Слова

Глава 39

Леннон

Мой желудок урчит, когда я направляюсь в гримерку. Умираю от голода, а пицца с пепперони, которую я купила для нас со Скайлар, пахнет божественно.

Последние три вечера мы обе ужинали салатами, так что я решила, что мы можем себя немного побаловать.

Балансируя коробкой с пиццей в одной руке, я открываю дверь.

– Принесла нам ужин.

Скайлар не поднимает глаз от ноутбука. Глубокая морщинка, залегшая между ее бровями, говорит о том, что увиденное не только приковало все ее внимание, но и вызвало беспокойство.

Я ставлю пиццу на стол.

– В чем дело?

Она нажимает несколько клавиш.

– Оказывается, эта пятнадцатилетняя мамочка – настоящий сталкер.

Звучит не очень хорошо.

Я оглядываю комнату в поисках одноразовых тарелок, но ничего не нахожу.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, поскольку в статьях не печатали ее имени – учитывая, что она несовершеннолетняя и все такое, – я подкупила одного из мерзких журналистов, чтобы получить информацию… Затем провела небольшое исследование в социальных сетях. – Скайлар тянется за чашкой кофе. – Ее зовут Куинн Мур. Она из Чикаго. В конце августа ей исполнится шестнадцать, а осенью она приступает к учебе в старшей школе.

Поговорим о впечатляющем. Впечатляющем, но слегка пугающем.

– Черт. Ты прямо детектив.

Скайлар смотрит на меня с укором.

– Все девушки становятся детективами, когда им это нужно.

Ее красивые глаза прищуриваются, когда она снова устремляет взгляд на экран.

Будучи любопытной, я тоже заглядываю в ноутбук. И вижу список встреч. Длинный список встреч.

– В общем, оказалось, что эта девочка присутствовала на многих шоу. – Скайлар косится на меня. – Понимаешь, что это значит?

– Что у нее много свободного времени?

Времени и денег, потому как эти концерты не дешевые. Как и переезды.

– Не только. Она и Мемфис уже явно оказывались в одном и том же месте ранее.

Верно.

– Ох.

С уст Скайлар срываются проклятья.

– Обрюхатить звезду реалити-шоу – это одно… Но теперь будет трудно бороться с обвинениями.

Мне нравится Мемфис. На самом деле, сильно нравится. Настолько, что мне, как и Скайлар, очень хочется верить, что вся эта история с беременностью несовершеннолетней не более чем глупый слух, пущенный сумасшедшей фанаткой, жаждущей внимания.

От осознания того, что это, скорее всего, правда, у меня скручивает желудок.

– Не могу поверить, что он переспал с несовершеннолетней.

Разумеется, он бы стал отнюдь не первым музыкантом, превратившимся в мерзавца.

Я просто надеялась, что он – и остальные участники Sharp Objects – окажутся выше этого.

– Мемфис клянется, что никогда не трогал несовершеннолетних. – Скайлар пристально смотрит на меня.

Еще бы.

– Так же как и некий певец RB, который сейчас – вполне справедливо – сидит за решеткой.

Она опускает взгляд на туфли.

– Я понимаю, почему ты предполагаешь о нем самое плохое. Но у нас с Мемфисом есть общее прошлое. Я знаю его, Леннон. Он не стал бы мне врать.

Мое сердце болезненно сжимается.

У нас с Фениксом тоже общее прошлое.

– Иногда люди, которых, как тебе кажется, ты знаешь лучше всех… на деле оказываются совсем не такими, как тебе нарисовало твое воображение.

– Так или иначе, я докопаюсь до правды, – заявляет Скайлар. – Поверь мне. Я всегда это делаю.

Мне хочется расспросить ее о подробностях, но тут в гримерку вваливается группа.

– А вот и моя девочка, – говорит Джордж, увидев меня.

Я встаю с дивана.

– Привет.

Притянув за талию, он целует меня в лоб.

– Знаешь, Джордж и Леннон были отличной командой^[26].

Скайлар выразительно смотрит на меня, закрывая ноутбук.

– Оу-у, это так мило.

Феникс подходит к холодильнику и вытаскивает бутылку воды.

– Ты хотел сказать Леннон и Маккартни^[27], гребаный придурок.

Мне хочется встать на защиту Джорджа, но ему бы стоило знать, что Маккартни не только писал песни с Ленноном и пел вместе с ним… но и играл на бас-гитаре.

Тот же инструмент, на котором играет он.

Сторм и Мемфис хихикают.

Не желая наблюдать, как это оборачивается очередным раундом нападок на Джорджа, потому что он не нравится Фениксу, я говорю:

– Леннон и Джордж Харрисон были друзьями, так что это все еще применимо.

Мне не удается расслышать, что Феникс бубнит себе под нос, поскольку Джордж притягивает меня ближе.

– Устроим сегодня вечер кино?

– Она всегда была падкой на дешевые свидания, – бормочет Феникс.

Вот и предел.

– Откуда тебе знать? Ты никогда не водил меня на них.

Ближе всего к статусу свидания был эпизод, когда Феникс купил мне бургер после того, как я убедила учителя английского языка разрешить ему сдать экзамен со специальной ручкой для чтения.

Конечно, в то время я по глупости думала, что это лучший день в моей жизни.

Не только потому, что Феникс отказал девушке, чтобы провести время со мной… Но тогда я еще и впервые поделилась с кем-то своим искусством.

Как бы мне хотелось, черт возьми, нажать кнопку перемотки назад и сказать той наивной девушке со звездами в глазах, чтобы она бежала куда подальше и никогда не оглядывалась.

– Подожди минутку. Ты никогда не водил свою девушку на свидание? – спрашивает Скайлар.

– Я не была его девушкой, – заявляю я, в то время как Феникс ворчит:

– Я был на мели.

В комнате воцаряется тишина, все переводят взгляд с меня на Феникса и обратно.

Вот и неловкий момент.

– О, тут же пицца. – Протянув руку через Скайлар, Мемфис берет кусок из коробки.

– Я бы с удовольствием пригласил тебя как-нибудь на свидание, – шепчет Джордж мне на ухо.

Я хмуро оглядываю Феникса, прежде чем переключить все внимание на басиста.

– Твоя комната или моя сегодня вечером?

Вздохнув, Джордж хватает пульт и ставит фильм, который мы смотрели, на паузу.

Вернее, фильм, который я пыталась смотреть, потому что он чертовски скучный.

– Кажется, Феникса очень волнует наше с тобой общение.

Фу. Я бы предпочла смотреть скучный фильм, чем говорить о Фениксе.

Однако Джордж выглядит расстроенным.

– Давай начистоту, а что его не беспокоит? Он вечно находится в режиме «я – первоклассный придурок».

Как по команде, по ту сторону стены раздается низкий голос:

– Я не стану давать это долбаное интервью, Чендлер. Убирайся отсюда.

Я киваю на стену.

– Видишь? Придурок.

Похоже, Джорджа это успокаивает, и он придвигается ближе.

– Итак, насчет поцелуя…

Где этот чертов пульт?

– Леннон?

– Ага?

– Могу я тебя поцеловать?

Ну, раз уж ты спросил…

Заправив прядь волос за ухо, я выпрямляюсь.

Джордж милый и все такое, но мне нужно больше времени, дабы понять, есть ли между нами искра. Хотя даже если и так, я все равно не хочу сейчас заводить отношения.

– Не подумай, что я дразнюсь или что-то в этом роде… Просто поцелуй – это важный шаг, понимаешь? Ты мне нравишься, Джордж, но я все еще не готова к чему-то серьезному.

– Знаю и не пытаюсь давить на тебя, клянусь. Просто ты мне очень нравишься, и я хочу посмотреть, к чему все приведет, даже если это будет временно, – распаляется он.

Временно. Рада, что мы на одной волне, поскольку я уже начинала думать обратное.

– В таком случае… Да.

Я закрываю глаза, когда он наклоняется ко мне.

Слишком сильно… потому как его лоб врезается в мой.

– Проклятье.

Нервозность Джорджа казалась бы восхитительной, не появись у меня потребности в обезболивающем. Моя голова раскалывается, и я готовлюсь к неизбежной мигрени.

– Ай.

– Прости. Дай мне еще один шанс.

Не думаю, что позволить ему снова брать инициативу в свои руки – хорошая идея. Не хочу еще одной травмы.

– Может, мне самой стоит тебя поцеловать.

– Должно сработать, – ухмыляется он.

Я придвигаюсь ближе, но за мгновение до того, как наши губы соприкасаются, в соседней комнате что-то тяжелое ударяется о стену и разбивается.

– Какого черта?

Джордж мрачнеет.

– Похоже, у кого-то очередная истерика.

Прежде чем я успеваю разобраться в происходящем, звонит мой телефон.

Меня переполняет счастье, когда я вижу, как на экране высвечивается папин номер. Он больше не звонит мне сам. Всегда миссис Палма, которая передает ему свой телефон.

– Давай немного отложим. Это мой папа.

Джордж, который всегда все понимает, встает с кровати.

– Без проблем. Я загляну позже. Сможем продолжить с того места, где остановились.

Помахав ему на прощание, я подношу телефон к уху.

– Привет.

– Привет, Сью. Это Дон. В выходные ко мне приедет работник, чтобы обрезать ветки клена на моей половине участка. Просто хочу убедиться, что ты не против.

Разочарование, точно кирпич, оседает в моей груди, когда я понимаю, что он принимает меня за миссис Палму.

Это определенно что-то новенькое, но, как обычно, я подыгрываю, не желая рушить его реальность.

– Конечно. Никаких проблем.

– Большое спасибо. Увидимся позже на собрании домовладельцев.

– Подожди, – говорю я, прежде чем он успевает повесить трубку. – Как ты?

– Все хорошо. – На пару мгновений он замолкает. – Сейчас немного одиноко, ведь Леннон уехала в колледж, но каникулы не за горами, и тогда она вернется домой.

Я сглатываю комок в горле.

– Да, она скоро вернется.

– Я так ею горжусь, – говорит он, и я представляю, как отец улыбается, сидя за пианино. – Она так боялась уезжать, но в итоге поборола свой страх. – Он протяжно вздыхает. – Конечно, есть еще этот ужасный профессор математики, который, как она уверена, хочет ее завалить…

– Профессор Хэнкс, – вставляю я, прежде чем успеваю себя остановить.

– Он самый. Думаю, она тоже тебе о нем рассказывала.

Я вывожу пальцем маленькие узоры на покрывале.

– Да. Похоже, этот мужчина та еще проблема.

Несмотря на то, что на первом экзамене все мои ответы, кроме одного, оказались верными, этот придурок пытался завалить меня, потому что я не показала свою работу так, как он предпочитал. Хотя он никогда не уточнял, что мы должны это делать.

– Расскажи мне о нем, – говорит отец. – Я предложил позвонить в колледж, но Леннон сказала, что я только усугублю ситуацию. Она не хотела, чтобы я с ней нянчился.

Он прав. Потому что единственный способ заставить этого богомерзкого профессора меня уважать заключался в том, чтобы вести себя по-взрослому и справиться с проблемой самостоятельно.

Итак, я ворвалась к нему в кабинет и пригрозила устроить встречу с деканом. Я пребывала в ужасе, поскольку мне не нравилось ссориться с преподавателем, но он был несправедлив.

То, что я получила правильный ответ иным путем, не означало, что я ошибаюсь.

К моему удивлению, он сбавил обороты, и в итоге я сдала его предмет на девяносто два балла. Хотя могла получить девяносто три.

– Ну, ты же знаешь, какая она. – Я закусываю щеку, вспоминая, что он всегда говорил о моем своевольном характере. – Упрямая как ослица.

– Так и есть, – смеется папа. – Леннон унаследовала это от меня.

Он прав.

– Я так ею горжусь, – повторяет он, и его слова одновременно становятся кинжалом и бальзамом для моего сердца. – Моя малышка многого добьется.

Как бы мне хотелось, чтобы это оказалось правдой.

– Только потому, что у нее такой замечательный отец.

– Нет. Это все она. Она себя недооценивает, понимаешь? Леннон такая сильная… и талантливая. – Протяжный выдох заполняет линию. – Она не знает, но однажды я слышал, как она поет. У нее ангельский голос. Прямо как у ее мамы. Жаль, что она его скрывает.

Рыдания так и норовят вырваться наружу, и мне требуется приложить все усилия, чтобы не сломаться.

– Я скучаю по ней, – шепчет папа мгновение спустя.

Она тоже скучает по тебе.

Чертовски сильно.