Каникулы в Лондоне

Глава 40

Всю неделю Ларри держали от меня на расстоянии. Или он сам держался, вняв наконец словам Пола. Мы лишь общались по эсэмэскам, и всё чаще в них мелькало слово «шоу» — все мысли Ларри были сейчас о нем.

«Я хочу, чтобы ты была рядом, за кулисами», — написал он за два дня до концерта, и сердце в груди сделало кувырок.

Мне хотелось ответить привычное: «Пол не одобрит», но место этого я решила: какая разница, если Ларри это действительно нужно? Поэтому без колебаний ответила: «Буду».

Действовать решили по старой и хорошо отработанной схеме: сначала я провожаю его за кулисами, потом иду на свое место в зале и любуюсь оттуда шоу. После вновь возвращаюсь за кулисы примерно за одну песню до конца, чтобы фанаты не сбили с ног.

Честно говоря, я даже представить не могла, насколько суматошным и нервным выдастся этот день! Я не была участником шоу — обычным зрителем, немного (ладно, не немного) приближенным к артисту, но мое волнение было столь велико, что в ночь перед шоу я почти не спала, ворочаясь и просыпаясь от бесконечных мыслей о Ларри.

Вот он — тот день, к которому все мы шли. Рубеж — ни больше, ни меньше. Может быть, со временем его важность сотрется и будет взято еще немало таких высот, но именно эта — первая, непросто доставшаяся, несмотря на тысячи сомнений и испытаний, уговоров о том, что этим пением ничего не добьешься в жизни, — именно эта навечно останется в сердце. Он выбрал свою дорогу, и не прогадал. Сегодня он здесь — и его ждет, ликуя, полный зал горящих сердец и глаз — лучшее доказательство правильности сделанного выбора.

За час до шоу, не в силах больше оставаться на расстоянии, я вошла в здание со стороны служебного входа по специальному бейджу, и, сопровождаемая ассистентом, оказалась в гримерке Ларри. Вокруг было многолюдно — суетились рабочие, музыканты, проскочил мимо Пол, не заметив меня или сделав вид, что не замечает. А в гримерке был один только Ларри и стояла почти абсолютная тишина.

Я постучала, прежде чем войти, и, заметив, что он один, после приветствия поспешно выпалила:

— Может, мне уйти? Если тебе нужно настроиться…

— Проходи, — улыбнулся он, закидывая ноги на диван. — Иногда я люблю быть один перед концертом, но в самые последние минуты это невыносимо.

Я села на крутящийся стул напротив. Ларри протянул ко мне руки, и мы так и просидели минут пять, наверно, пока не ворвался Пол.

Лицо его при виде меня или застигнутой сцены сплетенных рук исказилось, но он быстро овладел собой.

— Ларри, ты готов? Пора на грим. Я зову стилистов?

Ларри неохотно кивнул.

— Не переживай, — шепнула я. — Представь только, как колотятся сердца тех, кто ждет тебя там.

Чтобы не мешать процессу подготовки артиста к выходу, я вышла и прогулялась по коридорам, с интересом осматривая закулисье — я не впервые хожу по служебным кулуарам и наблюдаю, как рабочие проверяют готовность аппаратуры и света, но в таком огромном и шикарном помещении мне бывать еще не доводилось. Может быть, больше и не придется.

Ну вот, опять я за старое.

Я волновалась не меньше Ларри. За его голос и то, как пройдет это шоу. Мне хотелось скорее сбежать в зал, куда уже начали пускать публику, и смотреть за всем со стороны. Но я не могла это сделать. Я должна была поддержать его.

Последние десять минут я ожидала у самых кулис, слушая крики публики и ожидая здесь Ларри. Он появился с телефоном в руках, болтая с кем-то, но взгляд его был сосредоточен, и весь он казался натянутой струной.

— Хорошо, там у вас есть еще место? Энн скоро придет. Угу, я тоже тебя люблю. Целую, мам.

Ларри опустил руку и протянул мне мобильный.

— Возьми себе, пожалуйста.

— Очень переживаешь? — спросила я, закусывая губу и чувствуя этот трепет внутри, замораживающий все органы и заставляя дышать прерывисто. Потом, когда он выйдет на сцену и споет пару песен, это пройдет. Но не сейчас. Сейчас нужно просто смириться, вздохнуть, собраться с силами.

— Да, — не стал лукавить он, снова взъерошивая идеально уложенные волосы. Однако лака на них было столько, что ни один волосок не встал дыбом, как это бывает.

Выглядел Ларри, как и обычно, стильно — в темных брюках, светлой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей и подвернутыми у локтей рукавами. Но взгляд метался, выдавая все его чувства.

— Эй, ты чего? — я взмахнула рукой, привлекая его внимания и заставляя взглянуть мне в глаза. — Давай, раскачай эту толпу, как ты можешь. Тебе нечего бояться, потому что ты отлично подготовился, ты талантливый, у тебя потрясающие песни, которые идут из самого сердца, и сейчас ты выйдешь к людям, которые тебя любят!

— Я знаю, — с шумом выдохнул Ларри. — Спасибо.

Нас прервали. Пол подскочил неожиданно, и я инстинктивно сделала шаг назад. Он обхватил Ларри за плечи и немного встряхнул.

— Готов? Давай, парень, это твой вечер! Слышишь, они уже ждут? Возьмем этот рубеж, а потом нас ждет потрясающий отпуск! Целый месяц, я тебе обещаю! Ты молодец! Вперед!

На огромных экранах в зале запустили обратный отсчет, и толпа взорвалась радостными возгласами, с замиранием сердца отсчитывая:

— Семь, шесть, пять…

Ларри сжал в руках микрофон, повернувшись к сцене. Сбоку нам хорошо было видно один из экранов и часть музыкантов.

— Четыре, три…

Ларри трижды перекрестился, сделал глубокий вдох. Я смотрела только на него и мысленно твердила: «У тебя всё получится! Я это знаю!».

— Два, один, ноль!!! — увеличивая свою громкость на каждом слове, ликовали собравшиеся.

И вот после этого «ноль» толпа взорвалась аплодисментами, а затем в едином порыве затаила дыхание. Вот он — волшебный момент. Все здесь присутствующие так долго ждали его. И если бы не волнение, этот момент можно было назвать безгранично счастливым.

Еще секунда, и над огромным пространством Альберт Холла раздался голос Ларри:

— Добрый вечер! Вы готовы? Я вас не слышу! — а еще через мгновение появился и сам Ларри, вызывая новый оглушительный шум и восторг.

Я поспешила к лестнице, намереваясь поскорее добраться до ложи, где мне предстояло наслаждаться вечером. В полутьме разглядела там несколько человек. Довольно молодая женщина со средней длины темными волосами приветливо улыбнулась мне. О, Боже, это что, мама Ларри? Что она обо мне, интересно, знает? Говорил ли ей что-то Ларри помимо того, что есть в прессе? А если нет? Тогда всё ещё хуже, потому что она будет думать, что у нас всё по-настоящему.

А у нас разве нет?

Перестань. Нашла время!

Рядом с ней находился мужчина с седоватыми волосами, явно за пятьдесят, в строгом костюме, но на вид довольно интеллигентный.

В ложе неподалеку я разглядела Элен и Беллу. Взгляд малышки был прикован к сцене. Она придвинулась к самому краю балконного парапета, подперла подбородок руками и неотрывно смотрела на Ларри.

Элен махнула рукой и улыбнулась. Я улыбнулась в ответ, чувствуя, что волнение всё ещё не утихло. Интересно, где Пол? Будет ли он смотреть всё шоу из-за кулис или присоединится к жене и дочке чуть позже?

Я, стараясь не привлекать к себе слишком много внимания, присела на свободный стул и перевела взгляд на сцену, не собираясь сводить его ближайшие два часа — именно столько будет длиться грандиозное шоу певца Ларри Таннера! И, знаете, я очень горжусь, что знакома с ним лично. Не потому что он приятной внешности и с чувством юмора, хоть и раскрывается людям не сразу, а потому, что он очень талантлив и трудолюбив! Именно глядя на таких людей веришь, что мечты и правда сбываются. Не так, как в поговорке: «стоит лишь захотеть» или, в другой версии — «расхотеть», а когда прилагаешь к её достижению труд и терпение. Именно тогда всё случается. И другого пути к мечте нет.

С этой песни Ларри и начал — «Я верю»:

Нельзя удержать того, кто верит в мечту.

Тебе не нужно сдерживать себя

И скрывать это внутри.

Расправь свои крылья,

Позволь мечте нести тебя,

И ты увидишь, как твое сердце, пылая,

Зажигает тысячу других сердец.

Я верю, что нет невозможного.

Я верю, что мечты открывают нам мир.

Я верю, что у тебя получится тоже.

Ларри кайфовал. Я видела искренний восторг в его глазах. Как раскрепощается его поведение, походка, как ему придает сил гитара в руках, и эта живая реакция зала. Я была рада, что ему хорошо сейчас.

А как хорошо было мне!

Недаром один мудрец сказал: «Любовь — это такое состояние, когда счастье другого человека становится необходимым условием твоего счастья». В этот момент оно было общее — не только мое и Ларри, а всего зала. Его музыка несла людям свет, заставляла улыбаться и плакать. Под «Утро с тобой» пел весь зал, а на лиричной «Крылья любви» повсюду зажглись огоньки, и мир напоминал мини-космос — так невероятно красиво было вокруг в этот миг!

У Ларри действительно получилось невероятное шоу. Он то оказывался над сценой, сидя с гитарой на огромной декорации в виде окна, то усаживался прямо на краю, у динамиков, — такой простой и вроде бы близкий парень, который поет о несчастной первой любви. То вновь поднимался в воздух метров на десять вместе с небольшим прямоугольником сцены. Еще он трижды сменил одежду, каждый раз придерживаясь своего стиля — рубашки и брюки, часы на запястье — всё очень со вкусом, принц из девичьих грез.

А во время одной из пауз между песнями вдруг сделался задумчивым и, к моему удивлению, рассказал историю Роззи прямо со сцены. О том, что есть такой Центр помощи, где дети нуждаются в любви и поддержке, и что если в тебе, каждый присутствующий здесь зритель, есть свет и несколько фунтов в кармане, не пожалей их для тех, кто нуждается. Ведь все мы рождаемся в разных условиях, и весь путь нас сопровождают разные жизненные обстоятельства. Но есть люди, которые поддержат, есть добро, которое творится человеческими руками, и мы не должны забывать об этой нашей силе. Мы — то, что мы несем в этот мир.

Всё время, пока Ларри говорил это, позади на экранах транслировались фрагменты той передачи, что была снята в стенах Центра больше четырех месяцев назад, когда была жива Роззи. У меня сжалось сердце, но корить себя было поздно. И слез на щеках в темном зале было не видно.

Я очень гордилась Ларри, как, думаю, гордилась сейчас и его мама. Вот она — сила искусства, когда ты можешь нести в массы свет, или что-то еще — в зависимости от того, чего в человеке больше. И тебе верят. И за тобой пойдут. И, благодаря твоим словами, возможно, в мире станет хотя бы одним счастливым человеком больше.

Без перехода Ларри сыграл и спел грустную песню, одну из первых в своем репертуаре — «Время не ждет». Кажется, он написал её в шестнадцать лет, и лишь спустя годы её услышали — вот она, звучит с этой огромной сцены и вызывает слёзы.

Однако приятные сюрпризы в этот вечер ждали не только поклонников, но и Ларри. Фанаты постарались на славу и смогли удивить своего кумира. На одной из песен сидящие на балконе подняли над головой таблички, так что в итоге издалека можно было прочесть огромные буквы, складывающиеся в слова: «Мы любим Ларри».

От восторга Ларри даже прервался прямо посреди песни и воскликнул:

— Ребята, у меня просто нет слов! Спасибо вам! Я вас тоже люблю!

Не знаю, как время имеет свойство сжиматься и растягиваться в зависимости от того, какие события случаются в нашей жизни. Вот этот концерт, например, пролетел очень быстро, и я даже забыла о том, что собиралась вернуться за кулисы прежде, чем Ларри покинет сцену. Поэтому его прощальные слова слушала вместе со всеми, вскочив со своего места, не в силах больше сидеть неподвижно. Эмоции просто зашкаливали!

— Когда-нибудь всё подходит к концу…

Зал наполнился протестующими воскликами. Ларри рассмеялся, подхватывая гитару.

— Но когда затихнет музыка и погаснет свет, спроси себя, что ты чувствуешь. И если по телу бегут мурашки, если ты готов доказать этому миру, чего ты стоишь, и чувствуешь свет и силу внутри, то всё было не зря. Дерзай! Иди вперед, навстречу мечте! У тебя всё получится. Я верю в тебя!

Я бы в шестнадцать мечтала услышать такие слова от кумира со сцены, и знать (а почему нет?), что они посвящены именно мне. Я бы горы, наверно, свернула, и еще стремительнее рванула навстречу своей мечте.

И вот в этот самый миг, когда волшебство только-только закончилось, и ты еще чувствуешь его близость и хорошо его помнишь, хочется остановить время и отмотать назад пленку. Искусство творит волшебство. Музыка, если она талантливо написана и исполнена, способна взбудоражить сердца и изменить судьбы, я в это верю. Как верю и в то, что люди, побывавшие сегодня на концерте Ларри, смогут как можно дольше удержать в себе это счастье от волшебства, поверят в себя и, как призывал Ларри, будут творить добро.

Сделав глубокий вдох, я рванула в сторону кулис, пока фанаты всё ещё ждали повторного выхода Ларри. Насколько мне было известно, его не планировалось, но кто знает?

Ларри был там, за кулисами, обнимался с Полом, который кричал: «Мы сделали это!» и музыкантами. Я стояла в стороне и улыбалась, радуясь вместе с ними этому заслуженному по праву празднику.

Фанаты не стихали, скандируя его имя, и по задумчивому выражению Ларри и его застывшей на миг позе я догадалась о его намерениях всего за пару секунд.

Не предупреждая никого, он повернулся в сторону сцены и в два прыжка пересек расстояние, снова оказываясь перед фанатами и вызывая бурные аплодисменты.

— Я вас слышу, и мне очень приятно, правда. Я тоже люблю вас, очень сильно. Ну что, еще одну песню? Только придется под гитару, потому что музыканты уже отключили свои инструменты. Вам нужно быть очень тихими, ладно? — он приставил палец к губам — я видела это по транслирующим мониторам, и зал постепенно стал утихать, так что через десять секунд, если закрыть глаза, могло показаться, что здесь никого и нет.

И в этот момент раздались звуки гитары. И Ларри запел.

Если ты не знаешь, как сказать —

Просто взгляни в глаза, и я всё пойму.

Если боишься, что это закончится —

Дай мне свою ладонь, и мы сможем пройти это вместе.

Просто помни об этом,

Ведь так было суждено.

Где бы мы ни были, это всегда будет с нами.

Ночные прогулки по Лондону и твой мелодичный смех,

Рука в руке и запах твоего парфюма повсюду.

Что может быть важнее этих мелочей?

Ничто не может быть важнее этих мелочей…