Слова

Глава 21

Леннон

– Виски со льдом и лимоном.

– Сейчас принесу, – говорю я парню в деловом костюме.

Наполнив половину бокала льдом, я бросаю туда же цедру лимона. Мужчина все это время оглядывает меня с ног до головы.

– Владелец этого заведения – идиот, раз поставил такую красивую девушку за стойку, а не отправил наверх.

Наверху расположена сцена, где Ангел сейчас крутится на шесте.

Я не представляла, чем займусь после Дартмута, но работа барменом в «Обсидиане» – мужском клубе – определенно не входила в мои планы.

Однако иногда жизнь подкидывает неприятные сюрпризы, и единственное, что вам остается, это продолжать двигаться вперед.

Протягивая мужчине напиток, я изучаю его. Темные волосы, темные глаза, и, судя по внешнему виду, ему далеко за сорок. Хотя он и не лишен привлекательности, в его чертах нет ничего особенно выдающегося или очаровательного.

Я скромно подмигиваю ему, желая получить чаевые.

– Я за барной стойкой, потому что сама этого хочу.

Поднеся бокал к губам, он делает глоток, а его взгляд опускается ниже, изучая мой черный корсет и темные джинсы.

Четыре года назад такой парень, как он, – черт, да любой парень, если уж на то пошло, – и не взглянул бы на девушку вроде меня. Как бы ни было разрушительно услышать мою песню по радио в тот день, это также разожгло внутри меня пламя.

Хотя я не могла исправить то, что сделал этот вороватый мерзавец, я поняла, что есть кое-что, что я могу изменить.

Себя.

Всю свою жизнь я пыталась заполнить большую, зияющую внутреннюю пустоту едой.

Проблема заключалась в том, что это не работало. Потому что, как бы хорошо мне ни было в разгар пира, после него я всегда чувствовала себя дерьмово.

Что, в свою очередь, только увеличивало пустоту.

В глубине души я была несчастна… но лишь оттого, что постоянно выбирала быть такой.

Было сложно учиться выстраивать правильные отношения с едой, и это потребовало глубокого самоанализа.

Я не заставляла себя садиться на жесткую диету и не морила себя голодом, дабы добиться стройности. Просто выбрала более здоровый путь и переставала есть сразу после насыщения. Ну, и еще отказалась от газировки, потому что эта гадость никому не идет на пользу. Особенно в том чрезмерном количестве, в котором употребляла ее я.

Я все еще не та, кого общество сочло бы худой, учитывая, что в лучший день у меня десятый размер, а в ПМС двенадцатый, но плевать я хотела на это общество. Что самое важное: мне наконец-то нравится собственное отражение в зеркале.

Потому что я победила внутренних демонов не ради какого-то глупого парня или всеобщего признания.

Я сделала это ради себя.

Взгляд мужчины в конце концов возвращается к моему лицу. Благодаря миссис Палме я научилась делать макияж самостоятельно. А также отрастила волосы и покрасила их в угольно-черный цвет – всегда хотела это сделать, но боялась попробовать.

– Ты учишься в колледже? – спрашивает он.

Его вопрос заставляет меня внутренне содрогнуться, поэтому я отвлекаюсь, хватая тряпку и протирая барную стойку.

Несмотря на то, что первые несколько месяцев в Дартмуте мне было одиноко, как только я начала работать над собой и перестала позволять страху сдерживать меня, я расцвела. У меня появились друзья, я хорошо училась, наслаждалась недолгими отношениями и парочкой свиданий на одну ночь.

На втором курсе у меня даже появился парень по имени Гарри, мы встречались полгода.

А потом все изменилось.

– Нет, – отвечаю я мужчине. – Я не учусь.

Я благодарна ему, что он не лезет не в свое дело и вместо этого протягивает мне двадцатку.

– Хорошей ночи, красавица.

– Тебе тоже.

* * *

Когда я возвращаюсь домой, часы показывают три часа ночи. Снимая туфли, я произношу безмолвную молитву, прежде чем направиться в гостиную.

Миссис Палма сидит на диване и смотрит повторы старых ситкомов по телевизору, но, заметив меня, тут же расплывается в улыбке.

– Сегодня была хорошая ночь.

Я вздыхаю с облегчением.

– Спасибо.

Честно говоря, не представляю, что бы делала без этой женщины. Она – живое доказательство того, что ангелы действительно существуют и некоторые из них живут прямо здесь, на земле.

– Всегда пожалуйста. – Вставая, она слегка сжимает мою руку. – Я положила в холодильник остатки еды для тебя. Ричард не оценил сегодняшний мясной рулет, но твоему папе он, кажется, пришелся по душе.

Я провожаю ее до входной двери.

– Уверена, рулет потрясающий. Еще раз спасибо, миссис Палма.

– Сколько раз мне повторять, чтобы ты называла меня Сью? – Она быстро обнимает меня. – И не нужно благодарности, Леннон. Я рада помочь, чем могу. Увидимся завтра, милая.

Когда она уходит, я поднимаюсь по лестнице, дабы проведать отца. Он крепко спит, за что я возношу хвалу небесам.

За три недели до окончания второго курса в Дартмуте мне позвонила миссис Палма.

За несколько дней до этого звонка ее разбудил громкий звук посреди ночи. Учитывая, что ее муж Ричард лежал в постели рядом с ней, а в доме больше никто не живет, она по понятным причинам испугалась.

Однако, когда Ричард схватил ружье и спустился вниз, чтобы разобраться в чем дело, оказалось, что это не злоумышленник, как они сначала подумали.

Это мой отец рылся в их холодильнике… абсолютно голый.

Когда мистер Палма спросил, что он делает, папа пробормотал что-то о продолжении вечеринки. Подумав, что он, должно быть, слишком много выпил на какой-то вечеринке, сосед проводил моего отца домой и велел ему проспаться.

Как ни странно, мистер и миссис Палма решили, что лучше не придавать этому большого значения, потому что не хотели смущать моего отца.

Но спустя три ночи он вернулся.

Только на этот раз… забрался к ним в постель.

Мистер Палма уже готовился надрать ему зад, но папа испугался и спросил Ричарда, что он делает в постели с его женой. Поняв, что здесь что-то не так, они отвезли его в больницу и позвонили мне.

Хотя к моему приезду ему стало лучше, врачи все равно провели кучу тестов.

Я точно помню момент, когда у него диагностировали раннюю стадию деменции…

Потому что в тот самый миг весь мой мир остановился.

Чтобы быть рядом с отцом, я покинула Дартмут, не дождавшись начала летних каникул. Я полагала, что с помощью лекарств и реабилитации все наладится и осенью у меня получится вернуться на третий курс.

Однако у жизни имелись другие планы, поскольку, несмотря на лечение, назначенное специалистом по деменции… состояние папы становилось хуже, и я никак не могла вернуться в колледж.

Гарри пытался поддерживать меня, но в итоге расстояние и его неспособность смириться с тем, что все мое внимание сосредоточено на самом важном человеке в моей жизни, заставили его разорвать наши отношения.

Лечащий врач предложил мне поместить отца в дом престарелых и вернуться в колледж, но, хотя кому-то это может показаться верным решением, я не могла вынести даже мысли о подобном исходе.

Папа уже был настолько потерян и сбит с толку, что казалось неправильно усугублять его состояние, забирая из дома, который он любил.

Единственное, что я могла предпринять, – это придумать, как в нашей новой жизни все более-менее нормально устроить.

Мой отец хорошо зарабатывал, но работа фрилансером не предоставляла ему традиционных льгот, и большую часть медицинских расходов ему приходилось оплачивать из своего кармана, что сильно ударило по сбережениям.

Учитывая, что ему только исполнилось пятьдесят, в его пенсионном фонде скопилось не так много денег, но я использовала их, дабы платить за дом.

Мне все еще нужно было покрывать ежедневные расходы на жизнь, поэтому я ненадолго устроилась работать барменом в один ресторан. К сожалению, денег едва хватало. К тому же большинство моих смен приходилось на день, а именно в это время отец наиболее счастлив и активен.

Место в «Обсидиане» само угодило мне в руки благодаря тому, что бывший коллега знал девушку, которая там работала.

Сначала я сомневалась, но все сложилось наилучшим образом. Дела по-прежнему идут туго, но я зарабатываю больше, чем в ресторане, а поскольку тружусь по ночам, то могу проводить дни с отцом.

– Я люблю тебя, – шепчу я, прежде чем спуститься вниз.

Хотя мир полон ужасных болезней, деменция, безусловно, одна из самых страшных.

Эта болезнь – бессердечная, жестокая уловка, потому что, хотя физически отец все еще выглядит как мой папа… Он всего лишь оболочка того человека, которым когда-то был.

С каждым днем деменция крадет у меня еще одну его частичку.

В первый раз, когда он забыл, кто я такая, я рыдала по ночам целую неделю.

Но все еще бывают моменты – хотя и нечасто, – когда я вижу того отца, которого помню.

Я живу и дышу ради этих моментов.

Подогрев в микроволновке мясной рулет, оставленный в холодильнике миссис Палмой, я иду в гостиную. Поднося вилку ко рту, плюхаюсь на диван. И уже собираюсь переключить канал, потому что просмотр новостей навевает тоску, но следующие слова репортера заставляют меня поперхнуться.

– Произошла авария со смертельным исходом с участием членов популярной группы Sharp Objects, удостоенной премии «Грэмми».

Я хватаюсь за грудь, пока он продолжает.

– По данным властей, произошло столкновение двух автомобилей. К сожалению, басист Джош Роланд погиб на месте происшествия, как и два пассажира второго транспортного средства. Вокалист Феникс Уокер доставлен в местную больницу и находится в тяжелом состоянии. Подробности аварии не выяснены, но мы будем сообщать о них по мере поступления информации.

О. Мой. Бог.

На меня одновременно обрушивается множество противоречивых эмоций, но одна выделяется среди остальных.

Облегчение.

Потому что, как бы я ни ненавидела его и ни желала заставить страдать… какая-то крошечная часть меня испытывает облегчение от того, что погиб не Феникс.