее дедушки. После того как мы повесили трубки, я позвонил Кэти Уилл и сообщил ей о своих планах на Чикаго. Она ехала примерно в то же время и собиралась жить в общежитии, как и планировала.

Остаток дня я провел за написанием писем. Я отстал от графика переписки и написал давно просроченные письма Софии, Пии, Тине Хофф и Татьяне. Наконец, я написал короткую записку Ларсу и Аннике, в которой поблагодарил их за то, что они разрешили Карин приехать в гости. Когда я закончил, я попросил Стефани помочь мне решить, что надеть на ужин.

«Это должно быть красиво, но не сексуально, старший брат. Ты точно не можешь надеть все черное. Я думаю, белые брюки и твоя синяя рубашка оксфорд. Это выглядит мило и консервативно, а если добавить коричневый ремень и коричневые лоферы, то получится совсем не угрожающе».

«Спасибо.»

«Хотя с этими мечтательными глазами ничего не поделаешь», — добавила она со вздохом.

Я согласился с ней в том, что нужно надеть, и разложил вещи на кровати. Не раздумывая, я разделся и пошел в душ. Моя младшая сестра хихикнула и присвистнула, когда я отошел от нее.

«Прости, Мелкая. Я даже не подумал об этом», — сказал я.

«Все в порядке, старший брат. Я никогда не устану смотреть на тебя!» — хихикнула она.

Я закрыл дверь в ванную, но не стал запирать ее, доверяя Стефани, что она будет вести себя хорошо. Мое доверие было вполне обоснованным, поскольку, когда я вышел, обернув вокруг себя полотенце, она уже вышла из моей комнаты. Я оделся, как она приказала, и пошел в ее комнату, чтобы показать ей.

«Да, это хорошо, Стив. Стильно, но сдержанно».

«Спасибо, Мелкая», — сказал я, целуя ее в щеку.

Я направился к машине и поехал к дому Бланшардов. Я понятия не имел, чего ожидать, поэтому просто старался изо всех сил сохранять спокойствие и напоминал себе, что нужно быть хладнокровным и собранным. Я должен был справиться с мистером Бланшардом даже лучше, чем с Беном ван Хуком. А это был гораздо более трудный орешек, поскольку Бен ван Хук не был евангельским христианином. Я припарковал машину на подъездной дорожке, сделал пару глубоких вдохов, вышел из машины, подошел к входной двери и позвонил в звонок.

«Здравствуй, Стив», — ровно сказал мистер Бланшард, открывая дверь.

«Здравствуйте, мистер Бланшард», — сказал я, стараясь быть теплым, но не заискивающим.

«Проходи и присаживайся. Кара и ее мама готовят ужин».

Я прошел в гостиную и сел на диван. Мистер Бланшард сидел в своем обычном мягком кресле.

«Стив, я уверен, что мне не нужно говорить тебе, как я недоволен тем, что ты обманывал меня и неприлично вольничал с моей дочерью».

Так вот как все это должно было произойти. Я внутренне вздохнул, понимая, что должен был ожидать от него этих или очень похожих слов. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что мне никак не удастся отболтаться. Несмотря на то, что мне несколько раз говорили, что из меня получился бы хороший адвокат, сейчас было не время для этого мастерства.

«Нет, сэр, думаю, я знаю, насколько вы расстроены. Я, конечно, не собираюсь сидеть здесь и пытаться отрицать все, что сказала ваша дочь. Я также не собираюсь оскорблять вас, пытаясь оправдываться».

«Как долго это продолжалось?» — спросил он.

«Сэр, мне очень, очень хочется, чтобы вы задали эти вопросы Каре. У меня строгая политика не говорить о таких вещах с другими людьми. Это очень личное и не то, чем бы я стал хвастаться перед своими друзьями-парнями».

Это было верно, поскольку в основном об этом говорили девушки. Конечно, я говорил о своих поступках с самыми близкими людьми, но я чувствовал, что это совсем другое.

«Этот разговор между нами, Стив. Как отец Кары я имею право знать».

И это было то, во что верили и он, и моя мама, но что я категорически отвергал. У него не могло быть законных претензий, поскольку возраст согласия в Огайо — шестнадцать лет, а Каре было шестнадцать, когда мы впервые занялись любовью.

«Со всем уважением, я с этим не согласен. Это то, что Кара решила для себя сама, и поэтому я думаю, что будет лучше, если она ответит на вопросы».

«Стив, ты можешь ответить или уйти. Два варианта».

Я склонялся к тому, чтобы уйти. Я знал, что смогу хорошо справиться с ситуацией и подождать до следующего лета, когда мы с Карой сможем быть вместе в Чикаго. Меня беспокоило, как Кара справится с этим. Я решил, что для нее лучше всего будет, если я постараюсь сделать все возможное, чтобы справиться с этим и посмотреть, что из этого получится.

«Мы начали в январе», — сказал я кратко, но достаточно громко, чтобы он услышал.

«Твоя мама, кажется, считает, что ты довольно распутен. Это правда?»

«На этот вопрос, сэр, я отвечать не буду. Я признаю, что у меня были интимные отношения с вашей дочерью. Все остальное, что я мог делать до того, как мы с ней стали постоянной парой, я не хочу обсуждать».

«Тогда я должен предположить, что то, что сказала твоя мать, правда», — сказал он.

Я вздохнул. Я пытался подавить вздох, но не смог.

«Сэр, вы можете предполагать все, что вам хочется. Я знаю только то, что глубоко люблю вашу дочь и никогда бы не сделал ничего такого, что могло бы ей навредить».

«И все же, ты это сделал. Ты каким-то образом убедил ее предать все, во что она верит. Зачем ты это сделал?»

Он подталкивал меня к словесному спаррингу с ним, и я точно знал, что это плохо кончится. Это только ухудшит ситуацию, потому что если я скажу ему, во что я действительно верю, он выставит меня за дверь через секунду.

«Мистер Бланшард, простите, но это вопрос к Каре. Я не могу говорить о ее мыслях. Что касается того, как и почему это произошло, опять же, это вопрос к ней. Если мой выбор — ответить или уйти, то, думаю, мне нужно уйти. Я бы предпочел этого не делать, но я не могу ответить за нее».

Он задумался на мгновение, а затем спросил: «Ты хотя бы признаешь, что поступил неправильно?».

И вот тут все полетело к чертям. Практически любой честный ответ, который я дам, должен был проклясть меня в его глазах. В этот момент я подумал, что лучше всего было бы просто уйти, потому что я был убежден, что этот разговор только ухудшит ситуацию.

«Мистер Бланшард, я боюсь, что этот разговор ни к чему не приведет. Я не думаю, что мы сможем прийти к согласию, и даже не думаю, что мы сможем согласиться на то, что мы не согласны с точками зрения друг друга. Я задаюсь вопросом, почему я вообще здесь».

«Ты здесь, потому что я люблю тебя, Стив!» — сказала Кара с порога.

«Кара, вернись на кухню!» — сказал мистер Бланшард.

«Папа, я уже говорила тебе, что я была инициатором, и что Стив потратил месяцы, пытаясь отговорить меня от этого. Все, что он сделал, это поцеловал меня пару раз!»

«Кара, хватит. Немедленно возвращайся на кухню».

Я закипел. Он не слушал ее и отсылал обратно на кухню, словно она была какой-то служанкой. Но я также понимал, что если вмешаться, то все станет еще хуже. Действуя на интуиции, я подавил свою гневную реакцию и сделал единственное, что, как мне казалось, могло спасти положение.

«Кара, дорогая, — мягко сказал я, — пожалуйста, послушай своего отца и вернись на кухню».

Глаза Кары расширились, она повернулась и пошла прочь.

Глаза мистера Бланшарда сузились: «Это правда? Или Кара пытается прикрыть тебя?».

Поскольку Кара раскрыла эту информацию, я не видел никакого вреда в ее подтверждении.

«Да, это правда. Мы целовались пару раз в конце сентября или начале октября. Потом еще раз в декабре. Я был инициатором двух поцелуев. Вот и все».

«Ты планируешь попросить Кару выйти за тебя замуж?»

Эта тема уже поднималась с ним раньше, и ответ не изменился.

«Это то, что мы с ней обсуждали. Мы пока не готовы к помолвке».

«Но вы были готовы вступить в сексуальные отношения? Блудить?»

Еще один вопрос, на который не было хорошего ответа. Я, конечно, не верил, что эти два понятия обязательно сочетаются. И, честно говоря, Кара тоже. Она была готова завести интрижку, хотя это оказалось в итоге чем-то совсем другим. Простой ответ — это все, что я мог дать. Но я не собирался позволить ему, так сказать, повесить это на меня.

«Да».

Миссис Бланшард вошла в комнату и тепло улыбнулась мне, но ничего не сказала мне прямо.

«Алан, ужин будет готов через пять минут», — сказала она.

«Хорошо, Нэнси».

Эти пять минут мы сидели молча. Мне было совершенно ясно, что мистер Бланшард изо всех сил пытается найти причину отправить меня домой, но пока, похоже, мне удалось избежать этой участи. Разговор за обеденным столом будет интересным.

Мы прошли к столу в столовой. Вместо того чтобы сесть рядом с Карой, как в предыдущий раз, ей пришлось сесть напротив места, которое было отведено для меня. Я был рад этому, потому что так я мог видеть ее лицо, а она — мое. Я не мог держать ее за руку, но возможность видеть ее реакцию и эмоции была важнее.

Мистер Бланшард произнес молитву и нам передали миски и тарелки в обычном для их дома порядке — сначала мужчины, потом женщины. То, как мистер Бланшард вел себя дома, меня настораживало. Он обращался со своей женой и Карой как со слугами, а с Карой — как с собственностью. Хотя мне нравились некоторые традиции, связанные с этим старым мышлением — например, выдача невесты замуж на свадьбе, мне не нравились сами идеи.

Я посмотрел на Кару и слабо улыбнулся ей. Я видел, что она плакала, но мне казалось, что любой разговор между нами должен начинаться либо с нее, либо с особого разрешения ее отца. Я ненавидел эту игру, в которую мне приходилось играть, но я собирался продолжать играть в нее в надежде, что каким-то образом я смогу увидеть Кару в будущем. Она улыбнулась мне в ответ, но тоже ничего не сказала. Несколько минут мы ели в тишине, исключение составляли лишь просьбы передать что-нибудь и миссис Бланшард, когда она убеждалась, что мне понравилась еда.

«Стив и Кара, у нас тут проблема», — сказал Алан Бланшард. — «Вы оба ведете себя неподобающим образом. Меня очень беспокоит, что Стив нарушил данное мне слово в этом вопросе».

Кара перебила отца: «Он не нарушил! Он обещал тебе, что не будет делать ничего такого, чего бы я не хотела или считала неправильным!».

Конечно, она была права. Это были «адвокатские» слова, которые я использовал, пытаясь уклониться от ответа на прямой вопрос и его замечание о границах.

«Кара, мы воспитывали тебя так, чтобы ты считала это неправильным, потому что так оно и есть! Не тебе решать, что правильно, а что нет. Все это четко изложено в Писании».

Мне так хотелось вытащить стих «брось первый камень», но я обещал отцу не раскрывать тот факт, что я знаю, что мистеру и миссис Бланшард есть что скрывать в этом отношении.

«Я люблю его», — просто сказала Кара.

«Тогда ты знаешь, как правильно поступить, юная леди. Ты обручишься, выйдешь замуж и тогда сможешь делать то, что делаешь. Не раньше».

«Мы не готовы обручиться, папа. Еще нет.»

«Тогда я не понимаю, как я могу позволить вам видеться вообще».

Каре это не понравилось.

«Я не хочу обручаться, если ты нас к этому принуждаешь! Это не одно и то же. Он спросит, когда будет готов!»

«А если он никогда не спросит? Что тогда? Ты испортила себя без всякой причины».

«Испортила?» — яростно сказала Кара. — «Ой, умоляю, папа, я не испорчена из-за того, что занялась любовью со Стивом!»

С меня было достаточно, но я прикусил язык. Мысль о том, что Кара «испорчена» из-за того, что у нее был секс, была из тех же размышлений, что и Бетани, когда ее изнасиловали — что она никому не нужна. Отец Кары подразумевал, что ни один парень не захочет ее, если она не девственница. Это была куча дерьма, но я не мог этого сказать. Но я должен был что-то сказать.

«Мистер Бланшард», — осторожно сказал я, — «простите, но я не вижу смысла ни в этом разговоре, ни в этом ужине. Отношение к Каре, как к Хестер Пренн[194], а ко мне, как к какому-то козлу, который осквернил вашу дочь и собирается выбросить ее, как использованную газету, ничем не поможет. Миссис Бланшард, спасибо за прекрасный ужин, но я думаю, что мне лучше уйти».

«Стив!» — задыхалась Кара, по ее лицу текли слезы. — «Пожалуйста, не надо! Я люблю тебя! Пожалуйста, не уходи!»

«Я тоже люблю тебя, Кара», — сказал я, — «но все, чего мы здесь добиваемся, это то, что ты грустишь, что я злюсь, и что пропасть между мной и твоим отцом становится еще больше. Мы не можем исправить то, что было сделано, и мы не можем перестать любить друг друга. Но я также не могу видеться с тобой без разрешения твоего отца, потому что тебе еще нет восемнадцати, и он вряд ли даст его, судя по тому, что я понял».

Я вытер рот, положил салфетку на стол и отодвинул стул. Я решил продолжать игру. Я был полон решимости показать отцу Кары, что я могу играть в его игру, хотя я знал, что он не воспринимает ее как игру.

«Мистер Бланшард, могу я уйти, пожалуйста?»

«Да, Стив», — сказал он. — «Я думаю, ты прав. Спокойной ночи.»

«Нет!» — завопила Кара и выскочила из-за стола.

«Стив, сходи к ней», — твердо сказала миссис Бланшард.

Я несколько раз моргнул, пребывая в полном шоке. Она открыто бросала вызов своему мужу. Я не знал, что делать, поэтому подождал несколько секунд.

«Нет, Нэнси», — твердо сказал мистер Бланшард. — «Стив как раз уходил».

«Стив, сходи к ней», — не менее твердо сказала миссис Бланшард. — «Она в своей комнате, я уверена. Алан, пожалуйста, отпусти его».

Он неохотно кивнул и я пошел искать Кару. Конечно, знание того, где находится ее комната, вероятно, не было хорошим знаком для мистера Бланшарда, но ничего не поделаешь. Я поднялся по лестнице и постучал в дверь Кары.

«Уходи!» — завопила она.

«Кара, сладкая, это я».

Я услышал быстрое движение внутри и дверь распахнулась. Кара бросилась в мои объятия и крепко обняла меня. Я обнял ее на мгновение, затем отпустил.

«Давай спустимся вниз и посидим на диване», — сказал я. — «Находиться здесь наверху — очень, очень плохая идея».

«Папа разрешил тебе подняться сюда?» — недоверчиво спросила она.

«Нет, это была твоя мама. На самом деле, она настояла».

Я взял ее за руку и повел в гостиную. Мы сели на диван, но я позаботился о том, чтобы между нами было свободное пространство, что Кара явно не оценила. Я не собирался пытаться утереть нос ее отцу, а объятия с ней, как бы она в них ни нуждалась, могли только раззадорить его. Эта стратегия более или менее сработала с Беном ван Хуком, хотя я не питал иллюзий, что получу неодобрительное принятие от Алана Бланшарда.

Через несколько минут он и миссис Бланшард вошли в комнату. Я взял руку Кары в свою, чтобы выразить поддержку, надеясь, что такой контакт не вызовет проблем с ее отцом. Я видел, что ему было очень неловко, и подозревал, что мама Кары напомнила ему о комментарии на ужине с моими родителями. Он ни за что не сказал бы мне об этом, но мне было интересно, поговорила ли мама Кары с ней.

Этого небольшого кусочка информации было достаточно, чтобы я понял, почему мама Кары не испугалась, узнав, что ее дочь занимается сексом. Мне было интересно, что именно Кара сказала своей маме обо мне такого, что позволило ее маме спокойно отнестись к этой ситуации. Что бы это ни было, мне показалось, что ее мама думала, что мы в конечном итоге поженимся, и поэтому отреагировала так, как отреагировала.

Молчание было несколько некомфортным, но оно давало мне время подумать, время контролировать дыхание и держать свои эмоции, особенно злость на мистера Бланшарда, под контролем. Если я что-то и ненавидел, кроме лжи и обмана, так это лицемерие. Конечно, я догадывался, что родители Кары были помолвлены, когда у них был первый секс, но если я был прав, то светлой истории брака просто не было.

«Алан?» — миссис Бланшард подтолкнула.

«Пока что Стив может приходить на ужин раз в неделю. Ты можешь видеться с ним здесь, с мамой или со мной в доме. Но вы не можете ходить на свидания или быть вместе в любое время, когда одного из нас нет рядом».

Это было не то, что я хотел, но это был верблюжий нос под тентом[195]. Я понял, что это была его проверка. Если я готов принять такие отношения с его дочерью, то, возможно, я не собираюсь оставлять ее развращенной и оскверненной на обочине дороги для очередного сексуального извращенца. Я сжал руку Кары, надеясь, что она будет молчать. Мы должны были согласиться с ее отцом на любые условия.

«Спасибо, мистер Бланшард», — сказал я, сжимая руку Кары. — «Я с удовольствием буду приходить на ужин раз в неделю».

«Для ясности, это означает никаких контактов за пределами этого дома, Стив», — сказал он. — «Никаких. Если я обнаружу хотя бы намек на обман или попытку увидеться с ней без нашего непосредственного присмотра, вам двоим не будет позволено больше видеться».

Я знал, что ему удастся контролировать Кару не больше, чем моей маме меня, но я собирался настоять на том, чтобы Кара следовала его правилам до конца. Все взорвется в следующем году, если она согласится переехать ко мне в Чикаго, но до тех пор я был намерен сотрудничать с мистером Бланшардом. В конце концов, если его желание исполнится и мы обручимся, он станет моим тестем. Хотя я был рад вычеркнуть маму из своей жизни, я не был уверен, что Кара готова сделать это со своим отцом. Конечно, он может отречься от нее, если мы съедемся, но он показался мне религиозным, а не сумасшедшим. И в этом была разница между Аланом Бланшардом и моей мамой.

«Я понимаю», — сказал я. — «Спасибо».

Я улыбнулся. Какой бы болезненной ни была ситуация, у нас с Карой была надежда.