Каникулы в Лондоне

Глава 37

Проблемы начались еще раньше, когда мы только подходили к отелю. Едва вынырнув из-за угла, Ларри на секунду затормозил, а потом потащил меня обратно.

— Вот блин! — не сдержался он, запуская руку в волосы и нерешительно застывая в этой позе на какое-то время.

Я попыталась выглянуть из-за угла ещё раз, чтобы оценить масштабы трагедии, но Ларри успел схватить меня за руку.

— Что ты делаешь?

— Может, проскочим?

— Их несколько сотен!

Так я поняла, что речь идет о фанатах. Что ж, по крайней мере, Пол не вызвал полицию, которая собирала бы наши следы в номерах и намеревалась искать нас с собаками по всему городу.

От этой мысли по губам вновь распласталась улыбка. Я никак не могла переключиться.

— И что же ты предлагаешь?

Да уж, нам стоило бы подумать о таком варианте и предусмотрительно разведать, есть ли здесь вход для персонала. Но мы были слишком увлечены свалившимся на нас чувством свободы, за что теперь и расплачивались.

Пробиться через центральный вход было попросту невозможно. Мы оказались отрезаны от входа. И если встрече с Ларри фанаты будут только рады, представляю, какая участь ждет меня.

Ларри взглянул на меня, вероятно, размышляя о том же, и в задумчивости оперся спиной о стену. Я же рискнула всё-таки выглянуть из-за угла, стараясь не выдать себя и в любой момент готовясь дать дёру, если потребуется.

Люди были повсюду. Их было ужасно много. Они перекрыли дорогу, скандировали имя Ларри, напевали его песни и, конечно, три местных охранника не могли с ними справиться. Вероятно, когда нам обещали «спокойствие и безопасность», никто и представить не мог масштабы народной любви.

— Надо обойти здание по периметру, — предложил Ларри, отлипая от стены и глядя на часы. Судя по звучавшим в голосе ноткам волнения, время уже поджимало, и Пола, конечно же, не обрадует, если его подопечный подведет его снова.

Велев мне идти не рядом, а следом за ним, Ларри размеренным шагом отправился в противоположную от центрального входа сторону. Одна из обнаруженных нами дверей с торца здания оказалась заперта. Но это был, какой-никакой, выход из ситуации. Точнее, вход. В отель.

Подойдя к расположенному неподалеку окну, Ларри приложил ко лбу ладони и постарался рассмотреть кого-то внутри. Затем постучал. Потом еще раз — погромче.

— Может, позвонить Полу? — несмело предложила я.

И в этот момент позади раздался высокий и резкий девичий голос:

— Ларри? Девочки, это Ларри! — а затем пронзительный визг, так что я невольно скривилась и почувствовала подступающую к горлу панику. Доигрались. Сейчас нас разорвут на куски. Его — из любви, меня — из-за ненависти.

Когда девчонкам в составе пяти человек, уже державших наготове мобильные телефоны, оставалось до заветной цели в виде «самого-лучшего-парня-на-свете» всего пара метров, дверь неожиданно для нас всех отворилась, и мы обнаружили удивленного парня азиатской внешности.

Не дожидаясь приглашения, Ларри схватил меня за руку и потянул за собой внутрь:

— Эй, куда, куда? — на искаженном акцентом английском закричал парень, но Ларри тут же отдал ему команду, которой нельзя было сопротивляться:

— Закрывай дверь! Быстрее!

И только после того, как щелкнул замок, и на дверь обрушился грохот девичьих рук, азиат возмутился:

— Вы кто такие? Вам здесь нельзя!

— Им — нельзя, — качнув головой в сторону двери, заявил Ларри. — А нам можно. Мы постояльцы.

— Вам нужно с другой стороны. Здесь только для персонала, — пытался объясниться парень, максимально используя свой языковой запас.

— Ты видел, что творится с другой стороны?

Да и с этой теперь, пожалуй, не лучше…

— Мы можем подняться отсюда в свой номер? — уточнил Ларри.

Я не переставала прислушиваться к звукам по ту сторону двери, которая, надо сказать, уже ходила ходуном от прилагаемых девочками усилий. Какими же сильными они должны быть, для того чтобы толкать её вот так сильно, желая ворваться внутрь. Или сумасшедшими.

— Блин, — не сдержавшись, выдохнула я на родном языке.

— Это что? — мгновенно отреагировал Ларри, поворачиваясь ко мне со смесью испуга и удивления на лице. — Русское ругательство?

— Нет! — тут же воскликнула я, ощущая обиду. И как ему в голову только пришло?

И попробуй теперь докажи, что матом я не ругаюсь. Из принципа, что это не пристойно для уважающей себя девушки.

— Ждите, — сказал недовольно наш новый друг, скрываясь за дверью на долгие пять или десять минут.

Мы с Ларри сперва так и сделали, а потом он в сотый раз посмотрел на часы и сказал:

— Пошли, выберемся отсюда сами.

И в этот момент… В этот момент случилось то самое, что я представляла себе в кошмарах, но никак не думала, что попаду в этот сон наяву. Фанаты сломали дверь! Обычные девчонки тринадцати-семнадцати лет, которых никогда в подобном и не заподозришь, оказались способны не только ездить за Ларри и караулить его у дверей, не замечая времени, но и разрушить чужое имущество, которое представляло собой преграду и отделяло их от кумира.

Представляю, какие выражения лиц были у нас в этот миг. То же самое в первые секунды отразилось и на лицах стоявших в первых рядах фанатках, которые, кажется, не верили своему счастью. Они не только ворвались внутрь, но и застали его на месте, не прилагая усилий в прорыве через кордон охраны и поисках знаменитости.

Когда-то я думала: ну что могут сделать со мной влюбленные в Ларри школьницы? Я глубоко ошибалась. И, подписывая контракт, на самом деле я подписала себе приговор. Я просто не думала, что любовь способна перерасти в агрессию, и стайка озлобленных девочек (их всего-то было пятнадцать-семнадцать), может быть сильнее и злее мужиков в подворотне.

Конечно, я догадывалась, что их гнев будет бушевать, но чтобы с такой силой… Похоже, всю мою зарплату от участия в этом «шоу» теперь придется потратить на лечение, а потом — на охрану. Пожизненную. Вряд ли мне кто-то простит эту «роль».

Вот о чем я успела подумать в секунды, пока мы стояли в растерянности и смеряли друг друга взглядами.

Ларри попытался было проделать свой трюк, и снова схватил меня за руку чтобы бежать, но не тут-то было. Девчонки были уже научены горьким опытом, и не собирались во второй раз так легко отпускать своего героя.

— Ларри! Ларри! Я так мечтала встретиться с тобой!

— Дай мне автограф, умоляю!

— А-а-а, я не верю своим глазам! Это ТЫ!

Истерики, слезы, вопли восторга, стремление повиснуть на Ларри, прижать к себе и никогда не отпускать, поскорее сделать совместное селфи — все эти девочки хотели от него одного: внимания только к себе.

Я отступила на второй план, надеясь переждать бурю и полагая, что Ларри снова сумеет выкрутиться: даст всем автографы, пообещает скорую встречу на опен-эйре — концерте на площадке под открытым небом, где вечером выступает, и благополучно спровадит их прочь.

Но оказалось, не всем был так важен Ларри. Некоторых заинтересовала и моя персона.

— О, я думала, вы расстались. А ты что, правда повсюду с ним ездишь? — девчонка с красными дредами была ниже меня на целую голову, но это ничуть не мешало ей смотреть на меня снизу вверх с неприкрытым сарказмом. Она не смущалась и того, что мы незнакомы — явно чувствовала себя правой. И, надо же, это действовало — я ощущала себя крайней, как будто села на чужой стул.

Рядом с ней стояла еще одна, немного выше, сутулая, с выкрашенными в ядовито-розовый цвет волосами.

Я мельком взглянула на Ларри. Он раздавал автографы и улыбался, не глядя в мою сторону. К сожалению, я находилась в невыигрышной ситуации — практически за его спиной, так что подать сигнал «SOS» не привлекая внимания не представлялось возможным.

— Чем ты так хороша, не могу понять? — прищурилась красная с дредами. — Может, позволяешь ему вытворять всё, что хочется и когда хочется?

Мне стало противно. Я попыталась прорваться, но она оттолкнула меня, возвращая на прежнее место.

— Не уходи от разговора.

— Разве это разговор? — хмыкнула я. — Ты не знаешь меня, и думаешь, что знаешь Ларри.

— Ах, так значит, ты его знаешь, а мы нет? — она засмеялась, чем привлекла внимание еще пары девчонок и самого Ларри.

— Эй! — окликнул он, чувствуя, какие тучи нагрянули надо мной. Но не тут-то было. Фанатки прочно завладели его вниманием и, зажав в кольцо, не желали выпускать после стольких приложенных усилий.

А боевая девчонка, похоже, решила, что словом вряд ли чему-то поможешь, и, неожиданно для меня, взмахнула рукой и ударила по лицу. Прямо на глазах Ларри и десятка его фанаток.

На секунду я оцепенела — не столько от боли, сколько от шока. Покачнулась, но не упала.

Меня бьют? Меня бьют! Впервые в жизни! На глазах Ларри!

Прежде, чем я успела прийти в себя, последовал новый удар.

Честно говоря, я слабо ориентировалась в тот момент в пространстве и времени. Помню только, что на второй раз упала, и тут же ноги начали бить меня прямо в живот. Какие-то крики. Голос Ларри.

Это я кричу?

Нет, я молчу.

Хочется закрыть глаза, свернуться в клубочек и поскорее оказаться дома. В Москве. Или, лучше всего, в доме детства. Далеко-о-о отсюда.

— Эшли, прекрати!

Эшли — это она?

Я закрыла лицо руками, надеясь на чудо, и на то, что в Лондон я всё же вернусь сама, а не на инвалидной коляске. Вот и расплата. Расплата за всё. А я-то думала, что гнев Пола — худшее, что может быть.

Прошло, кажется, невероятное количество времени, прежде чем чьи-то руки помогли мне подняться и принять сидячее положение.

— Энн! Энн, ты в порядке? Слышишь меня? Посмотри на меня.

Неохотно повиновалась.

Это Ларри.

Попробовала выдавить из себя улыбку.

Больно.

Подоспевший откуда-то персонал помог мне подняться. Ларри не позволил им прикасаться ко мне, сам поднял на руки и жестко спросил:

— Где у вас медицинский кабинет?

Охрана уже, вероятно, успела разогнать всех фанатов, потому что я никого не заметила. Только обеспокоенных людей в черно-белом — это их форма в отеле, и охрану.

Минут десять меня держали в маленьком кабинете, где горько пахло лекарствами. Проверяли на наличие переломов, обработали синяк на скуле и разбитый с левой стороны подбородок, дали какую-то таблетку для успокоения.

Всё это время обеспокоенный Ларри сидел с виноватым лицом на стуле напротив и внимательно наблюдал за всем, что со мной делают.

— Что с ней будет? — спросила наконец я, когда мне перестали задавать вопросы, проверять пульс и ощупывать.

— С ней? — опешил Ларри.

— Её же не посадят в тюрьму?

— Я не знаю.

— Я не держу на нее зла. Если мы можем как-то содействовать, пожалуйста, сделай это. Она сама не знает, что творит, — я вздохнула и перевела взгляд в окно, из которого видна была лишь стеклянная крыша соседней высотки.

Мне было обидно и больно, но я не желала расплаты за это. Знала, что люди, которые стремятся причинить другим зло, тем более под таким благовидным предлогом, как чувство любви к кому-то, на самом деле ущемлены и страдают от этого. Но не признают. Или не осознают.

Ларри пересел ко мне и прижал к груди — осторожно, чтобы не причинить боли. Я прижалась щекой к его теплому свитеру и закрыла глаза от невозможного чувства нежности. Вот бы сидеть так всю жизнь. И чувствовать себя также уютно.

— Ты просто невозможная, — негромко сказал он. А затем приподнял мою голову, чтобы взглянуть в глаза, и, закусывая губу, произнес: — Прости меня.

— За что? — покачала я головой, мысленно добавляя: «дурачок». Но не знаю, вдруг по-английски это будет звучать обидно?

В эту минуту ворвался Пол. Даже не заостряя внимания на том, что мы с Ларри сидим в обнимку, он тут же накинулся на нас с претензиями:

— Я же предупреждал! Говорил, что это плохо кончится! Ты хочешь, чтобы следующий заголовок накануне концерта вышел о трагической гибели твоей возлюбленной? — ткнул пальцем в Ларри, сверкая глазами и наворачивая круги по маленькой комнате. — Вы смотались, не думая об ответственности — ладно, это я проглотил. Но почему ни один из вас не брал трубку? Как еще я должен был предупредить вас? Вы оба — идиоты!!!

И он был прав.

Конечно, прав. Но я ничего не хотела бы менять в своем прошлом.

— Пол… — попытался вставить хоть слово Ларри, но менеджер перебил его.

— Если профессия для тебя важна, нужно быть ответственным! — он снова направил палец на Ларри, грозно глядя ему в глаза.

Наверное, я должна была призвать его к рассудительности…

— Я просто хочу жить нормальной жизнью! — воскликнул Ларри.

— Ты отказался от всего обычного ради мечты. Так что теперь это — твоя норма.

Кажется, никогда прежде Ларри не позволял себе смотреть на Пола с такой агрессией. Подшучивать и слушаться через раз — да, но проявлять откровенную враждебность — никогда. Однако Пол, кажется, тоже понял, что слишком много позволил своему подопечному.

— Больше никаких игр, Ларри. Собирайся, мы опаздываем.

Парню пришлось подчиниться.

Меня же отправили в номер, и, судя по всему, это мое путешествие станет последним. Не удивлюсь, если по возвращении в Лондон мне сообщат ту новость, которую я с содроганием жду уже несколько месяцев — с тех пор, как работа «девушкой Ларри» перестала быть только работой.

С Ларри мы встретились снова на опен-эйре, где он выступал третьим по счету. Мне было отведено место в зоне для прессы справа от сцены. Погода испортилась. Небо заволокло тучами, а к выходу на сцену Ларри и вовсе начался проливной дождь. Но люди не уходили. Они подпевали, улыбались, держали над головой плакаты и махали флагами. Это казалось фантастикой!

Ларри как всегда выглядел стильно: рубашка с закатанными рукавами, темные узкие брюки, чуть-чуть неряшливая прическа, придававшая ему особый шарм, и ослепительная улыбка. Ну как в него не влюбиться? Особенно когда он благодарит своих преданных фанатов за любовь и терпение, обещает разогнать тучи к концу выступления, и убеждает, что этот дождь не простой, а заряженный на удачу — теперь нам всем повезет в любви.

На этот раз выступление я смотрела не одна, а в компании. Ну, кхм, как в компании? Говоря простым языком, мне приставили охранника. Якобы для моей безопасности. Но мне почему-то кажется, что охраняют не меня, а от меня — Ларри.

Охранник такой огромный, что может испугать людей и заставить их уйти одним своим видом. А если не сработает — взглядом. Даже оружие не потребуется.

Выглядит он, впрочем, не так импозантно, как в фильмах — никакого смокинга или спецформы. Простые джинсы свободного кроя, футболка, туго натянутая на перекачанных мышцах, суровый взгляд и полное отсутствие желания общаться с кем бы то ни было. Всё, что я услышала от него за эту половину дня было: «Мне сказали выполнять свою работу». Это когда я спросила, будет ли он со мной ходить и в женскую комнату тоже.

Увидеться с Ларри после выступления нам также не удалось. Охранник проводил меня до номера и дождался, пока я зайду внутрь. С утра, как только куда-нибудь соберусь, мне нужно было прежде всего позвонить ему. Я чувствовала себя заключенной, но когда наутро попробовала повлиять на решение Пола, наткнулась на колючий взгляд и полный холодного металла голос:

— Это не обсуждается. Лишние неприятности нам ни к чему.

И снова я засомневалась, подразумевает ли он под этим мою безопасность.

— А нарушать личное пространство тоже входит в твою работу? — хмыкнула я в адрес телохранителя, откидываясь на спинку дивана. Мы ждали Ларри. Местный телеканал предложил интересную съемку для развлекательного шоу с участием Ларри, которого знали и слушали уже не только в Лондоне, а по всему миру. Пропустить его визит в Нью-Йорк не мог позволить себе ни один музыкальный канал, поэтому вчера после выступления у него было еще две съемки вместо запланированной одной, а спустя пару часов сна — подъем и новое отредактированное расписание: помимо концерта в честь дня рождения — бесконечная череда смены локаций и улыбки под вспышками фото и видеокамер.

Один канал потребовал, чтобы я была тоже, что вряд ли обрадовало Пола, но дало мне шанс вновь почувствовать себя нужной.

О том, чтобы пройтись еще раз по улицам города, можно было забыть.

Ларри появился через пять минут, когда я, исчерпав весомые доводы против присутствия рядом охранника, уткнулась в телефон, а Пол — в планшет. Так, в молчании, мы и просидели какое-то время до появления парня.

— Доброе утро, — потирая глаза с сонным видом, произнес он.

Затем заметил мои тщательно загримированные, но всё равно заметные ссадины и спросил, как я.

— Нормально, — отмахнулась, не желая заострять на этом внимание.

В присутствии Пола, да еще и грозного телохранителя, я не могла чувствовать себя прежней.

— А это кто? — кивнул головой Ларри в сторону «большого босса», как мысленно называла я своего надзирателя.

— Моя мамочка, — не сдержалась от сарказма я.

Охранник не отреагировал. Ларри удивленно приподнял бровь. Пол смерил меня недобрым взглядом.

— Со вчерашнего дня я решил приставить к Энн охранника, лишним не будет, — пояснил Пол.

— Правильно, — неожиданно поддержал его Ларри, по-хозяйски проверяя холодильник и протяжно вздыхая: — Слушай, как ты живешь, у тебя же есть нечего!

— Я подготовился к твоему приходу и всё съел, — без тени улыбки произнес Пол.

— Ладно. Тогда приступим к делу, — Ларри облокотился на стену и сделал вид, что внимательно слушает.

Менеджер кратко ввел нас в курс дела. Сперва — съемка для развлекательного шоу. Ларри любит пошутить, поэтому идею воспринял с воодушевлением. Суть была в том, чтобы пугать девчонок в музыкальном магазине, неожиданно появляясь рядом. Вроде как: узнают-не узнают, и как себя поведут.

Реакция публики оправдала все ожидания. В большинстве случаев (и не только девчонки) ахали, закрывали лицо руками, восклицали: «О, Боже!», плакали, просили сфотографироваться и даже бились в истерике.

А сколько дисков выпало из их рук и разбилось в момент появления Ларри!

Он появлялся то в виде продавца-консультанта, неожиданно из-за спины покупателей вопрошая: «Могу я помочь вам?», то громко ронял коробки, привлекая к себе внимание, а затем с улыбкой виновато пожимал плечами «I’m sorry»[1], то появлялся на кассе, когда продавец пробивал чек и, делая вид, что кассовый аппарат вдруг сломался, звал его: «Ларри! Можешь помочь мне с этим?».

И вот представьте: стоите вы в магазине, вдохновленные вчерашним выступлением Ларри, покупаете его диск, и вдруг прямо перед вами появляется он — Ларри Таннер! Какая будет ваша реакция? Правильно: «А-а-а, не может быть!» — и выброс адреналина в кровь. А скрытые камеры всё фиксируют.

Я по-хорошему завидовала девчонкам. Такое не забывается.

Уверена, даже те, кто до этого не особо любил Ларри Таннера, хотя, конечно, и слышал о нем, после этой встречи стали его фанатками. Я бы точно влюбилась.

Потом была та самая съемка, где требовалось мое участие — её провели прямо в номере. Спрашивали, не собираемся ли мы пожениться. Ха! Ларри сказал:

— Всему своё время, — прирожденный дипломат.

Меня специально посадили полубоком, чтобы не видны были ссадины. Интервью продлилось не больше получаса. Затем Ларри спешно уехал в другое место. Пол вместе с ним. Мне сказали подготовиться к семи часам, такси заберет меня у запасного входа (фанаты всё еще дежурили у главного и того, где вчера сломали дверь, но был и еще один, через парковку — там мы и выходили).

— Зачем я там? — хмыкнула, понимая, что где-где, а на заказном дне рождении мне точно не место.

— Это желание девочки, — сказал Пол, захлопывая за собой дверь.

Что?

Ну конечно, еще одна хочет со мной разделаться. Ясно. Может, идея с охранником была не такой уж дурацкой.

Нас с Ларри забрала из отеля машина, и всю дорогу до особняка именинницы он смешил меня шутками. Рассказал, например, как на недавнем концерте чихнул прямо во время выступления.

— Смешно получилось. Такая драматическая песня и вдруг — чих.

— А что, ты не человек что ли?

— Человек, но, как сказал Пол, нужно уметь чихать через глаза.

— Это как?

— Я сам еще не понял.

Высаживаясь у особняка, от которого за версту веяло нереальными деньгами, я думала о том, что, в случае чего мне отсюда уже не выбраться. Охранник был рядом, но… Что он сможет сделать против пяти таких же как он, например?

Однако всё оказалось вовсе не так трагично, как я себе представляла. Девочка оказалась совсем юной, тринадцатилетней, и встретила с большим восторгом не только Ларри, но и меня. Доверчиво протянула руки навстречу:

— Я так рада, что вы пришли! Мне так нравится ваша пара! Вы очень красивые!

Оказывается, не все фанаты Ларри видят себя его девушками и любят исключительно за внешность и предлагающиеся к ней талант, успех и харизму. Некоторые действительно видят в нем человека.

В этот вечер я от души повеселилась. Во-первых, до и после своего выступления на специально созданной сцене на заднем дворе у бассейна Ларри абсолютно спокойно, как и все гости, мог передвигаться по территории, есть и пить, в общем, проводить время в свое удовольствие. Конечно, иногда его останавливали, просили сделать совместное фото, хвалили, но не более того. Никто не направлял на нас фотокамеры (за исключением специально приглашенных людей, которые снимали весь праздник в целом), не задавал неудобных вопросов.

Впрочем, несколько фотографий из Нью-Йорка позже все-таки просочились в прессу. Писали, что мы с Ларри были на отдыхе, решили посвятить время лишь нам двоим. Но отдыхом там и не пахло, не считая самовольного побега.

Всё это время Ларри провел в напряжении, работая на износ. Утром прилетели, вечером улетели — к такой жизни невозможно привыкнуть.

Только недавно мы были в Америке, и вот уже Ларри кричит с трапа самолета:

— Привет, Бразилия!

А через сутки:

— Аргентина!!!

Всё это тщательно записывается на камеру для будущего документального фильма о жизни звезды. Такие истории всегда имеют успех у публики. Хоть ненадолго прикоснуться к красивой жизни, узнать, чем живет их кумир, когда в зале для всех гаснет свет. Перед главным концертом это будет отличным пиаром. Пол, кажется, помешался на этом слове, добавляя всё больше городов в список. Жаль, не придумали средство для телепортации — он бы заставил Ларри давать по три концерта в день в разных странах.

После каждого выступления парень на бегу переодевался и прыгал в машину, пока фанаты не успели сориентироваться. Всё время — вперёд, из одного места в другое.

Я же в это время смогла выдохнуть и посвятить свое время любимым занятиям — учебе и прогулкам по Лондону.

Воспоминания о поездке в Нью-Йорк еще долго преследовали меня, заставляя сильнее скучать по Ларри. Незабываемым стал и наш выезд из отеля, когда оказалось, что все двери, включая последнюю — ту, что до сих пор оставалась тайной и позволяла нам выходить наружу, заблокированы фанатами.

Пока мы не знали об этом и спокойно ждали команды Пола «на выход», сидели в комнате Ларри под включенный телевизор втроем — с моим охранником.

Ларри развлекался тем, что периодически открывал окно, чтобы помахать собравшимся, и внизу сразу же поднимался такой невообразимый гвалт, будто рядом носилась огромная стая голодных чаек.

Наконец в половину четвертого пришел Пол — хмурый, как туча. После переговоров с обеспокоенной дирекцией отеля выяснилось, что оба запасных входа тоже заблокированы, и выйти не представлялось возможным. Девочки хорошо подготовились и работали не хуже шпионской разведки. Наверняка и в аэропорту нас тоже ждали. Нас — в смысле, Ларри.

Самолет через два часа. Идей ни у кого нет. Кроме Ларри, конечно же.

— Можно выбраться через окно с той стороны, где нет входа.

Пол взглянул на него как на сумасшедшего.

— С первого этажа. Там метра полтора от силы.

Так как иных вариантов не было, решили действовать. Выходить таким образом пришлось всем, даже охраннику — во избежание, так сказать. Вдруг у фанаток возникнут догадки, и они решат их проверить. Новый шум нам был ни к чему.

У тротуара прямо напротив окна уже ждала машина — обычный продуктовый фургончик. Именно туда нас четверых погрузили, что вызвало у нас с Ларри дикий восторг, а у Пола и моего охранника — дикий ужас. Но выбираться-то было нужно.

И вот, пока фанаты орали у главного входа, иногда обмениваясь информацией с другими пунктами наблюдения, нас вывезли в кузове до центра города, после пересадили в машину и так доставили до самолета, по блату миновав терминалы и прочие необходимые процедуры.

С тех пор, как мы приземлились в Лондоне, я видела Ларри лишь однажды, когда пришла в студию на встречу с Элен (мы давно собирались встретиться, и она предложила мне заскочить туда, так как ей самой это будет удобно).

— Ларри, собирайся, мы опаздываем! — я тут же попала в знакомую обстановку и не сдержала улыбку. Последние дни мне этого не хватало.

— Ларри! Ты меня слышишь? — начал выходить из себя Пол.

А он сидит и играет — на Рождество ему подарили приставку, а он только сейчас нашел время в нее поиграть. И вот чем оно обернулось — теперь его не оторвать.

Наконец он встал и начал одеваться — медленно и печально. Съемки его не радуют. Это ж не выступление с живым звуком и горящими глазами самой что ни на есть настоящей публики.

Репетиции и перелеты день за днем, полтора месяца подряд, чтобы всего на две недели перед концертом уйти в затишье — но только для публики, потому что сам Ларри в это время усиленно готовится к выступлению. Мне сложно представить, что же он чувствует.

Но что чувствую я… Мне его не хватает. И я прекрасно осознаю, что не вправе претендовать на его внимание и время. Особенно теперь.

И всё равно мне больно. По факту я до сих пор его «девушка по контракту», а что на самом деле, не знает никто из нас.

В день святого Валентина Ларри прислал мне два красивых букета и записку в конверте: «Не мог определиться, какой нравится больше. Решил, что ты достойна обоих. С праздником! Л.».

И этот подарок обеспечил мне радужное настроение на следующие несколько дней. До тех пор, пока не случился очередной инцидент.

По возвращении в Лондон охранник ходил за мной повсюду в течение первой недели, но нападать на меня никто не собирался, а вот с подозрением из-за такой странной компании смотрели, это да. Поэтому после очередной попытки уговорить Пола позволить мне передвигаться самостоятельно, я наконец-то добилась своего.

Я правда считала, что моя персона в культурном Лондоне мало кому интересна, и уж тем более теперь, когда Ларри так плотно задействован во всевозможных съемках в других странах без меня и дает концерты по всему миру. Я вроде как ушла куда-то далеко на третий план в его жизни, и все подуспокоились.

Но в третий день марта я пошла в мегакомплекс, включающий в себя известные магазины, кафе, кинотеатр, каток и массу других развлечений — больше на экскурсию, нежели за покупками. Хотя одну-две качественных вещей мировых брендов я бы, конечно, могла себе позволить. Просто не вижу смысла тратить кучу денег на обычное платье, если могу купить почти такое же в разы дешевле, пусть и без крутой бирки. Перед кем мне хвалится?

Из-за этого у нас с Людой на днях вышло разногласие. Я поздравляла её со свадьбой, подруга сообщила, что они еще думают о венчании, что очень меня порадовало.

И как-то плавно тема скатилась к банальным темам материального мира. Я сказала, что те, кто хвалится такими вещами — вроде платья за огромные деньги с четырьмя и пятью нулями в конце, делают это не от большого ума. Для них это важно — какой марки у них ботинки и из какого крокодила их сумка, но на самом деле это ложные ценности. Я не чувствую себя ущемленной оттого, что вне «работы» питаюсь в фаст-фудах, а не в ресторанах, снимаю скромное жилье и не мечтаю о Ламборджини. У меня нет стремления к роскоши — это недолговечное счастье. В отличие от любви, к примеру. Хотя и здесь бывают исключения.

Люда сказала, красиво жить не запретишь. И никого осуждать не стоит. Это я неправильная по меркам современности.

На том и разошлись.

Так вот, посетив занятия в фотостудии и получив задание сделать стильные кадры современного Лондона глазами жителей я подумала, почему бы не начать с этого мегакомплекса. И отправилась фотографировать витрины, красиво декорированное пространство переходов между магазинами, ничего не подозревающих посетителей. Настроение от этого поднималось. Когда я занимаюсь любимым делом, я не чувствую одиночества.

Наконец, завершая свою экскурсию, сделала еще пару кадров стеклянной винтовой лестницы, как вдруг услышала за спиной:

— Это точно она! Смотри!

Обернулась, и заметила удивленно пялящихся в мою сторону девчонок лет восемнадцати. Мне стало неловко, и я поспешила уйти, но не тут-то было.

— Стой! Стой-стой-стой! Ты можешь дать нам телефон Ларри? Пожалуйста! — они заставили меня обернуться и молитвенно сложили у груди руки, пронзительно заглядывая мне в глаза снизу вверх.

Серьезно думают, что это прокатит?

— Нет, — отрезала я, разворачиваясь снова, чтобы уйти.

Решив, что уговорами они мало чего добьются, девушки решили действовать иначе.

— Держи её, — скомандовала одна другой, сама в это время сдергивая с моего плеча сумочку.

— Эй! — только и успела выкрикнуть я, как воровки бросились наутек.

Мне казалось, что это фильм, интерактивная игра, что угодно, но не реальность. Я и представить себе такого не могла!

Быстро собравшись с мыслями, бросилась за ними, но не тут-то было. С физкультурой дела у меня всегда обстояли не слишком удачно.

Помощь подоспела совсем неожиданно и оттуда, откуда я не ждала. Идущая навстречу девушка-мулатка, заметив суматоху и быстро оценив ситуацию, перехватила беглянку, державшую мою сумку и негромко, но властно скомандовала:

— А ну-ка, верни.

Девчонка попыталась вырваться, но спасительница моего имущества держала ее очень крепко.

— Ты хочешь, чтобы я позвала охрану? Знаешь, что делают с такими как ты? Хочешь неприятностей?

— Отпусти, — зашипела воровка, разжимая пальцы.

Сумка шлепнулась на пол. Хорошо, что камера была при мне.

В тот же миг мулатка разжала пальцы, отпуская девчонку.

— Твоё? — протянула она мне. — Будь осторожна. Такие везде промышляют.

— Спасибо, — перевела я дух, снова завладевая сумкой. — Но вряд ли они хотели разжиться моим имуществом.

Девушка удивленно приподняла бровь.

— Им нужен был лишь мой телефон. Вернее, то, что в нем.

— И что же в нем? Ты ведь не дочь Джеймса Бонда? — она усмехнулась, поправляя прядь кудрявых волос.

— Типа того, — хмыкнула я, со скрытым удовольствием наблюдая, как ее брови подскакивают еще выше. Откуда во мне такая гордыня?

— Ну говори уже, — поторопила мулатка.

— Просто я — девушка Ларри Таннера. И они хотели заполучить его номер.

Никогда еще не хвалилась этим. Стоило ли начинать? И кто меня за язык дернул?

— М-м-м… Ларри Таннер… Кто это?

После этих слов мы обе засмеялись.

— Меня, кстати, зовут Мэй.

— Энн, — представилась я.

— Ты ведь не из Лондона, да?

— О-о-о, — протянула я, закатывая глаза. — Я уже отвыкла от этого вопроса.

Так мы и познакомились. И просидели в кафе на первом этаже мегакомплекса до темноты, болтая обо всем на свете. Я рассказала ей выдуманную историю нашего с Ларри знакомства, которую знала пресса, о том, как мне однажды уже вцеплялись в волосы его фанаты, как пыталась подружиться здесь с одной девушкой и что из этого вышло.

— Ты же не думаешь, что я тоже подстроила всё это?

— Я учусь доверять людям, — улыбнулась я.

Хоть и сомневаюсь немножко, стоит ли это делать, пока рядом с моим именем мелькает имя Ларри.

— Честно говоря, я даже слабо знаю твоего Ларри. То, что он поет, не в моем вкусе, — призналась она. — Извини.

Вспомнить, кто такой Ларри, она смогла только после того, как я напела ей пару самых известных его песен. А поверить, что я и впрямь его девушка — после пары совместных фото в своем Интернете (моим в телефоне она не поверила, сообщив, что тоже пользуется фотошопом).

С Мэй было весело. Она была непосредственной и прямой, порой слишком резкой, но не лицемеркой. Не могу сказать точно, почувствовала ли я это в тот первый вечер знакомства или ощутила гораздо позже, но всё-таки у меня появился первый друг за границей. И это было прекрасно. Я могла проводить время здесь с кем-то, кроме Ларри и Элен.

Мэй рассказала о том, что её отец — африканец, а мать — итальянка. Когда ей было два года, родители развелись, мать переехала в Лондон, здесь и живут. Она занимается организацией праздников, но заказов пока немного, и собственных средств, собственно, тоже. Ей помогает отец, который живет сейчас в Найроби, в Кении. Каждое лето Мэй ездит к нему, а еще непременно открывает для себя какую-нибудь новую страну, чтобы до конца жизни побывать во всех странах мира.

— Я, кстати, еще не была в России, — откусывая нехилый кусок бургера и запивая его колой, самым безобидным тоном произнесла она. — Говорят, у вас дико холодно.

— Думаю, так оно и есть, — засмеялась я.

— Ну а ты чем занимаешься?

— Я люблю фотографировать. Надеюсь, что когда-нибудь смогу заниматься этим профессионально.

— Серьезно? Вот это уже интересно. Покажешь что-нибудь из своих работ?

Следующие полчаса она нахваливала мои снимки, пролистывая их в телефоне.

— О, вот этот очень стилизованный! И этот. О, вот этот мне очень нравится! Слушай, ты здорово ловишь эмоции! Ух ты, а это где? Почему я там не была? Это в Лондоне? Правда?

Под конец дня мы обменялись номерами и договорились встретиться в выходной. Я снова поблагодарила ее за помощь и мысленно добавила: «Нет худа без добра».

Перед сном мне позвонил Ларри. В Женеве, где он выступал сегодня, время отставало на час. А он только закончил свое выступление и добрался до номера.

Мы иногда созванивались, но никаких личных тем, в том числе о том, что между нами, никогда не затрагивали. А мне бы хотелось определенности.

Он делился впечатлениями, просил прислать новые фотографии, выразил беспокойство по поводу случившегося инцидента, а под конец произнес:

— Я заметил одну закономерность: когда мы созваниваемся перед сном, я лучше сплю.

Я не знала, что ответить на это. Сердце сжалось от нежности. Я бы хотела болтать с ним до бесконечности.

— Я скучаю, — призналась я. Спонтанно, словно прыгая в воду с обрыва.

— Обещаю присниться тебе сегодня, — засмеялся он в трубку, видимо, тоже ощущая эту неловкость. Мы никогда не говорили друг другу ничего столь же личного.

— Договорились, — рассмеялась я в ответ.

И ведь что удивительно: он выполнил своё обещание.

[1] «Прошу прощения» (англ.)