Мистика

Глава 25

Заглянув в телефон, где отмечала свой график месячных, я минуты две высчитывала – сколько часов (ориентировочно) до того момента, когда я буду если не знать точно, то хотя бы подозревать и уже всерьез надеяться. К этому времени нужно запастись тестами – замирало, а потом радостно колотилось сердце. Хотелось верить.

Дальше был суетный день, жара, которая потихоньку сменилась вечерней прохладой. Я не стала помогать хозяйке с мытьем посуды, объяснив, чем буду заниматься, и получила добро на изыскания в интернете.

«14 декабря 1992 года на глазах у норвежских рыбаков, занимавшихся ловлей сельди в Атлантическом океане, из пучины всплыл огромный корабль, в котором моряки узнали знаменитый «Титаник». По палубе лайнера в панике метались пассажиры. Они звали на помощь, некоторые бросались с кормы в ледяную воду.

Несколько минут спустя корабль вновь скрылся под водой. Норвежцы отбили радиограмму в штаб ВМС США. Вскоре на место происшествия прибыл американский военный корабль. Перед этим из воды подняли тринадцать человек в спасательных жилетах с надписью «Титаник». У всех спасенных наблюдалась потеря памяти. У них имелись при себе документы, выданные не позднее 1912 года. Внешность этих людей соответствовала возрасту, указанному в них.

Власти Норвегии и США договорились держать эту историю в секрете. В газетах сообщили только, что спасены пассажиры с потерпевшего крушение судна, но не указали даже его названия. Что стало дальше со спасенными, неизвестно. Скорее всего, их поместили под наблюдение врачей, и они до сих пор находятся в каком-нибудь закрытом лечебном заведении».

- Вот так где-то… - пробормотала я, поднимая глаза на Марию Львовну.

- А что за газета, как название? – поинтересовалась она, а я в который раз поразилась светлому уму этой старой женщины.

- Тут не указано. Вы правы – скорее всего, это информационный вброс в погоне за сенсацией, - с сожалением оторвалась я взглядом от экрана, так и не отыскав нужные сведения.

- Раньше как было? Если напишут неправду, то за это и посадить могли. А сейчас делают, что хотят, по телевизору в глаза врут и не краснеют, - вздохнула баба Маня, - а что-нибудь еще есть? Похожее на правду?

- Да - уже больше семидесяти лет с периодичностью в шесть лет… - замолчала я, взглянув на нее с вопросом. Она понимающе кивнула:

- Нет. Мог через десять лет явиться, а мог – через три. Только липа совпадает, но каким тут боком? Наступали они в начале июля... Так что там дальше про сигналы?

- Корабли в той части океана получают сигналы бедствия SOS с позывным «Титаника» - MGY. Наверное, свой есть у каждого корабля. Расследованием будто бы занялось ЦРУ. Источник сигнала так и не выяснили. А потом вопрос вообще отпал – кто будет так дико шалить семьдесят лет?

- И правда, – пожала плечами моя хозяйка, - может, что еще?

- Да, этот случай мне сразу и вспомнился. Это известный факт, информацию не скрывали, как о тех тринадцати. Но тут опять стойкий запах сенсации…

Я потянулась и потерла усталые глаза. Оказалось, что не так и много я нарыла, да еще и не факт, что факт - печальный каламбур получился. Я устала сегодня. Хорошо хоть сорвался вчерашний приезд товарища Беркутова. Вначале он предупредил о нем, а потом загадочным голосом отменил. Теперь мы ждали его завтра. Мария Львовна повеселела при этом известии. Кажется, внук ей нравился.

Главной моей находкой была статья о Винни Коутс, которую сняли с айсберга 24 сентября 1990 года. Девушка в красивой, но старомодной одежде, замерзшая и испуганная, истерично твердила, что нужно спасать людей. В списках пассажиров «Титаника» она действительно значилась. Еще она говорила, что села на лайнер с Саунтгемптоне и даже предъявила билет, который сохранила. Ее обследовали и опросили врачи (их фамилии указаны) и решили, что она психически здорова и действительно может говорить правду.

Мы вместе смотрели ее фото – то, которое сделали тогда.

- Еще была десятимесячная девочка, привязанная к спасательному кругу с надписью «Титаник» и позже – мужчина в одежде начала прошлого века. Суда, которые рыбачат там, предупреждены о возможности подобных находок и в дальнейшем, - задумчиво закончила я излагать факты.

И будто очнулась, обведя взглядом комнатку в старом доме. И старую женщину тоже, которая сидела на кровати, опершись на подушку, и с интересом слушала меня… и все равно! Как случилось, что сейчас, когда, можно сказать – судьба на кону, я могу посоветоваться только с ней? Когда я успела загнать себя в этот глухой угол, в который была в свое время загнана она? Ведь так же? Кроме священника, в тайну появления Вани не был посвящен никто. У нее тоже не было того, с кем она могла поговорить о нем… или были? Та художница и кто еще?

- Баб Мань, а та реставраторша? Она еще приезжала?

- Реставраторша больше не приезжала. Приезжала журналистка, три года назад была тут последний раз. А перед этим еще раз десять…часто моталась, я тогда про липу еще не сообразила.

- И что ей нужно… было? – сглотнула я, поперхнулась и закашлялась.

А баба Маня, прищурив глаза, смотрела на меня с сожалением и откровенным осуждением.

- А ты все про то же - лишь бы у него с ними чего не было.

- Да я даже подумать не успела, - поразилась я ее выводам.

- А оно уже и выскочило… Как твой жил с тобой, когда ты такая ревнивая? – качала она головой.

- Раньше не было, - хмыкнула я, - это, наверное, нормальная здоровая ревность, Мария Львовна, а не больная, – улыбалась я уже во весь рот - правда ведь ревную. Даже дыхание затаила, в ожидании компромата на Ваню. Но вспоминать о нем и даже ревновать, будто имею на это право, было не просто приятно, а очень приятно и тепло. Тепло просто думать о нем, о нас с ним.

- Ладно, а как объясняют все это? - очевидно согласилась она с таким железным аргументом, - и куда всех тех людей дели?

- Спрятали? Есть теория «Заговора Зильберманов», где говорится, что изымается и утаивается судьбоносная для человечества информация с целью повелевать им и править, оставляя в неведении. Такой клуб мировых воротил. А объясняют? В Норвегии есть известный исследователь, который считает, что места, где в силу какой-то трагедии зашкаливал эмоциональный фон, могли преобразоваться в аномальное пятно, где время сбито и перестало иметь значение. «Титаник» это или наступление на сильно укрепленную линию обороны… Наступающие знали, что погибнут почти все, кто шли первыми… Люди могут попадать из таких мест во временные коридоры, которые выбрасывают их в прошлое или будущее. И это явление как-то объясняют даже физики - не хочу вдаваться…

Дело в том, что такой информации мало веры... Вы правы – слишком много любителей сенсаций, за ней гоняются, ее ищут. И эта журналистка... У меня не только ревность, Мария Львовна, а и вопрос – она ведь приезжала за сенсацией? Есть такое понятие, как профессиональная деформация, в том числе и у журналистов. Когда папарацци уже плевать на чужие судьбы и даже жизни. Ну, не сможет журналист пройти мимо такого – гость из прошлого. Даже я эти заголовки вижу, а уж она! Что же касается Вани… Ловушки времени, как их называют физики - и вдруг – цветущая липа...?

- Ловушками называют?

- Ну да – эти временные коридоры. В Италии растаял в воздухе человек и появился на том же месте через двадцать два года. По его ощущениям, прошло часа два, пока он шел по непонятному туннелю. Еще поезд ушел в 1912 году, а пришел в пункт назначения в 1954 – это в Мехико. Пассажиры не постарели – для них вообще прошли минуты. В мире каждый год исчезает до двух миллионов людей и почему-то считается, что минимум половина из них проваливается в такие дыры. Я думаю - отсюда и швейцарские часы в захоронении 10 века. Но назад возвращаются единицы, - вздохнула я, глядя на настенные часы.

- У нас что-то среднее, я думаю - между физикой и мистикой. Или просто направление физики, которое сможет объяснить такие явления, еще не открыто. Если бы не видела своими глазами, не трогала руками… короче – все, что я нарыла, это просто информация к размышлению. А мы уже будем спать. Я налазилась и напроверялась сегодня до хохота. Слишком момент ответственный – сборка каркаса. Спокойной ночи, - поднялась я уходить.

- Выключи свет, не хочу вставать, - донеслось с кровати.

Я улеглась на чистые простыни, которые вчера оставил Олег, и тоскливо задумалась - как же получилось, что я, фактически, оказалась один на один с этой тайной? Даже с Иркой поговорить об этом нельзя. Я позвонила ей сразу после отъезда Олега и Голубева и сейчас уже жалела об этом. Оказалось, что она почему-то решила, что у Голубева тоже есть ко мне мужской интерес и именно поэтому он поехал отдыхать сюда. Вот и решила поторопить события в пользу Олега.

- Ирусь, - опешила я от такого признания, фигея от ее веры в мою неотразимость, - ты понимаешь, что я не смогу больше доверять тебе тайны или делиться чем-то важным?

- Ты сейчас о том, что нашей дружбе конец?

- Не так буквально, Ир…

- Лянка… я просто не воспринимаю вас раздельно, - начала она спокойно, но потом постепенно завелась: - Для меня вы одно целое, самая чудесная пара, самые близкие мои друзья. Поэтому я буду биться за вас до последнего – иначе не могу. Вы мне больше, чем родня. Он дурак, идиот и скотина – все я ему сказала. Теперь говорю тебе - нужны тебе дети, нужно было их рожать любыми способами, искать эти способы и настаивать на них. А ты мнила себя жертвой, а он ее принял… вот и результат. Не до такой степени ты и хотела детей, чтобы теперь из-за этого бросать его.

- А я, по-твоему…? – наконец, открыла я рот, но она не дала мне говорить:

- А про соседку… мой брат лупит свою жену каждый раз, как выпьет. Соседи Веткины – ты помнишь… каждый раз, когда я вижу их, они общаются друг с другом матом. Люди десятилетиями живут вместе в атмосфере устойчивой ненависти. Ладно… бедность и безнадега делают эту атмосферу, но Пермяков – у него денег куры не клюют и что? На глазах жены и всего народа две любовницы – парадно-выходная и секретарша! А запойные, а лентяи? Нормальных – кот наплакал, ты понимаешь это? Днем с огнем! Я же искала. Сколько лет искала! И планку не задирала до небес – но нет уже в нашей грязи алмазов – давно выбрали. Ладно, я поняла, что Беркутов запал на тебя…

Я что-то мэкнула, не желая говорить об этом, а она рявкнула:

- Заткнись, пожалуйста, дай сказать! Вокруг тебя нарезают круги два приличных мужика – он и Олег. Голубев женат и поэтому ты…

- Голубев ни сном, ни духом, что я ему нравлюсь, Ир. Но я поняла, что очень нравлюсь тебе, - несмотря на напряженный разговор, я улыбалась.

- Да и хрен с ним! Чудо уже то, что Беркутов и Олег одновременно находятся в поле зрения, потому что они реликты, Ляна. Я – больше за тебя, чем за Олега, потому что он сделал эту гадость… Беркутов неплохой вариант, но Олег мне, как брат и я буду воевать за тебя вместе с ним. Потому что ты виновата так же, как и он – я про детей. Тебя так тряхонуло, потому что ты увидела – у любого крыша поедет. Но ты уже остыла, разгулялась там, людей между прочим покалечила… не полегчало еще? Не пора включать мозги? Он - без права на ошибку, а ты всегда права? Потому что ни хера не любила и хотя бы попытаться простить - западло? У меня вчера уши горели - ты меня матом крыла за то, что я дала ему адрес! Есть что-то такое – на расстоянии, потому что я таблетки глотала… ладно – совесть меня мучила. Но ты тоже порядочная…

- Притормози, Ирка, а то ж я отвечу, - урвалось мое терпение.

- А, может, ты и права – отпусти его. Мигом приберут к рукам, а ты готова его отдать? Я бы такого не упустила, только мы не воспринимаем уже… - захлебнулась она словами и тяжело потянула в себя воздух, пытаясь вдохнуть его. Получилось - ыгы-ы…

- Ирка! Ира! Что такое, ты слышишь? – запаниковала я. У нее и раньше – сразу после Миши, были странные приступы удушья. Врачи сказали – на нервной почве, без видимой патологии. И сейчас вот…

- Ирка?!! – орала я в трубку - Анжела дома?

- Да, - прохрипела она в трубку, - все… на сегодня.

- Вызови скорую или пшикни той штукой! - переживала я.

- Пшикнула, - сиплым голосом ответила Ирка, передохнула и тихо закончила: - В общем, пока ты не определишься с мужиком, я на стороне Олега. А потом снова твоя с потрохами.

- Да Бог с тобой, будь где хочешь, только не психуй… идиотка, - всхлипнула я, - перепугала до смерти.

- Ну, было уже… ты знаешь.

- Ага…

Так и поговорили… Вывод – Ирка слилась. Имела право – Олег сделал для нее не меньше, чем я, а то и больше. Я поддерживала в основном морально.

Я долго думала над ее словами, даже попыталась представить Олега с другой женщиной… не так, как увидела тогда – тут не нужно было напрягать воображение. Я представляла ее на нашей кухне - как он ест ее блины, а не мои. Что это не я, а она отвечает за погоду в доме. Может, у нее получится лучше, чем у меня, и он не будет ей изменять. Они будут гулять в парке осенью под одним зонтом, возвращаться домой и варить вместе глинтвейн… Потом лягут в постель и совсем уже не спеша…

Н-ну… туда к нему я точно не хочу, а может – только пока? Пока все живое в памяти - будто перед глазами стоит? Не так уж плохо я жила эти годы, а можно сказать - хорошо. Но могла еще лучше, если бы там не было людей, которые употребляют слово «нищеброд». Не было еды на зубочистках, поцелуев щеками, притворных улыбок, от которых эти щеки потом болят. Не так уж и сложно было все это терпеть, по большому счету, особенно если сравнить с тем, что перечислила Ирка – пьют, бьют…

Просто она не знает, что сейчас я мечтаю о другом, а значит – и о другой жизни. А какой она могла бы быть с ним и где?

Сейчас все эти мысли – ни о чем. Не хочется думать о неминуемых, а то и непреодолимых сложностях, хотя не знаю - что отдала бы за то, чтобы они возникли прямо сейчас? Но-о… все станет ясно через пять-шесть дней. И если все-таки мы с Ваней справились, то зачем мне выбирать – Олег или Владимир? Буду осторожно вынашивать ребенка, и пробовать спасти Ваню. И вот тут позиция загнанной в угол мне не подходит категорически. Нужна будет помощь, кто-то еще должен посмотреть на ситуацию со стороны и абсолютно трезвым взглядом. И это будет Коля. Брат и еще, возможно, бабушка.

Бате рассказывать ничего нельзя… в силу его характера, а мама утаить что бы то ни было от него просто не в состоянии. Это тот самый единый организм, которым Ирка видела нас с Олегом. А Коля меня поймет и поможет. Обязательно. Если это имеет какой-то смысл и есть хотя бы малейшая надежда. Ну, а если нет – мозги вправит. Закончу здесь и нужно съездить домой, а заодно – в станицу Боковскую, там могут помнить Ваню, должны что-то знать о нем.