Каникулы в Лондоне

Глава 43

Вечером того же дня, выпустив эмоции и решив, что слез и скорби достаточно, я забронировала билеты на самолет и решила провести свой последний вечер в Лондоне тихо и по-домашнему. Выбралась в книжный на соседней улице, неспеша побродила среди стеллажей, выбрала подарок себе любимой, вернулась в квартиру. Если мне повезет, и книга окажется интересной, я смогу отвлечься и спокойно провести вечер.

Но, стоило приглушить свет и удобно устроиться в кресле, за окном вдруг послышался легкий шум.

Я напряглась. Что это, дождь? Не похоже.

Отодвинув занавеску, едва удержалась на ногах от неожиданности. За стеклом был Ларри с розой в зубах. Он махал головой, делая знаки, и я поняла, что это значит, с первой секунды.

Растворив настежь створку окна, я помогла ему взобраться, и плотно закрыла окно.

— Ты сумасшедший!

— Всего лишь второй этаж, — рассмеялся он, вытирая розу и протягивая мне. — Я старался быть романтичным.

Я не смогла сдержать улыбку.

— А если бы ты упал?

— Представляю себе эти заголовки: «Ларри Таннер упал со второго этажа, пытаясь взобраться к любимой». Отличный пиар!

— Вряд ли тогда тебе нужен будет пиар, — хмыкнула я.

— Я б не убился. У меня способности супермена.

Лишь мельком взглянув на него, я успела заметить: Ларри выглядит таким замотанным… Хотя мало кто замечает в нем эту усталость.

Я предложила чаю, и он согласился.

Говорили мы мало, да и то в основном я. Просто старалась не концентрироваться на собственных чувствах — они были слишком противоречивыми, — чтобы не вызвать подозрения. Поэтому и старалась стремилась казаться веселой и оживленной.

Ларри выглядел так, будто прямо сейчас рухнет лицом в коробку с капкейками. Но на публику марку держал — улыбался, шутил. Герой. Я бы уже сбежала к теплой подушке и воспользовалась возникшим свободным временем для восстановления сил, а он…

Поймав мой пристальный взгляд, Ларри снова разулыбался:

— Неделя выдалась сложной, — пожал плечами и сделал новый глоток.

— Может, чего покрепче?

— Ты рискуешь, — озорно приподнял он бровь. — Я быстро пьянею, придется мне оставаться ночевать у тебя.

— Тогда обойдемся чаем, — с видимой серьезностью ответила я, хотя в этот миг едва сдерживала в себе смех. — Ты же понимаешь, подушка и место на диване у меня для тебя всегда найдутся, а вот…

Блин… Это слишком деликатная тема, чтобы обсуждать ее с парнем. Что я устроена не так, как давно привыкли жить в этом мире. Что для меня важна планомерность, пусть это и старомодно, но всё шаг за шагом: спать с каждым встречным-поперечным — не мой конек, а если не муж — значит, встречный, даже если сейчас я считаю его любовью всей своей жизни.

— Я понял, — быстро отреагировал он. — Значит, чай.

— И капкейки, — я подвинула к нему коробку.

— И капкейки, — повторил он с улыбкой.

Другая бы, наверное, воспользовалась ситуацией хотя бы в последний день и бросилась во все тяжкие. Чтоб было что вспомнить. Но мне итак есть что вспомнить. А лишняя боль ни к чему.

Ларри немного взбодрился за чашечкой чая, который успел остыть за то время, что мы говорили. Наши руки лежали близко друг к другу, мы касались каждый своей кружки, но не касались друг друга. И это казалось мне какой-то… закономерностью. Вот мы вроде близко, а всё равно не вместе. Потому что люди из разных миров — не только из разных стран. И мне нужно смириться с этим.

Стоит благодарить судьбу и за то, что дала мне такой шанс — быть рядом, увидеть, узнать, почувствовать. Завтра всё кончится. Но, может быть, прав классик, приписывая своей героине строки:

«…Зачем Вы посетили нас?

В глуши забытого селенья

Я никогда не знала б вас,

Не знала б горького мученья.

Души неопытной волненья

Смирив со временем (как знать?),

По сердцу я нашла бы друга,

Была бы верная супруга

И добродетельная мать…»

Ну а что там дальше, уже, видимо, не про меня.

Ларри рассказывал про свой концерт и испытанные эмоции, про любовь фанатов, про завтрашнюю съемку, про новые гастроли (а ведь Пол, кажется, обещал ему отпуск?) — через три дня Ливерпуль, потом и другие города Англии. Его знали, звали и любили теперь по всей стране и не только.

Да, у него красные от усталости глаза. В последние перед концертом дни он спал совсем мало, можно сказать, не спал совсем. И этот перелет в Лос-Анджелес, потом обратно.

Но, оказывается, и усталые глаза могут светиться радостью. Я видела это и радовалась вместе с ним, потому что хорошо знала, как тяжело далась Ларри эта дорога к мечте. Каким трудным был этот последний рубеж. Какими усилиями осуществлялся этот «проект века».

И я решила оставить его в покое и ни беспокоить своими сомнениями. Решила, значит, уеду.

Сейчас, когда желанный рубеж уже прямо на горизонте, сойти с дистанции попросту невозможно. И я его понимаю. Я отлично понимаю, что такое мечта. И не хочу, чтобы он выбирал. Чтобы смотрел на меня с сочувствием и пытался убедить передумать или, наоборот, оправдывался.

— Ты из-за своего контракта переживаешь? — вдруг словно гром среди ясного неба раздался его голос, и его рука наконец-то накрыла мою. — Я договорюсь с Полом. Эта бумажка для меня давно уже ничего не значит, — парень заботливо притянул меня к себе, но я, наперекор собственному желанию, отстранилась.

Для тебя, Ларри, может быть, и не значит, но у менеджера свое видение твоего будущего, и у американского продюсера — тоже. Всё давно решено.

— Сомневаюсь, что Пол заинтересован в том, чтобы нам с тобой помогать. Ему важна твоя карьера. А наш контракт запрещает быть вместе. К тому же теперь у тебя есть продюсер, и его слово будет решающим. И оно вряд ли окажется в нашу пользу.

— Контракт — всего лишь бумажка! Да и с чего бы Мэтту быть против? Чушь это всё.

— Нет, Ларри. Это не «всего лишь бумажка». Ты думаешь, их власть распространяется только на твое творчество, но это не так. Ты даже не представляешь, как всё серьезно. Ты не можешь диктовать им условия. Думаешь, получаешь счастливый билет, а на самом деле продаешь самого себя в рабство.

Зачем? Я всё-таки сорвалась.

Он смотрел на меня полными недоумения глазами, а я старалась усмирить метающиеся мысли и снова вернуть спокойствие. Тщетно.

Сказать или нет? Но как? «Ларри, завтра я уезжаю»? Нет, лучше не стоит.

— Почему ты сегодня ушла? — резко сменил тему он.

Я отвела взгляд, поднялась и отступила к окну. Что ответить? Что в тот момент я потратила бы последние деньги на то, чтобы вызвать такси и скорее убраться домой?

Я устала от фальшивого рая.

— Никогда так больше не делай, — попросил он, и взгляд его, когда я обернулась, вмиг стал гораздо серьезней.

Боже, я ведь и правда его люблю. И он всерьез мной увлекся. Но это пройдет…

— Пора спать. У тебя завтра тоже ответственный день.

— Ничего. Я хочу побыть с тобой, — он поднялся, обвил руками мою талию и притянул к себе. Уткнулся губами в волосы.

Он думает, всё только начинается. А я знаю, что всё заканчивается. И это правильно. Я была средством для достижения цели. Цель достигнута, и потребность во мне отпала.

Не могу его выгнать…

Не могу!

Соберись!

— А я хочу спать, — слишком жестко. Мягче, Энн, мягче. — Только давай на этот раз ты выйдешь через дверь, — и, не давая себе и ему шанса передумать, открыла дверь.

Я не могла на него смотреть. Знала, что он сейчас хочет взглянуть мне в глаза и не отводит взгляд, но делала вид, что не замечаю этого и занята своими мыслями. Знала, какую боль ему причиняю. Но он не должен становиться заложником этих чувств. Девушек вокруг него много, он ещё будет влюблен, и женится однажды на какой-нибудь англичанке или американке — той, что будет его понимать и составит удачную партию. Надеюсь, его не сломают, и женится он по любви.

Но он очень талантлив. И он должен двигаться дальше.

Я стану помехой.

Я не хочу ею быть.

Не хочу, чтобы спустя полгода или год он возненавидел меня и наши воспоминания, стал обвинять в том, что я тяну его вниз и мучиться от собственного благородства, не в силах вырваться из трясины. Пока эта связь между нами не стала цепью, ее нужно рвать. Нам уже больно. Но он заполнит эту дыру работой, а я… Я чем-нибудь еще.

Несколько секунд Ларри топтался на месте, но так и не нашел слов.

В итоге ушел, даже не попрощавшись. Обиделся.

Слезы снова затмили глаза. Я облокотилась на дверь и беззвучно расплакалась.

Не так я хотела расстаться!

Но, может, всё к лучшему?