Она - моё табу

Глава 15

Я не могу пережить этого снова

— Отпусти меня! Пусти, психопат! Убери руки! — ору, отворачивая голову вбок и избегая его требовательных губ и яростного грубого поцелуя.

Психопат не останавливается. Скатывает губы на шею. Кусает за горло. Упираюсь ладонями в крепкую грудь, стараясь оттолкнуть мужчину, но даже на миллиметр не получается его сдвинуть. Столько силы таит в себе это железобетонное тело, что мои бесполезные попытки спастись с треском проваливаются. Ощущаю, как острые зубы впиваются в кожу. Сгибаю пальцы и вгоняю ногти в грудину, но слой плотной военной формы смягчает мою атаку, и она остаётся даже незамеченной.

— Остановись, Андрей! Что ты делаешь?! Остановись! — воплю в отчаянии.

Он отрывается от моего горла и с силой вжимается лоб в лоб. Затылком упираюсь в стену. От напора, с которым давит ненормальный, череп хрустит. Голова раскалывается на части. Меня трясёт так сильно, что зубы выбивают неровную дробь. Большие ладони сдавливают бока до синяков. Пальцы впиваются в плоть.

— Что я делаю, Фурия? — шипит он озверело. — Разве ты не этого добивалась? Все твои игры и провокации были не ради того, чтобы лишить меня человечности и спровоцировать на то, чтобы я взял тебя силой? Даже сегодня… Как ты виляла задницей, как выставляла себя на обозрение перед всеми, как манила блядская татуировка на спине. — переведя руку на копчик, с нажимом ведёт по выбитым символам. Кажется, что полотенце вспыхивает и испепеляется — такой жар его руки и тело выдают. — Разве ты не этого хотела?

Вторая кисть спадает к нижнему краю полотенца. Ползёт вверх по внутренней части бедра. Сжимаю ноги, силясь заблокировать его движения, но это тоже не действует. Псих проталкивает колено мне между ног и рывком разводит их в стороны, продолжая подниматься вверх. Я задыхаюсь от ужаса и безумия, наполнившего его чёрные глаза. Шершавые пальцы без нежности и ласки разводят половые губы и с жёстким нажимом скользят между ними.

— Ты пьян, Андрей. Остановись. — шепчу испуганно, пытаясь сомкнуть бёдра. Хватаю его руку своими двумя, но паника лишает физических сил. — Не надо. Ты сошёл с ума.

Мужчина прикусывает мою верхнюю губу и хрипит:

— Ты это сделала со мной. Лишила сна и разума. Ты этого хотела. Ты этого добивалась. Теперь ты получишь то, что заслужила, чёртова стерва.

В его обсидиановых провалах нет и проблеска жалости или сознания. Он либо в драбадан пьян, либо совсем обезумел.

Требовательный язык лижет мои губы. Толкается в рот, напарываясь на стену плотно сжатых зубов. Психопат свободной рукой давит на нижнюю челюсть. От боли вскрикиваю и разжимаю челюсти, чем он сразу пользуется. Пальцы продолжают терзать мою потаённую плоть. Вгоняю ногти ему в шею. Он рывком засаживает в меня два пальца. От боли и неожиданности перед глазами всё плывёт в пелене слёз. Низ живота режет, а влагалище горит, будто в него только что вонзили раскалённый на открытом огне обоюдоострый нож. Меня трясёт. Сопротивляться больше не могу. Ужас сковывает не только движения, но и органы, голос. Слёзы безудержно покидают глаза и катятся по щекам, капают с подбородка, разбиваются о жестокие губы. Страх повторения кошмара накрывает с головой и топит. Ненормальный загоняет пальцы глубже. Крик продирает глотку до крови.

— Остановись… Прошу… — выталкиваю, роняя руки вниз.

— Умоляй. — рычит Дикий, поднимая голову.

С трудом могу ему в глаза смотреть, но делаю это и шуршу со всхлипами:

— Умоляю, Андрей. Не надо…

— Ты боишься? — рявкает, вынимая пальцы и вбивая обратно.

— Остановись… — толкаю уже без звука.

Сознание плывёт. Туман застилает разум, клубится в глазах.

— Ты именно этого и добивалась. Разве нет?! — не успокаивается он. Выдёргивает пальцы из моего тела и отступает на шаг, прижимая чуть выше груди одной рукой к стене, а второй распуская ремень на штанах. — Ты текла, стоило мне коснуться тебя. Что сейчас не так? Тебе не нравится, когда теряешь контроль над ситуацией?

Спускает штаны и сжимает ладонью гигантский бугор через боксеры. Поддевает резинку, намереваясь снять их, и тут меня выносит. С размаху бьюсь затылком о стену и верещу:

— Не делай этого! Умоляю, не надо!

— Почему не делать? — спокойно отбивает мужчина.

— Потому что меня изнасиловали! — ору ему в лицо, захлёбываясь слезами. Горло саднит. Сжимаю кулаки, озвучивая то, что никогда не произносила вслух. Но я просто не выдержу во второй раз. Не смогу. — Меня… Меня… Не надо… — вою, сползая по стене на пол.

Подтягиваю колени к груди, оборачиваю их руками и давлюсь рыданиями. Кричу и вою, не в силах больше удерживать в себе кошмар, сломавший мою жизнь. Если он повторится… Если снова… От рёва кашляю, разбрызгивая слёзы и слюну. Из носа течёт, глаза ничего не видят. Андрей тянет меня на себя, опустившись напротив, но я дёргаюсь и сжимаюсь сильнее, словно загнанный в ловушку зверь.

— Не трогай меня… Не трогай… Нет… Не надо… Не трогай… — повторяю, теряя связь с реальностью. Его рука ложится на плечи. Отлетаю от него. Перебирая руками, отползаю дальше. Я просто не смогу снова… — Не трогай… Не…

— Тише, Кристина. Успокойся. — приговаривает он, придвигаясь ближе. Дёргает за плечи на себя, впечатывает в грудь и крепко обнимает, не давая мне вырваться. Я кричу во всю силу лёгких. — Прости, Манюня. Я бы не стал тебя насиловать. Никогда не стал бы…

Изо всех сил доступных моему девичьему слабому телу, вырываюсь, кусаю плечи и руки, царапаюсь, но парень только жёстче фиксирует, успокаивая.

— Ты… Ты делал это… Делал! — визжу, изворачиваясь.

— Чтобы напугать и вынудить оставить меня в покое. — сипит в ухо.

— Нет! Ты!.. Пусти!

— Не пущу. Успокаивайся. Блядь, Крис… Если бы я знал… — выдыхает задушено, но не ослабляя хватки.

Я же бьюсь в его руках, как взбеленившая птица. Не слышу ничего из того, что говорит. Не оставляю попыток освободиться, пока силы не покидают меня совсем. Только слёзы и тихий писк вместо рыданий напоминают о том, что я не умерла от страха. Нос забит, голова гудит и кружится. Руки безвольно опадают вниз. Глаза превращаются в две тонкие опухшие щёлки. Вгрызаюсь зубами в плечо, продолжая поливать его слезами.

— Всё, малышка. Всё. Не бойся. Тебе не надо меня бояться. — сипит, поднимая меня на руки и неся куда-то. Только оказавшись на матраце, вся сбиваюсь в комок. Андрей опускается рядом и тянется кистью к моему лицу. Втискиваюсь в изголовье кровати, смотрю на него затравленным взглядом. — Я ничего тебе не сделаю. И без того перегнул. Прости.

Сцепив зубы, удерживаю в себе новый подход слёз и криков. Парень накрывает меня пледом, скрывая почти голое тело в сбившемся полотенце, и поднимается. Насторожено слежу за дверью, в которую он вышел, пока не возвращается обратно с большой кружкой воды.

— Попей. Станет легче. — икнув, отрицательно мотаю головой. — Крис, — выдыхает, прикрывая веки и растирая пальцами переносицу, — успокойся. Я ничего не сделаю тебе. Больше ничего. Выпей.

Придвигается ближе. Сворачиваюсь в плотный кокон. Когда проталкивает руку мне под спину, помогая приподняться, вся дёргаюсь. Каждая клетка в теле подпрыгивает, а вены, словно слабые нитки, рвутся под напором. В желудке становится тяжёлый ком, медленно подгоняющий тошноту от воспоминаний к горлу. Только чтобы не вырвать, трясущимися пальцами сжимаю кружку и подношу к губам, но больше проливаю, лишь немного смочив губы. Андрей накрывает мою руку своей, помогая удержать чашку. Сделав пару крошечных глотков, с трудом шепчу севшим, сорванным, убитым голосом:

— Не… Не… прика… сай… ся…

— Фурия. — хрипит он, качая головой. — Как мне это исправить?

— Н-не-е т-трог-гай м-меня. — заикаюсь, избегая его касаний.

Дикий убирает руку и подскакивает с постели. С напряжением слежу за его метаниями. Он ходит по комнате, прижав кулак к губам. Лицо выражает тёмную скорбь. Брови сведены вместе, морщины прорезают лоб. Меня жутко трясёт, зубы стучат, плед то и дело выскальзывает из ослабевших пальцев. Взор расплывается. Упорно моргаю, фокусируя зрение, но оно снова и снова теряет чёткость, заливаемое бесконечным количеством солёной влаги.

— Блядь! — рявкает Дикий, с размаху ударяя кулаком в стену. Я подпрыгиваю на месте от грома его голоса. — Блядь!

Новый удар поднимает из горла перепуганный вопль. Андрей быстро поворачивается ко мне. Потемневшее лицо и полный сожаления взгляд немного успокаивают. Я начинаю верить, что он действительно только пугал и ничего не сделает мне.

Он, будто сдерживаемый невидимыми цепями, механическим шагом возвращается к кровати и опускается около неё на колени с той стороны, где я дрожу. Берёт мою руку, которую я, сама того не понимая, кусала. Сгребает в своих огромных лапах мою крошечную ладошку и опускает на них голову. Касается моих пальцев губами, а после упирается лбом, надрывно дыша.

— Прости меня, Кристина. Я перегнул. Реально хотел только напугать и переборщил. Думал, что так смогу избавиться от тебя. Но я не знал, что с тобой… — шумно сглатывает, не заканчивая фразу. Я сама не могу снова этого сказать. Андрей единственный, кто узнал мой страшный, постыдный секрет. — То, как ты вела себя… Все эти заигрывания, твоя одежда… Я даже подумать не мог, что… Блядь, Крис, прости. — подрывает виноватый взгляд на меня, подвернув губы внутрь.

С такой мольбой смотрит, что я по новой теряю способность дышать. И мне хочется его успокоить. Даже после всего, что он со мной сделал.

При этой мысли сжимаю бёдра, ощущая себя так, будто его пальцы всё ещё внутри меня. Это чувство усиливает неприятная резь в промежности и тянущая тупая боль в животе.

— Кри-ис… — стонет Дикий, прибивая мои пальцы к своим губам. — Мне жаль. Прости. Я бы в жизни не поступил с тобой так, если бы знал…

— Никто не знает. — шелещу бездумно. — И никогда не узнает. — добавляю осипшему голосу стальных интонаций. Чёрные глаза округляются в непонимании. Я закусываю уголок губы, качнув головой. — Никто и никогда, Андрей. — приподнимаюсь, опираясь спиной на изголовье, создавая видимость хоть какого-то достоинства. — Я сама виновата. — выпаливаю, пытаясь удержать слёзы в себе. — И сейчас тоже. Я не должна была так заигрываться, но… — отвожу взгляд в сторону и вниз, боясь смотреть в его глаза. — С тобой мне не было страшно. Была уверена, что ты никогда такого не сделаешь, но сегодня…

— Манюня. — сипит Андрей, заползая на постель и притягивая меня к себе на грудь. Не сопротивляясь, кладу голову на грудину, слушая быстрые, частые, тяжёлые удары сердечной мышцы. — Я сорвался. Ты реально сводишь меня с ума. Не ожидал, что зайду так далеко, но когда увидел тебя… мокрую, голую… Пиздец… Был уверен, что если трахну тебя, смогу жить дальше. — хмыкает, словно размышляет вслух.

— Андрюша, заткнись. — толкаю шёпотом, приподнимаясь. Локтями упираюсь в грудную клетку. Мужчина морщится от боли, но только перебрасывает кисть мне на поясницу, водя кончиками пальцев по спине. — Именно из-за этого я и хотела закончить игру. Всё слишком далеко зашло. Тогда, возле части, когда ты трогал меня, мне нравилось, но сегодня — нет.

— Очень больно сделал? — морщится он, не отрывая взгляда от моего лица.

— Да. — выпаливаю, заливаясь краской.

Он скрежещет зубами, сминая полотенце в кулаке. Закрывает глаза, с бешенством гоняя кислород сквозь зубы. Давление руки на спине растёт, как и сбоящий грохот сердца. Замирая, неотрывно слежу заплывшим взглядом за сменяющимися эмоциями. Мне даже не надо видеть его глаза, чтобы понять, что с ним происходит.

— Андрюша. — зову едва слышно, проведя костяшками пальцев по скуле и щеке. Он вздрагивает и разлепляет веки. Врезаемся взглядами, и тут уже обоих передёргивает. Вдыхаю дробью и теряю эту функцию. Заплетающимся языком выбиваю: — Давай закончим эту войну. Я больше не хочу.

— Я тоже, Фурия. — сипло высекает мужчина, толкая меня вниз. Обдаёт жаром слегка хмельного дыхания висок, чем призывает крупных мурашек. Жму в пальцах китель, стараясь хоть где-то спрятать глаза. Учащённое дробное дыхание пробивает навылет. Стальные мышцы покрываются каменной коркой. — Почему никто не знает, Крис? — хрипит, всё сильнее напрягаясь.

По каждой мышце пробегает судорога. Пальцы сворачиваются. Ногти до боли врезаются в ладони.

— Я не стану говорить об этом. Особенно с тобой.

— Кто это сделал? — настаивает Андрей.

Оттолкнувшись, перекатываюсь на другой край кровати и свешиваю с неё ноги. Стискиваю полотенце на груди и иду к шкафу. Вытаскиваю оттуда Пашкину футболку и рычу:

— Отвернись.

Бросаю на парня косой взгляд и жду, пока он с тяжёлым выдохом не сядет спиной ко мне. Сбрасываю полотенце и надеваю футболку, достающую мне почти до колен. Молча выхожу из спальни и иду в ванную. Натягиваю нижнее бельё и умываюсь холодной водой. Горящие глаза не остужает, но приятно холодит. Выпрямляюсь и едва не кричу, скрещивая взгляды в отражении небольшого зеркала.

— Кто это сделал и почему ты никому не сказала? — цедит Дикий резко, сбивая фаланги в кулаки.

Выглядит он угрожающе, но это не значит, что я стану рассказывать ему историю своего позора. Глубоко вдохнув, прокручиваюсь лицом к нему, опираясь спиной на раковину. Складываю руки на груди и бросаю с металлическими нотами в сорванном от рыданий голосе:

— Тебя это не касается, Андрей. И вообще никого. Это только мои проблемы. Если бы ты так сильно меня не напугал, то и ты ничего не узнал бы. А теперь ты, как и я, унесёшь этот секрет в могилу.

— Кто, Кристина? — давит интонациями.

— Не твоё дело. — обрубаю зло, а следом ещё злее добавляю: — Ты не имеешь права задавать мне вопросы. Особенно после того, как ушёл с Танькой. Если тебе надо кого-то пожалеть, то вали к ней.

Он, не разжимая зубов, шагает на меня. Вжимаюсь в раковину, но глаз не отвожу, давая знать, что моя решимость непоколебима.

— Кто? — ставит на повтор вопрос.

— Не. Твоё. Дело. — отпечатываю по каждому слову металлом. — Мы никто друг другу.

— Ошибаешься, Царёва. — рявкает приглушённо, но от этого ещё явственнее ощущается исходящая от него негативная аура.

— Это ты ошибаешься, мальчик. — чеканю раздражённо, тыча указательным пальцем ему в грудь. Андрей сгребает меня за талию и дёргает на себя. Наклонив голову, прихватывает своими губами мои. Самозабвенно кручу головой, ускользая от его гипноза. — Ты не смеешь меня целовать после неё! Ясно тебе?! Или тебе всё мало?! Сначала трахал её, а теперь хочешь меня?! — ору, чувствуя твёрдый горячий жезл, упирающийся в живот. — Я тебе не шлюха, которая спокойно стерпит такое отношение! — наращиваю обороты, прикладывая его в грудную клетку обеими ладонями. — Отвали, Дикий!

— Если и трахал, то это не твоё дело. — шипит угрожающе.

— Не моё дело, да?! Отлично! Убирайся! Вали к ней и никогда больше не попадайся мне на глаза! Иначе я закончу начатое и уничтожу тебя!

— Дебилка! — гаркает с бешеным раздражением. — Тебе мало того, до чего ты меня уже довела?

— Я тебя довела?! Ты совсем больной?! — возмущаюсь, только чтобы не выказывать, как сильно и глубоко ранит то, что он был с другой. И не важно, Киреева это или любая другая. Мне больно. — Тебе же только секс нужен! И неважно с кем!

Он вдавливает своё лицо в моё и высекает на выдохе:

— Ошибаешься, Фурия. Пиздец как сильно. Мне. Нужна. Ты. Только, блядь, ты. Потому что я тебя ненавижу.

— Как сильно? — выталкиваю тонким шелестом.

— До полного безумия, Кристина.