Каникулы в Лондоне

Глава 42

Вести себя с Ларри, словно ничего не случилось, было непривычно, но весело. Почти весело — притворяться мы научились так хорошо, что это начало приносить особое удовольствие — если бы небольшой осадочек от нехороших предчувствий не портил впечатлений. Казалось, что мы дурачили Пола. Дурачили всех: одних — убеждая, что мы встречаемся, других — что это только пиар, и только мы вдвоем знали на самом деле, что между нами. Но где-то наш мыльный пузырь вдруг дал трещину, и обман стал вырываться из-под контроля. Кто кого дурачит? Мы думаем, это Пол ни о чем не догадывается, но у него, кажется, совсем другое мнение на этот счет.

В самолете, следующем до Лос-Анджелеса, Ларри сидел рядом со мной. И когда Пол, сидящий третьим, с края от нас, а не с семьей почему-то, уснул, — ободряюще сжал мою руку.

— Всё будет хорошо, — шепнул он.

Я кивнула. А что ещё я могла сделать?

Отель, в котором нас разместили (в разных номерах, через целый блок — не знак ли это?), был необыкновенно прекрасен. Вспоминая наш самый первый опыт, когда мы жили в обычных среднестатистических номерах без особых удобств (спасибо, что без тараканов), это был колоссальный успех. Правда, этот отель был больше похож на музей или замок, нежели на жилье. Здесь я чувствовала себя принцессой — на одну половину, и оборванкой, заблудившейся в этих хоромах и ничуть не достойной их — с другой.

Стеклянные лифты, скользившие снизу вверх и сверху вниз со скоростью семь метров в секунду (аж уши закладывало), доставляли с первого этажа на наш двадцать четвертый за пять секунд. Мраморные стены и блестящий пол придавали особый колорит роскоши. Огромные золотые люстры в холле переливались всеми цветами радуги под лучами сквозившего через стеклянный потолок солнца.

На ужин я собиралась с особой тщательностью. По совету Элен вызвала в номер стилиста, который уложил мне волосы в красивую прическу с живыми цветами, сделал умопомрачительный макияж с золотыми тенями — как раз для торжественного вечера.

Рядом находился салон, где я с помощью любезных стилистов подобрала себе платье и аксессуары напрокат. Сегодня мне особенно сильно хотелось блистать. Я никак не могла отделаться от мысли, что этот мой выход в свет — в последний раз. Так уже больше не будет. И я должна показать себя напоследок.

Платье из темного кружева с золотыми нитями подчеркивало фигуру и придавало образу какой-то особый шарм. Мои плечи были оголены, прическа поднята вверх. Я была готова к выходу, только… только слезы в глазах мешали. Я должна быть счастливой. Я хочу, чтобы Ларри запомнил меня такой — красивой и счастливой.

Сухая салфетка помогла аккуратно поправить макияж. Я смотрела на себя в зеркало и пыталась внушить себе: «Всё хорошо», «Ты — королева». Тщетно. Королева чего? Я, кажется, забыла, где мое место, закружившись в этом вальсе с блестками сияющего конфетти.

Потом. Я подумаю об этом потом.

Спину — ровно. Подбородок — выше. Уверенная походка. Жесткий взгляд. Приклеенная улыбка. Вот так. Отлично.

Я направлялась в зал ресторана, который находился тут же, на верхнем этаже гостиницы, под стеклянным потолком, почти убедив себя в том, что все хорошо. Психологи правы: самовнушение отлично работает. Но только, увы, не так долго. До тех пор, пока что-то — или кто-то — не всколыхнет этот оголенный нерв снова.

Уже почти вывернув к лифтам, я услышала голос Пола и затормозила. Сработал инстинкт. Или в его голосе было что-то такое, что заставило остановиться. Или я просто почувствовала, что сейчас не тот момент, когда нужно появляться. Как бы то ни было — это случилось, и я получила подтверждение своим мыслям и страхам.

— Спасибо, это правда очень заманчивое предложение для нас с Ларри. Он очень талантлив, вы в этом сами сегодня убедитесь!

Никогда не слышала, чтобы Пол перед кем-то так расстилался. Сразу стало понятно, с кем он имеет дело в данный момент.

— Да, в этом я как раз не сомневаюсь. Мне продемонстрировали записи с его выступления, это было масштабно. И фанаты его очень любят. А что насчет девушки? — не слишком приятный голос у этого владельца звукозаписывающей студии.

Стоп! Он сейчас обо мне?

— В смысле? Что насчет девушки? — Пол даже слегка растерялся.

— Он с кем-то встречается?

— Да, есть у него подружка, — небрежно бросил менеджер и льстиво засмеялся. — Да так, легкая интрижка.

Спасибо, Пол, я и не ждала лучшего о себе мнения.

— Сердце кумира должно быть свободно. Вы же понимаете, что это поднимает продажи синглов и альбомов в тысячу раз — шанс, пусть и призрачный, быть рядом с ним у простой девчонки из столицы или провинции. Каждая, кто будет слушать его песни или смотреть клипы, будет мечтать об этом. А наличие девушки может отпугнуть.

— Да, я понимаю.

— И вы должны понимать, что девушку не просто нужно «спрятать» от посторонних глаз, — настаивал незнакомый мне голос. — Эту историю нужно свести на нет… И если Ларри не догадается об этом сам, нужно ему помочь.

— Я понял, понял, — быстро расшаркался Пол, и мне стало противно. Да, это бизнес, и по-другому здесь не бывает, но… Как же человеческие чувства и…

Чувства? Чувства, основанные на контракте, не могут быть прочными. Или могут? Ведь из любого правила есть исключения?

Почему всё так сложно?

Я не могла дождаться, когда же лифт остановится на нашем этаже. Не могу больше слушать, как они решают вопросы о наших судьбах прямо здесь, в коридоре отеля, словно обсуждают итоги футбольного матча.

Мои молитвы наконец-то были услышаны — голоса стихли, и я поняла, что лифт их увез. Но слишком поздно. Я услышала всё, что и так прекрасно уже понимала. Но теперь у меня отобрали последнюю надежду. И я не хочу услышать это от Ларри. Я должна уйти сама.

К сожалению, у меня было всего пять минут, чтобы привести себя в чувство и заставить вновь улыбаться: опаздывать на такие мероприятия — дурной тон. А ещё у меня не было жизненно важной возможности поплакать прямо сейчас — из-за дорогого и красивого мейка, из-за того же отсутствия времени, из гордости, в конце концов.

У дверей ресторана встречали одетые в смокинги молодые мужчины, открывавшие двери с легким поклоном головы и улыбками.

— Добро пожаловать!

Я улыбнулась в ответ.

Вот так, Энн, будь милой со всеми.

Плечи расправились сами собой.

Всего пара секунд, я и заметила нужный мне столик.

Когда я подошла, все уже собрались. Я расплылась в улыбке, кивнула всем в знак приветствия, хотя на самом деле видеть их не могла. Лицемеры. Улыбаются, а сами уже не дождутся, когда я исчезну из жизни Ларри.

Элен привела с собой Беллу. Вот по кому я действительно буду скучать, так это по малышке. Она, похоже, и правда меня полюбила. Попросила маму пересесть поближе и весь вечер смотрела в глаза снизу вверх и предлагала попробовать то одно, то другое. Так трогательно, что я опять чуть не расплакалась — в сотый раз за этот дурацкий день!

Ларри сидел с другой стороны от меня и бросал подбадривающие взгляды, мол, не тушуйся, всё будет в порядке. У тебя, Ларри, всё и правда будет в порядке. Жаль, я не могла ему это сказать.

Он и сам изрядно волновался — было видно. Для него это было мечтой, исполнение которой уже так близко…

Потом его попросили спеть, и он исполнил ту самую песню, которую якобы посвятил мне. Не знаю, кому она была написана на самом деле, но сегодня он точно пел её для меня, сжимая микрофон на стойке обеими руками и постоянно глядя мне прямо в глаза. Искал поддержки? Или, наоборот, дарил ее мне?

Не надо, Ларри, так только больнее. Сегодня не тот случай, когда нужно играть.

Но он не слышал моих мысленных посланий и продолжал улыбаться. А я пыталась запомнить этот момент навсегда.

И в то же время…

Я не знаю, как пережила эту пытку. Пыталась прочесть хоть что-то на лицах Пола и владельца звукозаписывающей компании — солидного дядечки лет пятидесяти, с пролысиной на голове и в очочках, но тщетно. Они вели себя выше всяких похвал. Играли не хуже нас с Ларри.

Одно притворство.

Никогда мне так не хотелось сбежать, как сегодня. Фальшивые улыбки, радость напоказ, громкие слова, а что на уме?

Лишь пыль в глаза — и как Ларри это выдерживает? Или не замечает? Вряд ли.

Раскрасневшийся Ларри под аплодисменты спустился со сцены и, пользуясь случаем, уселся рядом со мной, ожидая реакции «достопочтеннейшей публики». Конечно же, его нахваливали, но я успела заметить, как на секунду скривилось в недовольной мине лицо этого самого «дядечки с лысиной», когда Ларри положил руку мне на плечо.

— Я на минутку, — извиняющимся шепотом произнесла я, поднимаясь со своего места и направляясь к выходу.

Мне нужно было хотя бы пару минут одиночества, чтобы успокоиться.

У входа в ресторан на верхнем этаже отеля находилась открытая терраса с прекрасным видом на шумный город, и я решила, что это отличное место для того, чтобы побыть немного с самой собой, и чтобы Ларри и Пол не подали в розыск в случае чего.

А ведь посмотреть и в самом деле было на что! Заходящее солнце окрашивало огромные здания, суетные улицы, спешащие автомобили, отражалось в стеклах и витринах. Небо приобрело насыщенный розовато-оранжевый цвет. Красиво.

Самое время пускать титры.

Спустя пять минут Ларри бережно положил руку мне на плечо и негромко спросил:

— Всё хорошо?

— Да, — живо откликнулась я. — Пора возвращаться?

— Хотел пригласить тебя на танец, — смущенно признался он, закусывая губу, чтобы не рассмеяться.

Я выдавила улыбку. Не хочу испортить его праздник.

Мы вернулись в зал, сияющий искусственным блеском, и сразу направились на площадку для танцев, где кроме нас уже обосновались несколько пар.

— Ты такая красивая! Не могу оторвать от тебя глаз, — признался Ларри, сжимая мою руку.

— Спасибо, — только и смогла выдохнуть я.

Ещё слово — и я разревусь.

Ларри говорил мне что-то ещё, но я не слышала. Я так хотела запечатлеть в своей памяти этот прощальный вечер, но вместо этого едва находила в себе силы сдержать настоящие чувства. И рана в груди становилась всё шире.

Я позволила этому случится. Я влюбилась в Ларри. Парня из другой страны. Из мира шоу-бизнеса.

В парня, который никогда не будет моим.

Не помню, как провела эту ночь. Помню, что Ларри проводил меня в номер и, пожелав спокойной ночи, исчез. А я напилась снотворных таблеток, которые всегда возила с собой на случай сложных дней и перелетов, и легла спать — в противном случае мне бы грозила бессонная ночь или отвратительные кошмары.

Проснувшись утром с больной головой, будто с похмелья (хотя я позволила себе вечером только один бокал вина; значит, виной всему — слезы), я неспеша собралась, смыв остатки вчерашнего макияжа, почистила зубы и упаковала немногочисленные вещи в оранжевый чемодан.

Вот и всё.

Прощай, Америка. Вряд ли ещё увидимся.

Спустившись на первый этаж, присела в кожаное кресло и стала разглядывать людей в ожидании компании, с которой мы отправимся обратно в Лондон.

Пожилая дама в красном, явно дорогом костюме из бархата, с жемчужными бусами и собачкой под мышкой подошла к ресепшену и заговорила на бодром английском с улыбающейся девушкой в униформе. Следом вошел молодой человек в костюме, с огромными чемоданами. Красивый, высокий. Он мог бы быть не менее популярен, чем Ларри, но почему-то работает тут.

Чем дольше живу, тем меньше понимаю, как устроена эта жизнь, и почему кому-то достается почти всё, а кто-то всю жизнь довольствуется малым. По своему желанию или по прихоти судьбы?

Моё внимание отвлек поднявшийся вокруг ажиотаж. В холле появился Ларри в расстегнутой наполовину рубашке, темных брюках в обтяжку и солнцезащитных очках. Я упустила этот момент, но заметила, как к нему тут же бросились многочисленные фанатки.

Он дежурно улыбался в объектив, что-то писал в блокнотах, попутно отыскивая глазами меня. Или охрану?

Парень, освободившись от чемоданов пожилой леди, поспешил на помощь, вежливо, но бескомпромиссно разогнав одолевших Ларри фанаток. Благо, их было немного — семь или восемь.

Ларри кивнул мне и первым направился в машину. Я последовала за ним, стараясь не привлекать к себе внимания. Но не получилось.

— Вон, смотрите! Это Энн.

— Опять с ним таскается.

— Наркоманка!

— Убила бы…

Я выскочила из отеля как ошпаренная. Желание рыдать появилось во мне с новой силой.

Ларри пытался завязать в машине беседу, но я реагировала довольно вяло, и скоро он понял, что меня сейчас лучше оставить в покое.

Интересно, он уже знает?

Даже любопытно, как он преподнесет эту информацию. «Энн, знаешь, нам было хорошо и весело вместе, и в какой-то момент мне показалось, что это может стать чем-то большим, чем просто игра, но увы. Сейчас музыка — всё, что мне нужно, ведь именно к этому я стремился всю свою жизнь». Как-то так… Можешь не утруждать себя, Ларри, я и сама всё понимаю.

На этот раз билеты у нас почему-то оказались на места в разных частях самолета. Почему-то? Стечение обстоятельств? Я уже ничто не воспринимала как просто случайность. Я перестала быть на руку, и теперь меня будут стараться держать подальше от Ларри и поскорее «слить», как попавшую не в масть карту. Интересно, сколько это продлится? Когда мне скажут об этом в лицо?

Настроение было — хуже некуда. И я даже была малодушно рада тому, что мы оказались так далеко друг от друга. Для меня было бы пыткой видеть его и всё время думать, что это, возсожно, в последний раз. Пора привыкать. Сказка подходит к концу.

После получения багажа мы собрались у входа в аэропорт — Пол, Элен и Белла, Ларри и я.

— Нам с Ларри нужно в студию, — заявил Пол. — Энн, доберешься сама?

Я не успела и глазом моргнуть, как Ларри вставил:

— Давай подбросим её.

Пол сверкнул в мою сторону не слишком довольным взглядом, ожидая, видимо, что я тут же стушуюсь и запротестую, но я молчала.

Элен и Беллу увез личный водитель. А я бы лучше поехала с ними. Только из принципа согласилась сесть в автомобиль вместе с Полом — с недавних пор все эти игры стали мне отвратительны, и я с каким-то прямо мазахизмом ждала уже, наконец, развязки. По крайней мере, это будет определенностью.

В Лондоне были пробки. Пол постоянно косился на нас в зеркало заднего вида, пока водитель такси, грозно нахмурив брови, вел машину, безотрывно глядя на трассу.

Я нервничала. Молчание и напряженность делали своё дело. Наверное, Ларри тоже начал что-то чувствовать. Или догадываться. Или просто погрузился в мечты о предстоящей карьере. В общем, всем в конечном итоге нужно было одно — отвязаться от меня, и побыстрее.

Я отвернулась к окну. Небо заволокло тучами. На город вот-вот грозил обрушиться дождь.

В голову вдруг пришла шальная мысль — сбежать до ненастья, и я, прежде чем успела одуматься, решила её воплотить. Открыла дверь замершей в потоке таких же неподвижно стоящих автомобилей машины и вышла.

— Энн! — выкрикнул Ларри с непониманием, и его рука взметнулась, но схватить меня он не успел.

Я бросилась прочь через дорогу, надеясь, что Ларри не побежит за мной. А чемодан… чемодан доставят, не сомневаюсь. Это будет самой легкой задачей для Пола. Ему это только на руку. Я сама упростила проблему. Всем это только на руку.

Мобильный ожил. На экране высветилось имя Ларри. Я убрала телефон подальше в сумочку, чтобы не слышать мелодию в городском шуме и отправилась на место, ставшее здесь для меня любимым — на спуск. Конечно, Ларри мог бы легко меня отыскать, но я сомневалась, что Пол позволит ему уйти. Работа важнее. И это правильно. Кто я, по сути? Часть этой самой работы, которая в последнее время перестала быть важной и нужной? Обстоятельства изменились. Ты либо меняешься вместе с ними, либо останешься на обочине жизни. В планы Пола это не входит. Проще избавиться от помехи.

Подумав немного и побродив по городу часа два, так и не дождавшись дождя (ветер как-то незаметно разогнал тучи), я вернулась в свою квартиру и набрала эсэмэску Полу: «Я правильно поняла, в моих услугах больше не нуждаются?»

Ответ пришел сразу же: «Да. Остаток твоего заработка я положу на карточку вечером. Спасибо, что была с нами».

Мне хотелось разбить телефон о стену, но вместо этого я смотрела на сообщение, на то, как расплываются перед глазами буквы, на свои дрожащие пальцы, и только теперь дала себе волю и смогла полноценно выплакаться.

Всё в порядке. Так и должно было быть.

Но сердце колотилось, как сумасшедшее.

Завтра я уеду в Москву, и всё закончится. Никто и ничто не напомнит мне больше о Ларри. Никогда.

Я смогу.