Каникулы в Лондоне

Глава 62

Мне так сложно понять себя: я отталкиваю Ларри, но вместе с тем больше всего хочу остаться с ним. Я не понимаю, как правильно нужно себя вести и какой путь будет лучшим для нас обоих. Я не хочу, чтобы через месяц или год всё обернулось для нас ещё хуже, ещё больнее, ведь я только-только с трудом вернулась к своей прошлой жизни. Попыталась.

А быть с Ларри — значит, оставить здесь всё: работу, подругу, квартиру (пусть съемную, но уже родную), страну. Родителей, с которыми мы итак видимся всего один раз в пару месяцев. Учиться жить в другой стране, от которой я уже успела отвыкнуть, вновь приспосабливаться к его звездной жизни, толпам фанатов, которых с тех пор стало больше, гастрольной жизни и вечной занятости. Мне всё время придется ждать. Не год, не два, а всю жизнь. Контракты, концерты, выступления, съемки, фанаты… Он не готов менять жизнь. Он и не должен. Всё это я получу вместе с ним как весомое приложение. Взамен на то, чтобы считать его своим парнем и время от времени бывать вместе.

— Я не могу тебе ответить честно на этот вопрос, — возвращаясь к теме семьи, произнес наконец Ларри. — Я правда не думал пока об этом. Но я точно знаю, что не хочу тебя терять и хотел бы попробовать выстроить отношения. Нормальные и настоящие — насколько это возможно при моей сумасшедшей жизни.

— Ты предлагаешь мне бросить всё, Ларри? Но при этом ты сам останешься в той же среде, к которой привык. А мне придется пожертвовать всем — всем, что у меня есть, просто для того, чтобы быть с тобой рядом. Как думаешь, это справедливо?

Он промолчал.

А я запоздало подумала, что уже делала так однажды: рисковала всем ради неясной цели. Теперь эта цель очевидна, но я боюсь.

— Ты знаешь, мне почти нечего тебе предложить. Я могу пообещать, что буду помогать тебе материально, пока ты освоишься в Лондоне, но мы оба знаем, что ты откажешься. Выходит, всё, что я могу предложить тебе, это моя любовь.

Звучало, конечно, весьма романтично, и многие ждут этих слов всю жизнь. Что уж говорить о том, что значили бы эти слова для многих из уст самого Ларри Таннера. Но насколько можно им верить? Никто ведь не может ручаться за то, что завтра или через год эта любовь никуда не исчезнет.

Сорваться опять… сейчас… в никуда…

— Я хочу познакомиться с твоими родителями, — вдруг выпалил Ларри.

И у меня в буквальном смысле упала челюсть. Вот это подход!

С другой стороны, я знала, что знакомство с родителями в стране, где вырос Ларри, воспринималось иначе. Это вовсе не означает, что дело к свадьбе. Просто знакомство.

А ведь было бы неплохо узнать мнение моих мамы и папы.

И я согласилась.

Самолет у Ларри был этой же ночью, поэтому организовать эпичную встречу людей, не говорящих на одном языке решили недели через две-три, как только у Ларри будет возможность вернуться. Разумеется, о том, чтобы вести в Великобританию или, тем более, Америку моих родителей не могло быть и речи.

Расстались мы с Ларри друзьями. Сейчас как никогда было сложно подвести наше общение под какую-то определенную грань. Мы просто обнялись на прощание, я проводила его до аэропорта, мы обменялись контактами. И вновь настала пора ожидания.

Правда, мы снова стали общаться. Каждый день присылали друг другу какие-то месседжи, фотографии, смайлики. Я знала, что иногда Ларри очень занят, и у него нет времени на разговоры. Но, когда оно находилось, он всегда рад поболтать. Зато как приятно было снова иметь возможность узнать, где он и как себя чувствует из первых уст.

Ну и раз уж Ларри решил, что нашел себе идеальную девушку (о чем однажды упомянул во время беседы), он сделает всё, чтобы мы были вместе. А о ценах на билеты, счетах от мобильных операторов и служб доставки он подумает позже.

Каждый раз, видя мою счастливую улыбку, Люда качала головой и делала вид, что верит моим оправданиям: «Это еще ничего не значит».

Но однажды всё же не удержалась:

— Вижу, свой выбор ты уже сделала.

Ну, может быть. Только в Лондон меня ведь никто не зовет.

Да и, по большей части Ларри сейчас в Америке.

В течение трех месяцев такой жизни на расстоянии мы виделись трижды, и это ужасно мало. И жутко несправедливо.

Но Ларри умел удивлять. Так, о новом визите в Москву он сообщил мне лишь перед сном — за сутки до встречи.

Разве могла я уснуть после этого? Засыпала его эсэмэсками, вопрошая, не шутит ли он. Нет, не шутит. Просил встретить в аэропорту и устроить экскурсию.

— Хочу познакомиться с городом, где ты живешь. У меня есть два дня. Смогу я видеть твоих родителей?

— Можно попробовать это устроить.

Уже утром я созвонилась с мамой, предлагая приехать в Москву. Если для них с отцом даже это было проблемой, представьте, что значило бы привезти их в Лондон!

В отличие от Люды, которая поддерживала моё общение с Ларри и всячески этому способствовала, мама была настроена не так радужно и всё пыталась наставить свою непутевую дочь:

— Как бы ты не любила его, у него всегда на первом месте будет его карьера. Сейчас ты думаешь, что готова терпеть и смиряться, но со временем — и очень скоро — тебе его станет мало. А он не сможет жить по-другому.

Конечно, истина в её словах имела место. Но я уповала на нашу любовь и верила, что всё получится. Да, примеров стабильных браков звезд шоу-бизнеса мало, потому что вокруг них всегда есть куча соблазнов. Они привыкли к кочевой жизни, смене эмоций, стабильное кажется скучным. Но мы знакомы уже три года, и всё не можем отвыкнуть. Жить друг без друга не можем.

А вот подруга придерживалась иной точки зрения. Когда я поделилась с ней своими опасениями, она заявила:

— Знаешь, что я думаю по этому поводу? Хорошие отношения стоят риска. Не бездумности, а доверия. Ты выбрала этот путь и должна быть готова к тому, что Ларри никогда не сможет принадлежать тебе целиком. Что самые ярые фанатки будут видеть его даже чаще, чем ты. Но им он чужой, а к тебе привязан душой. Ты — его тыл и поддержка. Ты должна стать домом, в который хочется возвращаться. Любовью, которой хочется отогреваться. Улыбкой, без которой нет смысла жить. Поэтому учись сдерживать свои негативные эмоции, отучай себя от эгоизма, принимай то, что есть. Потому что у тебя итак есть гораздо больше, чем у многих, кто может только мечтать постоять рядом с Ларри.

Когда же я вставляла в рассказ суждения своей мамы, Люда категорично произносила что-нибудь веское, вмиг отметающее сомнения:

— Думаю, каждый имеет право выбрать своё знамя и путь. Если всем налево, а тебе направо — иди, не думай свернуть. Не знаю, чьи мысли, но тебе это стоит запомнить.

Я так и сделала.

И вот — воскресенье. У людей выходной. Раннее утро — время отсыпа. А я в аэропорту. С трепетом гляжу на табло и мысленно веду счет от ста в обратном порядке. Мне кажется, как только я скажу «ноль» Ларри появится.

Но посчитать мне приходится трижды. Зато это немного отвлекает меня от паники. Мы не виделись уже месяц!

Мистера Таннера не узнать. В красной толстовке, коричневых брюках, темных очках, кепке, да еще и капюшоне сверху в придачу. Москва, конечно, и не такое видала. И всё же это заметно отличается от его сценического и даже повседневного образа.

Ларри уже знает, что такое погода в России, поэтому даже летом одевается потеплее. А я всегда переживаю, не скажутся ли скачки климата на его связках — рабочий инструмент всё-таки.

Когда он приехал впервые сюда в ноябре — с концертом, то понял, как сильно был неправ, считая, что у них в Лондоне зимой очень холодно. Ну да, плюс пять в декабре. Наивный.

Ларри заметил меня издалека, и его губы расплылись в улыбке.

Стянул очки и сразу же наклонился за поцелуем. Ну да, дружбой это всё-таки не назовешь.

Только после этого он произнёс:

— Привет, — снова на русском. Это стало хорошей традицией.

А, надо сказать, в Великобритании живут едва ли не самые ленивые в плане изучения языков люди. Действительно, зачем забивать себе голову, если все в мире и так учат английский? Но Ларри выделяется из общей массы. Он начал учить мой язык и каждый день взял за правило демонстрировать мне новое выученное слово или даже фразу. Не сказать, что за столь непродолжительное время он сильно преуспел, но поздороваться с моими родителями, узнать как дела и ответить, кто он по профессии на русском сможет.

Ларри долго и нежно смотрел на меня, словно заново изучая.

— Как прошел перелет?

— Всю дорогу только о тебе думал.

— Надеюсь, хорошее? — с улыбкой поддела я.

— Я всегда обо всех только так думаю, — засмеялся он. — У тебя готова программа экскурсии?

— О, да. Готовься, день будет очень насыщенным. Ты есть не хочешь?

— Не откажусь.

— Тогда начнем с ресторана «Седьмое небо». В Макдональдс, я думаю, идти нам всё же не стоит.

— Мне нравится это название — «Седьмое небо».

— Это место понравится тебе еще больше, когда ты узнаешь, что я там работала. Над ним, точнее.

— Над ним? — удивленно приподнял он брови.

Мы вышли из аэропорта и быстро поймали такси. Водитель изумленно приподнял бровь, услышав английскую речь — видно, иностранцев возить ему еще не доводилось.

— Да. Ресторан находится на высоте более трехсот метров. Если сравнивать с многоэтажными домами, это примерно сто двенадцатый этаж. И еще он вращается вокруг оси, получается один-два круга за часа.

Удивить Ларри трудно, он уже много видел, но всё-таки его ошеломленное лицо говорило о том, что такого ему еще не доводилось услышать. Я ощущала себя триумфатором.

После вкусного и расслабляющего позднего завтрака мы отправились на Красную площадь. Ларри там был однажды — тоже во время поездки с концертом в Россию. Но в этот раз всё было гораздо эпичней. Мы дурачились, мерили сувенирные шапки, в огромном ассортименте разложенные на импровизированных столах, раскладывали в рядок матрешек (Ларри купил одну своей маме).

Один раз он отошел от меня, и вдруг вижу — продавщица, женщина средних лет что-то спрашивает у него. Бросаюсь на выручку, а Ларри и сам уже выкрутился. С улыбкой пожал плечами, мол, сорри, не понимаю, а потом говорит, пусть и с акцентом:

— Не знаю русский.

Растопил ее сердце своим обаянием. Продавщица даже расщедрилась на подарок — магнитик медведя в народном костюме. И с каким восторгом его принял Ларри! Поблагодарил по-русски, за что сподобился еще одной добродушной улыбки от женщины.

Своей непосредственной и по-детски чистой реакцией, открытым взглядом на мир и интересом ко всему происходящему он позволил и мне самой по-новому взглянуть на давно уже знакомый город и приевшуюся главную достопримечательность.

Актеры в традиционных костюмах Сталина, Ленина, Пушкина, Екатерины Второй вызывали у него неподдельный восторг. Со всеми он рвался сфотографироваться. Затащил меня в Государственный исторический музей, где я, к своему стыду, не была.

Потом мы отправились в ГУМ — проникаться духом советского времени, тесно переплетшегося с новыми веяниями. Мы купили по три стаканчика невероятно вкусного мороженого, которое больше нигде не найдешь. Потом Ларри увидел парней лет пятнадцати, которые устроили здесь же, на лавочке, борьбу на руках. Без стеснения остановился напротив и произнес:

— Я очень хорош в армреслинге. Я победил один раз, когда часто ходил в тренажерный зал. И, надеюсь, мои победы на этом не закончатся.

А потом нас рассекретили. Удивительно, как мы не попались раньше.

Две девчушки подскочили и защебетали:

— Ларри! Ларри, это ты? Можно автограф?

— И мне!

Потом спохватились: по-русски-то Ларри не говорит! Умоляюще взглянули на меня, попросили перевести. Ларри с радостью выполнил эту просьбу — как будто это ему повезло!

Потом одна из девчонок взглянула на меня и с абсолютно счастливой улыбкой поинтересовалась:

— А вы снова вместе, да?

Я смущенно пожала плечами. Но ответ девчонке, видимо, был без надобности.

— Здорово! Мне так нравится ваша пара! Ты классная! А ты здесь живешь или в Лондоне?

— Здесь, — не привыкшая к откровенностям с незнакомцами, смущенно пробормотала я.

— А Ларри часто в Москве бывает?

— Нет.

— Ой, а можешь спросить, когда он снова с концертом приедет?

Где две фанатки — там и толпа. За десять минут мы собрали вокруг аудиторию любопытствующих, перегородив вторую линию ГУМа. Подтянулась недовольная охрана. Помогли выйти. Объяснили правила поведения.

Я хотела показать Ларри метро, но в сопровождении такой толпы это было, конечно же, невозможно. Пришлось воспользоваться такси.

Остаток дня мы отдыхали. Ларри снял номер в гостинице с видом на Кремль, и я провела там вечер, снимая на фото красивые виды с высоты птичьего полета. Ну как же не воспользоваться такой возможностью! Самой-то мне эти цены не потянуть. Я за месяц за свое жилье отдаю почти столько, сколько здесь номер в сутки обходится.

В следующий раз Ларри приехал в мой родной город, чтобы познакомиться с моей семьей. И когда я узнала о планах родителей, у меня был буквально шок. Мама и папа отправились с нами в лес! На пикник. Хотели, видимо, напугать Ларри бытностью. А преподнесли как приобщение к русской культуре.

Ларри же без всякого смущения согласился, и с присущей ему непосредственностью, на полном серьезе спрашивал:

— А медведи здесь водятся?

— Только дикие кабаны, — с серьезным выражением лица сообщал мой отец.

— А как мы будем защищаться, если на нас нападут?

— Пилочкой для ногтей. У твоей девушки есть.

Хорошо, что Ларри не понимал. Смотрел на меня, требуя перевода. Пришлось объяснять: медведей так близко к городу не бывает. И вообще, зверей мы не встретим. Для этого надо идти в зоопарк.

Во всем остальном, можно сказать, общий язык мы нашли. Я работала переводчиком, что немножко меня раздражало, потому что полноценной беседы не получалось. Сперва говорил что-то Ларри, я переводила. Потом отвечали родители, и я вновь переводила — теперь уже для Ларри.

Сперва было сложно и даже чуть-чуть напряженно для всех, но у нас получилось привыкнуть. Отец, правда, вечно подшучивал:

— Дочь, ты точно переводишь, что я говорю?

— Можешь не сомневаться. Слово в слово.

— Ну ладно. А что он еще-то умеет делать, кроме как петь?

— Играть на гитаре.

— А-а-а, — протягивал папа как будто серьезно. — Тогда я спокоен. Голодными не будете.

Как бы то ни было, а расположением друг к другу мужчины всё же прониклись. На прощание папа даже сказал: «Гудбай», что было показателем высшей степени уважения — папа ярый фанат всего русского и немножко презирает тех, кому мало родного языка. По крайней мере, так было до знакомства с Ларри. Собственную-то дочь и, возможно, будущего зятя, презирать уже не будешь.

Судя по лицам обоих, знакомством остались довольны.

Пообщаться с родителями наедине у меня не осталось времени. Вернувшись в Москву, я сразу проводила Ларри на рейс, пеняя на слишком короткие выходные.

Прощаясь в зале аэропорта, я не могла от него оторваться. Не могла отпустить его. Наверное, он это чувствовал. И, наверное, тоже не хотел отпускать меня. Но спешить нам было нельзя.

Судьба то разводила нас, то вновь сводила, не давая никаких явных знаков. И всё же я очень надеялась, что никогда не пожалею о принятом решении. А оно уже зрело и крепло в груди.

— Я уже жду следующих выходных, — признался мне Ларри, касаясь губами волос и притягивая к себе.

Уже объявили регистрацию на его рейс, и я дважды сказала:

— Тебе пора. Ларри, ты опоздаешь.

А сама еще крепче сжимала его ладонь.

Еще секунду, еще…

Удивительно: вот сейчас он со мной, такой родной, простой и домашний, а завтра у него выступление в Калифорнии перед тысячной аудиторией. Он только прилетит в Лондон, и сразу же, поменяв чемодан, отправится в Америку. И будет желанным для многих фанатов певцом Ларри Таннером, напевающим баллады о любви, такие искренние и проникновенные… И в то же время о том, что творится в его личной жизни мало кто будет знать.

Мне хотелось задать ему столько вопросов о том, каким оно будет — наше будущее, если ему суждено быть. Будем ли мы скрывать наши отношения? Как отнесется к ним Пол? А как воспримут меня — иностранку — родители Ларри?

— Заканчивается регистрация на рейс…

— Ларри, ты опоздаешь! — в третий раз спохватилась я.

И тут уж он поспешил со мной распрощаться.

Ещё раз коротко поцеловав меня в губы, он отстранился всего на пару сантиметров и прошептал:

— Я люблю тебя, — практически скороговоркой. Впервые за время нашего с ним знакомства.

Я не успела ему ответить, хотя слова рвались с губ.

Ларри взмахнул рукой, схватил свой багаж и отправился к стойке регистрации.

Но ведь у нас ещё будет время сказать друг другу эти слова. Даст Бог, у нас будет много общего времени…

А пока… пока я смотрела в окно на взлетную полосу и мысленно молилась о том, чтобы он благополучно долетел до Лондона. И чтобы наша следующая встреча расставила всё по местам.

На душе было спокойно, и я сочла это хорошим знаком.

А в голове всё звучал голос Ларри: «Я люблю тебя… Я люблю тебя…»

— Я тоже люблю тебя, — беззвучно прошептала я и улыбнулась.

Все точки были расставлены.