Она - моё табу

Глава 38

Есть страхи, с которыми невозможно бороться

Крик так и не срывается с моих губ. Всего за несколько секунд я глушу в себе панику и ужас. Он ничего мне не сделает при папе и Георгии Григорьевиче. Не посмеет. Вогнав ногти в ладони, заставляю себя улыбнуться и шагнуть навстречу своему самому большому страху и позору. Если раньше я его боялась, то сейчас по венам расползается чистейший яд чёрной ненависти.

Быстро обняв папу, поворачиваюсь к начальнику ФСБ по Дальневосточному округу.

— Здравствуйте, Георгий Григорьевич. Какими судьбами к нам? — интересуюсь максимально вежливо.

— Ого, какая красавица ты стала. — расцеловывает в обе щеки. Взяв за руку, вынуждает прокрутиться вокруг своей оси. Наиграно смеюсь и улыбаюсь. Делаю это легко и свободно, пусть внутри всё оледенело от ужаса, к которому мне предстоит встать лицом к лицу. — Как выросла. Копия Каролины. — при имени мамы незаметно вздрагиваю, но быстро беру себя в руки. — Жаль, что у наших детей ничего не вышло. — отпустив меня, переводит взгляд сначала на папу, а потом и на дьявола, разрушившего мою жизнь.

Мне приходится сделать то же самое. Выбора нет. Остаётся только держать хорошую мину при плохой игре, чтобы никто не догадался о произошедшем. Растянув рот едва ли не до ушей, глазами выказываю истинные чувства.

— Привет, красотка. Согласен с папой: ты шикарна.

— Спасибо. — выталкиваю сдержанно и тут же отворачиваюсь. Не могу на него смотреть. Меня колотит. Сердце такие кульбиты выдаёт в груди, что, кажется, разнесёт вдребезги все кости. — А теперь извините, но я вас покину.

— Куда ты собралась? — спрашивает папа, вешая в шкаф парадный китель.

— С друзьями встречаемся. Как раз пришла тебя предупредить. Сейчас переоденусь и уезжаю. Так что извините, что не смогу составить вам компанию. — улыбаюсь папе и начальнику ФСБ, стараясь даже боковым зрением не задевать насильника.

— Как же так? Неужели сбегаешь?

Так резко разворачиваюсь и окатываю кипящей яростью молодого человека, что саму от неё трясёт. Сжав кулаки, смотрю прямо в ненавистные глаза.

— Если бы я знала, что у тебя хватит наглости явиться в мой дом, то спустила бы на тебя собак! — шиплю, не отводя взгляда.

Всеми силами даю понять, что я его не боюсь.

— Кристина, прекрати сейчас же. — строго предупреждает папа.

— Я его даже знать не желаю, а ты тащишь сюда этого и хочешь, чтобы я нормально это воспринимала? Ну уж нет, папа! Я ухожу.

Отворачиваюсь, но мужская ладонь сжимает моё плечо. Дёрнувшись, медленно кошу глаза назад и незаметно выдыхаю, увидев дядю Гошу.

— Кристина, это всё в прошлом. Саша сожалеет, что тогда так с тобой поступил.

— Сожалеет? — шиплю, угрожающе сощурив глаза. Только открываю рот, но тут же захлопываю его. Скрипнув от досады зубами, напоминаю себе, что он понятия не имеет об истинной причине. Приходится напомнить о поверхностной. — Он ваш сын, но не забывайте, что мы были почти помолвлены, а он переспал с моей подругой. Если вы думаете, что такое можно простить, то вы ошибаетесь.

Сбросив его руку, быстрым шагом иду к лестнице. Спиной улавливаю папин приказ:

— Чтобы через полчаса была за столом.

Только скрывшись из виду, перехожу на бег. Захлопнув дверь своей комнаты, скатываюсь по ней спиной. Руки трусятся. На глаза наворачиваются слёзы. Спорить с отцом бесполезно, и выбора у меня нет. Я должна сидеть за одним столом с человеком, в которого когда-то была влюблена, а он изменил мне за два дня до официальной помолвки, а когда я заявила, что её не будет, надругался над моим телом и чувствами. Не думала, что у него хватит наглости явиться сюда, как ни в чём не бывало. Если бы я только могла рассказать всё папе… Но я не могу. Всего через неделю после того кошмара я сбежала в Америку, хотя должна была ехать не меньше, чем через два месяца. Я не приезжала домой на праздники и каникулы. Но стоило только вернуться, наладить свою жизнь, как она снова рушится. Я не знаю, как справлюсь. Как смогу…

— Господи, помоги мне. Дай сил справиться. — шепчу отказывающимися слушаться губами, одновременно с этим такими же руками хватая телефон и набирая номер единственного человека, способного меня спасти.

— Крестик, ты что, номером ошиблась? У Андрюхи он другой. — смеётся Пашка раньше, чем успеваю дыхание перевести.

— Паша, — толкаю дрожащим полушёпотом, — мне нужна твоя помощь. Только не говори ничего Андрею, пожалуйста.

Поднимаюсь на ноги и еле волочусь в ванную. Только увидев своё отражение, понимаю, что слёзы катятся по щекам.

— Что случилось? Вы опять поругались?

— Нет-нет. — качаю головой, включив воду. — У нас всё хорошо, просто не хочу, чтобы он знал.

— Что знал, Крис? — с напряжением в голосе уточняет друг.

— Савельский… — сиплю срывающимся голосом. Прочищаю горло и уже более уверенно секу: — Он у меня дома. Папа заставляет остаться на обед, а я смотреть на него не могу. Можешь приехать, Паш? Если попросишь дядь Вову, то он выбьет тебе увольнительную.

— Ты не рассказывала Андрею, да? — тихо выбивает Промокашка.

— Нет. Он не знает, что я была почти помолвлена. Я расскажу, но позже. Пожалуйста, Паш, выручай.

— Блядь, Крис… Ладно, что-то придумаю. Ты только продержись час-полтора. Сможешь?

— Выбора нет. — улыбаюсь грустно. — Только не подведи.

— Не подведу.

Сбросив вызов, умываюсь. Поднимаю лицо и сталкиваюсь отчаянными взглядами с затравленными глазами, с чёрными потёками туши под ними. Судорожный всхлип прорывается из груди. Зажимаю рот ладонью, не давая воспоминаниям раздавить себя.

Господи, какой же глупой и наивной я тогда была. Убедила себя, что влюбилась в парня, которого совсем не знаю. Мы виделись всего несколько раз, когда Савельский старший приезжал в родной город вместе с сыном. С папой они друзья детства и часто обсуждали, как хорошо было бы, если бы их дети породнились. А Сашка… Он таким красавчиком казался. От его взгляда всегда краснела и прятала глаза. После очередного визита мы стали много общаться в соцсетях и по телефону. Тогда же и приняли решение, что в следующую встречу обрадуем наших родителей. Вот только телефонная романтика обратилась настоящим кошмаром. Стоило только получить благословение моего папы жениться на мне, сразу изменился. Стал наглым, настойчивым. Все комплименты и милые беседы остались в прошлом. В тот же вечер зажал меня в коридоре и попытался поцеловать. Только к губам прижался, а меня затошнило. Оттолкнула его и сбежала. Всю ночь себя корила за детское поведение и ещё до рассвета пошла в его комнату, чтобы застать его с одной из своих подруг голыми в постели. Скандал закатить не успела. Он меня ударил и приказал молчать. Предупредил, что если разорву помолвку, которой ещё даже не было, то моему папе конец. Тогда промолчала, но, когда папа заметил моё состояние, разрыдалась и рассказала. Понятное дело, что папа сам отказался отдавать меня замуж за такого человека. А совсем скоро Савельский пришёл отомстить. Но в этот раз принёс доказательства, которые заткнули меня похлеще ножа у горла. Он раздавил меня всеми возможными способами.

За год в Америке окрепла физически. Морально обросла бронёй. Научилась жить напоказ. Едва справилась и приняла реальность, начала холодную войну. Накопала достаточно грязи на Сашу, чтобы достойно выстоять с ним лицом к лицу. Только когда была уверена, что этого достаточно, дабы держать его на расстоянии, вернулась домой.

Вынырнув из темноты воспоминаний, зло трясу головой. Умываюсь. Растираю лицо до боли. Сцепив зубы, возвращаюсь в спальню. Нащупываю за комодом небольшое углубление в стене и выуживаю оттуда флешку. Включаю ноутбук и вставляю карту памяти. Ввожу несколько паролей и перекидываю часть информации на телефон. Это моя страховка. Выключаю ноут и прячу флешку обратно. Переодеваюсь в плотные джинсы и свободную чёрную футболку без принта. Стягиваю волосы в хвост и закручиваю в пучок на макушке. Наношу тональный крем и пудру, пряча следы слёз. Тушь, подводка, помада… Всё по привычке. Только у двери останавливаюсь, закрываю глаза и перевожу срывающееся дыхание. Пока иду по коридору и лестнице, не обращаю внимание на слетевший с ритма сердечный стук.

Нам бы только день простоять да ночь продержаться.

Заслышав мужские голоса, замираю. Страх парализует, но я настойчиво гоню его прочь. Один раз я уже поддалась ему. Больше не имею права. Если это случится снова, мне придётся забыть об Андрюше. А этого я себе позволить не могу.

— Я — Кристина Царёва. Я — победитель. — шепчу, входя в большую светлую гостиную.

Врезаемся взглядами с Сашей. Скрежещу зубами, но выдерживаю тяжёлый контакт. Справляюсь. Есть ради чего. Ради кого. Расплываюсь в улыбке. Занимаю место рядом с дядь Гошей, напротив его сына. Если бы это не выглядело слишком странно, села бы с другого края трёхметрового стола. Папа хмурится, оценивая мой внешний вид, но мне плевать. Я не собираюсь наряжаться для этого урода.

— Ну, рассказывай, как тебе Америка. — поворачивается ко мне Георгий Григорьевич.

— Как Америка. — смеюсь налегке. — Одновременно очень похожа на Россию и совсем другая. Люди тоже разные. С учёбой сначала сложно было, многое давалась с боем, но я быстро втянулась.

— Ты же на дизайнера учишься?

— Ага. Только ещё не определилась точно: ландшафтного или интерьера. Но время ещё есть. А у вас как дела? Как Ольга Петровна?

— Она в полном порядке. Жива-здорова. Как раз занялась ремонтом дома, вот я и сбежал подальше. — смеюсь на его замечание, делая вид, что не ощущаю тяжёлого, пробирающего холодом не просто до костей, а проникающего даже в них взгляда Савельского младшего. — Не хочешь попрактиковаться в дизайне на нашем доме? — предлагает доброжелательно.

Едва не давлюсь вином, которое отхлебнула секунду назад. Задержав дыхание, утыкаюсь глазами в бордовую жидкость.

— Вам лучше нанять специалиста. У меня всего один курс за плечами.

Пока кухарка самолично расставляет на столе блюда, сохраняем тяжёлое молчание, в котором раздаётся только звон стекла и металла. Эти звуки оглушают меня. Кажется, что сердце в голове колотится. Чем дольше времени провожу под взглядом ненавистных серых глаз, тем быстрее тают моя уверенность и спокойствие. Когда приступаем ко второму блюду, руки уже заметно дрожат. Приходится отложить вилку и сделать большой глоток вина в попытке хоть чем-то успокоить нервы. Звонок в дверь становится спасательным кругом. Подпрыгиваю, едва не завалив стул.

— Я открою. — говорю уже на выходе из гостиной.

Лечу к двери, оттолкнув спешащую открыть Лилю. Распахиваю дверь, готовясь броситься к Пашке на шею, но так и замираю на пороге, глядя на него во все глаза. Заторможенно моргаю, скользя взглядом на стоящего за его спиной Андрея. Он выглядит не менее ошарашенно, чем я сама.

— Кристина? — потерянно выталкивает Андрей.

— От-ткуда т-ты? — лепечу, спотыкаясь на словах.

— Так, не кипишопать. — весело высекает друг. — Дюха, соррян, что не сказал, что мы едем в гости к Царёвым. Крестик, прости, но друга бросить не мог. Впустишь?

Отступаю в сторону, давая парням войти в дом. Застываю, не понимая, что вообще происходит и как выкручиваться из этой ситуации. Андрей в моём доме! Fack! Неужели мне придётся посадить его за один стол с папой и недоженихом-насильником? Если Андрей узнает правду, то убьёт его. Что же мне делать? Мамочки, что делать?

— Ты совсем больной, Паша?! — ору, дав выход части охватившей меня паники. — Что ты делаешь?! Ты вообще чем думаешь?!

— Фурия, успокойся. — очень тихо просит Дикий, коснувшись костяшками пальцев моего запястья.

Поднимаю на него влажный, затравленный взгляд. Дрожь заметными волнами ползёт по телу. Ноги сами делают шаг к нему. Желание броситься ему на грудь и спрятаться от кошмара наяву в его руках такое сильное, что с трудом сдерживаюсь. Он тоже подаётся вперёд, но останавливается. Сжав кулаки, прячет их в карманы.

— Паша, идите в ванную наверху. Я сейчас подойду. — выбиваю сквозь сковавший горло спазм и иду в гостиную, по дороге бросив Лиле: — Поставь приборы на два человека.

Немедля вхожу в комнату, но улыбнуться уже не могу. Так страшно мне, наверное, ещё никогда в жизни не было.

— Кто там пришёл? — обеспокоенно спрашивает папа, наверняка заметив моё побледневшее лицо.

— Пашка с другом. Не против, если они присоединятся?

— С каким другом?

Господи… Господи… Господи… Что же это за ужас?

— С Андреем Диким. — пропищав это, трусливо сбегаю.

С парнями встречаемся вверху лестницы. Хватаю Макеева за рукав и затаскиваю в свою спальню. Сейчас мне настолько плевать на всё вокруг, что готова хоть в туалете с ними разговаривать. Как только Андрей входит следом, с грохотом захлопываю дверь. Не успеваю даже рот открыть, как он подходит сбоку, поворачивает меня на себя и крепко-крепко обнимает. Его тепло и запах окутывают меня, и силы на борьбу идут на спад.

— Не дрожи, Манюня. Порядок. Если хочешь, я уйду. — до хруста в пальцах цепляюсь за китель. Вжимаюсь лицом в распахнутый воротник и качаю головой. Андрюша нежно водит ладонями по спине. Касается губами макушки и замирает. — Макей, мать твою, ты что устроил? — рычит приглушённо.

— Объясню коротко. — я замираю, даже не дыша. Но возразить ничего не могу. Всё равно в лицо Андрею солгать не выйдет. Ни когда я на грани нервного срыва. — Только, Андрюха, не злись на Крестика.

— Паха, блядь… — шипит со скрытым предупреждением. Глубоко вдыхает. — Почему я должен злиться?

— Потому что я тебе не рассказала, что была почти помолвлена. — шуршу, заставив себе поднять на него лицо. Столкнувшись с чернотой его глаз, меня передёргивает. Его тело каменеет. Ткань трещит по швам. — Это было давно. Папа всё время искал мне женихов. Вот и нашёл. — опускаю все подробности.

— Он изменил Кристине за два дня до помолвки. — вставляет Макеев серьёзно.

— И ты молчала? — холодно высекает мужчина, с злостью впиваясь взглядом в моё лицо.

Ощущаю, как горячая влага покидает глаза и катится вниз.

— Молчала. Это осталось в прошлом. Я была уверена, что влюблена в него, но ошиблась. Мы даже не целовались. — пытаюсь хоть чем-то себя оправдать, хоть и понимаю, как нелепо это звучит.

— Твою ж мать, Кристина. — рявкает негромко, сдавливая плечи до боли. — О таком не молчат.

— Ты тоже не рассказывал о бывшей.

— Это другое.

— Не другое!

— Андрей, не напирай. — сжимает Пашка его плечо. — Мы тогда все решили никогда это не вспоминать. Поверь, она реально не любила этого уродца. Я-то разницу вижу.

Андрюша шумно вздыхает и немного расслабляется, но напряжение так и висит в воздухе. Продолжает визуально меня пытать, пусть и молчит. Прикрыв веки, снова вздыхает.

— Почему это всплыло сейчас?

Вижу, как тяжело ему даётся внешнее спокойствие. Я же знаю, каким он может быть в гневе. Сейчас он сдерживается.

— Потому что он и его отец приехали к нам в гости. Наши папы друзья детства.

— Ёб твою мать! — рявкает Дикий, оттолкнув меня. — Вы, блядь, издеваетесь? Макей, чё за хуйню ты учудил? Нахуя притащил меня сюда?

— Не хотел оставлять Крис одну. — спокойно отбивает Пашка. — Подумал, что ты захочешь быть рядом с ней.

Растопырив пальцы, Андрюша с давлением проводит ладонью по лицу. Яростно гоняя кислород, подходит к столу. Смотрит на мой последний незаконченный рисунок. Повернувшись, улыбается. Широким шагом уничтожает расстояние и раскрывает объятия.

— Иди ко мне, Ненормальная. — хрипит с теплотой в интонациях.

Бросаюсь к нему, крепко обнимая за шею.

— Я люблю тебя, Андрюша. — шепчу ему ухо.

— По рисунку понял. — смеётся тихонечко, поцеловав в щёку. — Я тебя тоже. Но ты должна была сказать раньше.

— Знаю. Прости.

— Поговорим об этом потом. Пойдём. — протягивает мне раскрытую ладонь. С опаской вкладываю в неё пальцы. Промокашка выходит из спальни первый. Андрей останавливает меня на пороге и поворачивает на себя. Накрыв щёку, ласкает шершавым пальцем. — Я с тобой, малышка. Не бойся так. Мы выдержим эту трапезу вместе. Всё будет хорошо. Я рядом.

— Ты же понимаешь, что сейчас не лучший момент рассказывать о нас? — шепчу испуганно.

— Да. Не переживай. Даже если он будет на тебя пялиться, не сорвусь. Но если хоть пальцем тронет…

— Не тронет. Поверь.

— Ладно.

Быстро прижимается к губам в коротком поцелуе, словно закрепляет клятву. Выпускает мою руку. Друг ждёт сразу за дверью. В гостиную входим все втроём. Улыбаться даже не пытаюсь. Абсурд ситуации зашкаливает. Папа, лучший друг, мой парень, мой насильник и его отец. И мне придётся делать вид, что всё хорошо. Притворяться, что с Андрюшей мы едва знакомы. Прикидываться, что Саша не вызывает у меня панический страх.

Я не переживу этот день! Не переживу! Да у меня сердце остановится раньше, чем мы за стол сядем!

Пашка берёт главную роль на себя. Разулыбавшись всем и каждому, протягивает руки и здоровается.

— Надеюсь, вы не против, что я к вам заскочил? Мы с Андрюхой ко мне ехали, а родителей дома нет. Решил к Кристинке заехать. Извините, не знал, что у вас гости.

— Павел, какие проблемы? Я всегда тебе рад. А ты?.. — вопросительно смотрит на Андрея.

Ну всё, моё сердце этого не выдержит. Я умру прямо здесь и сейчас!

— Андрей Дикий, товарищ генерал. Извините за вторжение. Макеев не сказал, куда мы едем. Если бы знал, то не стал бы беспокоить.

— Выдохни, солдат. — добродушно отмахивается папа. — Он любит сюрпризы всем устраивать. С детства с Кристиной и меня, и своих родителей чуть до инфаркта не доводили. Это мой друг — Георгий Григорьевич.

— Рад знакомству. — прохладно обмениваются рукопожатиями.

— А это Саша, его сын.

В тот момент, когда их пальцы смыкаются на запястьях, перестаю дышать, потому что уверена: Андрей всё понимает.