Каникулы в Лондоне

Глава 26

Стук в дверь в половину седьмого по местному времени означал лишь одно: нам пора собираться. В принципе, ничего особенного от меня не требовалось: улыбаться, сидеть рядом с Ларри, если спрашивают — отвечать по сценарию. Признаться честно, двадцать пять врученных мне в день поездки листов я проглядела лишь мельком. Из проведенных со мной предварительных лекций по мастерству общения с папарацци я знала несколько общих фраз, которыми могла отшутиться от любого неудобного вопроса. Это укрепляло в мысли, что всё не так страшно. Никто не раскусит. Тем более что я знаю Ларри гораздо лучше, чем в первый месяц после знакомства. Жаль только, что всей этой информацией я не смогу ни с кем поделиться — не имею права. Слишком уж она личная, рассказанная в те моменты, когда мы не были «парой», но были друзьями. Настоящими. Иногда это гораздо важнее.

Из отеля нас довезли высшим классом — в престижном авто с водителем. Пол и Ларри в костюмах, и я в коротком вечернем платье со стороны выглядели как космические пришельцы среди разодетых в пестрые одежды испанцев. Не знаю, чьей идеей было так «выпендриться». Или это дресс-код заведения?

С виду малоприметное здание оказалось довольно неплохим ресторанчиком. Один взгляд на витрину, и я поняла, что вечер при любом раскладе не пропадет даром. Аппетитные блюда, воздушная выпечка, всевозможные лакомства так и манили.

Обслуживание тоже оказалось на уровне. Никто не бросался на нас с мобильными, требуя сделать селфи или оставить автограф, и не смотрел, как на жирафа в зоопарке. В отдельной вип-комнате, если можно так выразиться, отделенной от основной части занавесками и состоялась съемка. Здесь нас уже ждали две камеры и несколько человек. Какой-то известный музыкальный канал Испании договорился с Полом об этой встрече чуть ли не полгода назад. Темнокожий журналист приветливо улыбался в тридцать два зуба и бодро говорил по-английски, будто каждый день на нем и общается. А еще сказал пару слов мне на русском, чем сразу же расположил к себе. И пусть это были нехитрые: «Здравствуйте, рад познакомиться», такое внимание уже говорило о воспитании человека.

Сперва нам любезно позволили сделать заказ, сообщив о том, что блюда могут готовиться полчаса и даже больше — за это время мы успеем отснять часть материала.

Меню подали только мужчинам. Видимо, так полагается. Но я ухитрилась заглянуть Ларри через плечо и была, скажем прямо, поражена. Слоеный мильфей с артишоками, чилийский сибас с икрой морского ежа, ризотто с фенхелем, ягненок с кус-кусом и вялеными фруктами… Слава тому человеку, который решил, что меню здесь должно подаваться только мужчинам и тем самым освободил меня от сумбурного выбора. Наверняка я воспользовалась бы методом «пальцем в небо» и прогадала. Или здесь невозможно прогадать?

При мысли о вкусной пище желудок предательски заурчал. К счастью, негромко.

Пока Пол беседовал с темнокожим журналистом, а операторы возились со светом, готовясь к съемке, нам принесли две небольшие порции чего-то, смутно напоминающего российский рис.

— Это закуска. Пока мы готовим блюда. Приятного вечера, — произнес официант в белоснежной форме. Тоже на английском. Они что здесь, все его знают?

— Что это? — взглянув на маленький стаканчик, больше похожий на крышку от бутылки с кетчупом, который подали вместе с… э-м-м-м, рисом, негромко произнесла я.

— Это пьют здесь перед едой, — с видом знатока изрек Ларри.

Мы выпили. На вкус оказалось довольно остро. Хорошо, что на столе была питьевая вода. Я тут же наполнила и залпом опустошила стакан. Ларри проделал то же. Есть «рис» как-то сразу расхотелось.

— Наверное, это всё-таки был соус, — виновато произнес Ларри, и я готова была стукнуть его при всех. Но веселые искорки смеха в его глазах остановили меня.

Вот, наверно, за что так любят его фанаты. Не только за умение сочинять и исполнять песенки о любви, но и за непосредственность.

— Начинаем, — скомандовал Пол, усаживаясь за столом по другую сторону от нас с Ларри. Журналист разместился на расстоянии. Видимо, чтобы быть за пределами видимости камеры.

Сперва он расспрашивал менеджера, но делал это в такой легкой форме, будто перед ним не «крутые ребята», а давно знакомые парни. Может, всё так и есть, просто я чего-то не знаю. Но получалось смешно, я даже сумела расслабиться.

Сначала звучали традиционные вопросы о том, как и где Пол впервые увидел Ларри, как смог распознать в нем большой творческий потенциал, трудно ли было пробиться и прочие бла-бла-бла.

— С Ларри сложно работать?

— Нет, он отличный парень. Единственная проблема в том, что у него шило в… ну, сами понимаете где.

Это заставило нас всех рассмеяться.

Затем настал черед Ларри. Он в общих чертах рассказал о творчестве, о том, как сочиняются песни, откуда приходит вдохновение и когда ждать альбом и новый визит в Испанию.

Затем пришло время вопросов о личной жизни. Ларри в красках рассказывал о том, как «впервые меня увидел» и что было потом. А я сидела и улыбалась, потому что обсуждать историю нашей любви в сотый раз уже не было сил.

— Многие артисты предпочитают оставаться для публики холостыми, считая, что этим смогут подогреть к себе интерес. Ты же, наоборот, всюду появляешься со своей девушкой, что наводит на определенные сомнения: не пиар ли это? Что скажешь?

Упс. А вот на это заготовочки у нас не было.

Однако Ларри — мастер не только сочинять хиты, но и отвечать на самые разные, порой не слишком приятные и обличительные вопросы.

— Энн — моя муза, и я не хочу с ней расставаться. Разве может человек расстаться со своим сердцем? Ведь он умрет. Энн стала для меня больше, чем просто другом, и я не вижу смысла это скрывать. Если кому-то нравятся мои песни, эти люди будут слушать их и ходить на мои концерты независимо от того, что происходит в моей личной жизни. Истинные фанаты, наоборот, порадуются моему счастью вместе со мной. Я всего лишь хочу быть с ними честным. И проводить со своей девушкой как можно больше свободного времени, потому что из-за плотного рабочего графика многие фанаты видят меня чаще, чем она.

Кажется, этой речью прониклись все. Если бы я не знала всей правды — несомненно, поверила бы в его слова тоже.

И мне даже жаль, что я не могу в них поверить.

В отель мы возвращались в привычной тишине. Я смотрела в одно окно, Ларри — в другое. А мимо в ярких огнях мелькал Мадрид, который я так и не успела толком увидеть. Сколько красивых кадров я могла бы нащелкать!

Пол напоследок дал нам инструкции, в сотый раз повторив, что завтра Ларри должен быть в восемь как штык на первой съемке в номере Пола, а я — никуда не высовываться до пяти вечера. В это время меня заберет водитель и доставит строго на концертную площадку, где я смогу лицезреть выступление своего «парня». Разумеется, потом это попадет во все газеты, так что мне нужно подумать над своим образом и не терять время зря. К тому же на первом этаже есть отличный салон красоты — это так, к слову. Вот что сказал нам менеджер, прежде чем наконец оставить в покое.

Ларри тут же скинул ботинки и плюхнулся на кровать в позе звезды.

— Мои законные пятнадцать минут сна.

Не представляю, как он вообще выдерживает такой ритм: бесконечные съемки, интервью, фотосессии. Выступления, к которым нужно готовиться. Песни, которые нужно сочинять и записывать. И всегда улыбаться. Никому не отказывать в просьбе сделать совместный снимок. Летать из страны в страну. И ведь это только начало. Его «большая карьера», которую прочит Пол, еще не началась. Главная цель — контракт с крупнейшим американским звукозаписывающим лейблом — пока не достигнута.

— Выключи свет, — попросил Ларри, когда я выходила в соседнюю комнату, которая служила подобием гостиной, где мне и предстояло провести ночь.

Неудивительно, что с таким расписанием у него нет никакой личной жизни. Хотя, стойте-ка, что насчет Кендал?

Эта история до сих пор не давала покоя, но узнать правду было неоткуда. А спросить напрямую у Ларри — единственного человека, который знал, как оно было на самом деле, я не могла по определенным причинам. Этическим, в первую очередь. Всё же права влезать в душу мне никто не давал.

Когда утром я разлепила глаза, в комнату бойко пробивался луч света, мягко ложась мне на руку. Я улыбнулась. Сладко потянувшись, поспешила на балкон — хоть так могу посмотреть на столицу Испании. Ларри, естественно, не было. Стрелки часов указывали на половину двенадцатого. Наверное, он уже успел дать не одно интервью.

И каково же было мое удивление, когда, услышав какой-то шум и взглянув вниз, я обнаружила у входа толпу девчонок! Не просто пять-десять человек, а… наверное, целую сотню!

Но откуда они взялись? Кто доложил им о том, где мы находимся?

Теперь, естественно, мечты о побеге к Королевскому дворцу, пока Пол занят с Ларри, можно было смело сложить на полочку. Сидеть мне здесь до вечера, как и предрекал менеджер, и наслаждаться этим видом через окошко. Даже не представляю, что меня ждет, если я высунусь. И маскировка вряд ли спасет — лишь привлечет внимание.

До пяти часов вечера я развлекала себя тем, что пыталась вникнуть в иностранную речь из огромного плазменного телевизора, дочитала привезенную с собой книгу, трижды пролистала ленту в Инстаграм и почитала свежие новости в группе о Ларри. Новых фотографий практически не было, а вот различных видеороликов и интервью — сколько душе угодно. Особенно много было высказываний о сегодняшнем выступлении — первом в Испании, и долгожданном для фанатов после двухмесячного перерыва живых выступлений на публике.

Ровно в назначенное время я спустилась на первый этаж, не теряя при этом осторожности, и, заметив вчерашнего водителя, махнула рукой.

— Как бы нам выбраться? — поинтересовалась как бы между дел, словно мне совсем и не страшно.

— Есть запасной выход. Пойдемте.

Выбрались мы без проблем, что значительно облегчило мою задачу прибыть на площадку в «достойном виде». Но когда авто объезжало здание концертного зала, я была поражена. Фанаты у входа разбили целый палаточный лагерь! Они сидели прямо на земле, закутавшись в пледы (видимо, не первый час выжидают), тут же знакомились, пели песни, пили из термосов горячий чай и хлопали в ладоши в предвкушении праздника — встречи с кумиром.

Я никогда не принадлежала ни к одному фан-клубу и предпочитала любить исполнителей «издалека», но со слов знала, зачем это нужно — весь этот многочасовой «караул»: чтобы занять лучшее место в фан-зоне, поближе к любимцу. Рассмотреть его во всех ракурсах. Снять более качественные фото и видео, без посторонних рук в кадре.

А вдруг он склонится и коснется ладонью рук первых рядов? Вдруг сделает селфи на фоне зала и выложит в свой Инстаграм? Тогда ты сможешь оказаться в ленте кумира! Ну и много других всяких «вдруг».

С одной стороны, я их понимала. С другой — нет. Как можно любить человека, которого ты знаешь лишь однобоко — с той стороны, которую он позволяет всем видеть? Вот вчера — как искренне и проникновенно он говорил о своей любви ко мне и преданности фанатам: «Я хочу быть с ними честными»… Я бы поверила. Хотя в людях вроде бы разбираюсь.

Теперь я уже ни в чем не уверена. Ведь поначалу Ларри казался таким невозможным: хмурым, зацикленным на себе молчуном. Но чем больше я с ним общаюсь, тем меньше его понимаю. В нем словно живет несколько личностей. Или одна — к которой он просто боится всех подпускать, вот и прячет душу под маской.

Я не понимаю.

Через служебный вход меня провели прямо в — святая святых! — закулисное помещение, где царил настоящий хаос. Какие-то люди сновали туда-сюда с мониторами, приборами, камерами. У всех у них были бейджики с обозначением персонала.

И, как вы думаете, чем занимался кумир миллионов перед важным концертом? Маялся дурью! Иначе не назовешь.

Сперва он стащил откуда-то водяной пистолет и бегал с ним по коридорам, пугая людей. Напомню, на минутку, что парню двадцать три года.

Затем напевал шутливую песенку, доставая своего менеджера.

После свернул в комок и зашвырнул в угол текст своей «пламенной речи»:

— Я знаю, как общаться со своей публикой. Терпеть не могу заготовок, и ты это знаешь.

А под конец увидел в конце коридора боксерскую грушу и ринулся к ней.

— Ларри, никакого бокса. Посмотри на время. Ты еще не одет!

В общем, после такого представления не знаю, что думать.

В итоге за пять минут до начала, когда рев толпы уже слышен был и в закулисье, Пол всё же спровадил парня переодеваться и гримироваться и — вуа-ля! — ровно в семь вечера Ларри стоял за кулисами и слушал вместе со всеми, как на экранах и сквозь динамики звучит обратный отсчет до выхода.

Толпа ликовала, кричала всё громче и громче:

— Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…

Я стояла за спиной Ларри. По замыслу, я должна выйти в зал, в вип-ложу (спасибо на этом) после первой песни.

Только сейчас по тяжелому дыханию и встревоженному взгляду я поняла, как он волнуется. Неужели всё, что было до этого — лишь защитная реакция? Использование любой возможности, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями?

Словно почувствовав что-то, Ларри обернулся ко мне.

— Восемь, семь, шесть…

В полутьме наши взгляды пересеклись.

Одна его рука лежала на гладкой блестящей поверхности электрогитары, другая свисала в воздухе.

«У тебя всё получится», — мысленно заклинала я. Но вслух так ничего не сказала.

Крик в зале многократно усилился, как будто кто-то резко повысил громкость динамиков, что значило: время вышло.

Ларри повернулся к кулисам, и, не медля, вышел на сцену, тотчас вызвав настоящую бурю эмоций своих фанатов. Я же поплелась в сторону выхода в ложу, где в ближайшие два часа мне было отведено место не участника реалити-шоу, а зрителя. Простого зрителя, который также, как эти девчонки, очень любит хорошую музыку.