Каникулы в Лондоне

Глава 49

Если не считать изредка накатывающей тоски, да ночных посиделок у экрана ноутбука пару раз в неделю, когда я изучала новости из жизни Ларри и пыталась увидеть хоть призрачный намек о том, что он по мне скучает или, быть может, помнит, — всё было в порядке.

Акклиматизация прошла успешно. Я занималась творчеством, совмещая это с неотъемлемой в любой работе рутиной, получала за это деньги, отправлялась в командировки по городам России, в основном — на день города или другие внутренние праздники — вместе с корреспондентом для освещения материала. Параллельно я делала фотозадания для школы в Лондоне, до экзаменов в которой оставалось совсем чуть-чуть. Мне разрешили высылать свои работы по электронной почте, а на выпускной экзамен я обещала приехать. Мне как иностранной студентке пошли навстречу, но не знаю, насколько получится всё уладить. Мне бы хотелось получить международный сертификат. Но успею ли я собрать на поездку деньги? Три дня в Лондоне могут мне стоить почти две зарплаты в Москве!

Ещё я сняла собственную однушку в том же районе, рядом с подругой, и съехала, чтобы не стеснять их с Костей.

Потихоньку мир становился прежним. Обычным. Не плохим и не хорошим.

Я старалась не думать о будущем и не вспоминать о прошлом. Жить «здесь и сейчас» — это ведь, кажется, рецепт настоящего счастья?

Но на самом деле этот период моей жизни можно назвать попыткой удержаться за послевкусие. Я думала, что сплетни в прессе и искореженные факты о нас — самое ужасное, что может быть. Неправда. Самое ужасное наступило, когда всё смолкло. И больше никто и ничто не напоминало о Ларри. Как будто его в моей жизни и не было.

Убирая в своей новой комнате и расставляя вещи по полкам, я случайно задела цветную коробочку, в которой хранила свои украшения, и оттуда выпал маленький ключик. На секунду я замерла. Потом взяла его в руки — осторожно, как взрывчатое вещество, которое может рвануть в любой момент, и сжала в руках — так, что острая его часть впилась мне в ладонь.

Больно.

Пусть будет больно.

Я вдруг подумала, а что будет, если спустя двадцать лет, будучи уже взрослой женщиной, замужем и с детьми, я также случайно задену коробку, увижу ключ — и что тогда? Почувствую ли я разочарование от прожитых лет?

Меньше всего мне хотелось бы знать, что я прожила бездарную жизнь, совсем не так, как хотелось, и не иметь возможности всё вернуть.

Но как, как сложить паззлы так, чтобы всё получилось? Где он — правильный путь?

В пятницу (спустя двадцать четыре дня моей старо-новой жизни) Люда вместе со своим мужем попытались «незаметно» познакомить меня с «хорошим парнем», но я категорически воспротивилась, едва учуяв подвох.

— Ань, ну не дело зацикливаться на том, что было.

— Я и не зацикливаюсь. Просто не хочу сейчас отношений. Это должно произойти само собой.

Люда спорить не стала, только неодобрительно хмыкнула. Не поверила.

Я и сама сначала не верила, что у меня получится справиться с этим — сыграть роль любимой девушки, не являясь ей, а потом отпустить того, к кому привязалась, чтобы заново начать жить здесь, в Москве.

Но время лечит, заслоняя боль новыми событиями, именами и лицами.

И всё-таки я не могла удержаться. Как наркоман, который каждый день обещает, что этот раз точно последний, искала новую информацию о Ларри и слушала перед сном его песни.

Смотрела видео-интервью, где он сидел со скучающим лицом. Лишь когда он запел, его глаза приобрели какой-то оттенок эмоций. И этой эмоцией была грусть.

А может, мне лишь показалось.

Я читала сообщения фанатов на британском форуме, малодушно обманывая себя, что таким образом не позволяю себе забыть английский.

«..Вчера виделась с Ларри в аэропорту!!! — писала девочка двенадцати лет из Лондона. — Он рассказал, что через час вылетает в Лос-Анджелес. Сказал, что он очень счастлив, что наконец-то приехал домой на пару дней и увиделся со своей семьей. Мы сделали несколько фоток, но у меня и у моей сестры так тряслись руки, что они получились размазанными».

Не выдержав этой нагрузки, я сбежала на выходные в свой маленький родной город — к родителям, надеясь хоть там на эти два дня укрыться от бури внутри и снаружи. Не тут-то было. Прихваченный с собой журнал тоже содержал статью о Ларри. Маленькую такую статейку. Но, почитав её, я узнала, что, оказывается, с Ларри нас разлучила его разгульная жизнь. Что мы жили вместе, и меня раздражал тот факт, что его вечно нет. А последней каплей стала банальная эсэмэска в его телефоне с недвусмысленным текстом от другой девушки. Я собрала чемоданы и помахала ручкой.

Ну, это моя вольная интерпретация. В журнале всё изложено красивым литературным языком, складно — не придерешься.

Откуда они это взяли? Может быть, некоторые журналисты — это несостоявшиеся писатели?

Масла в огонь подлила мама. Спросила сперва про работу, потом про личную жизнь — как всегда, исподволь:

— Ну а хорошие ребята есть у вас на работе?

— Ма, мне щас не до хороших ребят. Хватит, наелась я вашей любви.

— Вот потому и «наелась»! Нужно искать нормальные отношения, а не того, кто будет петь тебе со сцены «Буду твоим ангелом», «Каждое утро с тобой — лучшее в моей жизни». А на деле это «утро» в другом городе, с другими людьми.

Закончилось дело ссорой. Я ушла спать, обидевшись, мама — с чувством, что дочь у нее выросла дурой. Утром опять помирились.

Сходили в парк и магазин, в который я часто заходила по дороге из школы. Это была другая жизнь. В ней не было Ларри. Не было даже английского. Всего того, к чему я привыкла теперь. О поездках по миру я и не мечтала. Но ту жизнь я тоже любила. Это была часть меня.

Никогда не думала, что буду скучать по этому городу. По его серым крышам, однотипным подъездам, безлюдным в вечернее время улицам. Сейчас я словно заново переживала внутри те давно канувшие в лету дни под названием «детство». Вспомнила школу — я не очень ее любила, но никогда не прогуливала. Помню, что английский терпеть не могла и знала наверняка: он никогда мне не потребуется. А в институте, на втором курсе, по-настоящему заинтересовалась одним американским актером — не очень известным в России, так что для просмотра фильмов с его участием требовались знания языка. Я пошла к репетитору. Через три месяца охладела к актеру, но с упоением продолжила заниматься, так что к окончанию вуза уже неплохо владела английским — неплохо для России, потому что в Лондоне мне всё же пришлось привыкать к иной манере языка, скорости речи и незнакомым фразочкам, которые не преподают в искусственной среде, но активно используют в общении в самой Великобритании.

А вот что я любила в школе — так это изобразительное искусство и литературу. Позже это переродилось в любовь к фотографии.

Со школой связаны и первые безответные чувства, радость от того, что отменили последний урок, переписка с друзьями в «аське», ужас от фразы «а теперь достаем двойные листочки», поездки с классом в Москву — тогда казалось, что в другой мир, — и лабораторные по химии — на одной из них мы с подругой треснули специальное стекло для опытов и малодушно умолчали об этом.

Много разного связано с этим периодом жизни. Иногда хочется вернуться туда — на пару дней, не больше: открыть дверь своим ключом, нырнуть под плед, вытянув ноги на своей небольшой кроватке у окна и смотреть, как порывистый ветер гоняет тучи, сыплет в окно бесцветной россыпью дождя — а на душе тепло. Столько интересного впереди, когда тебе четырнадцать! Столько сил и веры. Разве может быть что-то не так, как я хочу? Вот окончу школу, вырвусь из этого круга и тогда… Тогда-то жизнь и начнется! Тогда я всем покажу, чего стою на самом деле.

Кто из нас так не думал? Но жизнь у всех сложилось по-разному. Кто-то из моих одноклассников успел выйти замуж, женится, родить ребенка, кто-то даже развестись. У кого-то в гору идет карьера, а кто-то устроился продавцом в магазин и оставил мечты. Но я… я не прекращу бороться, я обещаю!

Перед тем, как отправиться на вокзал, чтобы ехать в Москву, я специально вышла из дома пораньше. Решила пройтись мимо подъезда, в котором мы жили, когда я училась в школе. Эту квартиру родители продали пару лет назад, поменяв нашу маленькую двушку на более просторную, трехкомнатную, ближе к центру.

А эта, возле вокзала, в старой пятиэтажке, стала для нас чужой. Как исписанная тетрадка, заброшенная на чердак.

Я остановилась под окнами всего на пару мгновений. Шторы другие. И ключ мой уже не подходит к двери. Всё изменилось. Теперь это уже не мой дом. Теперь это чья-то чужая, незнакомая крыша над головой. И чья-то чужая, незнакомая жизнь.