Каникулы в Лондоне

Глава 38

Завершилась зима и первая неделя марта. Мини-тур Ларри тоже подошел к концу, и настало время для максимальной концентрации сил перед решающим выступлением. Это был особый концерт, самая крупная площадка в Лондоне, и определенный рубеж в карьере Ларри — он столько достиг за этот год!

Мы не виделись с ним почти целый месяц, и оттого, что я почти нигде не «светилась», мой доход в этом месяце составил лишь малую часть, прописанную в контракте как обязательную — её едва хватило на оплату моей квартиры. Хорошо, что жизнь в Москве научила меня быть запасливой, иначе бы я умерла от голода.

Однако больше всего я переживала не из-за финансовых трудностей, а внезапного затишья. Будет ли всё, как и прежде, когда концерт завершится? Или я больше не буду нужна? Откровенно говоря, я очень скучала по Ларри, и была благодарна ему за звонки и эсэмэски, которыми мы обменивались почти каждый день.

И, конечно же, был еще мой день рождения, о котором он не забыл. Пятое марта. Я всегда так ждала эту дату. Но в этот раз ничего особенного не намечалось. Я посетила занятия в фотошколе, погуляла по центру Лондона с наушниками в ушах и фотоаппаратом в руках — не знаю, сколько мне нужно времени, чтобы перестать любоваться и восхищаться здесь каждой мелочью. Не то чтобы я не была патриотом своей страны и видела красоту только «на стороне», нет. Просто это был абсолютно иной мир, его гармония и ритм совпали с моим мировоззрением и ощущением жизни. Даже пасмурная погода не портила настроения.

Попутно я принимала звонки от родителей, Люды, нескольких школьных знакомых, связь с которыми до сих пор не прервалась, сохраняясь на уровне «привет-как-дела-что-нового» при встрече и поздравлений с днем рождения и новым годом. Еще мне звонили Элен, Мэй и бывшая коллега, с которой мы неплохо общались, когда я работала экскурсоводом.

Но не Ларри. От него не было никаких вестей. И я, честно, готова была простить ему это, ведь он не обязан был помнить, тем более с его сумасшедшим графиком, но… но было досадно, не скрою. Потому что его поздравления я ждала, пожалуй, больше всего в этот день.

К вечеру на улице разбушевалась непогода, и я была рада, что ливень не застал меня где-нибудь в пути. Я успела перекусить в небольшом, но уютном кафе с потрясающим видом на оживленное Шафтсбери авеню, где мимо окон то и дело проезжали знаменитые красные туристические автобусы. А остаток этого дня проводила дома, уютно устроившись в кресле под тоненьким пледом, с книжкой в руках. Слушала дождь, медленно смаковала страницы романа в оригинале и наслаждалась жизнью. Бывают такие моменты, когда ты просто счастлив, и, кажется, ничто не сможет вывести тебя из состояния этой гармонии. Да, может быть, это был не тот день рождения, о котором стоит мечтать, но, в любом случае, я была им вполне довольна. Потому что я в Лондоне. И самые важные люди обо мне не забыли. Да.

Звонок в дверь выдернул меня из душевного равновесия и уютной гармонии. Кто это?

Сердце подскочило в груди и сжалось в приятном томлении неожиданного сюрприза. Я подошла к двери, ожидая чего угодно — от разносчика цветов (вдруг Ларри опять обо мне позаботился?), до… ну не знаю. Не может же он сам там стоять. Ведь он сейчас вроде во Франции.

Или может?

— Кто там? — спросила, стараясь перебороть волнение.

— Открой и узнаешь, — раздался знакомый голос.

Я не заставила упрашивать себя дважды. Открыла и ахнула:

— Ларри! С ума сошел?

Он стоял абсолютно мокрый, со слипшимися волосами, в промокшей насквозь одежде, но вместе с тем — совершенно счастливый.

— Я подумал, нам нужно обсудить кое-какие детали нашей игры, — заявил он, переступая порог квартиры.

Пока я готовила чай, пытаясь справиться с шоком, этот парень успел стянуть с себя всю верхнюю одежду и развесить ее на спинках стульев.

— Пусть посохнут немного.

Смотреть на него в таком виде было немного… эмм… непривычно. И это вызвало у него улыбку.

— Ты же не должен быть в Лондоне.

— Ну, у меня полтора дня выходных, я решил слетать в родной город.

— Пол знает? — поинтересовалась я.

— А должен? — оставался невозмутимым парень.

— Он ведь твой менеджер.

Сомневаюсь, что ему бы это понравилось. Мы давно уже делаем то, что нельзя делать тем, кто «играет». И в контракте это прописано пунктом: «Никаких личных отношений». А поцелуи без камер и встречи в свободное от работы время, это ведь уже «личное», правда?

Ларри хмыкнул, принимая от меня кружку горячего чая:

— Вот именно: менеджер, а не нянька. Имею я право делать хоть что-то, не ставя его в известность?

После этих слов он сделал жест рукой вроде «один момент» и на пару секунд исчез. А потом в кухню триумфально вплыл огромный букет и лишь за ним — Ларри. Откуда? Ведь он явился ко мне без цветов!

— Ларри… — у меня даже дар речи пропал.

Не забыл!

Ну конечно не забыл, раз оказался здесь в этот день, прилетел из другой страны!

А он с ослепительной улыбкой чеширского кота напевал «Happy Birthday to you», а затем, вслед за букетом, протянул мне подарочный сертификат одного известного в Лондоне центра, где были собраны бутики различных всемирно известных брендов, а также оказывались услуги спа, массажа, косметологии. Элен как-то упоминала об этом месте, но я, понятное дело, не проявила должного любопытства, так как мне посещение подобных мест точно не светит. Не в ближайшем будущем. Я так думала.

И вот — эти причудливые вензеля на открытке.

— Ларри, ты с ума сошел? Я не возьму!

— От подарка нельзя отказываться.

— Можно, потому что я не смогу подарить тебе нечто подобное, ты это знаешь.

— Я не прошу.

— Но мне неловко от этого. Пойми, пожалуйста, — пыталась достучаться до него я.

— Послушай, Энн, — он положил огромный букет вместе с сертификатом на стул и обхватил мое лицо руками. — Я сейчас хорошо зарабатываю, и могу позволить делать такие подарки людям, которые мне небезразличны. Не смотри на цену, просто расценивай это как знак внимания и пользуйся, ладно? Мне будет приятно, если ты позволишь себе эту маленькую женскую радость — шопинг или непонятные для меня процедуры…

Мы рассмеялись, и снова стало легко-легко.

— Ладно? — настаивал он, не сводя с меня глаз.

Я кивнула.

— Спасибо, — прошептала одними губами, внутренне улыбаясь от слов, которые стали мне лучшим подарком сегодня: «людям, которые мне небезразличны». Значит ли это, что я… имею право быть в этом числе? Небезразличных для Ларри людей?

Вот оно что — дороже любых, самых дорогих в материальном измерении подарков.

Ларри опустил руки и вновь улыбнулся, а я постаралась выбросить на время из головы эти мысли и акцентировать внимание на чем-нибудь еще. Например на том, какие у него красивые зеленые глаза, особенно когда он улыбается. Гораздо лучше, чем по телевизору или с обложки журнала. Потому что — живые.

Мы пили чай, постепенно разрушая эту напряженность, много смеялись. Ларри пытался пародировать Пола и некоторых известных личностей, заставляя меня угадывать.

А дождь за окном всё не прекращался, так что мы оба вполне резонно считали это отличной причиной остаться Ларри здесь еще ненадолго.

До десяти.

До одиннадцати.

До двенадцати.

Наконец, когда время перевалило за полночь, я нашла в себе силы сказать:

— Пора по домам, Ларри.

Он снова приблизился ко мне, заставляя утонуть в своих зеленых глазах, обрамленных густыми и темными ресницами, такими невероятно красивыми, что от них было сложно оторвать взгляд.

— Но это только на время.

— Нас всё равно разлучат, — боль всё равно прорвалась в моем голосе.

Нет, не могу, не хочу об этом думать! Ещё слишком рано. У нас еще есть время.

— Я этого не допущу, — еще горячими от поцелуя губами произнес он, прикасаясь своим лбом к моему и глядя в глаза.

— Кто нас будет спрашивать? — мучительно выдохнула я.

Он снова примкнул губами к моим, не давая словам безысходности больше и шанса сорваться и быть произнесенными вслух.

Никто из нас и подумать не мог, как далеко зайдет эта игра. Смешно сказать — всего год назад я мечтала совсем о другом своем будущем и не знала, кто такой Ларри. Ларри, без которого теперь не представляю своей жизни.

— Они ничего не знают о нас, — вымолвил Ларри, целуя меня в последний раз и с жалостью выпуская мою руку из своей.

Мы больше не проронили ни слова.

Я закрыла за ним дверь и только тогда почувствовала на самом деле, как сильно мне хочется плакать.

Почему, почему я просто не могу заставить его остаться, а не лететь обратно в Париж? Зачем нужны эти расстояния, перелеты, гастроли, условности: друг ты мне или любимый парень — если мне хочется крикнуть о том, что я чувствую, прижаться к груди и больше не отпускать?

Почему?

Теперь, когда Ларри ушел, ничто меня не сдерживало. И ливень за окном вместо уютной атмосферы для чтения превратился в хорошего друга для слез.