Каникулы в Лондоне

Глава 33

Последние часы перед отлетом всегда самые напряженные. Хочется ещё так много успеть, о стольком поговорить, столько сделать, увидеть. А время ускользает, стремительно тает — вот уже ничего и не осталось…

— А еще он, оказывается, страстный футбольный болельщик. Мы осенью ходили на игру — ну, то есть, Ларри в моем присутствии сообщил о своем намерении Полу, а тот сказал: «Возьми с собой Энн». Я думала, это будут ужасные часы моей жизни, но всё оказалось иначе. Вот тогда-то я и увидела в нем — впервые, наверно, — не звезду, в нормального парня. Как он кричал: «Он не попал в пустые ворота!», «Это против правил!», «Двигай ногами быстрей, неудачник!», «Я так и знал, что у него отберут мяч» — при этом вскакивал, размахивал руками. И это было так эмоционально и так по-настоящему. Я была поражена. И очень много смеялась.

Жалко, что раньше я не ценила проведенное вместе с ним время. Теперь всё иначе.

— Знаешь, кто ты? — помогая паковать мне второй чемодан, с улыбкой покачала головой Люда. — Влюбленная дурочка!

— Что? — опешила я. — Почему это?

— Потому что когда ты говоришь о нем, у тебя горят глаза и рот растягивается в улыбке. Я за эти два дня только и слышала от тебя: «Ларри, Ларри»…

— Ничего от тебя не скроешь, — миролюбиво проворчала я.

Садясь в самолет едва не плакала. Хорошо, что родители согласились остаться в квартире и не провожали меня — тогда слез было бы гораздо больше.

Но стоило приземлиться и добраться до квартиры в Лондоне — практически без сил — вся усталость мгновенно растворилась. Под дверью квартиры, прижавшись боком к стене и что-то разглядывая в телефоне, стоял Ларри. Я успела заметить его первым, и у меня было несколько секунд на то, чтобы перевести дыхание и не броситься ему на шею от радости.

— Привет, — произнесла я, не зная, как вообще нужно себя вести.

Сдержанно? Или всё-таки быть собой? Почему между нами всё слишком сложно?

— Привет, — улыбнулся он, поворачиваясь.

— Как подготовка к концерту?

— Хорошо. Вчера звонил Пол. Сказал, все билеты раскуплены, — пожал он плечами, словно чувствуя за собой вину.

В это трудно было поверить. Всего за неделю!

— Как прошла твоя поездка? — стараясь не выдать своего счастья, Ларри нахмурился и задал вопрос, о котором я тут же забыла.

— Подожди-подожди, что ты сказал?

— У нас завтра фотосессия, ты в курсе?

— Ты хоть понимаешь, какая огромная у тебя армия фанатов? Они смели билеты всего за неделю!

— Ну…да, — наконец-то отреагировал он.

— Это твоя заслуга, Ларри. Того мальчика, который начал с игры на гитаре в переходе и выступлений в задымленных клубах и вырос в глазах публики до такого масштаба!

— Пол сказал, что перед шоу устроим турне. Обычно оно формируется за много месяцев, но теперь ни у кого нет сомнений, что билеты раскупят. Несколько стран уже были в списке, но теперь он расширится.

Расширится… Никто из нас и подумать не мог, насколько.

— А Россия там будет?

— Не знаю. Этим заведует Пол.

— Ты сам-то рад?

Не удержавшись, я протянула руку и потрепала его по волосам. Он засмеялся.

— Рад. Просто еще не осмыслил. Это такая ответственность.

— Это успех, Ларри. И ты его заслужил, — мой голос едва не сорвался в самый последний момент.

Я была бесконечно рада за Ларри, правда. Но ещё я отлично понимала, чем грозит его успех мне. И дело было не только в деньгах. Я не боялась их потерять.

— Теперь ты ответь: как прошла твоя поездка?

— Хорошо, — снова улыбаясь, ответила я. Спохватившись, достала ключи и открыла дверь. — Мой таинственный поклонник снова порадовал меня своим вниманием.

— Да? — не подавая вида, что в курсе истории, нахмурился Ларри. — И что на этот раз?

— Шикарный букет. Он точно знает, как угодить девушке.

— Что ж… — начал он и замолчал. Наверняка ждал, что я догадаюсь, кто это и скажу вслух. Не тут-то было.

— Как думаешь, вкусный ужин в знак благодарности ему сгодится?

Тут уж мы оба расхохотались: он — с облегчением, я — от радости снова его увидеть.

Что такое картошка в этой стране знают весьма смутно, и едят её чаще всего в виде фри. Я же угостила Ларри пюре собственного приготовления, и его реакция и невнятное восторженное мычание были лучшей для меня похвалой.

Для меня же оказалось полной неожиданностью, когда он, заметив, что у одного из светильников над барной стойкой перегорела лампочка, спросил про запасную и с видом заправского мастера — как будто он каждый день только и делает, что закручивает лампочки — легко всё исправил.

— Вау! — не могла не поддеть его я. — Я и не думала, что поп-звезды могут делать что-то руками.

Ларри только ухмыльнулся, отряхивая руки и снова теребя свои волосы. Такой вот он немногословный лондонский парень.

— Постригись, — тыкая в него пальцем, в очередной раз насела я.

Он лишь мотнул головой и снова вперился в меня взглядом. Нет, Ларри, пожалуйста, давай обойдемся без поцелуев. Это становится слишком опасно.

Поэтому я решила немного порассуждать на отвлеченные темы и, усевшись на стул по-турецки, поведала ему о том, как лет так с пятнадцати наблюдала за одной звездой, которая постоянно светила мне ночью в окно. И мне казалось, что светит она для меня, и что это моя связь с любимым. Потом я переехала в Москву, но эта звезда и тут была со мной. И она точно была одной и той же — я могла её отличать!

Правда, поделившись своей историей, я тут же пожалела об этом. Перевела на Ларри растерянный взгляд и закусила губу, ожидая, что он сейчас рассмеется и назовет это глупостью. Но Ларри внимательно слушал.

— А здесь, а Лондоне?

— Здесь редко бывают звездные ночи, — пожала плечами я.

— Значит, связь прервалась?

Как бы мне хотелось ответить ему: «Нет, просто я нашла его, и потребность смотреть на звезду и мечтать отпала, фантазии воплотились в реальность». Но вряд ли это действительно так. Есть вещи, которые трудно произнести вслух даже с тем, кому доверяешь. Слишком уж они… личные. И Ларри вовсе не нужно знать, что его две тысячи тридцать восьмая стрела попала в цель — в мое сердце.

После ужина, часов в десять, перемыв всю посуду, мы собирались включить какой-нибудь фильм (Ларри забраковал всю мою скромную коллекцию и листал каналы в поисках чего-нибудь стоящего). Вот в этот момент мне и позвонил Пол.

Мы с Ларри переглянулись и негласно пришли к одному решению. Он выключил звук телевизора и замер, дабы не выдать своего присутствия.

— Да, Пол, добрый вечер, — ответила я, внутренне напрягаясь.

Он сообщил, что не может дозвониться до Ларри, но я ответила, что понятия не имею, где он и только вернулась из Москвы. Неужели нас подозревают?

— Завтра у вас с Ларри съемка. В девять утра. Адрес я сброшу через минуту. Пожалуйста, не опаздывай.

Я пробормотала что-то в ответ и нажала «отбой». Перехватила улыбающийся взгляд Ларри, устремленный на меня, и мысленно выдохнула. Я всё ещё здесь, вместе с Ларри. Всё хорошо.

Но этот страх — ожидание окончания сказки, теперь преследовало меня на каждом шагу, превращаясь в настоящую манию.

Ларри пробыл со мной ещё недолго. Так и не определившись с выбором фильма. Мы просто поболтали немного под бормотание телевизора, а затем я, заметив, что он уже едва держит глаза открытыми, сказала, что нужно прощаться.

Наверное, он бы хотел остаться. Но я была воспитана по-другому, а теперь менять в себе что-то было уже слишком поздно. Да и не хотелось, если честно. Стоит ли размениваться в ожидании настоящего счастья на сиюминутную эйфорию? Если Ларри — моя настоящая любовь, рано или поздно это станет понятно для нас обоих. И уж тогда видно будет, насколько у нас всё серьезно. Хотя вряд ли ему вообще нужны сейчас серьезные отношения. Он из тех, про кого говорят: «Женат на музыке».

На следующий день я проснулась с легким недомоганием — голова гудела, в горле першило. Неужели начинаю заболевать? Как же некстати!

Покопавшись в аптечке, обнаружила лишь пару таблеток от боли в горле. Ладно, сгодится.

С лондонскими аптеками вообще дело туго. Таблетки тут можно найти в супермаркете, но не серьезнее парацетамола. А в аптеках всё продают по рецептам. Приходится тратится на врача, либо лечиться народными средствами — чаем и медом.

Но на чай с медом времени не было. Собралась, укутавшись потеплее. Тридцать первое декабря, а у нас съемки. Ладно, лондонцы — здесь такому событию как Новый год уделяют не слишком большое внимание, даже выходной на работе не всем дают. А я впервые встречаю этот праздник вдали от близких. Даже когда жила в Москве, выбиралась к родителям и проводила волшебную ночь вместе с ними. А теперь придется ограничиться лишь звонком в полночь — и то если связь будет.

Место, где проходили съемки, оказалось абсолютно незнакомым, и, судя по карте Гугла, находилось за пределами города. Пришлось расщедриться на такси.

Подъехали мы к какому-то старому особняку. Снега почти не было, деревья были голыми, а вокруг здания постройки (на вид) девятнадцатого века не было ни одного деревца, так что зрелище было немного мистическим и не внушало доверия.

У дверей суетились люди, и я поспешила туда, успев отметить, что опоздала всего на пять минут — вполне невинная задержка, учитывая, что ни я, ни таксист-испанец не знали толком, как найти это место и пару раз попетляли вокруг, прежде чем наконец оказаться у цели.

Девушки-ассистентки корейского происхождения признали меня и тут же взяли в оборот: помогли переодеться в длинное красное с черным кружевом платье в стиле английской леди прошлых веков, аккуратно убрали под шляпку волосы, сделали неброский макияж и только после этого позволили посмотреть на себя в зеркало. Даже несмотря на ухудшающееся самочувствие я могла отметить, что выгляжу здорово. Вот уж не думала, что когда-нибудь буду носить это (пусть даже временно, для фотосессии), да ещё и неплохо смотреться.

Я уже давно перестала спрашивать, для какого журнала или сайта проводится фотосессия, научилась просто получать удовольствие от того мира, в который попала совсем нечаянно, по безрассудству. Но ни разу не пожалела. Я жила насыщенной жизнью. Хотя и это теперь отошло на второй план.

Кстати, куда подевался Ларри? Почему ни его, ни Пола до сих пор не было видно?

На мой вопрос кореянки с доброжелательными улыбками сообщили, что для мужчин в доме есть другое крыло, а съемки будут проводиться на улице, у главного входа в здание. И что нас позовут, когда нужно будет выйти — ждут подходящую погоду.

Так мы до лета здесь просидим, что ли?

Я успела несколько раз пролистать ленту своего Инстаграма, написать пару эсэмэсок Ларри (он не ответил), позвонить маме и Люде, умолчав о своем самочувствии.

И только через час двадцать нас наконец-то позвали на съемку.

В погоде особенных изменений я не заметила. Вокруг входа, правда, уже успели выставить свет, какие-то отражающие приборы, подключить камеры (что, даже съемка будет?).

Ларри по-прежнему не наблюдалось. Пол проскочил, лишь мельком кивнув мне.

Оказалось, суета была вызвана тем, что съемки проводил известный и очень популярный в Лондоне журнал. Об этом я случайно узнала из разговора всё тех же кореянок, который стояли неподалеку от меня и улыбались, восхищаясь своей работой — а ведь и впрямь было, чем гордиться. Если бы не мой унылый вид и дурацкое самочувствие, я бы тоже испытывала кайф от происходящего. Но, к сожалению, весь окружающий мир я ощущала словно сквозь пелену. Знала только, что подводить Пола и Ларри нельзя — надо держать лицо, спину и улыбаться.

И где, в конце концов, Ларри?

Появился он через пару минут, весьма феерично. Не вышел, не выехал, а… да, именно появился! Верхом на коне, с безупречной улыбкой, в костюме, достойном самого принца Уильяма: в длинном, как пальто, приталенном пиджаке темно-малинового цвета, с белым воротником, со специально отчеканенными металлическими пуговицами, в темных кожаных лосинах, шейным платком, в перчатках, высоких сапогах с отворотами и в черном головном уборе наподобие фуражки.

Только конь под ним был не белый, а гнедой — коричневого оттенка, с белой вертикальной полосой на морде.

— Ого, — только и смогла вымолвить я.

Надеюсь, Пол не запланировал таким образом нашу помолвку? Потом ведь не выпутаемся, это слишком серьезно.

Однако я тут же отмела эту мысль: у Ларри уже и так всё хорошо, лишний шум сейчас только спугнёт.

— Это была не моя идея, — останавливаясь рядом со мной и ловко спрыгивая с лошади, заявил Ларри, не переставая улыбаться.

Он взял меня за руку и невесомо коснулся губами щеки.

— Есть хоть что-то, что ты не умеешь делать? — притворно нахмурилась я.

— М-м-м…

— Я так и думала. Убедилась в этом после того, как ты вкрутил мне в квартире лампочку.

— Об этом лучше не распространяться, — наклоняясь ко мне, шепотом произнес он и рассмеялся.

Мне даже стало легче после того, как я увидела Ларри.

— Где ты был? Я писала тебе, — словно между дел бросила я, пока подоспевшие ассистенты под руководством фотографа поправляли одежду и говорили, как лучше стать. Ларри опять пришлось взобраться на лошадь.

— Дома забыл свой мобильный. Оно и к лучшему — не чувствую себя таким привязанным.

А после — началось. Ларри на лошади, я рядом. Мы оба держим коня под уздцы с разных сторон. Кормим его и смеемся. Гуляем, держась за руки, конь неподалеку.

— А можно я сяду? — не вытерпела наконец.

Ларри помог мне взобраться (о, пусть, пожалуйста, это вырежут!). Истоило мне только почувствовать этот кайф и выкрикнуть громко: «Ю-ху!», Ларри тотчас обломал мое удовольствие:

— Ну всё. Посидела? Слезай.

Но фотограф активно замахал руками, мол, нет-нет-нет, и скомандовал Ларри взбираться тоже.

Ларри заботливо придерживал меня за талию, мы то смотрели в одну сторону, то друг на друга, то я клала голову ему на плечо.

Потом мы снова спустились на землю.

Прошло уже, кажется, часа три. И у меня, кажется, начала подниматься температура. По крайней мере, самочувствие снова ухудшилось.

Я периодически ловила на себе подозрительные взгляды Ларри, но тут же выдавливала улыбку. Моим девизом сегодня стало: «Никто не должен заметить». Но в один момент, прямо во время съемки, Ларри, стоящий близко ко мне, наклонился и произнес, словно и не ко мне обращаясь:

— Совсем плохо?

— Что? — опешила я. А потом решила, что отрицать будет глупо. — Так заметно?

— Езжай домой, я договорюсь.

— Нет, — мой ответ позвучал слишком резко и громко, и я поспешила улыбнуться, чтобы не выдать себя. — Мы доведем это до конца.

Больше мы не общались. Даже во время десятиминутного перерыва, когда нам дали время немного поесть и согреться. Ларри снова увели в мужское крыло, меня — в женское. Оставалось лишь попозировать сорок минут на порожках и сказать пару слов о съемках на камеру. Всё.

После этого мне помогли вернуться в привычный образ и отправили домой. Ларри к тому моменту уже уехал — опаздывал на репетицию шоу.

Наконец оказавшись дома и измерив температуру, я пришла в ужас — 38,3. И чем лечиться, если в аптечке есть только средства первой необходимости? Пришлось обратиться к Полу, связаться с его помощью с врачом, который осматривал меня в доме Ларри, получить рецепт и заказать доставку лекарств через Интернет, выложив за это немаленькую для меня сумму денег. Но чего не сделаешь ради того, чтобы через пару дней снова быть на ногах?

Вот и встретила Новый год, называется.

Остаток дня я провела в полубреду, лежа на кровати, просыпаясь по будильнику для того, чтобы выпить лекарства и даже не чувствуя голода.

Вечером раздался звонок в дверь, и первой моей мыслью было — не открывать, кто бы там ни был. Но потом я подумала, что это может быть Ларри… И не прогадала.

Увидев мой вялый вид (я даже не приложила усилий, чтобы привести себя в порядок), парень присвистнул и тут же по-хозяйски ввалился в квартиру.

— Так я и думал. Ложись, я сейчас нарежу фруктов, налью шампанское, и будем лечиться.

— Я не хочу шампанское. Им не лечутся.

— Я тебе его подогрею. Нужно выпить за Новый год!

За то время, что Ларри занимался нехитрой сервировкой блюд, я успела немного привести в порядок комнату и себя заодно, включить телевизор и занять положение полулежа — это всё, на что я была способна. Температура благодаря таблеткам спала до 37,2, но сонливость и слабость никуда не делись.

Однако нужно отдать Ларри должное — он сделал всё, чтобы превратить мой самый ужасный Новый год в приятный и по-хорошему запоминающийся: много шутил, кормил фруктами, постоянно щупал мой лоб и обещал не беспокоить с работой до тех пор, пока я окончательно не поправлюсь. А я смотрела и думала, что, кажется, имею теперь представление, как выглядит мужчина мечты. Другой бы уже сбежал…

В половину первого ночи меня сморил сон, и я, не стесняясь, свернулась комочком рядом с сидящим на краешке дивана Ларри и быстро уснула. Да, этот Новый год я встретила не так, как обычно, и в не самом лучшем своем состоянии, но он не был плохим — об этом я теперь могла сказать со стопроцентной уверенностью. Он просто стал другим. По настоящему новым.

Проснувшись на рассвете, обнаружила, что нахожусь в комнате совсем одна. Перевернулась на спину, потерла глаза… Да так и застыла.

На потолке сияла люминесцентным светом небольшая звездочка, и я невольно расплылась в улыбке.

Повернувшись на бок, чтобы взять телефон и написать эсэмэску Ларри, обнаружила на столике рядом с моим мобильным клочок бумаги, исчерченной неровным почерком, так что пришлось приложить усилия, чтобы разобрать прописные английские буквы.

«Я хочу, чтобы твоя звезда была с тобой даже в Лондоне. Спасибо за наш Новый год! Доброе утро! Л. ».

И разве может быть утро каким-то другим, когда получаешь с утра такие подарки и чувствуешь эту заботу? Я упала обратно в подушку и долго-долго смотрела на эту звезду, как будто она могла подсказать мне ответ на самый волнующий меня вопрос: что между мной и Ларри на самом деле?